Поблизости Сигирия смотрелась совсем по-другому. Теперь она не походила на обрубок меча, застрявший в земле. Она казалась гигантским золотым самородком, ещё не освобождённым от вкраплений коренной породы и не очищенным до конца от пыли и грязи заботливой рукою старателя. Она величественно вздымалась над окрестными, простёртыми перед нею ниц, массивами лесов. Даже расположенные в отдалении горы словно преклонили колена, как покорные вассалы, чтобы казаться ниже своего сюзерена – царственной Львиной Скалы.
Солнце уже не стояло в зените, оно словно сделало несколько робких шажков к западу, чтобы, осмелев через пару-другую часов, катиться вниз по небосклону со всё возрастающей скоростью, а затем разбиться о дымчатый край горизонта и растечься по нему малиново-оранжевым кантом. Было жарко, но не влажно. Мы вышли из машины. Густые кроны деревьев загораживали вид Львиной Скалы в полный рост, но всё равно присутствие мощной каменной громадины, что вздымалась над кронами и проглядывала сквозь листву, настраивало на волнительную встречу с неведомым.
Мысль о том, что здесь может быть Павел лишь на мгновение завладела мною, я посмотрел вокруг обеспокоенным взглядом, но его нигде не было. В тени деревьев возле своих машин коротали время водители в ожидании ушедших на осмотр достопримечательностей пассажиров, там же прятались торговцы открытками и бутилированной холодной водой, которые подлавливали приезжающих и отъезжающих туристов. При виде нас они несколько оживились и сделали ленивую попытку предложить нам свой товар, но мой предостерегающий жест, что нам ничего этого не нужно, охладил пыл доброй половины из них и они с какой-то даже охотой и облегчением вернулись в свои естественные укрытия от тропического зноя. Более настойчивые, все как один увешанные гирляндами открыток, успели пересечь нам дорогу сперва с английским словом «плиз!», а потом почему-то сразу перейдя на русский «русськи, купи, русськи! Привьет, как дьела?», что меня несколько задело, могли бы и по-немецки обратиться предварительно, как-никак немцы посередине между англосаксами и нами, но, видимо, та снисходительно-пренебрежительная гримаса, с которой я отказывался от их услуг выдавала во мне не лондонского денди в понимании нашего незабвенного Александра Сергеича, а всё же Евгения Онегина, который был всего лишь одет как этот самый денди, но оставался при этом «молодым повесой с берегов Невы». Ну, или немолодым с Москвы-реки, разница, в сущности, небольшая. В отличие от продавцов открыток торговцы водой за тобой не бегали. Это была более высокая каста. Оно и понятно: под палящим тропическим солнцем ты сам будешь искать воду, а не она тебя. Мы с Анжеликой взяли из сумки-холодильника по пол-литровой бутылочке, но содержимое в них иссякло буквально за час. Пришлось прибегнуть к услугам меланхоличных торговцев, выискивать их обезумевшими от жажды взглядами, в которых читалась готовность платить им за литровую ледяную бутылку не сто рупий, а тысячу (но ума хватило – платили всё-таки сто). И что удивительно, наш верный гид Чандана прохладительных напитков с собой не брал и всю дорогу выглядел бодрячком.
Мы перешли по мосту через ров, наполненный зеленоватой застоявшейся водой, густо покрытой тиной и опавшими листьями. С внутренней стороны ров был усажен тенистыми деревьями, склонёнными к воде, точь-в-точь, как на наших среднерусских речках это делают плакучие ивы, купая кончики ветвей в тихих заводях. Стенки рва были выложены камнем, искусно отёсанным и плотно пригнанным друг к другу. Это сразу давало настрой, что впереди нас ждёт встреча с делом рук древней и очень развитой цивилизации. По задумке неведомых архитекторов далёкого прошлого ров должен был окружать Сигирию и строения вокруг неё. Дабы обезопаситься от нежелательных гостей, в нём когда-то жили крокодилы. Затем сквозь узкий проход в стене, на этот раз из достаточно небрежно пригнанных камней и аккуратной кирпичной кладки, явно несовременной, поскольку по неровной поверхности кирпичей было видно, что их лепили и нарезали ещё из сырой глины вручную, причём делали это невесть когда, мы поднялись по нескольким крутым ступенькам, вырубленным в монолитном камне и замерли в неподдельном восхищении.
Сигирия лежала перед нами во всём своём великолепии, хотя была на значительном отдалении. К ней вела идеальная прямая дорога, навскидку никак не меньше полукилометра, а по обе стороны от неё, сквозь заросли деревьев, виднелись останки пока что непонятных для нас построек.
Первое, что я отметил, Павла не было и тут. Анжелику, похоже, это не очень беспокоило. Она одухотворённо глядела на вздымающуюся прямо по курсу Львиную Скалу и слушала не менее одухотворённого в этот момент Чандану, который, похоже, наконец-то оседлал своего любимого конька. Я, к своему стыду, внимал словам Чанданы рассеянно, хотя говорил он увлечённо и красочно, с потрясающим знанием не только общепризнанной истории Сигирии, но и других точек зрения. Было видно, что он давно и серьёзно увлекается тайной её происхождения. Я честно пытался настроиться на его рассказ, но меня постоянно уносило в другие эмпиреи. Вид Львиной Скалы наталкивал на поистине космические мысли и когда до меня долетели отдельные слова Чанданы о том, что в Шри-Ланке с 1956-го года и до самой своей смерти в 2008-м году жил известный писатель-фантаст Артур Кларк, который считал, что в Сигирии расположены легендарные Звёздные Врата и вход в Потерянный Рай, у меня в голове сама собой сложилась цельная картинка и понимание того, откуда ко мне пришло навязчивое ощущение, что сделай я несколько шагов в сторону и меня тут же унесёт в иные миры.
В памяти нарисовался даже одноимённый фильм «Звёздные врата», который в далёком 1995 году произвёл на меня неизгладимое впечатление. Помню, как в поздне-январском Париже меня повсюду преследовала его навязчивая реклама по случаю мировой премьеры. Париж был тогда во власти разбухшей от бесконечных дождей Сены и расклеенных повсюду афиш с этим фильмом. Выполненные в стиле «Чёрного квадрата» Малевича, афиши вольно или невольно обращали на себя внимание и действительно притягивали, как и само известное полотно. Я видел эту рекламу и в метро, и на Елисейских полях, и на Эйфелевой башне, и у входа в Лувр; пожалуй, что только Мона Лиза и статуя Венеры Милосской не были ею завешаны. Потом я столкнулся с ней уже во французской глубинке, любуясь со скал Бретани ревущим Бискайским заливом, яростно бросавшим на высокий и обрывистый C;te Sauvage (Дикий Берег), что на полуострове Киброн, клокочущие пеной многометровые океанские валы. Сорванная, видимо, порывом ветра, афиша с фильмом гордо парила прямо передо мной, словно горьковский буревестник. Затем она попалась мне в полузатопленном Пуатье, аббатстве Фонтенвро, где покоился прах Ричарда Львиное Сердце, в парке развлечения Футуроскоп, на бастионе в Ля-Рошели, может быть том самом, где по замыслу Дюма-отца завтракали знаменитые три мушкетёра и храбрый Д’Артаньян. Потом были Бордо, Канны, Ницца, Монако (оно же Монте-Карло с Казино и Океанографическим музеем Жака-Ива Кусто) и везде, везде мне предлагалось погрузиться в «чёрный квадрат» Звёздных Врат. Кончилось тем, что по приезде домой, в Россию, я первым делом пошёл и купил плохого качества пиратскую видеокассету с этим фильмом (каюсь, но других тогда попросту не было!).
После просмотра картины я сказал большое спасибо той навязчивой рекламе. Фильм запомнился мне надолго и даже вызвал в памяти предыдущее моё путешествие по Египту, от Абу-Симбела до Каира, с незабываемыми впечатлениями от посещения храмовых комплексов долины Нила и египетских пирамид в Гизе и Саккаре. И вот теперь Шри-Ланка, расположенная чёрт знает где по сравнению с Францией и Египтом, а ощущения те же. Самое удивительное, когда я думал о Египте, то снова до меня донёсся голос Чанданы, который рассказывал Анжелике аккурат про возможную связь между Шри-Ланкой и Древним Египтом, а та слушала его, словно школьница-отличница своего учителя, сидя на первой парте и не сводя с него глаз (во мне даже ревность какая-то шевельнулась!), я же более походил на двоечника с «камчатки», то есть, с последней парты, откуда мешал получать знания этой самой отличнице, стреляя в неё жёваной промокашкой через бумажную трубочку, свёрнутую из вырванного тетрадного листа. Меня поразило, что мои мысли и воспоминания шли синхронно с тем, что говорил Чандана; получалось, что я тоже внимал его речам, сам не замечая того.
С той точки, где мы сейчас стояли, Сигирия действительно напоминала контур лежащего льва. Творческая длань древних зодчих, видимо, изрядно потрудилась над приданием ей характерного контура царя зверей в выжидательной позе и сосредоточенно зрящего куда-то вдаль. Несмотря на внешние различия, в этой гигантской каменной глыбе, угадывалось интуитивное сходство с египетским Сфинксом (только во сто крат большим), а сама Скала, своим массивным рывком в небо, невольно вызывала в памяти образ Великой Пирамиды в Гизе. Строители из далёкого прошлого аккуратно, по кусочку «отсекали всё лишнее», скалывая верхний тонкий слой, покрытый тёмным налётом, подобно тому, как мы осторожно очищаем от скорлупы яйцо, сваренное «в мешочек». В своё время египетские пирамиды, облицованные плитами из белого известняка, ослепительно блистали при свете дня и загадочно мерцали в лунном свете на многие километры вокруг. Равно так и Сигирия, сложенная гнейсами (со слов Чанданы) из чередующихся волнистых полос бежевого, соломенного и рыжего цветов, по замыслу неведомого архитектора, должна была видеться с далёкого расстояния как бы изваянной из золота, жёлтого - при свете дня и червонного – в кроваво-красных сполохах заката.
- Похоже мы тут немного застоялись, - подвёл итог первой части своего рассказа Чандана. – Вам всё понятно, что я говорил, мистер Игорь? – обратился он ко мне, подозревая по моему отсутствующему виду, что я всё прослушал, пока гулял по закоулкам своей памяти или интуитивно искал вход в Звёздные Врата.
- Да, Чандана, всё отлично, вы непревзойдённый рассказчик, - поспешил я рассыпаться в заслуженных им любезностях. – Я не просто вас слушал, я медитировал под ваши слова.
Гид польщённо улыбнулся, а Анжелика лукаво посмотрела на меня из-под длинного козырька новенькой чёрной бейсболки, которыми нас заботливо снабдил Чандана, едва мы вышли из машины. «Колобок испечётся в момент, - пошутил он и постучал пальцем по макушке, при этом лишний раз показал, что хорошо знаком и с русскими народными сказками. – Но всё равно, не забывайте пить воду и смачивать ею голову».
Анжелика подошла ко мне и как бы ненароком слегка привалилась к моему плечу.
- Ты где витал всё это время? – спросила она, лукаво прищурившись и глядя мне прямо в глаза. – На меня, вроде, не смотрел, значит обо мне не думал, - в голосе её сквозила загадочная томность, вроде наигранная, а вроде и нет.
- А что о тебе думать? О тебе Павел думает и смотрит на тебя в печали, прячась за каким-нибудь деревом. Ты ревнуешь, что ли? – попытался задать я вопрос тоном уставшего от женского внимания Дон Жуана, но экспромтом этот образ давался мне нелегко и я показался себе скорее капризным жиголо, нежели заправским сердцеедом. Уловила этот момент и Анжелика.
- Дурак ты! – сказала она, скривила свой прелестный ротик и отстранилась от меня. – Павла тут нет, можешь не бояться. Он хоть и даёт иногда слабину в чувствах, но человек сильный и гордый, способный переступить через свои желания, он наверняка уже возвращается в отель на побережье. А если ты думаешь, - она презрительно хмыкнула, - что чем-то заинтересовал меня, то сильно заблуждаешься в этом. Я тебе уже и так всё сказала: твой сиюминутный мужественный поступок взять меня с собой, да при этом ещё и самому за всё платить, несмотря на все твои скаредные муки, я оценила очень высоко, можешь не сомневаться. Но это, пожалуй, и всё! – Она резко повернулась и пошла по дорожке из утрамбованного краснозёма по направлению к Львиной Скале. Отойдя на несколько метров, она обернулась и поманила меня и Чандану рукой. – Пойдёмте же, чего вы застыли, как сфинксы?
Она была восхитительна в эти мгновения, впрочем, как и всегда, вынужден признать это. На фоне Львиной Скалы она казалась ещё и царственной. Сигирия словно стояла у неё за спиной и бережно обнимала за плечи, как бы подчёркивая, что эта девушка под надёжной охраной могущественных таинственных сил.
- Прошу вас, мистер Игорь, - обратился ко мне Чандана и рукой указал куда идти. – Я, надеюсь, вы слышали мой рассказ, если нет, я могу его заново повторить. Мы сейчас пройдём вдоль Водных Садов, которые францисканский монах Джованни Мариньоли назвал Фонтанами Рая, побывав здесь в середине четырнадцатого века. А у нашего земляка Артура Кларка, да-да, земляка, ибо он получил здешнее гражданство, есть одноимённый роман. Он написал его, живя в Шри-Ланке. Если у нас будет время, на обратной дороге мы проедем через Коломбо и сделаем короткую остановку в историческом отеле Голл Фейс. Там проживало много известных людей со всего мира. Но в фойе только два бюста. Знаете, каких? – Чандана лукаво прищурился.
- Судя по тому, как вы расписывали мне Артура Кларка, один принадлежит ему…
- А второй? – поспешил переспросить Чандана.
- Второй… Не знаю…, - я пожал недоумённо плечами. – Может Киплинг, раз уж речь о писателях зашла?
- Холодно, мистер Игорь, увы, холодно, хотя вы правы, и Киплинг жил в нём, - Чандане нравилась эта игра в отгадки. Наверняка, это была одна из его заготовок, чтобы шевелить умственно и телесно заплывших на солнцепёке туристов. – Даю подсказку, это ваш соотечественник.
- Вот как! – изумился я, но ответить мне не дала Анжелика, которая слышала наш разговор и, подойдя ближе, не преминула напомнить о себе:
– Это Чехов, я права, Чандана?
- Увы, мисс Анжелика, вы тоже не угадали, - с улыбкой сожаления развёл Чандана руками. – Чехов не был в этом отеле, он останавливался в другом, более скромном, в Гранд Ориентал, там даже есть его именной номер. А в Голл Фейс жил Бунин.
- Так это Бунин! – в один голос с Анжеликой выкрикнули мы.
- И опять не угадали! - рассмеялся Чандана, довольный тем, что розыгрыш удался. – Даю вторую подсказку. Это вовсе не писатель. Хотя и очень близок Артуру Кларку. Их объединяет космос.
- Космос? Хм!... - глубокомысленно наморщил я лоб, но кто из русских мог быть через космос близок Артуру Кларку, так и не додумался. Анжелика, видимо, тоже стушевалась, поэтому предпочла отвернуться и устремить взор на Львиную Скалу; типа, я тут, но в ваших разговорах, мужчины, участия не принимаю и о чём вы говорите, не ведаю.
- Ладно, сдаём…, сдаюсь, - мгновенно поправился я, когда Анжелика злобно зыркнула на меня при моей попытке капитулировать за обоих. – Говорите уж, Чандана, избавьте нассс…, - я залип на букве «с» от очередной гневной молнии из глаз девушки, - избавьте меня от позора незнания собственной истории, - закончил я с напускным чувством стыда в голосе.
- Да вы его хорошо знаете! – Чандана видел, что я ему подыгрываю, но внешне всё же предпочёл не спихивать меня с пьедестала эрудита. Я гость, как никак, не самый дешёвый при этом. – Это первый космонавт Юрий Гагарин!
- О, боже ж ты мой! – схватился я за лоб после секундной паузы. – И действительно, вот тугодум! А ведь у меня была такая мысль, назвать его имя…, - при этих словах Анжелика снова испепелила меня взглядом, в котором явно читалось: «Да-да, мели, Емеля!..». – Эх, Чандана, устыдили вы нассс…, - я опять залип на букве «с», но поправился уже сам, без Анжеликиных уничижительных глазок, - меня, то есть.
- Да что вы, мистер Игорь, бросьте, вы всё прекрасно знали, - дежурно, но без тени фальши в голосе возразил Чандана, - просто думали о другом, не успели перенастроиться…
- Во-во, Чандана! - влезла в разговор Анжелика. – Представляете, - нарочито повышенным тоном продолжала она, - он и обо мне не думал и вас не слушал. Вот спросите его хоть что-нибудь из того, что вы мне рассказывали! Спросите! И он вам ничего не сможет ответить, - голос девушки всё более распалялся, в то время как я с недоумением воззрился на неё, не понимая, откуда, и вроде бы на пустом месте, взялся этот приступ горячности.
- Да ну что вы, мисс Анжелика, - примирительным тоном заговорил Чандана, - мистер Игорь волен не слушать меня, это его право. Я и так вижу, что ему всё интересно, даже без моих пояснений. Зато вы очень благодарная слушательница и я польщён вашим вниманием.
Но Анжелику эти слова только раззадорили.
- Кто построил Сигирию? – налетела она на меня с вопросом, словно рассерженная гусыня, что бросается на мирно проезжающего мимо велосипедиста, когда гордо шествует ему навстречу со своим выводком, и больно щиплет клювом за ляжку, если велосипедист вовремя не прибавит ходу (испытано на себе в детстве не раз во время летних каникул в деревне). Чандана при этом не удержался и хихикнул.
- А тебе это зачем? – огрызнулся я, раздражённый её начальственным тоном. – Ты знаешь и ладно. Мне Чандана ещё расскажет или прочту в конце концов, - я посмотрел на гида и он в знак согласия несколько раз кивнул головой.
- Это неуважение к чужому труду! – продолжала беспричинно гневаться девушка и нельзя было понять, она это делает всерьёз или просто разыгрывает меня, чтобы потом внезапно переменить тон, рассмеяться и сказать что-то похожее на «Ну, что, ковбой, испугался? А ты поверил, поверил, что я сержусь на тебя, а значит, питаю к тебе какие-то чувства? Нет уж, на-ка, выкуси!» Я хотел было ей сказать, что я за всё уплатил и теперь, что хочу, то и делаю, но вовремя спохватился, Анжелику это только подстегнёт, а вот Чандана может и обидеться – он, всё-таки, принадлежит к местной элите и высокой касте, и оскорблять его намеренным невниманием – верх неуважения. Да и Анжелику сейчас стоит пожалеть. У неё сложный период, чехарда чувств, то ли развод, то ли разлад с Павлом, странная смерть Поля, а тут ещё я в неопределившейся роли избавителя или искусителя, поневоле начнёшь кидаться на ближнего.
- Хорошо, - сказал я как можно более спокойным тоном. – Впредь я буду очень внимательно слушать Чандану и параллельно любоваться тобой, не переставая. По рукам?
Я улыбнулся и на самом деле протянул ей руку. Чандана снова хихикнул, ему, наверное, в первый раз попались такие туристы с придурью и это его не могло не забавлять. Представляю, как он потешит свою семью и друзей рассказами о времени, что провёл в нашем нескучном обществе. Анжелика с недоумением посмотрела на мою руку, на растопыренную для рукопожатия пятерню, брезгливо наморщила носик, а потом ловко схватила меня за запястье, согнула в локтевом суставе, одно мгновение! - и я уже иду с ней по дорожке под ручку.
- Нет-нет-нет, Игорёк, я тебе сейчас всё перескажу! - в назидательном и притворно ласковом обращении девушки читалось дикое желание исполосовать острыми ноготками мою руку в кровь, на которую она сейчас так доверительно опиралась. – Ты ничего дальше не поймёшь из слов Чанданы, если не услышишь того, что он говорил ранее. – Краем глаза я видел, как при этих словах наш гид развёл руками, но ничего не сказал и покорно пошёл за нами. – Давай мы вернёмся на то самое место, откуда началась наша экскурсия и я тебе сама всё поведаю, - голос Анжелики звучал вкрадчиво и оттого воспринимался мной, как элемент особо изощрённой пытки. – Так вот, слушай, мой милый…
Девушке грех было жаловаться на память. Она точно была в школе отличницей и зубрилкой. С её слов я узнал, что по официальной версии заслуга возведения Сигирии в V веке н.э. принадлежит царю-узурпатору Касьяпе, что он был незаконнорожденным сыном и потому не мог претендовать на престол. Поэтому он улучил момент, сверг с трона своего отца, великого правителя Датусену, который прославился тем, что построил много водохранилищ, потом замуровал его живьём в стену на берегу одного из них, а войска законного наследника, своего брата по отцу, разбил и вынудил того бежать в Южную Индию или даже ещё далее, в Малакку и на Суматру. Но потом, вроде как осознав всю чудовищность содеянного, он сам удалился из тогдашней столицы, тут Анжелика запнулась, столицу она не выговорила, забыла она и то, как зовут изгнанного брата Касьяпы («Это тебе Чандана подскажет», - нашлась с ответом девушка), и обосновался в Сигирии, где в то время жили буддистские монахи. Монахов Касьяпа попросил немного подвинуться, а на вершине горы решил создать неприступную цитадель, куда бы не добралась рука мстителей. А вокруг цитадели разбить прекрасные сады и построить дома для придворных. Семнадцать лет шло строительство и, наконец, Касьяпа поселился на вершине неприступной крепости. Нащ ночь лестницы забирались наверх, а в специальных неглубоких нишах в скале стояли в дозоре часовые. Спать они не могли, поскольку малейшее отключение сознания означало падение с двухсотметровой высоты. Несколько таких ниш со временем углубили, соединили вместе, стены облицевали штукатуркой, на которой неизвестный гениальный художник нарисовал знаменитые фрески дев, парящих в облаках. И, по словам Чанданы, мы их сегодня увидим, это настоящий шедевр. Так вот, Касьяпа не зря боялся возмездия. Его брат собрал в Южной Индии многотысячное войско и пришёл на Шри-Ланку отвоёвывать себе трон. Две армии встретились на равнине, недалеко от Сигирии и, как гласит легенда, Касьяпа должен был победить, но тут слон, на котором он ехал на битву, почуял болото и повернул обратно. Воины решили, что это сигнал к отступлению и разбежались. Касьяпа вернулся в Сигирию, поднялся на вершину скалы и там, стоя на её краю, перерезал себе кинжалом горло и рухнул к её подножию.
- Вот такая печальная история! – резюмировала свой рассказ Анжелика. – Ну как тебе?
- Неподражаемо! – я не лукавил. – Чандана, - обратился я к гиду, - у вас появился конкурент. Вы поменьше ей рассказывайте, а то, судя по всему, она – девушка не промах, отберёт у вас кусок хлеба и не подавится.
Анжелика с притворным недовольством и капризной гримаской на лице несильно стукнула меня по руке, на которую опиралась, а Чандана рассмеялся.
- Нет, мистер Игорь, это нереально. Гидом в Шри-Ланке может стать только местный человек. Даже если вам дадут гражданство нашей страны, вряд ли вы им станете. А будете работать нелегально, долго не протянете. Тут у каждой достопримечательности работает своя мафия, вычислят на раз-два. Пальцем они вас не тронут, но полиции сдадут за милую душу. А там – крупный штраф, тюрьма и депортация с запретом на въезд в страну лет на пять, минимум. Или взятка, чтобы избежать тюрьмы и даже депортации, но работать после этого вы всё равно не сможете. Но взяток лучше не давать. Сперва отпустят, а потом придут снова, не откупитесь, тут же отправят на родину, а то и в тюрьму. В Шри-Ланке хорошо быть иностранным гостем, но местным чужеземцу лучше не становиться. Нет, если вы приедете в страну с инвестициями, или просто жить на свои, ранее заработанные деньги, то к вам отношение будет, как к богу. А если останетесь работать нелегально, да ещё в тех сферах, где могут трудиться местные жители, то вам несдобровать. Шри-Ланка – небогатая страна, бедных людей очень много и все хотят заработать, хоть сколько-то. Если с вами, не дай бог, случится неприятность и вы попадёте в полицию, советую сразу требовать своего консула, это избавит от многих проблем и сэкономит ваши деньги.
При этих словах Чанданы я вздрогнул сызнова и, как мне показалось, даже Анжелика стиснула мою руку. Не намёк ли это на случай с Полем? Я внимательно посмотрел на гида, но вид его был весьма простодушен и никакого двуличия ни в глазах, ни в выражении лица не читалось. Скорее всего, Чандана просто делился с нами информацией, которая пришлась по случаю.
- Но это ещё не всё, дорогой, - делая ударение на слове «дорогой», продолжила свою экзекуцию знаниями Анжелика. – Чандана рассказал много чего интересного. Не так ли? – обратилась она к гиду и, не дожидаясь ответа, продолжила, - Наш милый Чандана не согласен с общепринятой точкой зрения. Он считает, что за семнадцать лет невозможно построить всё это великолепие с учётом тогдашних технологий. Он утверждает, что Касьяпа пришёл сюда не на пустое место, а на готовенькое. Раз тут жили монахи, значит, было, где жить. Ой! – воскликнула она несколько жеманно, - я забыла, откуда пришёл король-узурпатор, город с длинным названием, бывшая столица…
- Анурадхапура, мисс Анжелика, - ответил с готовностью Чандана. – Она в полутора часах езды отсюда, но мы туда не успеем, ни сегодня, ни завтра. Хотя там есть, что посмотреть. Например, гигантские ступы, одна из них по размерам больше Великой Пирамиды в Египте и построена во втором веке до нашей эры.
- Анурадура…, - попыталась воспроизвести чужое длинное название Анжелика, но осеклась. – Нет, Чандана, не бывать мне у вас гидом, даже если выйду замуж за ланкийца и получу гражданство. Кстати, у вас нет на примете молодого страстного парня, мускулистого, без живота, с ослепительной белозубой улыбкой и с кожей, как тёмный шоколад? И чтобы заправским сёрфером был, - девушка смешливо зыркнула на меня и слегка ткнула локотком в бок.
- Для вас, мисс Анжелика, найдём кого угодно, - весело и с готовностью подыграл ей Чандана и тут же прикусил язык. – Для сёрфинга исключительно, - сконфуженно пробормотал он и с тревогой посмотрел на меня и на мою реакцию; как ни крути, а хозяин сейчас я, девушка со мной, значит, и девушка моя, вдруг мне придётся не по нраву мысль её кому-то передоверить, даже для сёрфинга. Но я был величественен и равнодушен, как Львиная Скала. Мало того, я даже нашёл забавным поглазеть со стороны на Анжелику в компании с местным красавцем. Она и с Полем-то смотрелась неплохо, а тут будет настоящее эскимо на палочке. Чандана заметил мою благорасположенность к подобного рода шуточкам и осмелел:
- Знаете, мисс Анжелика, думаю, завтра я смогу вас познакомить с одним из таких молодых людей. Не скажу точно, занимается ли он сёрфингом, но боевыми искусствами точно. Вы, наверное, не слышали, что у нас есть своё боевое искусство, называется оно ангампора. Внешне очень напоминает индийское каларипаятту, но всё равно отличия есть. Просто волею судеб мы всегда находимся в тени Индии, - Чандана от досады цокнул языком, - даже поговорка средневековых арабских мореплавателей такая есть, что «Шри-Ланка – это слезинка на щеке Индии». Сказано красиво, не спорю, хотя мне больше нравится «капелька нектара с лепестка лотоса». Если вы посмотрите на карту, то легко заметите, что полуостров Индостан похож на лепесток лотоса. А ещё на божественную гору Меру или Махамеру, как говорят у нас в Шри-Ланке, с вершиной, обращённой на юг. И у самой этой вершины лежит наша душистая капелька – Шри-Ланка. Словно райский сад или брахмалока, так у нас называют высший из раев, где обитают боги. Он ведь и расположен на вершине Меру. Хотя сами индийцы считают, что на юге находится царство Ямы – бога смерти, и Шри-Ланка и есть это самое царство, а сразу за ней лежит ад, получается, что где-то южнее, в Индийском океане. И знаете, они правы, невообразимым образом правы, ведь, если плыть из Шри-Ланки всё время на юг, то не встретишь ни одного клочка суши до самой Антарктиды, которую можно сравнить с адом для таких теплолюбивых людей, как индийцы или мы! Но я, всё-таки, согласен с арабами и европейцами раннего Средневековья, которые у нас помещали Затерянный Рай, откуда вышли библейские прародители человечества Адам и Ева. Я вам об этом ещё расскажу, когда будем в Канди, а сейчас нам надо торопиться, если вы хотите побывать на вершине Львиной Скалы, а после забраться ещё и на соседнюю гору, - Чандана махнул рукой в сторону поросшей то ли лесом, то ли густым кустарником соседней с Сигирией горы. Она также возвышалась над джунглями и находилась слева от Львиной Скалы, в одном-двух километрах, не более. – Но, если устанете, то не проблема, можете туда не подниматься. Хотя ощущения от восхождения на неё совсем другие, не те, что на Львиную Скалу, да и вид на Сигирию оттуда незабываем.
- Нет-нет, мы обязательно полезем! – поспешила вмешаться Анжелика, если я вдруг надумаю вспомнить о своих почтенных годах, что я далеко не молодой шоколадный жеребец, о котором она только что мечтала вслух и что мой живот отнюдь не воздушный шарик и тянет меня к земле, а не в небо. – Ты согласен? – обратилась она ко мне.
- Давай сначала на Сигирию залезем, а там решим, - уклончиво ответил я, хотя мне самому очень хотелось забраться на соседнюю гору. – Смотри, как бы на полпути не запросилась сама обратно в отель, под холодный душ, кондиционер и всё такое прочее, - поддел я Анжелику, не всё ж ей одной надо мной подтрунивать.
- Ну уж нет! - девушка решительно отстранилась от меня; ей, видимо, наскучило держать меня под ручку. – А если ты устанешь, то я полезу туда одна, мне Чандана составит компанию.
- Ох, нет, мисс Анжелика! – с мольбой воскликнул Чандана. – Восхождение на Пидурангалу уже не для моих ног…
- Куда-куда восхождение? – воскликнула Анжелика.
- На ту вторую гору, - ответил Чандана, немного обескураженный реакцией Анжелики. – Пидурангала – так она называется…
- Боже мой, ну и названия у вас, Чандана! – возмутилась девушка. - Ничего попроще нет, например, похожее на Сигирию или Коломбо? То Анурадура, теперь Пидура какая-то, и я, как дура, не могу ничего выговорить!
Чандана рассмеялся:
- Ничего, к концу экскурсии научитесь, мисс Анжелика. Это дело привычки. А названия попроще для произношения будут завтра: Дамбулла, Ритигала, Матале, Канди. Кстати, я не закончил про того молодого человека! – встрепенулся Чандана. – Он сейчас здесь, в школе одного известного мастера агампоры, а в Ритигалу они ездят для практических занятий на природе. Там особая медитативная атмосфера, очень располагающая к духовным практикам, а без них в боевом искусстве, сами знаете, никуда.
- Ловлю вас на слове, Чандана. Я уже вся в предвкушении этой встречи, - девушка опять отпустила шпильку в мой адрес. – Старые мужики скучны. И скупы. И всё время что-то мямлят, мямлят, ходят вокруг да около. Молодые берут девушек нахрапом, а старые – подготовительным этапом. Это от осознания своей значительности, я так думаю. Поэтому первые девушек выбирают, а девушки выбирают вторых. Но к тебе это не относится, ты ещё молод и можешь сам выбирать, если есть из кого, - поспешила она вроде бы меня успокоить, а на деле получилась новая колкость. – Кстати, я ведь тебе не дорассказала про версию Чанданы о том, чем на самом деле была Львиная Скала…
- Мисс Анжелика! – взмолился гид и для пущей убедительности прижал ладони к груди. – Мы рискуем увидеть не всё, что у нас намечено на сегодня…
- Ничего, Чандана, я быстро, - ответила девушка. – Мы можем даже потихоньку идти дальше. Две минуты. Так вот, - обратилась она уже ко мне с нарочитой назидательностью, - слушай внимательно. – Мы снова шли под ручку. – Чандана считает, что Касьяпа здесь почти ничего не построил, он просто восстановил старые здания и всё. Те замечательные фрески, что мы увидим, это да – его рук дело, но они изображают не то, что думает большинство исследователей. Ты, наверное, слышал о древнеиндийском эпосе «Рамаяна». Он повествует о том, как у царевича Рамы демон Равана похитил супругу, красавицу Ситу, и увёз в свою столицу, Блистательную Ланку, что располагалась на одноимённом острове. Ну, догадаешься с трёх раз, о каком острове идёт речь или подсказать? – Анжелика опять ткнула меня локтем в бок, на этот раз весьма ощутимо, я аж скривился. – Ладно, добавила она примирительно через секунду, - вижу, что догадался. И Чандана уверен, что Сигирия – это и есть та самая Блистательная Ланка, поскольку её описание в «Рамаяне» очень напоминает Львиную Скалу. Кстати, сама «Рамаяна» по сюжету схожа с поэмой Гомера «Илиада» и, отчасти, с «Одиссеей». А есть и другой великий индийский эпос… Мммм, опять эти длинные названия! – Анжелика обиженно прикусила нижнюю губу («Какие зубки! – успел при этом подумать я. – Лучше бы она прикусила мою губу!») – Чандана! – обратилась девушка к гиду, который шёл по другую руку от меня. – Как второй эпос называется?
- «Махабхарата», - ответил Чандана и снова не смог сдержать улыбки.
- Вот, Махабра…, - Анжелика опять запнулась, но тут же нашлась. – В общем, ты всё слышал. Она тоже очень похожа на «Илиаду» Гомера. Но, как считает Чандана, не индийцы заимствовали сюжет у древних греков, а наоборот. Причём «Рамаяна» старше этой самой, которая «маха», ну ты понял, о чём я. – девушка вновь очаровательно прикусила нижнюю губку. – А написал её… написал…, у него ещё такое вращающееся имя во множественном числе…, а вот, Валики, да, Чандана?
- Вальмики, мисс Анжелика! – ответил польщённый гид. Было видно, что он восхищён рассказчицей и тем, как она преподносила его персону.
- Да, Вальмики, - поправилась Анжелика. – Короче, Гомер слямзил сюжет у индийцев, и на самом деле Троянская война была здесь, на Шри-Ланке. В четырнадцатом веке до нашей эры. Хотя некоторые утверждают, что Рама пришёл на Ланку восемь-десять тысяч лет назад, но это, кажется, перебор. В любом случае, на Шри-Ланке существовала очень древняя и очень высокоразвитая цивилизация, которая могла дать начало и цивилизациям в долине Инда, и в Междуречье, и в Египте, а не наоборот. Даже историю Индии мы во многом знаем по хроникам древней Шри-Ланки, ибо тамошние мудрецы-брахманы записей не вели. Я всё верно изложила, Чандана? Ну как, умница я? – этот вопрос адресовался уже мне.
- Я восхищён вами, мисс Анжелика, - гид захлопал в ладоши, а я показал девушке большой палец и покачал головой в знак одобрения. Внутренний голос подсказывал мне, что следует быть скупым на эмоции, но я всё больше пленялся ею. Ещё немного и стена моего сопротивления падёт, и я начну ради неё совершать безумные поступки. А потом стану посмешищем в её глазах, как старый дурак, купившийся на милую, но ничего не значащую улыбку юной девы. «Ну и ладно, - твердил засевший в моём сердце купидон. – Пусть посмеётся. Главное, чтобы ты сам так не считал и не переживал по этому поводу, чтобы тебе нравилось быть бесшабашным в её обществе. Кто знает, может это твоё последнее большое чувство в жизни, не дай ему пропасть!» Я сделал глубокий вдох, чтобы освободиться от овладевшего мной наваждения, и мысленно послал купидону ответ: «Я подумаю…». На Анжелику я опять воззрился свысока, как благодетель, как спонсор, если угодно, и расхожая мысль «кто девушку платит, тот её и танцует» преобразилась во мне в «возьму, когда захочу, а не возьму, значит не очень-то и хотелось». Я снова стал любопытствующим экскурсантом в сопровождении очаровательного эскорта.
Не знаю, подозревала ли Анжелика о моих внутренних борениях, но по окончании рассказа она поспешила убрать свою руку с моей, чуть обогнала нас, и я ещё раз смог по достоинству оценить её непередаваемый облик на фоне Львиной Скалы. И хотя впереди неё было много людей, что шли по прямой, как стрела, дороге, кто к Сигирии, кто в обратную сторону, но они казались ничтожными букашками или полупрозрачными тенями, которые растворялись в воздухе, едва оказывались рядом с ней. Когда я глядел на неё такую, для меня никого не было вокруг: только она, Анжелика, и массивная золотого цвета скала в виде окаменевшего льва, готового обрести плоть и кровь по её приказу и растерзать любого её обидчика. А ещё, где-то чуть позади, у левого плеча, почти потусторонний голос Чанданы, которого, получается, я опять не слушал.
- Это, так называемые Водные Сады, - говорил он и показывал рукой на расположенные справа большие бассейны, облицованные кирпичом, с многочисленными ступенчатыми спусками и площадками, где можно сидеть и оставлять свою одежду. Я живо представил себе, как местные смуглокожие и круглобёдрые наложницы далёкого прошлого разматывают свои цветастые юбки-редда, бережно кладут их на нагретые солнцем кирпичи и со смехом входят в воду, плещутся в ней, обдают друг друга брызгами, совершают омовения и осторожно касаются длинными ухоженными пальцами своих нежных прелестей, красуются ими перед своими подругами и перед тем или теми, кто сейчас тайно подсматривает за ними, будь то сам король или кто-то из его придворных. А может это создатель бессмертных фресок парящих дев, которые мы ещё не видели воочию, но в Интернете я успел на них посмотреть, как и прочитать официальную историю Сигирии, просто я не стал об этом сообщать Анжелике, чтобы не прерывать её неожиданного и очень милого на самом деле перевоплощения в рассказчицу, так вот, может сам художник взирал на них из глубин тенистого сада, чтобы перенести потом их образы на влажную штукатурку? Или это был обычный солдат, что стоял в охранении, и за внешней невозмутимостью, и под боевыми доспехами скрывал одолевающие его желания, озвучь которые, он непременно был бы оскоплён, а потом предан долгой и мучительной смерти, но мысли о такой расплате за позыв плоти, наоборот, только подливали масла в огонь страстей.
Слева от меня, вдоль самой дороги, протянулись прямоугольной формы фонтаны со многими отверстиями, откуда и по сию пору, как уверял Чандана, в сезон дождей бьёт ключами вода. Сейчас в той части Шри-Ланки, где находилась Сигирия, сезон дождей был в самом разгаре, но влаги на дне фонтанов я не заметил. «Осадков мало», - тут же нашёлся, что ответить Чандана и, видимо, не покривил душой, с момента нашего приезда в отель на нас ещё не упало ни капельки. По небу плыли редкие и чахлые, словно сами страдающие от жажды, облака без каких-либо намёков на мало-мальский дождик.
- И вы хотите сказать, Чандана, что всё это было построено неведомо когда, в середине второго тысячелетия до нашей эры, а то и ранее? – я обвёл рукой по кругу. – А по мне кирпичи выглядят так, словно их клали в девятнадцатом веке, ну, в семнадцатом от силы.
- Нет, мистер Игорь, кладка действительно старая и относится ко временам правления Касьяпы, то есть к шестому веку нашей эры. Но фундаменты могут быть куда более древними и действительно восходить к эпическим временам. Мнение о том, что Львиная Скала была забыта на многие века, мне кажется, ошибочным. Ведь здесь жили монахи, а значит они были в курсе, что за руины тут находятся. Я думаю, что знал это и царь-узурпатор Касьяпа, поэтому и пришёл сюда, чтобы пропитаться силой этих мест, их славным прошлым, приобщиться к богам и героям – богу богатства Кубере и бесстрашному и могучему воину-правителю Раване. Это у индийцев он демон, мы, ланкийцы, считаем его героем. Это как сравнивать главных действующих лиц «Илиады» Гомера. Если Рама – это Ахилл, Агамемнон и Менелай в одном лице, то Равана – это Гектор, Приам и Парис. Простите, я понятно выражаюсь, мистер Игорь, мисс Анжелика? – вдруг обеспокоенно спросил Чандана, как бы извиняясь за свою чрезмерную учёность.
- Всё нормально, Чандана, - поспешил я его успокоить. – Уж про кого – кого, а про Гомера, Трою, Прекрасную Елену, Одиссея и Ахилла мы слыхивали, знаем и про троянского коня, и про ахиллесову пяту. А кто-то даже видел этого самого Ахиллеса с лицом Брэда Питта, да, Анжелика? – настала моя очередь отпускать шпильки в адрес девушки. Но та, в ответ на мою подколку только брезгливо махнула ручкой, выдала с неведомо откуда взявшимся стопроцентным малоросским акцентом пренебрежительное «тю!» и сморщила носик.
- Брэд Питт красавчик, конечно, но я предпочитаю мужчин по-брутальнее, - и она мечтательно закатила глаза, хотя это и была игра на публику. – Рассела Кроу, например, или Джорджа Клуни. Кстати, Расселу Кроу очень бы подошла роль Ахилла после «Гладиатора». Ой! - она вдруг стала пристально рассматривать меня, склоняя голову то на один бок, то на другой, словно по моей голове ползало что-то. – А тебе раньше говорили, что ты похож на Рассела Кроу? Чандана, посмотрите, - она подскочила к гиду и указала на меня, - правда, похож?
- Ну-у, - помялся он и из вежливости произнёс, - что-то есть.
- Да ну вас, Чандана! - девушка опять сморщила носик и с задором козочки вернулась на прежнее место. – Вы, наверное, Рассела Кроу в глаза не видели. А ты чего скромно молчишь, очи потупил? – сделала она выпад в мою сторону. – К тебе обращаются уже второй раз с вопросом: женщины делали тебе комплименты, что ты - вылитый Рассел Кроу?
- Делали когда-то, - печально выдохнул я, словно подчёркивая, как давно это было. – Только это сомнительный комплимент для меня. Приятнее быть самим собой, а не тенью или копией кого-то. Это называется печалью лузера, если тебе угодно. – Анжелика смерила меня снисходительным взглядом при этих словах. - Чандана, - предпринял я попытку вернуться к теме разговора, и она удалась, - не обращайте на нас внимания. Мы перебили ваш рассказ, извините, можете продолжать.
Гид выждал несколько секунд, как бы собираясь убедиться, что мы готовы дальше внимать его словам, после чего спросил:
- Вы читали когда-нибудь Артура Кларка?
- В детстве читал, - ответил я. – Я что-то припоминаю такое, кажется это были рассказы, повести, вроде как «Лунная пыль», «Большая глубина», правильно?
- Правильно-правильно! – воодушевился Чандана. – Значит, один из его последних романов «Фонтаны Рая» вы не читали, но не беда. В нём он описывает нашу Шри-Ланку и, в частности, Сигирию. Там она именуется Яккагалой, скалой демонов, если переводить дословно. Будет возможность, мистер Игорь, почитайте, пожалуйста, я думаю, после сегодняшней экскурсии это вызовет у вас дополнительные положительные эмоции. Под Фонтанами Рая он имел ввиду вот эти самые сооружения, возле которых мы сейчас и стоим. Но сам термин ему не принадлежит. Так их назвал францисканский монах Джованни де Мариньоли, о котором я вам уже говорил. То есть, он видел их исправными ещё в четырнадцатом веке. То, что в девятнадцатом веке английский археолог Летбридж нашёл Сигирию в полном запустении, свидетельствует лишь о трудных временах и бремени колониальной эпохи. Специи, потом каучук и чай – вот, что нужно было от Шри-Ланки в ту пору. Я уверен, что Кларк прав, что здесь была Блистательная Ланка, где садились летающие колесницы-виманы, что здесь были, и есть по сию пору, Звёздные Врата, которые пока просто не найдены. О таких не то чтобы вратах, но о тоннелях, говорится и в легендах о Раване, и в той же «Рамаяне». Через эти тоннели правитель Ланки мог очень быстро, чуть ли не в мгновение ока, попадать в различные удалённые точки острова, а может и не только в них…
- Но ведь это всё альтернативная история, - встрял я в рассказ Чанданы. – Нет никаких доказательств, что Ланка была именно здесь, кроме какого-то приблизительного описания в «Рамаяне» и где-то там ещё. А упоминания про Касьяпу и Сигирию есть в ваших хрониках, вы сами это говорили.
- Тут вы правы, мистер Игорь, доказательств никаких нет, - тяжко вздохнул Чандана. – Но ведь и большая часть прилегающей к Львиной Скале территории до сих пор не раскопана, и есть много косвенных свидетельств, что Ланка могла быть здесь. Я вам ещё о них расскажу по ходу нашей экскурсии.
- Да не слушайте вы его! – Анжелика снова нашла лазейку влезть в наш разговор. – Он просто старый циник и сухарь. Ему кажется, что неверие и здравый смысл делают его солиднее и выигрышнее в женских глазах, надёжа и опора, так сказать. Э-эх!, старпёр на молодую попёр! – отвесила она мне очередную колкость и сама же ей рассмеялась, правда, с некоторой натяжкой. – Я вам верю, Чандана, что Ланка находилась именно здесь. Я чувствую, что она здесь. И Звёздные Врата тоже. Женская интуиция мне подсказывает… Вы что-то хотели сказать? – обратилась она к нему, видя, что гид раскрыл рот для какого-то вопроса. – Аааа! – воскликнула она, догадавшись по первому шевелению его губ, о чём он хотел спросить. – Вы слово «старпёр» никогда не слышали? Это уменьшительно-ласкательное от «старый дурак». Если женщина так называет мужчину, значит она его любит, – смех Анжелики на сей раз звучал беззаботно. Наш гид тоже счёл за благо изобразить на своём лице улыбку, хотя на лбу у него читался мыслительный процесс, как это выражение «старый дурак» соотносится со словом «люблю» и нельзя ли это списать на несхожесть восточного и европейского менталитетов. – Чандана, вы только гляньте на него! – Анжелика не дала гиду довести свои размышления до конца, подошла ко мне и в третий раз взяла меня под руку. – Ему красивая девушка признаётся в любви, а он и ухом не ведёт! – и под смешок Чанданы она нарочито погладила меня по плечу.
Тут Анжелика, конечно, немного заблуждалась. Я повёл и ухом, и бровью, и глаз скосил, и даже чуть не задохнулся от накатившей на меня волны блаженства от услышанного. Я, конечно, понимал, что это стёб, но отказать себе в удовольствии обмануться не мог. Но только про себя. Вслух я произнёс следующее:
- Слушай, тебе не надоело ещё меня доставать? Что ты ко мне цепляешься всю дорогу? Павла нет, надо мной решила поизмываться! Ничего, не переживай, он скоро выскочит из-за какого-нибудь дерева…
Лицо Анжелики на мгновение окаменело, губы сжались и в глазах сверкнули гневные молнии. Ни дать, ни взять, Медуза Горгона, готовая обратить в камень любого, кто осмелится встретиться с нею взглядом. Она мельком посмотрела на Чандану, но он не проявил никакого интереса к упоминанию о Павле или сумел хорошо скрыть это за маской умиления нашими с Анжеликой пикировками. Напряжение спало с её лица, она сперва процедила сквозь зубы:
- Я же тебе сказала, что не знаю никакого Павла, сколько можно повторять! – а потом уже в полный голос задорно добавила: - Да ты мои приставания скоро будешь вспоминать, как самые яркие моменты своей серой жизни и рвать волосы на голове от досады, что их могло бы быть гораздо больше, да только ты всё профукал. Эх, Чандана, - она отпустила мою руку, подошла к гиду и взяла уже под локоть его, - не ценит он меня совсем. Вот завтра вы познакомите меня с вашим молодым человеком, заправским сёрфером и мастером боевых искусств, вот тогда и начнётся настоящая жизнь. А этот…, - она небрежно махнула ручкой в мою сторону, - весь изведётся от ревности, но так ему и надо…
- Ха-ха-ха! - рассмеялся я, но сердце моё тревожно заёкало, а самолюбие болезненно ущемилось. – Если ты думаешь, что я утоплюсь (Анжелика метнула в меня новую порцию молний), или брошусь от отчаяния с Львиной Скалы, как проигравший битву царь-узурпатор, то ты сильно ошибаешься. Иди, куда хочешь, с кем хочешь, мне без разницы! – Анжелика при этих моих словах сменила гнев на милость, она видела, что задела меня и в краешках её губ поселилась довольная улыбка.
Бедный наш гид! Он, конечно, был в сложном положении. С одной стороны, он находился у нас в подчинении, его услуги были уже оплачены и от дальнейших его действий как умелого рассказчика, тактичного, исполнительного и пунктуального сопровождающего зависел размер его чаевых, а с другой, Анжелика упорно разрушала давно сложившиеся и необходимые в данном случае барьеры между слугой и господином. Делала ли она это в силу особенностей своего характера, в стремлении всегда быть в центре внимания, и чего уж греха таить, она этого заслуживала, или такой милой взбалмошностью она гасила в себе тревогу перед той пугающей неизвестностью, что крылась за событиями последних дней, в тот момент мне не суждено было понять, Чандане же надо было срочно искать баланс между чётко прописанными функциями работника сферы услуг и внезапно свалившейся на него ролью закадычного друга.
- Знаете, что, мисс Анжелика, я предлагаю пойти дальше, чтобы успеть всё посмотреть, - Чандана нащупал способ вернуться к своей привычной роли. – Если вы решили меня поддержать в идее, что здесь находится затерянный город Ланка, то скоро увидите такое, что только укрепит вас в этом мнении. Я очень хочу, чтобы вы успели забраться также на соседнюю Пидуранг…, простите, мисс Анжелика, на Пидуру, - он улыбнулся при этих словах, - я помню, как вам нелегко даются наши длинные названия, поэтому будем называть её по-вашему. Это даже забавно, - и он довольно хихикнул.
- Спасибо, Чандана, вы просто прелесть, в отличие от некоторых, - Анжелика приобняла его за плечи, наклонилась, поскольку была выше его на голову и коснулась губами его смуглой, цвета кофейной пенки, щеки. Чандана расплылся в белозубой лучезарной улыбке. – Ну что ж, ведите нас навстречу ещё нераскрытым тайнам древних цивилизаций! – провозгласила она и первой тронулась по дорожке, что вела к подножию Львиной Скалы.
Сразу стало заметно, как шаг за шагом Сигирия заполняет собой пространство перед нами, пока, наконец, она не вобрала его в себя целиком, став для нас и землёй, и небом одновременно. Я где-то читал, что так поглощает Вселенную приближающийся к скорости света космический корабль, а, достигнув её, сам становится этой Вселенной. Сигирия как бы давала понять, что и у нас путь, собственно, один – это карабкаться вверх, восходить к небу, солнцу и звёздам по лестнице богов.
Забегая вперёд, скажу, что восхождение на Львиную Скалу не показалось мне чем-то особенно трудным. Если бы не «пробки на дорогах» в обе стороны, создаваемые самими посетителями, юношами и мужчинами средних лет, которые настойчиво навязывали себя в качестве экскурсоводов, а также продавцами прохладительных напитков, я взлетел бы на вершину через две ступеньки. Экскурсантами, в основном, были местные жители. Они поднимались на скалу целыми семьями и дружескими компаниями, навстречу нам попался даже школьный класс, уже идущий обратно, этакий набор шоколадных зайцев в яркой бело-синей обёртке: мальчики в ослепительно белых рубашках с короткими рукавами и светло-синих шортах, девочки в белых платьях ниже колен. На ногах у всех были сандалии: у мальчишек на босу ногу, у девчонок – носочки под цвет платьев. Шли они дисциплинированно, строго по своей полосе и никак не мешали встречному движению наверх. Чего не скажешь об остальной детворе. Не скованная школьными условностями, она походила на зайцев из рекламы батареек «Энерджайзер». Все, как один, постоянно норовили вырваться из рук взрослых, попрыгать по ступенькам, устроить игру «в догонялки» между идущими туда и обратно посетителями, посновать у них между ног и покувыркаться на прилегающих к дороге лужайках. Проделывали они всё это с ловкостью мартышек, которых тут тоже была тьма-тьмущая. Однако последние вели себя более тихо: иногда поодиночке, иногда парочками, а иногда целыми выводками, обезьяны по-философски отрешённо глядели на резвящихся человеческих детёнышей, заботливо искали друг у дружки паразитов и лениво осаживали свою малышню, вздумавшую было взять «дурной пример» с малышни из рода homo sapience. Похожим образом, столь же отстранённо, проформы ради, покрикивали на расшалившуюся ребятню мамы-ланкийки и периодически сгребали её в охапку. Пару раз это пришлось делать даже Анжелике, она ловила их в тот самый момент, когда казалось, что они-вот-вот покатятся вниз по ступенькам или споткнутся об остатки кирпичных стен вдоль дороги. Она грозила им пальцем, осуждающе качала головой, потом гладила их по чёрным и блестящим, как смоль, волосам, улыбалась и, похоже, это занятие доставляло ей большое удовольствие. Пойманные ею сорванцы замирали на мгновение, по их лицах проносилось, как метеор в ночном небе, виноватое выражение, а секунду спустя, с гоготом и криками, они уже неслись дальше. Анжелика только всплёскивала руками, глядя им вослед.
Восхождение на Сигирию начинается с западной стороны, с преодоления восьми невысоких уступов в виде широких террас, выложенных из камня и кирпича. Сначала мы шли по хорошо утоптанной желтоватой дороге, с небольшим количеством монолитных ступеней из гранита и известняка, стёртых подошвами миллионов посетителей в разные эпохи. Остатки древних построек или огромные глыбы камня, испещрённые глубокими замысловатыми насечками, пазами и колеями (то ли для удобства лазания по ним, то ли ещё для какой надобности), терялись в зарослях раскидистых деревьев по обе стороны от дороги. Чем ближе мы приближались к подножию скалы, тем плотнее жались к тропе деревья и валуны, заботливо давая тень путнику, которому ещё предстоит карабкаться ох! как высоко, преодолевая отвесный подъём под открытым небом и палящим солнцем.
Когда мы миновали узкий треугольный проход, образованный двумя привалившимися друг к другу здоровенными округлыми валунами высотой в три человеческих роста, лестница стала круто забирать вверх. При неспешном подъёме у меня стала появляться отдышка и я почувствовал, что устаю. Несколько раз я пытался обогнать впереди идущих, но всё без толку; люди шли в основном парами и протиснуться между ними и идущими навстречу не было никакой возможности. Чандана, напротив, поднимался неспешно, темп, заданный шествующими впереди, его вполне устраивал, он шёл основательно, по-медвежьи, и, судя по его виду, утомляться не собирался. А вот Анжелика начала сдавать почти сразу, несмотря на весь свой спортивный вид и предыдущую живость. Бедняжка часто останавливалась, пила воду из только что купленной полуторалитровой бутылки и вытирала пот со лба. Я шёл впереди на два пролёта, поэтому Анжелику контролировал Чандана. Он также останавливался и ждал всякий раз, когда она начнёт восхождение дальше и не двигался с места до тех пор, пока она с ним не поравняется. Приходилось и мне делать паузу, чертыхаться про себя и досадовать, что я мог бы уже быть на вершине, а вынужден плестись и прислушиваться к своему сбивчивому дыханию. Во время одной такой остановки, Чандана показал Анжелике рукой куда-то наверх, засмеялся, а она приложила ладонь к щеке, словно у неё внезапно прихватило зуб и лицо её исказила гримаса отчаяния. Я проследовал взглядом в том направлении, куда смотрела простёртая длань нашего гида и увидел две винтовых лестницы, приделанных к Львиной Скале. По одной из них тонкая беспрерывная струйка людей, шедших друг за дружкой, ввинчивалась вверх до входа в вытянутую по горизонтали пещеру, которая располагалась почти посередине скалы, а по другой точно такая же человеческая струйка спускалась вниз и терялась за кронами деревьев. Куда люди девались потом, мне пока было неясно. Они словно входили в пресловутые Звёздные Врата и оказывались уже на вершине скалы. А после столь же внезапно материализовывались уже идущими тебе навстречу, и по их виду не скажешь, что они прошли через какое-то там гиперпространство.
Ещё я заметил, что чуть ниже пещеры, на том самом уровне, где посетители исчезали из виду в пышной листве, скала была окантована широкой полосой золотистого цвета, которую я сперва принял за жилу коренной горной породы (надо же, столько лет прошло, а ещё не забыл геологическую терминологию, вынесенную когда-то из стен Московского Горного Института вместе с дипломом!). Сразу вспомнился фильм «Золото Маккены» и золотая жила в каньоне почти в человеческий рост. «А вдруг!.. – мелькнула было мысль, но тут же улетучилась. – Если бы это было золото, о нём трубили бы во всех путеводителях, а там про золото ни слова. Лучше спросить у Чанданы,» - решил я и стал дожидаться его и Анжелику.
- Уф, ну и подъёмчик! – первым делом выдохнула девушка, когда поравнялась со мной. Она стянула с головы за козырёк бейсболку и стала обмахиваться ей, как веером. – А ведь это только цветочки, говорит Чандана. Потом придётся лезть вверх почти отвесно. Но я долезу, умру, но долезу. Не знаю, какие ещё светлые мысли посетят мою прекрасную голову… Правда, она прекрасна? – Анжелика толкнула моё плечо своим, с насмешливой подковыркой посмотрела мне в глаза, но я остался стоять в образе той стены, от которой отскакивает горох. – Ой, да ладно, что с тебя взять! – картинно вздохнула она. – Но одно я поняла теперь точно, фитнесс – это не альпинизм! – после чего она снова надела бейсболку и пошла вверх по лестнице первой.
- Чандана, - 0братился я к гиду, в то время как мой взгляд неотрывно следил за ногами и попкой Анжелики, идущей впереди вверх по ступенькам. «Нет, лучше поменять позицию, - мелькнула мысль, - лучше я сверху, то есть впереди, так спокойнее и мысли правильные». – А что это за золотистая полоса вдоль скалы, жила какая-нибудь? – вопрос-то я задал, но глаз от анжеликиных прелестей при этом не оторвал.
- Это Зеркальная Стена, мистер Игорь! – ответил гид; сперва он посмотрел на меня, а потом уставился себе под ноги. Созерцать идущую перед нами Анжелику он не стал, словно (а может и не словно) в точности следовал правилу, что мужчина не должен поднимать глаз на чужую женщину выше её ножного браслета. Как, например, это делал Лакшмана, брат Рамы, когда разговаривал с его женой Ситой и от того не мог описать, как она выглядит. – Эта стена отполирована почти до зеркального блеска, - продолжал он, - так, что вы сможете увидеть в ней своё отражение. Там ещё сохранились граффити в виде надписей на санскрите от посетителей прежних эпох, возможно, это даже были придворные царя Касьяпы, они делились своими восторженными впечатлениями. Мы сначала поднимемся в Пещеру Фресок по винтовой лестнице, от вида которой мисс Анжелика пришла в ужас, - Чандана улыбнулся. – Потом спустимся, после чего пройдём вдоль Зеркальной Стены на Львиную Террасу, а дальше снова по лестнице, но уже не такой крутой, что ведёт в Пещеру Фресок, - Чандана улыбнулся ещё раз. – Вы как, мистер Игорь, нормально себя чувствуете?
- Да ничего, терпимо, - бодрился я. – Если бы не такое количество народа, я бы уже давно был на вершине. Значит, вот куда деваются люди, когда спускаются по винтовой лестнице из пещеры - они идут под прикрытием Зеркальной Стены. А я уж думал, они входят в одну из пещер Раваны, про которые вы упоминали, и по ней, как на лифте или эскалаторе в метро, доставляются на вершину скалы. Эх! обломилось, придётся топать на своих двоих, - сказал я со вздохом, чем снова заставил Чандану слегка улыбнуться.
Подъём по винтовой лестнице оказался не столь утомительным, сколько нудным занятием. От восхождения по круговой спирали немного кружилась голова. Вовне выпасть было невозможно, от печальной участи царя-отцеубийцы предохраняла крупноячеистое ограждение из толстых металлических прутьев. Главное было держать дистанцию с впереди идущим человеком, иначе возникал риск схлопотать пяткой в лоб или по носу. Один раз мне чуть не досталось от Анжелики, которую я сознательно и по-джентльменски пропустил вперёд, чтобы в случае, если девушка оступится, её можно было поддержать. Она как-то неестественно вытянула назад ногу, что не отпрянь я вовремя, мне бы точно досталось, а то, чего доброго, я мог бы закувыркаться вниз по ступенькам, увлекая за собой Чандану, который шёл следом за мной и тех, кто поднимался за ним. Как быстро бы мы при этом остановились и сколько бы народу при этом помялось или ушиблось, сказать не берусь, сама Анжелика вроде бы и не заметила свою оплошность и продолжала, как ни в чём не бывало, карабкаться дальше.
Фрески в самой пещере не воспринимались так, как на фотографиях. На сводчатых стенах удлинённой и неглубокой пещеры, более похожей на вырубленную в скале галерею, куда легко проникал солнечный свет, нарисованные девы казались живыми. Открытой частью пещера обращалась на запад, и я представил, какими чарующими должны были быть фрески на бледно-жёлтой штукатурке в лучах заходящего солнца. Её цвет тогда наверняка стал бы червонным, а замечательные, утончённо-эротичные изображения парящих в облаках красавиц, обнажённых по пояс, с вызывающими невольный сладостный трепет шикарными бюстами, с тончайшими талиями, с кокетливыми выражениями миндалевидных глаз, с изящными движениями рук, казалось, должны были сами отделиться от стены, обрести объём и превратиться в настоящих соблазнительниц из плоти и крови.
Анжелика прохаживалась вдоль фресок с видом знатока. В этот раз она достаточно рассеянно слушала Чандану, глубокомысленно покусывала большой палец левой руки и подолгу задерживала взгляд на каждом изображении, даже полустёртом от времени. Периодически она посматривала и в мою сторону, столь же философски. Неожиданно Анжелика тронула Чандану кончиками пальцев за плечо, жестом руки попросила прерваться и подошла ко мне.
- Хочешь, я буду сегодня вечером такой, как эти красотки? – она выжидательно посмотрела на меня. – Только не говори мне про Павла, а то я сброшу тебя со скалы.
Я сознательно держал паузу и тоже не отводил своих глаз, прищуренных в усмешке победителя. Мне так казалось, что я одержал над ней верх и её опасения по поводу моих непристойных желаний в отношении неё преобразились в её собственные ответные плотские позывы.
- Хочу, - наконец ответил я. – Будь. Но только в своём номере. Наедине с собой.
Её будто током ударило. Губы её сжались, задрожали, словно она готова была разреветься, в сухих, как пустыня, глазах красными точками затлели угольки ненависти, но затем черты её лица разгладились, она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до моего уха и прошептала, чётко проговаривая каждое слово:
- Ну, что ж! Ты сам виноват…
Она ещё раз изучающе посмотрела на меня, на губах её заиграла непредсказуемая улыбка, она сделала шаг назад, повернулась ко мне спиной и стала подчёркнуто внимательно слушать дальнейший рассказ Чанданы.
От её слов неприятный тревожный холодок пробежал у меня по позвоночнику. Я даже посмотрел назад, не стою ли я на краю пещеры и не сорвусь ли в пропасть. Опасения мои оказались напрасны, случайному падению мешали перила, а умышленному – строительная пластиковая сетка, натянутая на проёмы не столько для предотвращения самоубийств, сколько для защиты фресок от губительных солнечных лучей и ветра.
- Ну, как, понравилось? – прервал мои тревожные мысли Чандана. – Хотите ещё здесь остаться или будем спускаться, чтобы пройти на Львиную Террасу?
- Потрясающе! – сказал я и показал Чандане поднятый вверх большой палец. Я ещё раз окинул взглядом галерею фресок с парными или одиночными портретами божественных дев. Все они были изображены с обнажённой грудью и по пояс, что как бы подчёркивало их пребывание в небесах. – А тебе, - обратился я к Анжелике; надо было срочно ловить чёрную кошку, что пробежала между нами; уж больно мне стало не по себе от её слов, - тебе понравилось?
Девушка демонстративно смотрела мимо меня, покачивала в такт головой, словно напевала про себя какую-то мелодию, и ничего не ответила. Я пожал плечами и гримасой на лице показал Чандане, мол, «ох, уж эти женщины, их не поймёшь!», и мы стали спускаться. На этот раз я пропустил вперёд Чандану, а потом жестом пригласил на выход Анжелику, хотя девушка и порывалась идти сзади. «Нет уж, - подумал я, - ступай-ка ты первой. А то на подъёме чуть не лягнула, а на спуске хорошенько пнуть за милую душу – раз плюнуть!» Препираться по этому поводу со мной у Анжелики не случилось, народ, желающий спускаться, уже напирал и если она и вынашивала какое-то физическое насилие в отношении меня, то его пришлось отложить до лучших времён, хотя наступить они могли буквально через пять минут.
Мы спустились по винтовой лестнице и прошли вдоль Зеркальной Стены по достаточно широкому, вымощенному полированным камнем проходу. Чем больше достопримечательностей я видел, тем больше убеждался в правоте слов Чанданы, что за семнадцать лет такое построить невозможно, а значит, царь-отцеубийца и узурпатор Касьяпа явился сюда почти на готовенькое. После Зеркальной Стены, где мы не отказались от соблазна помахать своим отражениям ручкой, мы поднялись по ещё двум пролётам массивной каменной лестницы и очутились на Львиной Террасе. Это было то самое место, где меня охватил настоящий культурный шок.
Нашим глазам открылась просторная площадка, две стороны которой оканчивались обрывом, третья замирала у стены из перевитых колючими лианами и от того непролазных джунглей, что полукольцом опоясывали нижнюю часть Сигирии с противоположной, недоступной туристам, стороны, а четвёртая примыкала к самой скале, откуда сперва старая каменная, а затем и современная металлическая лестница зигзагами вела на вершину. По ним нескончаемой вереницей туда-сюда сновали люди, похожие издали на трудяг-муравьёв. Чтобы увидеть, где заканчивался их путь наверх, приходилось сильно задирать голову и я услышал тяжёлый грудной вздох, который испустила Анжелика, когда поняла, сколько ещё предстоит карабкаться, прежде чем сделать победное фото на самом верху. И всё-таки, поражало не это. В изумление приводили гигантские, округлой формы, когтистые лапы, метра в два-три высотой, полуптичьи-полузвериные с виду, хотя Чандана сказал, что они львиные и, возможно, принадлежали отдельному, доселе неведомому, виду «ланкийского льва», не дожившему до наших дней благодаря необдуманному охотничьему азарту человека. Одна из лап, если стоять лицом к скале, то правая, была тёмная, а другая покрыта светлой штукатуркой. Чтобы продолжить восхождение к вершине нужно было пройти между ними.
- Вот смотрите, мистер Игорь, и вы, мисс Анжелика, - Чандана поманил девушку рукой, которая старалась теперь держаться от меня на расстоянии после сценки в Пещере Фресок; сделал ли он это для того, чтобы она могла лучше расслышать его рассказ, хотя она и так стояла рядом с ним, по другое плечо только, или он хотел таким образом способствовать нашему сближению, сказать не берусь, но когда она шагнула вбок со своей стороны, а я - со своей, мы оказались на полшага за спиной у Чанданы так близко друг от друга, что даже в такую знойную погоду я почувствовал на своём предплечье тепло, исходящее от её тела, а волосы на руке, наэлектризованные этой близостью, волнительно зашевелились. Мы украдкой, как по команде, переглянулись, поняли, что раскрылись и моментально сделали вид, будто обратились в слух, чтобы внимать словам гида. – Как говорят, - продолжал тот, попеременно глядя то на меня, то на Анжелику, - над лапами находилась голова льва, сквозь неё надо было пройти, а затем подняться по каменным ступеням, по которым пойдём и мы, а потом уже на подвесных корзинах людей доставляли на самый верх. Поскольку кроме Касьяпы, горстки его приближённых, самых доверенных слуг и любимых наложниц никто не имел доступа на вершину, организовать такой подъём было делом нехитрым. Кстати, когда мы будем взбираться по металлической лестнице вы увидите вырубленные в скале неглубокие ступени. По ним карабкались или спускались, в основном, солдаты и строители дворца на вершине. Сегодня такое под силу, похоже, только заправским скалолазам. Когда Касьяпа покончил с собой и сюда прибыл его брат и законный наследник трона, он приказал разрушить дворец на вершине и отбить львиную голову. Затем вернулся в прежнюю столицу Анурадхапуру, а Сигирия пришла в запустение почти на полторы тысячи лет. Но, - тут Чандана поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем и выдержал театральную паузу, - здесь очень много нестыковок. Зачем надо было разрушать замок, отбивать голову, а лапы при этом оставить? Да и был ли замок на вершине на самом деле или там стояло временное кирпичное пристанище с тростниковой крышей, где Касьяпа оставался на ночлег, боясь наёмных убийц или внезапного нападения? И была ли сама голова льва? – гид обвёл нас заговорщическим взглядом. – Кто-то утверждает, что голову не разбили, а она отвалилась сама, то ли от землетрясения, то ли ещё от чего и её мелкие обломки до сих пор валяются на Львиной Террасе, а крупные скатились под гору. Я же вам хочу сказать вот что: никакой такой головы, через которую надо было проходить, которую разрушили или которая разбилась сама, не было вовсе. Но она есть! – по-военному отчеканил Чандана и снова торжественно поднял вверх указательный палец. – И я вам её покажу! Но не с этой точки, отсюда её не видно, - уже полушёпотом добавил он и приложил всё тот же указательный палец к губам. Глаза его горели лукавством и нам стало ясно, что он шутливо предлагает хранить его тайну от посторонних ушей. – Сегодня у вас день, когда вы почувствуете себя настоящими Индиана Джонсами, - добавил он, но уточнять, сколько таких «первооткрывателей» тайн Сигирии прошло через его руки до нас, тактично не стал.
- Чандана, - нарушила наступившее молчание Анжелика, и я представил, как на вопрос учителя в школе «Кто хочет ответить?», она всегда первой поднимала руку, прилежно так, на весу поддерживая ладонью другой руки за локоток, - а вот скажи, почему лапы разного цвета?
Гид расплылся в довольной улыбке – вопрос ему понравился:
- Вы заметили это, мисс Анжелика, я вами восхищён. Значит, вам интересно то, что я вам рассказываю…
- Э-э-э, Чандана! – уязвлённо воскликнул я. – Это несправедливо, я тоже заметил, что они разного цвета и тоже хотел спросить…
- Но не спросил же! – мгновенно отпарировала Анжелика. – А значит, ничего не видел, кроме…, - она замялась, - Впрочем, неважно, кроме чего. У тебя и этого нет. Продолжайте, Чандана!
Гид посмотрел на меня, будет ли ответ с моей стороны, но я взглядом дал понять, что он может говорить, моё слово ещё подождёт своего часа.
- Так вот, мисс Анжелика, и вы, сэр, - он как бы в шутку сделал учтивый поклон в мою сторону и подчеркнул, что не забыл, кто здесь главный и что его постоянное обращение к девушке связано лишь с тем, что она чаще задаёт вопросы, - в точности никто не знает, почему это так. Существует легенда, что внутри одной из лап находился вход в пещеру, где были спрятаны несметные сокровища. Однажды кто-то из правителей, история умалчивает его имя, решил добраться до них и приказал пробить вход в скалу. Ради этого он сильно исковеркал поверхность львиной лапы, поэтому её пришлось заштукатуривать особым цементным раствором, очень стойким, поскольку в нём связующим элементом был сок какого-то местного растения, какого, это пока ещё загадка. Благодаря этому, правая лапа теперь отличается от своего левого собрата более светлым окрасом. Правая, если смотреть на неё, а так-то она левая, - поправился Чандана.
- Получается, он нашёл там что-то. Если бы это было не так, он разрушил бы и вторую, - резонно заключил я.
- Хм! – Чандана поначалу выглядел сконфуженным, но после секундного замешательства продолжил с энтузиазмом. – А ведь верно! Как это мне раньше в голову не приходило! – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Бывает же такое! Бесчётное количество раз рассказываю эту историю туристам, а подумать об этом не удосужился. И ни разу никто из туристов не обратил внимания на это. Мистер Игорь, вы гений! – он с неподдельным восхищением посмотрел на меня. Я покраснел от удовольствия, не преминул скосить на Анжелику взгляд, исполненный надменного превосходства, и тут же бросился горячо отнекиваться:
- Да, ну что вы, Чандана! Это обычный эффект свежего взгляда из разряда «попал пальцем в небо». Вы бы тоже додумались до такого на досуге. – Я говорил снисходительно, так, будто и впрямь совершил эпохальное открытие, а теперь играю в этакого скромнягу.
- Нет-нет, мистер Игорь, это действительно очень ценное наблюдение, -отмёл мою напускную непритязательность Чандана. – Получается, что сэр Артур Кларк может быть прав насчёт того, что в одной из лап находился вход в Звёздные Врата или в тоннель, по которым правитель Ланки Равана попадал в любую точку острова почти мгновенно, если верить древним текстам. И тогда этот неназванный правитель не сокровища искал вовсе, а этот таинственный тоннель! И, возможно, нашёл. Но побоялся входить и приказал замуровать вход. Или, наоборот, вошёл-таки в тоннель, но сумел ли вернуться обратно, не известно, а испуганные слуги быстро заделали проход и дали обет молчания, чтобы их не заподозрили в убийстве своего повелителя. Мистер Игорь, вы мне дали хорошую пищу для размышлений, спасибо ещё раз!
Я уже не знал, куда деваться от его хвалебных речей. Мне это казалось каким-то лицедейством, а всё мною сказанное, не стоящим и выеденного яйца.
- Вы книгу ещё писать не пробовали на эту тему? – решил я вопросом перебить чувство неловкости. – В мире много любителей всяких тайн и альтернативной истории. В России бы вы точно нашли благодарного читателя и ваша книжка хорошо бы разошлась. Может откроем совместный бизнес? – пошутил я. – Вы пишите, а мы с Анжеликой издаём, - я подмигнул девушке, но она в ответ только презрительно фыркнула и отвернулась.
Чандана, похоже, не разделил моего несерьёзного тона:
- Знаете, мистер Игорь, такая мысль у меня была. Но нет времени и материала пока недостаточно. Однако я, пожалуй, крепко подумаю над вашим предложением и начну писать. Потихоньку, степ-бай-степ, но начну. Считаете, что русскому читателю это будет интересно?
- Не только, Чандана, не только, вся Европа вами будет зачитываться, Америка, Япония. Они любят такие вещи. Я сам баловался когда-то про тайны египетских пирамид, про мегалиты там всякие, про Шамбалу, про Лемурию, про остров Пасхи. Тур Хейердал, Грэм Хэнкок, Рерих, Мулдашев… Слыхали такие фамилии?
- Как же, как же! – оживился Чандана. – Тура Хейердала хорошо знаю, много читал, причём на русском. Только он не альтернативный историк, он серьёзный учёный и отважный путешественник. Он и у нас был, и на Мальдивах вёл раскопки, и обнаружил там буддийские храмы-дагобы или ступы. Вы их уже видели во множестве. И про остров Пасхи я вам кое-что порасскажу, когда мы поднимемся наверх. И про Древний Египет. Рериха тоже припоминаю, художник ваш, в Индии жил и много путешествовал по Центральной Азии. А вот две другие фамилии ничего мне не говорят…
- Ну и не важно, - поспешил я свернуть разговор, поскольку рассуждать про ориентацию трёх великих пирамид в Гизе по Поясу Ориона или про город богов на Кайласе я мог ровно одну минуту – выдать на-гора эти утверждения и всё, а что к чему, я уже и не помнил.
- Чандана, а сфотографируйте меня на фоне этих гигантских лап! – попросила Анжелика и протянула гиду свой смартфон. – Знаете, как им пользоваться? – Она нажала на экране иконку с изображением фотоаппарата. – Видите вот этот белый кружок? Аккуратно надавите на него, только аккуратно, совсем слегка, - девушка посмотрела на гида, как учительница смотрит на нерадивого школьника, которому всё приходится растолковывать по многу раз. Чандана покорно кивнул с видом того самого нерадивого школьника, хотя сколько таких гаджетов он передержал в своих руках, одному богу известно. Сперва Анжелика сфотографировалась с каждой лапой по отдельности, вид у неё при этом был самый торжественный, как в строю, навытяжку: приподнятый подбородок, губы разошлись в довольной улыбке, руки по швам, глаза прикрыты больше от удовольствия, чем от яркого света, ибо длинный козырёк фирменной бейсболки, подаренной Чанданой, затенял верхнюю половину её лица: ни дать, ни взять - юная , верящая во всё светлое, советская школьница перед церемонией повязывания красного галстука на торжественной линейке по случаю приёма в пионеры. Фотографии эти она просила сделать крупным планом и даже позволила «обрезать» себе ноги снизу, лишь бы каждая лапа целиком попала в кадр. Её загадочная улыбка в стиле Джоконды, с плотно сжатыми губами, придавала ей схожесть с отрешёнными от бренного мира буддистскими божествами, и в тоже время, благодаря этой улыбке её можно было заподозрить в склонности к изощрённой жестокости или к мазохистскому сексу. Солнцезащитные очки Анжелика загодя сняла, чтобы на фото получилось открытое лицо (затемнённые очки идут только некрасивым женщинами и фотомоделям, для всех прочих – это всего лишь уродливый защитный атрибут от преждевременных морщинок вокруг глаз) и прицепила одной дужкой за горловину своей футболки прямо по центру, отчего выпуклости её грудей стали казаться ещё более рельефными.
Когда фотосессия закончилась, мы подошли к краю скалы на противоположном конце Львиной Террасы. Отсюда открывался завораживающий вид на соседнюю гору, которую Чандана обозвал сложным для Анжелики именем Пидурангала и на которую нам предстояло ещё взбираться, если только мы не выбьемся окончательно из сил здесь, на Сигирии. Склоны этой горы были покрыты густой растительностью, лишь сама вершина, скошенная под углом, являла собой огромную каменную проплешину, очень похожую на тонзуру - выбритую макушку католического монаха. На приподнятом правом крае вершины отчётливо был виден большой округлый валун, который, казалось, вот-вот покатится вниз с треском и грохотом, стоит его чуть-чуть подтолкнуть. Он сразу приковывал к себе внимание и становился единственным объектом, который по-настоящему заинтересовывал стороннего наблюдателя, пока имелась возможность видеть гору с близкого расстояния. Его обречённое положение на самом краю, грязно-серый цвет и кажущаяся шаткость придавали ему трагическое сходство с самоубийцей в его последние секунды перед прыжком с перил высокого моста или с крыши многоэтажки, когда, заворожённый и обездвиженный мрачной торжественностью момента перехода от жизни к смерти, ты безвольно созерцаешь его жуткую кончину вместо того, чтобы попытаться её предотвратить. И фантазия, и здравый смысл подсказывали, что столь странный валун находится там неспроста.
- Вы правильно сделали, мистер Игорь, что заинтересовались этим большим камнем, как бы балансирующим на краю скалы, - я нисколько не удивился тому, что Чандана легко догадался, куда именно я смотрю. Анжелика не отреагировала на слова гида, будучи повёрнутой к скале боком и обращённой взглядом на восток, она то ли витала мыслью в каких-то возвышенных эмпиреях со своей, ставшей уже почти мемом, улыбкой, то ли строила коварные и хитроумные планы в отношении меня, задетая за живое тем, что я отверг её в Пещере Фресок, однако в эти же самые минуты с востока дул освежающий ветерок и этого одного уже было достаточно, чтобы так стоять. Гид решил её не тревожить и продолжил, обращаясь только ко мне одному: - Можно сказать, что этот камень тоже висит на волоске Будды, как известный Золотой Камень в Мьянме. Слышали о таком, мистер Игорь? Или, может быть, даже видели собственными глазами? – почёл за благо осведомиться Чандана.
- Слышали, слышали, - раздался голос Анжелики: томный, с лёгким прононсом, каким обычно разговаривают женщины во время принятия солнечных ванн. Она снова заставила наши с Чанданой планеты вращаться вокруг светила имени её. – Хотя, уверена, ты точно о нём не слышал, я права? – девушка практически спародировала гида, который задал мне похожий вопрос секундами ранее, только вместо уважительного тона в голосе её звучала издёвка.
- Не слышал и не видел, можешь радоваться, - я решил капитулировать и не пикироваться с ней, чтобы сделать первый шаг к примирению после моих, как мне теперь казалось, бестактных слов в Пещере Фресок. И что уж там греха таить, я действительно ничего не слышал прежде о Золотом Камне в Мьянме!
- В Интернете полным-полно информации о нём, - Чандана взял инициативу рассказчика в свои руки, видя, что нас обоих увлекла эта история. – Если вы посмотрите на фото Золотого Камня… Ах, мисс Анжелика, спасибо большое, вы уже нашли, вот, мистер Игорь, полюбуйтесь! - Чандана жестом пригласил меня заглянуть в смартфон девушки, который она поднесла к его лицу. Я увидел действительно захватывающее фото – огромный золотой валун, притулившийся на самом краю утёса, а на нём – копьевидную буддистскую пагоду, тоже золотого цвета. – А теперь сравните оба камня, видите, они очень похожи по форме, - продолжал Чандана, - и не только. Они и размерами почти одинаковы. Возможно, здешний валун по задумке одного из правителей Шри-Ланки должен был стать копией того самого Золотого Камня в Мьянме. У нас с этой страной в древности и в средние века были очень тесные отношения. Случались и войны, было и сотрудничество. У нас одна религия – буддизм-теравада, он наиболее близок к первоначальному учению Будды. Однажды пришлось даже выписывать оттуда буддистских монахов, потому что в Шри-Ланке их всех до одного перебили завоеватели из Южной Индии. Не исключаю, что эти монахи были здесь, на Сигирии, и на Пидура…, мисс Анжелика, простите, - Чандана молитвенно сложил руки на груди, - я, всё-таки, произнесу её полное имя, Пидурангале. Не знаю, был ли первоначально камень в такой позиции, как сейчас, или монахи установили его сами; похожие валуны вы увидите на подступах к вершине, вам ещё придётся по ним карабкаться и перепрыгивать с одного на другой. Я пока склоняюсь к версии, что он там уже был с незапамятных времён, потом объясню, почему. Если это так, выходит задуманное они не довели до конца: их могли отправить домой, в Мьянму, могла разразиться новая война или смениться власть. По легенде Золотой Камень удерживает от падения магическая сила волосков Будды. Если камень всё-таки свалится, то наступит конец света. И вот, что интересно. Вы знаете, как переводится слово «Пидура…, - Чандана опять нарочно сглотнул и хихикнул, вести такую игру в слова с Анжеликой он находил забавной, не скрою, мне она тоже нравилась, поскольку вносила дополнительную живость в рассказ, а про девушку и говорить нечего – на лице у неё было такое выражение, словно ей говорили изысканнейшие комплименты, - …нгала»? – выдохнул Чандана окончание слова, что я аж вздрогнул невольно и едва не отпрянул, звук получился такой, будто большая змея коварно прошелестела у самых ног. Анжелика всё это восприняла по-другому, она миленько похохатывала, а вот мне стало не до смеха – утопленник Поль, агрессивный Павел, и Чандана, того гляди, раздует капюшон и превратится в гигантскую кобру. Но этого, слава богу, не случилось (по крайней мере, пока!) и наш гид продолжал: - Дословно её название можно перевести, как «преподнесённый в дар золотой валун». Не правда ли, вполне прозрачный намёк на Золотой Камень в Мьянме, который целиком покрыт множеством тончайших золотых пластинок, что лепят на него паломники и туристы!? Вроде бы и так, но не совсем. Дело в том, что камень в Мьянме не всегда был золотым и до прошлого века выглядел почти также невзрачно по цвету, как и наш здесь, на вершине Пидура…, ещё раз простите, мисс Анжелика, - смешок девушки был гиду заслуженной наградой, - …нгалы. Его облицовка из сусального золота – это результат ммм…, рукоприкладства, так кажется, да, мистер Игорь, посетителей за последние несколько десятков лет, – Чандана и меня не забывал вовлекать в свои словесные игры. Его владение русским было безупречным, а слово «рукоприкладство» в ином смысловом звучании меня очень позабавило.
- Ну, если считать, что они прикладывают ладони с пластинками сусального золота к поверхности камня, то да, такое деяние можно назвать рукоприкладством, - согласился я, похихикивая вослед за Анжеликой. – Хотя в русском языке это слово имеет другое значение.
- Какое же? – всполошился Чандана; вид у него сразу стал немного растерянным, бедняга, видимо испугался, не сморозил ли он какую-нибудь глупость.
- Ну… Если я сейчас подойду к мисс Анжелике и приобниму её за плечи или за талию, то она меня резко оттолкнёт или ударит. Это и будет рукоприкладство, да, дорогая? – я, рисуясь, подмигнул девушке. Она, конечно, всё слышала и, похоже, ей это тоже понравилось, как и шуточная разбивка на части длинных местных названий в исполнении Чанданы.
- Дорогая обязательно ударит, причём не пустой рукой, - фыркнула она в ответ, но личико её излучало лукавство. – Возьму вот тот валун с Пидура…, ох, господи!, с Пидуры этой, и как вмажу от души!..
- А если дорогая не ударит, тогда что будет? – простодушно поинтересовался Чандана.
- Будет отложенное рукоприкладство, вот что тогда будет, - резким тоном отреагировала девушка и окинула меня взором победительницы. Похоже, она догадалась, что я к ней ищу подступы с целью вымолить прощение за оплошные речи, разумеется, на условиях моей полной капитуляции, чему я в данную минуту решил не противиться. Нашему гиду от её новоиспечённой властности тоже перепало малость, - А вы, Чандана, продолжайте свой рассказ, нам очень интересно! - на слове «нам» Анжелика сделала особое повелительное ударение, словно королева общалась со своими подданными.
- Да-да, конечно, Ваше Величество Анжелика Первая! – мгновенно нашёлся гид. – И вы, Величайший и Могущественнейший Игорь Великий! – он отвесил лёгкий поклон каждому из нас, причём начал с меня и опять дал понять, кто из нас троих истинный повелитель, пока не иссякло оплаченное мною время; не знаю, почувствовала ли это Анжелика, думаю, вряд ли, поскольку она купалась в лучах славы «Её Величества Анжелики Первой». Было от чего вскружиться не только её голове, но и моей, особенно когда стоишь на Львиной Террасе, созерцаешь с высоты ста метров бескрайние просторы и массивные каменные изваяния, неважно, деяния они искусных рук человеческих или творения хоть и стихийных но каких-то очень продуманных природных сил. Я невольно поймал себя на мысли, что все без исключения продукты созидания и разрушения (что тоже есть акт творения), произведённые природой, радуют людской глаз или, по крайней мере, не раздражают его; только человеческая деятельность способна вызвать чувство отвращения, любое же движение природы, даже если оно трагично, приводит в итоге к совершенству и наслаждению красотой. Природа ведёт себя, словно слепой от рождения рапсод, сшиватель песен, например, как пресловутый Гомер, он не видит мира, который воспевает, но люди зрячие заслушиваются и зачитываются им. Я озирался по сторонам, дышал порывами свежего ветра под палящим солнцем и мне действительно хотелось быть «Игорем Великим», как Александр Македонский, Чингизхан или Сталин, чтобы оглядывать с высоты покорённые мною миры. Быть «великим» как Касьяпа, узурпатором и отцеубийцей, я не желал, масштаб мелковат, хотя что такое есть величие? Он, наверное, вполне заслуженно причислял себя к великим: он получил власть, пусть и коварством, он построил дворец на вершине Сигирии и город у её подножия, что теперь восхищает потомков спустя полтора тысячелетия и будет восхищать ещё незнамо сколько, он смотрел отсюда на бескрайние просторы вокруг Львиной Скалы и обоснованно мог считать себя их единственным властелином, пока не придёт другой, более сильный «Царь Горы». Он стремился построить подобие обители бога богатства Куберы (не помню уже, Чандана ли мне это рассказал или я вычитал всё в Интернете), возможно, он пытался воссоздать Блистательную Ланку десятиголового демона Раваны, и он добился этого. Он не покорил большие пространства, но встать в один ряд с бессмертными он мог, хотя бы вровень с создателем Великой Пирамиды в долине Нила – фараоном Хуфу (Хеопсом). Я чувствовал, что в конец запутался с тем, какого именно величия хочу для себя.
«Ты сперва покори эту девушку, а потом завоюешь и весь мир», - мелькнула внезапная мысль вместе с порывом свежего ветерка. Я посмотрел в ту сторону, откуда он подул и увидел пристально смотрящую на меня Анжелику: всё тот же дразнящий прищур глаз, всё та же, словно приклеенная, «джокондовская» улыбка. Я ответил ей взаимностью и задержал на ней свой взгляд, в который постарался вложить как можно больше завуалированного плотского интереса. Выражалось это в том, что на прищур Анжелики я отреагировал дурашливым пучеглазием с поволокой хоррора, позаимствовав, насколько бог отмерил таланту, манеру округлять глаза у зловещего клоуна Пеннивайза из первой, 1990-го года, экранизации ужастика «Оно» по Стивену Кингу. Тут, как нельзя кстати, налетел ещё один порыв ветра и принёс с собой ароматы свежевыстиранного белья; он словно воссоздал сцену из фильма, когда маленькая девочка с простодушным личиком в крупных веснушках, под аккомпанемент тревожной музыки, с интересом смотрит на колыхания простыней на бельевых верёвках, а между ними возникает пугающая фигура Пеннивайза в клоунском одеянии и гриме. А потом случается то, что я хотел бы сделать сейчас с Анжеликой - выпустить клыки и с беззвучным плотоядным рыком раздербанить её тело в пух и прах. Иносказательно, конечно.
Девушка, наверное, секунд десять терпела во мне этого клоуна-страшилу, потом дёрнула плечиками и повернулась к труднопроизносимой Пидурангале лицом, а ко мне тем, чем обычно поворачиваются изначально к герою в русской сказке, т.е., задом. Тут же выяснилось, что Пидурангала ещё и труднопреодолимая. Пока мы играли с Анжеликой в гляделки, затеянные ею с непонятной для меня целью, Чандана прилежно исполнял её наказ и что-то там такое говорил. Моё внимание включилось в тот момент, когда он произносил следующее:
- Сразу хочу предупредить, взбираться на Пидурангалу труднее, поскольку большинство ступеней там выложено давным-давно из необработанных камней. Зачастую приходится довольно высоко задирать ногу. Но зато будете иди всё время в тени, под пологом джунглей. Так вы доберётесь до статуи Лежащего Будды пятого века нашей эры, возведение этой статуи тоже приписывается Касьяпе. А вот дальше, чтобы попасть на саму вершину, понадобятся элементарные навыки скалолазания. По этой причине, я не смогу пойти с вами, такие восхождения уже не для моих ног, - Чандана виновато развёл руками, - но в монастыре, у подножия скалы, вы сможете взять проводника, иначе рискуете не найти дороги на этом последнем этапе, а то и застрять ногой, а мисс Анжелика даже и телом, в какой-нибудь расщелине, - Чандана улыбнулся и стукнул себя по животу, - нам с вами, мистер Игорь, как видите, грозит меньшая опасность.
- А змеи там есть? – встревоженно спросила Анжелика, - А пауки, а…
- Мыши! – я нашёл вроде бы способ её поддеть, но шутка не сработала.
- Нет, - мгновенно нашлась она, - а несдержанные на язык идиоты, тут даже крысы отдыхают, не то, что мыши.
- Змеи есть, - посмеиваясь ответил Чандана, - и пауки есть тоже, но встретиться со змеёй вероятность большая, чем с пауком. А вот несдержанных на язык мышей не видел ни разу, - хмыкнул он. – Их всех, наверное, змеи поели?
- Кобры? – лицо Анжелики исказила гримаска брезгливости.
- Нет, моя прекрасная леди, не кобры, - ответил Чандана. – Кобры что, они не столь опасны и всегда предсказуемы. А вот небольшая по размерам серая гадюка поланга – она коварна и её укус - неминуемая смерть. Пятнадцать минут в страшных мучениях, и вас нет. У нас даже сказка такая есть, про кобру и полангу…
- Всё, вы как хотите, а я не полезу! – вскричала Анжелика. – Я останусь с вами внизу. А этот…, - она кивнула в мою сторону и мина отвращения на её лице, возникшая при упоминании кобры, не претерпела никаких изменений, когда произносилось моё имя, а даже, как мне показалось, усилилась, - пусть идёт один, его не жалко.
- Но я забыл сказать главное, - продолжал с улыбкой говорить Чандана. – Не было ещё ни одного случая укуса. Я вас просто немного попугал, мисс Анжелика, так сказать, провёл инструктаж по технике безопасности.
- В её случае это не прокатит, Чандана, - решил я не сдаваться и найти способ уколоть девушку. – С ней, как в известной нашей комедии: «У вас несчастные случаи на стройке были? Нет. Будут!» - Гид весело закивал головой, как бы говоря: «Да-да, помню-помню такую!» - Так что, если она решит идти со мной, свободная для укуса змея обязательно найдётся. Уж лучше пусть остаётся с вами внизу, я один быстрее управлюсь. - Анжелика фыркнула, недовольно дёрнула плечами, но промолчала. «Уел!» – пронеслось у меня победное в мозгу. – Кстати, Чандана, вы упомянули про сказку, о чём она?
- Когда мы проезжали мимо хижин и деревушек, вы не заметили, что зачастую возле них высятся конусообразные сооружения из земли со множеством отверстий? – гид посмотрел на меня потом на Анжелику.
- Что-то припоминаю, - отозвался я. – Мне ещё подумалось, вот людям не повезло, живут, а у них термитники под боком. Хотел даже у вас спросить, почему они их не уничтожают, кормятся ими, что ли?
- Да нет, - усмехнулся гид. – Это не термитники, мистер Игорь, это жилища кобр. Вернее, входы в жилище, которое само находится под землёй. В таких деревнях кобры на положении кошек и у них полное взаимопонимание с людьми. Человек не трогает их, они не трогают человека. Они ловят мелких грызунов, бывает, что и вредителей покрупнее, иногда достаётся и курам, но крайне редко. В конце концов, они питаются и пищевыми отбросами. А ещё они охраняют жилища от ядовитых змей, в том числе от серой гадюки поланга. При встрече с ней кобра обязательно набрасывается на неё и убивает. Но не проглатывает при этом. Может быть, она таким образом избавляется от конкурента, я не знаю, - Чандана зачем-то посмотрел на Анжелику и весело ей подмигнул; в этом его жесте и словах я нашёл повод для лёгкой тревоги, не очередной ли это намёк на случай с Полем. – Вы помните историю Киплинга про мангуста Рики-Тики-Тави, мистер Игорь? – вопрос Чанданы вернул меня к действительности. – В ней он убивает коварную и злую кобру. А у нас всё наоборот. Мангусты портят урожаи крестьян, и кобра зачастую не даёт этого сделать ценою собственной жизни. А теперь о сказке про кобру и полангу. Случилась как-то в одном месте Шри-Ланки засуха. Изнывающая от жажды кобра приползла к человеческому жилищу и увидела, что в корыте на улице плещется в воде маленький ребёнок. Он тоже заметил змею, но не испугался, даже засмеялся, позволил ей напиться вдосталь из своего корыта, а пока она утоляла жажду он игрался с ней, брызгал на неё водой, теребил за хвост, но кобра никак на это не реагировала. Так она стала приползать к человеческому жилью каждый день, пить воду из корыта, где сидел ребёнок, а он играл с ней. Однажды ей повстречалась поланга, обессиленная и испускающая дух от недостатка воды. Она подивилась цветущему виду кобры и спросила, где та нашла воду. Кобра сжалилась над ней и поведала свой секрет, но обещала показать поланге дорогу при одном условии, если та ни при каких обстоятельствах не тронет ребёнка, чтобы он с ней ни делал. Поланга клятвенно пообещала ей это. Но когда она напилась воды, а ребёнок, по обыкновению, стал с ней играть, она укусила его. Малыш упал замертво, а кобра набросилась на полангу и расправилась с ней. Потом она подползла к умирающему ребёнку, отсосала яд поланги из ранки и тем спасла ему жизнь. С тех пор кобра всегда нападает на полангу и убивает её.
- Послушать вас, Чандана, так у вас кобры – не ядовитые змеи, а белые и пушистые кошечки, - Анжелика сделал несколько глотков воды из пластиковой бутылки, не переставая морщиться. – Не надо больше о них, прошу вас, а то мне уже дурно.
- Извините, мисс Анжелика, конечно-конечно, - Чандана мгновенно посерьёзнел. – Разумеется, кобра опасная змея, просто эта сказка отражает давние взаимоотношения человека и пресмыкающихся на нашем острове. Ведь по легендам, до прихода на Шри-Ланку предводителя сингалов, или «львиных людей», принца Виджая в середине первого тысячелетия до нашей эры, на острове жили два могущественных племени, которые делили его как бы на две половины: на севере жили якхи, то есть демоны, на их земле мы сейчас и находимся, а на юге – наги или люди-змеи. Их столица находилась чуть южнее Коломбо. Оба племени были очень высокоразвиты, они строили города, они создавали искусственные водохранилища, плотины и каналы для орошения полей, через морские порты они вели торговлю с другими странами. Возможно, это преувеличение, но «Рамаяна» и сказания о могущественном правителе Блистательной Ланки демоне Раване - косвенное тому подтверждение. Многие видят в нагах предков нынешних ведда – лесных людей и коренных жителей острова, они всегда славились, как лучшие охотники, хотя я не согласен с утверждением, что именно они и были теми самыми нагами. Ведда, по моему мнению, это один народ, наги – другой, а якхи – третий. И людьми-змеями их прозвали потому, что они носили маски с головами кобр, какие вы уже видели, наверное, в сувенирных лавках при отеле и увидите ещё, когда мы посетим представление национальных танцев в Канди. Они чем-то напоминают уреи - стилизованные изображения кобры на головных уборах фараонов Древнего Египта, а это значит…
- Это значит, что цивилизацию в Египет принесли выходцы со Шри-Ланки, потомки демона Раваны, я правильно мыслю? – с насмешливой издёвкой в голосе спросил я, но Чандана не обиделся.
- Или, наоборот, они сюда пришли и основали здесь колонию, - серьёзным тоном ответил он. – Но я могу долго об этом говорить, и мы никуда не успеем. У нас ещё будет время и, если я вам не надоем, то всё расскажу, - он устало улыбнулся, как будто предыдущие его слушатели приходили в ужас от такой перспективы. – А сейчас, давайте заберёмся на самый верх и полюбуемся оттуда прекрасной панорамой, и кое-что ещё узнаем и про Сигирию, и про Пидуру…, - Чандана рассмеялся уже беззаботно. – В честь вас, мисс Анжелика, я её переименовываю.
- Спасибо, Чандана, - девушка коснулась его руки кончиками своих длинных изящных пальцев и улыбнулась всё той же фирменной улыбкой: плотно сжатым, слегка растянутым, ртом с чуть приподнятыми уголками губ. – Вы самый лучший на свете. И гид, и человек. И я вас ни за что не отпущу, пока вы не поведаете мне все свои тайны. И про наш уговор на завтра вы не забыли? Я про вашего друга, - уточнила она и смерила меня снисходительным взглядом. Чандана приложил руку к сердцу и слегка поклонился, как бы говоря, что он признателен за добрые слова и помнит о данных обещаниях. Я тоже о них не забыл, ибо неоднократные показные упоминания Анжеликой этого, пока неизвестного нам, персонажа доставляли мне удовольствие, поскольку вселяли надежду, что девушка делает это неспроста, хочет меня уязвить, а это само по себе уже кое-что да значит.
- Кстати, Чандана, ещё один «звериный» вопрос, если позволите? – спросил я, тоже перейдя на серьёзный тон. – Почему вас, сингалов, называют «львиными людьми»? Ведь львов на Шри-Ланке нет и, судя по всему, не было никогда. Все эти ссылки на неизвестный вид, ныне вымерший или истреблённый, не более чем выдумки. Костей-то не нашли.
- Да-да, мистер Игорь, вы, как всегда, очень наблюдательны и правы, - Чандана опять говорил без всякой иронии, явно радуясь моей любознательности. – В Шри-Ланке львы, конечно, никогда не водились, но они до сих пор обитают в северо-западной Индии, в штате Гуджарат. А в древности, пока человек не истребил их, они встречались по всей центральной Индии. Вы, наверное, поняли, к чему я веду, что наши предки родом оттуда, они были индо-ариями, смуглокожие, но с европейскими чертами лица. А теперь посмотрите на меня! – Чандана указал пальцем на своё лицо. – Я сингал, но похож скорее на негра, а не на европейца, - он рассмеялся. – Всё потому, что, придя на Шри-Ланку, индо-арии смешались сперва с представителями австралоидного племени ведда, живших здесь ещё с каменного века, а потом и с темнокожими дравидами-тамилами. Поэтому у меня такой плоский нос, это от ведда, тёмная кожа, это от тамилов, а от сингалов…, хм, - шутливо замялся он, - что же мне досталось от сингалов? Ах, да, душа и сердце льва, вот что! То есть, внутренне я – сингал, а внешне могу сойти за австралийского аборигена или африканца, - он улыбался, довольный своей самоиронией. – «Синха» на санскрите означает «лев», а «синхала» - «львиный народ». Как Сингапур – Львиный Город, Сигирия, или Сигири, или Синхагири – Львиная Скала, или знаменитый наш дождевой лес Синхараджа – «лес Короля-Льва», самый высокоярусный в мире, сохранившийся ещё с юрского периода. Подумать только! – несколько картинно воскликнул он. – Настоящий парк Юрского периода! Только без динозавров. Хотя…, - Чандана посмотрел на нас с видом заговорщика. – Может они там и есть. Просто те, кто с ними не встретился, возвращаются назад и говорят, что их там нет, а те, кому они попались по дороге, уже ничего не говорят, - и он снова рассмеялся, довольный своей шуткой.
- А мы там будем? – Анжелика была заинтригована, глазёнки её запылали жаждой экстрима. Динозавры – не мыши, в них сидело свирепое мужское начало и это её притягивало.
- Вы знаете, мисс Анжелика, - ответил Чандана, но при этом посмотрел на меня, – в последний день такое возможно, но придётся делать крюк и это потребует дополнительных затрат, - гид опять многозначительно покосился в мою сторону, видимо ожидая, что я вальяжно кивну «да, не вопрос!», но я и бровью не повёл. – В общем, - он сделал над собой усилие, чтобы найти подходящий ответ, - мы это позже решим, хорошо? Всё зависит от того, успеем ли мы всё посмотреть по программе.
- С таким тормозом, как некоторые, точно не успеем, - уныло произнесла Анжелика; она прекрасно понимала, откуда растут ноги у замешательства Чанданы.
- Так что там со львами? – я сделал вид, что не слышал последних слов ни того, ни другого. – Сингалы – львиные люди. И всё на этом?
- Ой, простите, мистер Игорь! – виновато произнёс Чандана. – Совсем заболтался. Вы правильно делаете, что меня поправляете, а то могу в своих россказнях унестись чёрт…, нет, якха знает куда! Это для того, чтобы отдавало местным колоритом, – он опять вернулся на шутливую стезю и это был безошибочный ход профессионала, если я и Анжелика пребывали не в духе, каждый по своему поводу, то после такого пассажа мы вновь превратились в благодарных слушателей. – Якха, а кто-то говорит «якка», это «чёрт» по-сингальски. Ну, или демон. Львиным народом мы называемся по очень простой причине - по легенде наш прародитель был львом. Он похитил царевну из царства Ванга, что существовало когда-то на востоке Индии, утащил к себе в пещеру, где она родила ему сына и дочь. Мальчика назвали Синхабаху, что означает «львиные лапы», поскольку вместо рук у него действительно были лапы льва, а ноги, тело и голова – человечьи. Не правда ли, что-то есть от египетского Сфинкса? – Чандана поискал глазами нашей поддержки, и мы дружно закивали ему в знак согласия. – После многолетнего заключения они сбежали и вернулись в столицу Ванги. Родители царевны к тому времени уже умерли. Государством правил её дядя. По пути царевна с детьми повстречала своего двоюродного брата, который был крупным военачальником у нового правителя Ванги. Он взял их под своё покровительство, а позже женился на царевне. Лев, когда увидел, что его жена и дети сбежали, стал зверствовать в округе и убивать людей без счёта. Правитель Ванги пообещал крупную награду тому, кто убьёт льва. Синхабаху захотел получить награду, он вернулся в лес, к пещере, где они жили, и нашёл там своего горюющего отца. Когда тот увидел сына, он на радостях бросился к нему, этим Синхабаху и воспользовался. Он заколол ничего не подозревающего отца мечом, а шкуру понёс в столицу в качестве доказательства. Но к тому времени, умер и его дядя, правитель Ванги, и Синхабаху, как победителя над грозным животным, посадили на царство. Но тот решил там не оставаться. Горестные мысли, что он отцеубийца не давали ему покоя. Он отдал трон новому мужу своей матери, а сам с сестрой ушёл в другое место, где и основал первый в истории Сингапур, но, конечно, не тот современный Львиный Город, что находится у южной оконечности Малайского полуострова, а там же, в Индии, - балагурил Чандана, чтобы малознакомая информация не казалась такой сухой. - Вопрос только, где? Скорее всего, он располагался на восточном побережье Индии, на территории нынешних штатов Орисса или Андхра-Прадеш. Город стал столицей древнего государства Калинга, хотя кто-то ищет его на западе Индии в штате Гуджарат. Может потому, что там до сих пор ещё водятся львы. Синхабаху женился на своей сестре, у них родились шестнадцать пар близнецов, то есть тридцать два сына! – Я услышал, как охнула при этой цифре Анжелика. – Старшим в первой паре близнецов и был Виджая, то есть Победоносный. Он и стал тем вождём, кто привёл сингалов на Шри-Ланку. Но, если позволите, я расскажу о нём позже, время нас неумолимо поджимает. Да и вам, наверное, захочется вечером отдохнуть, послушать голос джунглей, искупаться в бассейне; кстати, в отеле, мисс Анжелика, отличный СПА, - Чандана в учтивом полупоклоне показал рукой девушке и мне, что нам следует идти к каменной лестнице, устроенной между гигантских львиных лап.
Подойдя к ним вплотную, я невольно исполнился священного трепета. Спокойная застывшая мощь чувствовалась в их обтекаемых когтистых формах. Мне даже почудилось, что от более светлой лапы, той, что по легенде, была вскрыта в поисках сокровищ или входа в Звёздные Врата, а потом заделана штукатуркой, по-настоящему сквозило космическим холодом. Это был зов бездны: «Войди в меня! Войди в меня!» Потрогать лапу не представлялось возможным, она, как и её более тёмный собрат, была обнесена загородкой, а с лестницы это мешал сделать высокий кирпичный парапет. Я всё-таки подошёл к ограде, просунул руку и коснулся кончиками пальцев края львиного когтя. Безотчётный страх вошёл в меня. Я вдруг осязаемо представил себе, как обе лапы оживают, со скрежетом и грохотом стряхивают свои окаменелые оболочки, ощериваются острыми, похожими на искривлённые кинжалы, когтями, ловко сгребают в охапку первых попавшихся жертв и меня в том числе, а затем исчезают с ними в недрах расступившейся скалы. А мгновение спустя, как ни в чём не бывало, опять занимают своё привычное место, пока случайные зеваки и свидетели происшедшего, оцепенев от ужаса, заворожено пялятся на них, ну… прямо как бандерлоги на удава Каа из потрясающего мультика про Маугли!
Сюжет с бандерлогами, которые, как две капли воды, походили на здешних обезьян, вернул меня к действительности.
- Ты скоро там? – услышал я голос Анжелики, словно звучавший по ту сторону сна. – Потерял что, или силы оставили героя за два шага до цели? – она и Чандана стояли в пол оборота на лестнице и ждали меня.
- Да нет, искал вход в Звёздные Врата, - язвительно ответил я.
- Ну и как, нашёл? – усмехнулась девушка, поглядывая на меня свысока в буквальном смысле, ибо уже поднялась на несколько ступенек вверх.
- Конечно, нашёл, - расплылся я в ответной саркастической улыбке. – Надо подержаться за крайний правый коготь левой лапы и принести в жертву красивую девушку, тогда проход и откроется, - я подмигнул Чандане и мы весело рассмеялись. Я вдруг понял, что мне радостно ещё и от того, что Анжелика вновь со мной заговорила, я словно крылья почувствовал за спиной и ощутил необычайную лёгкость, а про себя усмехнулся, не много ли наваждений на один квадратный метр территории: то когтистые лапы оживают в моём воображении, то я начинаю превращаться в деревянного – именно на них, как утверждает Чандана, летали в Шри-Ланке в древности. Анжелика в ответ на мою реплику досадливо махнула рукой, беззвучно сказала какое-то слово, которое я по её губам прочитал как «трепло», резко повернулась и пошла вверх по лестнице. Мы с Чанданой, посмеиваясь, последовали за ней. Почему-то на ум пришла последняя строчка из первой песни «Божественной Комедии» Данте – «Он двинулся, и я ему вослед», хотя на месте Вергилия была девушка божественной красоты и мы не спускались в Ад, а поднимались вверх, к небесам, то есть, шли всё-таки в Рай. Как там поговорка: «Благими намерениями выстлана дорога в ад»? Можно сказать и другими словами: «Путь в Преисподнюю лежит через райские кущи». Или через «фонтаны Рая» Артура Кларка. Или через Звёздные Врата…
- Хотя, нет! – произнёс я вслух. – Фонтаны Рая и Звёздные Врата мы оставим праведникам, да, Чандана?
- Вы о чём, мистер Игорь? – не понял меня гид, тяжело дыша. Последний этап восхождения на Сигирию был не из лёгких.
- Да нет, ничего, - опомнился я и мысленно повертел пальцем у виска, себе в наущение. – Необычное у вас тут место, делаешься немного ненормальным. – Для вящей убедительности я хихикнул. – Я тоже вам, пожалуй, поверю, что ваш затерянный город Ланка был именно тут и что Звёздные Врата стоят где-то здесь запечатанные, а летающие тарелки, колесницы-виманы и деревянные павлины садились прямо на вершину скалы.
При этих словах гид польщённо улыбнулся:
- Спасибо огромное, мистер Игорь, мне очень приятно такое слышать. Когда мы поднимемся наверх, я вам ещё кое о чём расскажу, думаю, вам будет интересно.
На моё удивление Анжелика поднималась теперь легко и быстро. Мы с Чанданой приотстали от неё уже на два пролёта. Я всё время искал её глазами, едва лестница заворачивала в другую сторону и успокаивался лишь тогда, когда она снова попадала в поле моего зрения и я мог видеть её стройные обнажённые ноги и вихляющую под шортиками попку. Мне хотелось припуститься за ней, несмотря на одышку, но рядом шёл Чандана и оставлять его одного без видимых причин я посчитал неуместным. И куда только делось её былое изнеможение от подъёма на Львиную Террасу? Значит, хитрила девушка, привлекала к себе внимание, хотела, чтобы её за руку тащили наверх. Занятый этой мыслью, я не заметил, как она закончила подъём и исчезла из виду.
Ближе к вершине склон Львиной Скалы из отвесного стал более пологим и на его поверхности появились цепочки глубоких выбоин. Они были расположены попарно и походили на следы от гусениц небольшого трактора на влажной и мягкой земле. Выбоины лесенкой шли от одного узкого уступа к другому, где можно было передохнуть с опорой на обе ноги, прижавшись спиной или грудью к прохладному камню. Я пощупал его ладонью, он действительно был прохладным, несмотря на знойное солнце снаружи. Не жар, а холод шёл из недр скалы и глубин земли, словно там на самом деле пролегли космические коридоры в иные звёздные миры.
- Заряжаетесь энергией камня, мистер Игорь? – поинтересовался Чандана, переводя дух. – Правильно делаете. Тем более, что и Сигирия, и Пидурангала – это остатки гигантского вулкана, который взорвался от мощного извержения десятки, а то и сотни миллионов лет назад.
- Да нет, вот думаю, не полезть ли дальше по этим ступенькам? - я указал на цепочки выбоин, - устал уже по нормальным лестницам ходить окольными путями, - вымученная улыбка на моём лице уверила Чандану в том, что я говорю это в шутку. Выражение неподдельного ужаса на его лице, появившееся было при первых моих словах, исчезло. Я измерил пальцами глубину этих выбоин и представил, как на скалу взбираются не упитанные и пышущие благополучием туристы, а измождённые, полностью обнажённые за исключением набедренных повязок, сухопарые и смуглокожие невольники, сверкающие на солнце покрытыми потом телами, словно статуэтки из эбенового дерева. Прижимаясь к скале, с корзинами или мешками краснозёма за плечами, цепко хватаясь за выбитые в камне еле заметные борозды, призванные служить ступенями, как заправские скалолазы без страховки, они поднимались вверх уступами, чтобы в случае чего, если кто-то из них поскользнётся и полетит вниз навстречу верной гибели, другие носильщики не разделили бы с ним его участь, будучи задетыми при падении.
Когда мы, наконец, преодолели последнюю ступеньку и оказались на вершине, я ещё раз отдал должное древним строителям и зодчим. Снизу казалось, что на вершине ничего нет, за исключением нескольких чахлых деревьев по самому краю скалы. На деле предо мной расстилалась обширная площадка со множеством террас, переходов, лестниц, больших и глубоких бассейнов. Это был настоящий дворец под открытым небом, но без крыши, стен и потолков. Кирпичная кладка в два-три человеческих роста служила облицовкой или фундаментом для ступенчатого сооружения по правую руку, которое чем-то напоминало по форме шумерский зиккурат или пирамиду Джосера в Саккаре. Я сейчас стоял лицом на юг, следовательно, оно находилось с западной стороны. Получалось, что мы тоже шли к Львиной Скале с запада по длинной дороге («Она тянется на два километра и даже на миллиметр не отклоняется от идеальной прямой», - вспомнил я слова Чанданы) мимо водных садов с «Фонтанами Рая» Артура Кларка и Джованни Мариньоли. Правая, восточная, половина скалы располагалась на значительном понижении, но тоже делилась на несколько уровней. У южного и самого низкого края находился глубокий прямоугольный бассейн наполовину заполненный дождевой водой. Чуть выше – поделённые на прямоугольники и квадраты площадки, обозначенные кирпичной кладкой. «Это комнаты наложниц Касьяпы и сановников, что оставались ночевать с ним на вершине скалы», - доносился до меня голос Чанданы, словно из другого измерения, я даже не сразу понял, что уже хожу с гидом и слушаю его рассказ. Странное ощущение овладело мной: было очень хорошо и одновременно очень тревожно. Я был на вершине Львиной Скалы и само по себе это не могло не доставлять удовольствия. Одышка прошла и мне было приятно подставлять лицо и жаркому солнцу, и освежающему ветру, который, как оказалось, дул тут всегда, а по ночам даже веяло прохладцей. Потом я представил, каково будет пребывание на вершине, если вдруг небо заволокут свинцовые тучи, разразится мощная гроза и пойдёт тропический ливень. И молнии, как небесные ядовитые змеи-поланги начнут жалить вершину Сигирии и соседней Пидурангалы. Ведь молнии любят ударять в возвышенные места, а другие горы виднелись только у самого горизонта и насколько хватало глаз, пространство вокруг было покрыто джунглями и пятнами возделанных рисовых полей.
- Я позволю себе опять вернуться к роману Артура Кларка «Фонтаны Рая», - снова донёсся из другого мира голос Чанданы. – В нём правителя Яккагалы-Сигирии звали Калидаса, а не Касьяпа. Исторический Калидаса – это великий поэт Древней Индии, который жил примерно в то же время, что и Касьяпа. Не знаю, чем руководствовался сэр Артур Кларк, когда называл тирана Яккагалы Калидасой, возможно, его хорошей известностью тут, у нас, да и переводится Калидаса, как «слуга богини Кали», вы наверняка читали о такой и о культе истязания плоти и человеческих жертвоприношений во имя её, согласитесь, подходящее имя для кровавого тирана. А мне думается, что настоящий Калидаса просто жил здесь, в Сигирии, при дворе Касьяпы какое-то время. Как и тот гениальный художник, что рисовал фрески дев, парящих в облаках. Ведь они – современники знаменитых фресок в пещерах Аджанты в Индии и стилистика похожа. Возможно, безымянный пока художник и там оставил свою руку. В романе сэра Артура Кларка Калидаса ослепил художника, чтобы он не смог создать ничего подобного нигде более, после чего отпустил его и тот в итоге свалился с Яккагалы, что в реальности, как вы знаете, произошло с настоящим, а не с книжным, правителем Сигирии - королём Касьяпой. Но глядя на всё это великолепие, уже с вершины Львиной Скалы, нельзя не признать расхожее правило – узурпатор и тиран был тонким ценителем прекрасного и щедрым меценатом художников и поэтов.
- Тут и впрямь великолепно, Чандана! – я восхищённо озирался по сторонам, всё ещё пребывая в блаженно-тревожном состоянии. – Вы правы, вы стопроцентно правы, затерянная Ланка находится здесь. Я это чувствую. Вам надо срочно писать книгу. Вы заткнёте за пояс самого Шлимана, если докажете, что сюжет «Илиады» взят из «Рамаяны», а под Троей подразумевалась Ланка. Что Гектор – это Равана, а Ахилл – это Рама. А Сита – Елена Троянская. А эта обезьяна ваша, как её, Хануман – вылитый хитроумный Одиссей. Вы мне говорили, или я где-то читал, что «Рамаяна» много старше гомеровских поэм, что записаны они примерно в одно и то же время, что Гомер и Вальмики, практически, современники, а обе поэмы описывают события, случившиеся в середине второго тысячелетия до нашей эры. Кстати, в эти же годы Моисей по пустыне водил евреев. И на гору взбирался за откровениями. Я тоже был на ней. И у вас же есть похожая гора, Адамов Пик, где наши прародители первый раз ступили на землю, будучи изгнанными из Рая. Представляете, какой замес получается: Трои нет и никогда не было, а всё описанное Гомером суть события, случившиеся возле Сигирии. Это же сенсация! Если вы сумеете сюда ещё приткнуть и Моисея с его Исходом – это будет мировой бестселлер на века…
Чандана смотрел на меня во все глаза, не повредился ли я часом рассудком. А может, наоборот, отдавал дань моим познаниям. Или думал, что я издеваюсь над ним. Мне и самому было невдомёк, откуда у меня взялись такие мысли, и что я знаю так много, причём с датами и с именами; я чувствовал невесомость в голове, в конечностях и в теле, за исключением сердца – на нём был прямо-таки камень весом с Львиную Скалу, и он не позволял мне расслабиться полностью. Что же меня так гнетёт? – Пишите, пишите книгу, Чандана, а не то за вас это сделаю я! – браво подытожил я всё мною сказанное, но в памяти возник не решительный образ полководца, что посылал полки на победный штурм, а почему-то высветилась сцена из фильма «Золотой телёнок», где тщедушный образ Паниковского давал нервическое наставление Балаганову: «Пилите, Шура, пилите, они золотые!»
- Вы хорошо себя чувствуете, мистер Игорь? – заботливо спросил Чандана. Моё настырное предложение писать книгу он, по-видимому, решил обойти молчанием. – Тут, на вершине, случаются головокружения от высоты, от резкого перехода к спокойному состоянию после изнурительного подъёма, от перегрева, наконец. Вода у вас есть, попейте немного и смочите голову. Если хотите, можем присесть ненадолго на царский трон. Там сейчас тень, он прохладный, ибо вырублен из цельного камня. Хотя сидеть на нём категорически запрещено, но, если вам плохо, я думаю, нам позволят сделать это. Иногда особо чувствительные люди ненадолго впадают тут в возбуждённое и восторженное состояние. Здесь энергетически сильное место. Мне кажется, что мисс Анжелика наверняка должна была испытать его…
Дальше я уже не слушал. Я понял, что меня угнетало. Анжелика! Конечно же! Я потерял девушку из виду и её отсутствие в поле моего зрения делало пространство вокруг меня тревожно пустым. Вот так неожиданно она была мне теперь необходима, чтобы просто заполнять образовавшуюся брешь в моём восприятии мира и чувствовать его завершённость и гармонию. Нет, любви ещё не было, но фэншуй уже был.
- А где Анжелика? – я посмотрел по сторонам, но знакомый силуэт нигде не прорисовывался. Народу было не так уж и много, затеряться за чьими-то спинами не казалось делом нереальным, но девушка как в воду канула.
- Вы знаете, мистер Игорь, я, кажется, видел её минуту назад, - голос Чанданы звучал спокойно, озабоченность на его лице была лишь следствием моей растерянности. – И мне показалось…, - он запнулся, - нет, наверное, всё-таки показалось…
- Что вам показалось, Чандана? – чуть ли не выкрикнул я. На душе опять стало неспокойно, заёкало сердце и грудь сдавила пронзительная ноющая боль.
- Мне показалось, мистер Игорь, что она была не одна, а вместе с тем молодым человеком, которого вы могли видеть в отеле и про которого мисс Анжелика сказала, что слышит о нём впервые…
- Павел! - выдохнул я раздражённо и тут же выругался, сначала нецензурно, тихо и сквозь зубы, а потом уже в полный голос, - Чёрт! Ах ты, якка такая! – на Чандану я в этот момент не смотрел, но, думаю, он отдал должное моему поминанию чёрта по-ланкийски. – А куда они пошли? – задал я глупый вопрос, хотя куда можно деться с вершины скалы, кроме как спуститься обратно по лестнице. Мы стояли недалеко от неё и проскользнуть мимо нас незамеченными было невозможно.
- Мистер Игорь, возможно мне показалось, и это были не они, - Чандана перепугался, видя моё раздражение, у него даже акцент резко усилился, а голос задрожал. – Я ихь видил у южной края скалы, там ещё есть более низкий терраса, отсюда ей ни видна.
- Пойдёмте скорее, Чандана! – вскрикнул я и нервным движением руки с лихорадочным перебором пальцев велел следовать за собой. «Как бы поздно не было!» - мелькнула нехорошая мысль.
Но едва мы сделали несколько шагов, как на самом верху сооружения, которое я уже ранее обозвал ступенчатой пирамидой, показалась Анжелика. Одна. Завидя нас, она стала махать нам рукой и, наперекор дующему ветру, до наших ушей донеслось её задорное «Эээй! Идите сюда! Тут так здорово!» Я и Чандана испустили одновременный вздох облегчения, посмотрели друг на дружку с видом родителей, к которым много позже намеченного срока, но вернулась-таки загулявшая далеко за полночь дочь-старшеклассница, и обменялись идиотскими умильными улыбками.
- Ты где была? – набросился я на девушку, едва мы поднялись наверх.
- А что!? – мгновенно огрызнулась Анжелика. – Нельзя? Я у тебя болонка на поводке? Или эта пучеглазая и торчкоухая чихуахуа на ручках? – Она подумала долю секунды. – Хотя какая я пучеглазая и торчкоухая? Лучше всё-таки лохматая болонка или йоркширский терьер. – Она сжала губы и на одной щеке появилась заметная ямочка, значит и это сравнение ей не очень нравилось, но уж как есть. - Так что, нельзя, спрашиваю!? Хожу, где идётся, смотрю, что видится. Задумала бы улизнуть, предупредила бы. Например, запустила бы в тебя кирпичом.
- И что тебе сказал Павел? – я посмотрел на неё в упор. Анжелика брезгливо поморщилась. Если бы я говорил, как ревнивец, она бы, наверное, мило улыбнулась, если бы - как заботливый папочка, она бы выдохнула высокомерное «фи!», но у меня утонувший Поль читался в глазах и страх быть впутанным в это дело.
- Ты совсем рехнулся, - прошипела она вполголоса и на мгновение предстала передо мной разъярённой коброй с раздувшимся капюшоном. Они с Чанданой как сговорились, попеременно напоминать мне кобру – Я не зна-ю ни-ка-ко-го Пав-ла, ско-лько мо-жно пов-то-рять! – она говорила уже громко и нарочито по складам, чтобы и гид это тоже слышал.
- Чандана вас видел! – выпалил я и тут же прикусил язык. Во-первых, некрасиво получалось, я подставлял гида ни за что, ни про что, а, во-вторых, меня устыдили истерические нотки в моём же голосе.
- Мистер Игорь! Мисс Анжелика! – заметался бедный гид. – Мне всего лишь показалось, я мог вас с кем-то перепутать. Я вас точно с кем-то спутал, мисс Анжелика…, - вид этого солидного человека был сейчас жалок и отнюдь не по его вине. Мне ничего не оставалось, как дать задний ход своим эмоциям и словам, иначе я бы потом проклинал себя до конца жизни, вспоминая эту сцену. Анжелика, бог с ней, сегодня пришла – завтра ушла, а вот Чандану было жалко.
- Ошиблись значит, - выдавил я из себя. – Значит ошиблись. Что ж, извини. И вы меня простите, Чандана, бес попутал. Вернее, какой-нибудь ваш якка, может дух отцеубийцы Касьяпы тут живёт и насылает помешательства, - это уже была попытка выйти из дурного положения при помощи шутки.
Анжелика вроде бы оттаяла. Или притворилась таковой. Если она и виделась с Павлом, то лучший способ уйти подальше от этой темы – не провоцировать другую сторону, раз уж та сама не прочь замять её поскорее.
- До чего же здесь потрясно! – она опёрлась на мою руку, и я почувствовал, как внутри меня всё затрепетало, я даже испугался, что это сладостное волнительное ощущение от близости её тела, от тепла её ладоней на моём предплечье, от осознания, что люди со стороны воспринимают нас, как влюблённую парочку, передастся руке, на которую она сейчас опиралась, та предательски задрожит и выдаст этим мои чувства. Мне было приятно их переживать, но обнаруживать их я не хотел. – Ты не согласен со мной? – Анжелика нежно погладила подушечками пальцев мой вздувшийся бицепс. – Какой он у тебя упругий, какой ты у меня сильный, - игриво мурлыкала она и прижималась ко мне ещё теснее. – Скажи, а тот, что пониже, такой же упругий и сильный, как и этот? – хихикнула она мне почти в ухо, ещё немного и её губы коснулись бы моей щеки. Думаю, Анжелика догадывалась, что её заигрывание со мной я не воспринимаю всерьёз. Если она это делала для того, чтобы мои думы о Павле, об утопленнике Поле, о возможном убийстве стали как можно более туманны, а потом и вовсе рассеялись, то она избрала правильную тактику. Внутри я посмеивался над её откровенной театральностью, но сказать, что она раздражала меня, я бы не посмел. Это была лесть, приятная восточному деспоту, а я сейчас чувствовал себя таковым. Потому, что стоял, обдуваемый свежими ветрами, на вершине царственной и неприступной Львиной Скалы, погружённый взглядом в подёрнутые маревом дали с горными кряжами, серебристыми пятнами рукотворных озёр, с неохватной равниной во все концы, покрытой кучерявыми джунглями и бурыми проплешинами распаханных полей, с тонкими струйками дымящих костров над ними, а рядом со мной находилась прекраснейшая из женщин. Будь я тут один, я бы скорее всего напоминал одинокого дряхлеющего философа, что предаётся сладостным мечтам о том, что могло бы быть, но так и не сбылось, с нею же я как бы наливался силой зрелого покорителя мира. И задумай она меня сбросить со скалы, и скажи она мне перед этим тоже самое, а потом столкни она меня в пропасть, я всё равно летел бы вниз с переживанием услышанных от неё слов и даже пропустил бы мгновение своей смерти.
Но это всё было в идеале. На практике я ограничился немым вопрошанием во взгляде и каменным лицом. Она пожала плечами и также беззвучно одними глазами ответила мне: «Ну, как хочешь!» Правда отстраняться на этот раз не стала. Она по-прежнему опиралась на мою руку, словно посылала сигнал округе, кто есть её мужчина, и слушала Чандану с лёгкой улыбкой и выражением возвышенного интереса на лице. А он, почти слово в слово, и столь же увлечённо излагал то, что уже успел поведать мне, пока сама Анжелика отсутствовала. Покуда он говорил, мы прошли мимо знаменитого трона из цельного камня, на котором восседал Касьяпа, когда любовался рассветом или резвящимися в бассейне обнажёнными наложницами, сделали круг по вершине и вернулись к лестнице, по которой поднимались сюда с Львиной Террасы, чтобы приступить к самой приятной части пути, то есть к спуску. Анжелика всё это время не выпускала моей руки и тесно жалась ко мне, словно боялась потерять. «Вот хитрюга! – думал я, пока мы прогуливались по вершине. – Наверняка опять Павлу нервы треплет. Здесь он, здесь, чувствую я!», - но сколько я ни озирался по сторонам, ни вытягивал шею в попытке заглянуть во все углубления и спуски по краю скалы, его нигде не было. Да и Анжелика не особо позволяла мне прибегать к таким манёврам, как только я подавался телом не в том направлении, она ещё крепче сжимала мне руку и тянула за собой. При этом со стороны казалось, что девушка сосредоточенно и увлечённо слушает гида, а заодно приобщает к прекрасному своего придурковатого спутника и всячески его одёргивает, когда тот пытается сунуть нос в любую щель, лишь бы не обременять свой слух историческими подробностями.
- А сейчас посмотрите на Львиную Террасу внизу и на соседнюю гору, на нашу с вами Пидуру, мисс Анжелика, и на нашу с вами Пидурангалу, мистер Игорь,- сказал Чандана, когда мы уже стояли у лестницы на северной стороне скалы, готовые идти вниз. Голос гида звучал несколько торжественно, не без наигранности, а значит он опять хотел сообщить что-то важное и, несомненно, связанное с тайнами древности. – Обратите внимание на львиные лапы и на лестницу между ними, по которой мы поднимались сюда, наверх. Видите, дальше идут развалины буддистского храма в виде скобы. А теперь посмотрите на центральный вход в храм с тремя ступеньками. Он расположен прямо напротив лестницы, что между львиными лапами. Если теперь от этой лестницы через центральный вход проложить воображаемую прямую линию и мысленно продолжить её дальше… Ну, проложили? – спросил Чандана после секундной паузы. Первой ответила Анжелика:
- Да, проложила. В гору она упирается, в Пидуру эту. А ты, дорогой, проложил? – обратилась она ко мне с плохо скрываемой издёвкой и в голосе, и в выражении прищуренных глаз, при этом девушка не выпускала меня из своих рук и перебирала подушечками пальцев мышцы на моём предплечье, не без удовольствия для меня, надо заметить. Дожидаться моего ответа она не стала и снова обратилась к Чандане, - И что?
- Не просто в гору, мисс Анжелика, вы большая умница, что заметили это, - гид даже сложил ладони на уровне груди в традиционном приветствии и поклонился девушке, уже в который раз за день. – Она упирается в тот камень на вершине. Словно прицеливается в него.
- И что это означает? – Анжелика явно начинала увлекаться новой загадкой Сигирии, что весьма благотворно сказалось на массаже моей руки – он стал более энергичным.
Чандана развёл руками:
- Пока не знаю, мисс Анжелика, - и видя, что на лице девушки появилась мина горького разочарования, ротик обиженно сжался, губки надулись и их уголки поползли вниз, а на правой щеке опять проступила отчётливая ямочка, он поспешил добавить, - но, если эту линию продолжить дальше…
Глазки Анжелики снова зажглись и ротик вытянулся и принял улыбчивое выражение, а ямочка превратилась в морщинку между щекой и верхней губой - визитную карточку лицедейки.
- Ну, давайте же, Чандана, не тяните кота за хвост, выкладывайте, во что она там дальше стала упираться эта ваша воображаемая линия? – девушка даже притопнула ножкой от нетерпения.
- Докладываю, мисс Анжелика, - гид шутливо взял под козырёк. – Если, конечно, мистер Игорь, позволит, - Я, разумеется, великодушно позволил, и даже кивнул с притворным надменным видом, представляя дело так, будто совершаю это через большущее «не могу», но уж если даме вознамерилось, то извольте. - Итак, мисс Анжелика, сейчас вы узнаете страшную тайну, - гид осклабился и выпучил глаза, отчего стал очень похож на страшную маску смеющегося демона, не хватало только кобр на голове, но при желании и малой толике воображения его кучерявые волосы легко бы сошли за свернувшихся в клубки миниатюрных змей. – Я решил посмотреть на компьютере, куда меня приведёт воображаемая линия. Поначалу я думал, что Львиная Терраса ориентирована строго на север и если бы это было так, то линия, проложенная через вершину вашей, мисс Анжелика, Пидуры и вашей, мистер Игорь, Пидурангалы в конце концов упёрлась бы в священную гору Кайлас в Гималаях. Слышали о такой? - Анжелика кивнула утвердительно. - Представляете, какое бы это было волнующее открытие? – Чандана театрально закатил очи горе и снова сложил ладони на уровне груди, словно взывал к своим богам. – Но увы, - он развёл руками с горькой усмешкой, эта линия отклонялась от строгого направления на север более чем на тридцать градусов к востоку. Сперва ничего не привлекало моего внимания: ни когда линия пересекала северо-восток Шри-Ланки, ни когда окунулась в воды Бенгальского залива. Но, едва она выбралась на сушу, уже в Индии, сразу начались интриги. Помните, я говорил про штат Андхра-Прадеш, где, по одной из версий, находился город Синхапура, откуда родом наши предки? Так вот, примерно в том самом месте, где могла быть расположена Синхапура, моя линия и вступила на территорию Индии. О чём это говорит? – задал нам риторический вопрос Чандана. – А ни о чём! – он же на него и ответил. – Но согласитесь, очень интригует. Предположить, что Львиная Терраса изначально ориентирована на Львиный Город и это поможет его отыскать, он ведь тоже не найден, как и Блистательная Ланка из «Рамаяны», это ли не настоящее открытие! Для нас, шри-ланкийцев, оно имеет такое же значение, как и обнаружение гомеровской Трои Шлиманом – для европейцев. Хотя, я читал, что многие сомневаются, что Шлиман нашёл именно Трою. И правильно делают... – сказал гид вполголоса, хитро прищурился, а потом чуть ли не выкрикнул, - Потому что настоящая Троя находится здесь! – и он ткнул пальцем себе под ноги.
- Смелое заявление! – не удержался я от саркастического тона, за что получил в предплечье чувствительный укол от анжеликиных коготков и отнюдь не дружеское пожатие её, на удивление, сильных пальцев, с виду изящных до фарфоровой хрупкости, но, тем не менее, от них у меня до следующего утра оставались на руке красные пятна и синюшные желобки от ногтей. Прищуренный взгляд тоже не сулил ничего хорошего, но я решил возмутиться и попытался высвободить руку, не прибегая, конечно, к полной силе, на что она мне ответила ещё более твёрдой хваткой, осаживанием за руку и немой фразой во взгляде: «Стой, как стоишь, и не дёргайся!» На моё протестное и тоже безмолвное требование движением глаз: «Слышь, ты ручку-то убери!» Анжелика мельком ответила своей обезоруживающей, чуточку хищной улыбкой: «Ну, что ты кочевряжишься? Тебе же нравится!», после чего её хватка ослабела, а фарфоровые пальчики начали нежно гладить потревоженную кожу на моём предплечье. Чего уж греха таить, с её аргументами невозможно было не согласиться! А Чандана по-прежнему увлечённо говорил и не обращал на наши препирательства никакого внимания, как и во всех случаях до этого. Не заметил он меня и в роли Фомы Неверующего.
- Вы знаете, мистер Игорь, я тоже так подумал, что это очень смелое заявление, - в голосе гида чувствовалась самоирония. – Но я не про Трою сейчас, а про Львиный Город. Не в похвалу себе будет сказано, но я решил не зацикливаться на первом же неочевидном попадании в знаковое место, а вознамерился посмотреть, куда протянется линия дальше. И почти сразу же угодил на поросшие джунглями и окутанные туманами холмы Пуньягири. Здесь находится дом разрушителя вселенной бога Шивы. Не помню, рассказывал я вам прежде или нет, но именно шиваизм – то самое течение в индуизме, которое исповедуют тамилы, в том числе и наши, ланкийские. Нет-нет, мисс Анжелика! – улыбнулся гид, прочитав немой вопрос на лице увлечённой его рассказом девушки. - Это тоже ни о чём не говорит, но зато делает наш сюжет более захватывающим. Вижу, что вы в ожидании чего-то необычного. Подождите немного, сейчас всё будет, – гид лукаво прищурился. – Итак, моя линия перебралась в штат Орисса – вотчину знаменитой Солнечной династии, откуда родом и царевич Рама. Теперь вы знаете, что именно он разрушил Блистательную Ланку, среди руин которой мы сейчас с вами и стоим. Потом был штат Бихар и, о, чудо! – Чандана, как заправский актёр, пафосно воздел руки к небу, - линия прошла в каких-нибудь двадцати километрах от Бодхгайя. Вижу, мисс Анжелика, что вам знакомо это название, а вам, мистер Игорь? – Я виновато пожал плечами, каюсь, мол, не слышал никогда прежде. - Ну, ничего, - Чандана ободряюще улыбнулся, - сейчас всё будете знать. Так, что здесь случилось, мисс Анжелика? – гид заранее заготовленным вопросом предоставил девушке заняться моим просвещением, что она и сделала, не без явного удовольствия получив возможность ещё раз употребить свою власть надо мной.
- Эх, ты, неуч! – обратилась она ко мне с той ласковой насмешливостью, с которой обычно говорят с детьми, забывшими стишок при выступлении перед взрослой аудиторией где-нибудь на домашней вечеринке. – Слушай же умных людей! - моему запястью досталось очередное рукопожатие, похожее на массаж. – В этом месте, сидя под деревом бодхи, принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой.
- Великолепно, мисс Анжелика! – Чандана вложил в свой голос как можно больше восторга. – Вы теперь представляете, что я должен был переживать, когда такие знаковые места мелькают у вас перед глазами. Я уже стал подумывать о том, а не приведёт ли меня моя линия на священную гору Кайлас, уж её-то вы точно знаете или слышали о ней, но, увы, я очень скоро понял, что она остаётся далеко к западу. Но зато, когда моя линия подошла к реке Ганг, я был вознаграждён ещё одной важной точкой на карте, напрямую связанной с историей Шри-Ланки. Всего десять километров не хватило моей линии, чтобы пройти точно через древнюю Паталипутру, столицу могущественной империи Маурьев. Это четвёртый – второй века до нашей эры. Одним из представителей этой династии был царь Чандрагупта, которого убоялся даже Александр Македонский и повернул свои войска назад. А вторым был великий император Ашока. При нём в третьем веке до нашей эры государство Маурьев достигло своего максимального размера, после чего он стал ярым поборником буддизма и ревностным его распространителем. Именно его сын Махинда был тем подвижником, что произнёс первую буддистскую проповедь на Шри-Ланке. А дочь его, Сангхамитта, привезла на наш остров отросток того самого дерева бодхи, под которым принц Гаутама получил просветление. Это дерево можно увидеть теперь в Анурадхапуре, куда мы с вами из-за нехватки времени не попадём.
- Да, но во времена «Рамаяны» буддизма ещё не существовало! – резонно заметил я. – Причём здесь доисторическая Ланка и буддистские святыни?
- Справедливый вопрос, мистер Игорь! – Чандане нравилось наше неравнодушие к теме его изысканий, и в роли рассказчика он был уже близок к высшей степени экзальтации: выразительно жестикулировал, переходил на быструю речь, отчего начинал забывать некоторые слова и грамматику, его сюсюкающий шриланкийский акцент становился всё более заметен, один раз он сделал шаг в сторону пропасти и мне пришлось резко податься вперёд и схватить его за короткий рукав рубашки, я помню, даже испугался, что испачкаю её девственную белоснежность своей потной и грязноватой на тот момент пятернёй, помню, что этот неожиданный выпад с моей стороны застал Анжелику врасплох, и она чуть не выпустила меня из своих цепких, как щупальца, изящных пальчиков, но вовремя среагировала, и тем самым вроде помогла мне удержать Чандану на краю скалы, хотя, как оказалось, он никуда и не собирался падать, а просто сделал осознанный шаг в сторону, благо пространство для этого имелось. Но после этого невольного порыва с нашей стороны, его отношение к нам изменилось, по крайней мере, мне так показалось, - мы стали для него друзьями, а не просто забавными и начитанными клиентами. – Вы верно всё подметили, мистер Игорь, но я не имел ввиду Ланку, я говорил о Львиной Террасе; как ни крути, а гигантские лапы, что вы видите сейчас под нами, были построены зодчими Касьяпы, к Раване они не имеют никакого отношения. Поэтому, если бы удалось доказать, что Касьяпа ориентировал Львиную Террасу так, чтобы связать важные для нас, сингалов, исторические и религиозные места, это было бы великим замыслом и моим великим открытием. Но…, - Чандана снова с чувством развёл руками, - как вы видели, точного попадания никуда не было, хотя, с поправкой на время создания памятника, такая неточность простительна. И всё же, я решил не придавать значения моим якобы открытиям, и вознамерился продолжить линию дальше. И опять оказался в смятении. Линия прошла всего в пяти километрах от Вайшали. Это тоже очень важное место, и не только для буддистов. Здесь родился современник Будды, Джина Махавира, основатель джайнизма…
- Ничего себе! – воскликнула потрясённая Анжелика, её выразительные глаза округлились и стали напоминать своими переливами большие перламутровые пуговицы. – И вы ещё сомневаетесь, что нет никакой закономерности? Есть, конечно, есть! Не скромничайте, Чандана!
- Спасибо, прекрасная и божественная мисс Анжелика! – гид с благодарностью поклонился. Девушка успела бросить на меня озорной взгляд, в котором прочитывалось насмешливое «Усёк, смерд, какая я!?», а Чандана продолжал говорить с чересчур, как мне показалось, кроткой миной на лице. Я бы на его месте распух от важности. – Вы очень добры, но я позволю себе быть критичным всё же. Мало того, что здесь родился Джина Махавира, тут Будда произнёс свою последнюю проповедь, и в честь этого события уже знакомый вам император Ашока воздвиг восемнадцатиметровую колонну со статуей льва на вершине. Она теперь одна из визитных карточек Индии. Но и на этом всё, пожалуй. Когда очередная волна эйфории схлынула, я не нашёл, за что тут зацепиться и поставить победную точку. Пришлось вести линию дальше, хотя, что я говорю! Почему пришлось? Мне было очень интересно совершить полный круг. К моему удивлению, Гималаи и Тибет я проскочил без запинки, ничего интересного мне не попалось, за исключением самого малорослого из восьмитысячников – горы Шишапангма. Мало того, этот пик выглядел настоящим отщепенцем среди тех, кому далеко за восемь километров, - Чандана улыбнулся, чувствуя, что удачно сбалагурил, а заодно показал виртуозное владение русским, несмотря на акцент, - поскольку находился намного восточнее основной группы рослых восьмитысячников, включая Эверест. Меня поразило название этой горы на санскрите, оно переводилось, как «Обитель Бога». И ещё один интересный факт: несмотря на то, что Шишапангма слывёт самой простой для восхождения, среди прочих восьмитысячников, на её склонах погибло больше всего опытных альпинистов. Ох, мисс Анжелика, не смотрите на меня так! – гид в шутку зажмурился. – Не надо меня хвалить и говорить, что в этом точно что-то есть, честное слово, я не знаю, как это всё увязать, тем более, что мы не дошли до главного, ради чего я и затеял весь этот рассказ. Но думаю, он вам поможет расширить кругозор и немного по-другому смотреть на всё, чему вы ещё станете свидетелями во время нашей поездки. Давайте проследуем дальше за моей линией, как Тесей за нитью Ариадны, - Чандана смерил нас быстрым взглядом удостовериться, оценили ли мы его обращение к древнегреческой мифологии, но нас уже мало, чем можно было поразить, исходя из всего ранее услышанного; если бы наш гид заговорил бы сейчас на старославянском и стал декламировать «Слово о полку Игореве», я бы с Анжеликой воспринял это, как должное. Мы стояли на вершине мистической скалы, обозревали величественные панорамы, словно специально созданные для того, чтобы снимать здесь фильмы о приключениях на чужих планетах, обдувались освежающим сладковато-терпким ветром, с лёгкой примесью дыма от горящих то там, то сям костров по краям рисовых полей, дым этот тонкими струйками поднимался к небу и казался канатами космических лифтов, возносящих людей и грузы к околоземной орбите и описанных сэром Артуром Кларком в его романе «Фонтаны Рая», который мне нынче не терпелось прочесть.
- Вы, Чандана, мастер затевать интригу, - Анжелика нашла-таки, за что его похвалить уже в ином ключе. – Боюсь, мы заночуем прямо на вершине Львиной Скалы, но так и не узнаем до утра, куда же завела вас эта нить Ариадны.
Гид довольно хихикнул:
- Всё, я заканчиваю вас мучить. Мы уже почти на месте.
- Я так поняла, раз уж вы со своей линией залезли далеко на север и так долго тянете с ответом, а ей уже скоро пересекать границу России, то нас ждёт сюрприз на нашей территории, я права? – не унималась Анжелика. Я молчал, досадуя про себя, что упустил инициативу в общении с гидом и слушаю речь Чанданы хоть и с интересом, но в пол уха и всё время сползаю в мыслях к думам о Павле, о его возможном присутствии здесь, на вершине, и к тому, почему он до сих пор не прошёл мимо нас; мы стояли недалеко от лестницы, я периодически косил туда взглядом, но никто, даже отдалённо на него похожий, так и не промелькнул. Поверить в то, что он не спускается из-за боязни попасться нам на глаза или делает это по просьбе Анжелики, я не мог, не той он породы парень. Да и девушка уже успела показать себя со всех сторон, если бы она хотела, чтобы Павел покинул скалу незамеченным, она бы уже нашла сто один способ отвлечь наше внимание. То, что она вцепилась в меня, как клещ, могло говорить только об одном: он ещё здесь, и она боится, что мне приспичит осмотреть площадку на вершине скалы, что я или Чандана можем заметить его, а ей (или им) этого не хотелось. Почему? Не нравилось мне это «почему», тревожный колокольчик дзинькал в душе, какая-то странная история закручивалась вокруг меня, но девушка была рядом со мной, она была прекрасна, и своим присутствием, и недосказанностью подзуживала меня, несмотря на все мои страхи, дознаться до истинной подоплёки всего происходящего.
- Браво, мисс Анжелика, вы очень проницательны! – Чандана захлопал в ладоши, когда девушка упомянула Россию. – Именно это я и имел ввиду. И вы первые русские, кому я это рассказываю. Остальным я пытался об этом говорить, но никто не хотел слушать, всем быстрей-быстрей, посмотрели и вниз, обратно в отель, в бассейн, в СПА. Вы не такие, вам, я вижу, всё интересно, и мне очень приятно, что вы неравнодушны и уважительны к истории такой маленькой страны, как наша, тем более, если её сравнивать с масштабами России. Про СССР, в котором я учился, я вообще молчу.
- Ну, Чандана, не лукавьте! – попытался я поддеть его снова, а заодно перехватить инициативу в разговоре. – Вы же члены Британского Содружества. Не помню, кто это сказал, что над британской империей никогда не заходит солнце.
- Я тоже не помню, - Чандана виновато развёл руками. – Но англичанам эта фраза досталась по наследству. Первоначально так называли Испанию и её заморские владения времён короля Филиппа Второго, а это конец шестнадцатого века. Испанцев никогда не было на нашей земле, а вот португальцы, как вы уже знаете, были. Про Британскую империю эта фраза вошла в обиход только в девятнадцатом веке. «Иных уж нет, а те далече», как писал ваш Александр Пушкин в «Евгении Онегине», цитируя персидского поэта Саади. Это я про британскую и испанскую империи говорю, мистер Игорь. Их никогда больше не будет, - в голосе Чанданы звучала непоколебимая уверенность. Мы с Анжеликой многозначно переглянулись при упоминании «нашего всего» незабвенного Александра Сергеича, не сговариваясь поджали нижние губы от удивления и одобрительно покачали головами. Чандана просиял, – А вот ваша страна может восстановиться. Британская империя была разбросана по отдалённым континентам, её разрозненные куски не связывались общими границами, а у вас монолитная территория, вы даже расшириться можете при желании далеко за рамки СССР или дореволюционной России. Вам нужен выход к тропическим морям, и вы ведь когда-то хотели это сделать, соперничая с англичанами в Центральной Азии и на востоке Средиземного моря, - оставалось только гадать, последнее он сказал в ответ на нашу мимическую похвалу или действительно так считал.
- Чандана, да вы ещё и стратег! Причём хитрый стратег! – я рассмеялся. – Мне такое даже не приходило в голову. Но теперь я, пожалуй, крепко призадумаюсь над этим.
- Да, нет, мистер Игорь, никакой я не стратег, просто это очевидно, посмотрите на любую карту мира. Россия, даже в нынешнем усечённом виде, нависает над всей Евразией, словно Дамоклов меч или Золотой Камень в Мьянме, - Чандана пожал плечами, как бы показывая, что слона-то я и не заметил. – Я читал, что русские войска в конце девятнадцатого века планировали освободительный поход в Индию, когда она ещё была, да и мы тоже, частью Британской империи. Сейчас нас освобождать уже не надо, а вот иметь свои базы в Индийском океане вам бы не помешало. Без этого вы всегда будете мёрзнуть, - и Чандана улыбнулся во весь свой белозубый рот, который на фоне его смуглого лица походил на горсть маленьких кусочков сахара, что медленно тонули в вязком горячем шоколаде.
- Да-а, что-то мы заперлись на севере! Или нас заперли? - я в размышлении почесал затылок свободной рукой. – Надо у вас тут открывать военные базы и мыть, как говорил один наш политик, сапоги в Индийском океане, - с лукавым прищуром адресовал я свою идею Чандане. - А кому-то – шлёпки от кутюрье, - и с тем же прищуром предложение полетело уже в сторону Анжелики.
- Неееее! – засмеялся Чандана, но уже несколько натянуто. – Нееее! – ещё раз протянул он и для убедительности покачал указательным пальцем. – Мы не дадим, с нас хватит португальцев, голландцев и англичан.
- Я же говорю, хитрый ты стратег: мол, заходите в гости, но не к нам! – рассмеялся я. Чандана в ответ взял с меня пример и тоже почесал в затылке:
- Поймите правильно, мистер Игорь, если честно, я не знаю, что будет, захоти большая страна, вроде вашей, обосноваться на Шри-Ланке или в Индии, например. Покорившийся однажды, покорится и второй раз. И третий… - Он вздохнул. – Вот вы никому не покорялись. Ваша страна, то есть, Россия. Вы чем-то напоминаете триаду индуистских богов Тримурти: Брахму – созидателя, Вишну – хранителя и Шиву – разрушителя. Сами себя создаёте, сами себя храните, без опоры на кого бы то ни было, сами себя и рушите. А поскольку эти боги, как считается, живут на далёком севере, то получается, что и вы из страны богов. Может и не нужны вам южные моря, живите в своём ледяном эдеме, а мы будем молиться на вас! – Чандана с ехидцей подмигнул мне.
- Экий вы хитренький! – вмешалась Анжелика. – Живите на севере. Сами живите! – воскликнула она с некоторым даже возмущением и тут же привнесла в нашу заоблачную и по-мужски глобальную тематику немного приземлённой женской логики, - Мы тёплое море любим, мы купаться хотим.
- А что, мисс Анжелика, вы опять оказались правы. Браво-брависсимо! – засмеялся Чандана и в который раз не поскупился на аплодисменты. – По-житейски веское обоснование экспансии на юг. Знаете, мисс Анжелика, вы отличаетесь от англичан. Я ведь жил в СССР и видел, что ваши союзные республики не были колониями. И вы, в отличие от британцев, даёте больше, чем получаете взамен. Если бы вы первыми дошли до Индии или отбили её у британской короны, мир был бы более справедлив. В вас прочно сидит комплекс Достоевского с его «слезинкой ребёнка». Причём, чужого ребёнка, не своего. Вам словно стыдно перед инородцами, что вы их покоряли. Вы уж простите меня за такие речи, мистер Игорь, вырвалось ненароком, давно хотел с кем-то побеседовать на эту тему, да случая всё не находилось. – Я скорчил на лице благосклонную гримасу, мол, всё нормально, пусть не беспокоится и говорит дальше. - Вы имперский человек?
- О, даааа! – протянул я и выпятил грудь колесом, потехи ради, разумеется. - Слушайте, Чандана, вы уникальный человек. Я с вами всего несколько часов, а мне уже хочется перечитать всего Артура Кларка, разобраться в тайнах Львиной Скалы, а теперь ещё и отправиться в новый поход на Восток, чтобы расширить границы Российской империи до побережья Индийского океана. Вот вернусь в Москву и займусь. Перво-наперво, историей вопроса, конечно, а не курсами молодого бойца.
- Чандана! – вдруг повысила голос Анжелика с очаровательной притворной сердитостью. – Может, вы оставите на вечер свои высоколобые разговоры о переделе мира? Оденете фраки, нальёте виски и, попыхивая сигарами, договоритесь, какие страны отойдут к Российской империи, а какие к Шриланкийской? – тут мы не смогли с Чанданой не посмеяться над самими собой в открытую. - Когда же вы, наконец, поведаете нам свою тайну, что сталось с этой несчастной линией? Мне уже не терпится забраться на соседнюю гору, - она махнула рукой в сторону Пидурангалы, - раз вы настоятельно это советуете, а потом, как вы правильно заметили – отель, бассейн, ужин, СПА и постель…, - при этом она лукаво посмотрела на меня, - В постели я сплю одна, если что. А всё остальное могу разделить с тобой, милый, - слово «милый» она произнесла, умышленно растягивая гласные, получилось весьма болезненно для моей самооценки и очень ласкательно для слуха.
- А я разве о чём-то тебя просил? – попытался я подыграть ей в том же разбитном духе.
- Попросишь ещё! – ответила девушка внезапно посерьёзневшим голосом, и я почувствовал, как под нажимом её пальцев застонало моё запястье, на которое она опиралась уже битый час.
- Да-да, мисс Анжелика, конечно! - засуетился гид. – Но вы потрясающие слушатели и собеседники, с вами хочется говорить и говорить. Я ещё раз прошу прощения и спешу прекратить дозволенные речи. Помните, откуда эта фраза?
- Чандана! – Анжелика уже прикрикнула и зло топнула ножкой. – Если вы думаете, что я Шахерезада, то вы глубоко заблуждаетесь. Я Шамаханская Царица, если вы в курсе, кто это такая! – Гид с улыбкой закивал. – И кто-то сейчас рискует полететь со скалы вверх тормашками!
- Всё, я заканчиваю! – затараторил гид, якобы подобострастно, на самом же деле, нас всех распирало от смеха. – Итак, после этой горы, которая называется Обителью Бога, моя линия устремилась далее на северо-восток. В Тибете, на который я очень надеялся, она не затронула никаких мест, достойных внимания, хотя я несколько раз прохаживался там вдоль линии, искал разные зацепки, но увы, мистический для многих Тибет для моей линии таковым не оказался. Я вообще-то частенько слоняюсь вдоль неё то в одндномместе, то в другом, ищу что-то новое и почти безнадёжно пытаюсь постичь, есть ли какая-то логика в том, что она затронула определённые знаковые точки на карте или оказалась совсем рядом с ними. В Синцзян-Уйгурском автономном округе Китая линия проскочила в двадцати километрах от оазиса Лоулянь, где учёные нашли знаменитые таримские мумии европеоидов, датируемые аж восемнадцатым веком до нашей эры, очень интересно, но я опять не знал, что с ними делать в приложении к Львиной Скале, потом линия оказалась в Турфанской впадине, там, где по одной из версий находится вход в Шамбалу – страну праведников. Это уже, как вы понимаете, немного теплее, есть о чём подумать и даже заявить: вот, пожалуйста, линия, проложенная от Сигирии через вершину Пидурангалы, указывает на таинственную Шамбалу или на ещё один вход в Звёздные Врата. Но я и здесь не задержался надолго, мне почему-то не нравился такой результат. Какой-то он был смешной, несерьёзный. И я последовал за линией дальше. Затем была Монголия, где она прошла по Монгольскому Алтаю – очагу многих народов Центральной Азии, пока, наконец, она не очутилась в вашей стране, в Сибири. Честное слово, я всякий раз начинал мёрзнуть в жарком тропическом климате от одной только мысли об этом суровом крае. И именно он сделал мне интригующий подарок. Сможете угадать какой? – гид, видимо, по заведённой манере общения с туристами, сощурился с ехидцей.
- Чандана, не тяните резину, выкладывайте! – Анжелика переминалась с ноги на ногу в нетерпении. – Устала уже тут находиться. Да и моя вторая половина, наверняка тоже. Да, милый? – она вновь посмотрела на меня с издёвкой.
- Мне здесь нравится, - пробурчал я как можно более недовольным тоном, хотя на деле это было не так, - но вот рука затекла.
- Не переживай, солнышко, - продолжала потешаться надо мной девушка и посмотрела на меня с наигранным сочувствием, даже губки сложила для поцелуя. – Сейчас спустимся и я тебя отпущу. А то у меня кружится голова от высоты, и вообще, здешний ветер и обстановка так возбуждают, так кружат голову, так хочется расслабиться в сильных руках. Ах!.. – вскрикнула она, прильнула ко мне и с ещё большим усилием опёрлась на мою руку, за которую она и так держалась, словно и в самом деле ей сделалось дурно, и она потеряла равновесие. Я поддержал её, хотя и видел, что это одно лишь притворство, и тут же поспешил посмотреть по сторонам, не осознанный ли это был манёвр по отвлечению внимания, чтобы Павел успел незамеченным проскочить на лестницу. Но никого, кроме европейской пары средних лет, располневшей от фастфуда, с животами навыкате, да нескольких дородных ланкиек при тщедушных на вид мужьях, я не заметил. Я даже глянул вниз, на Львиную Террасу - лестница, по которой спускались и поднимались туристы, тоже просматривалась хорошо, но и там не было тел, достойных того, чтобы уместить в себе комплекцию Павла, напоминающую чем-то прилежно упакованный парашютный ранец или гигантский кирпич с руками, ногами и головой. Анжелика меланхолично наблюдала за мной со снисходительной улыбкой и эта, засевшая в уголках губ, усмешка, бесила меня до крайности, при каждом её появлении я чувствовал себя презренным существом в глазах всех женщин мира.
- Чандана, а вы что замолчали? – строго окликнула Анжелика притихшего было гида, который ждал, пока я закончу вертеть головой и вытягивать шею (думаю, он догадывался, кого я ищу). Интересно, если в дело вмешается полиция, как он себя поведёт, будет столь же нейтральным или выложит в качестве улик против нас (стоп! против Анжелики и Павла, я-то здесь причём!) много интересных наблюдений?
- Не молчу, не молчу, мисс Анжелика! – гримасничал гид в уверенности, что веселит нас. – Просто мистер Игорь что-то потерял и я…
- Мистер Игорь ничего не терял! – обрубила его Анжелика на полуслове с плохо скрываемым раздражением в голосе. – Мистер Игорь готов уже был прыгнуть со скалы от отчаяния, что ваша история никогда не закончится, но я его еле удержала. Нам уже трижды не терпится узнать, куда же угодила ваша линия. Да, милый? – она дёрнула меня за руку. В ответ я недовольно сморщил нос и не произнёс ни слова. Рассказ Чанданы мне нравился, просто мысли витали в другом месте.
- Вы не поверите, мисс Анжелика, вы будете поражены, мистер Игорь, - гид словно бы и не заметил выговора девушки и перешёл на многозначительный тон, - она попала прямо в эпицентр падения или взрыва Тунгусского метеорита!
Затем наступила торжествующая пауза, которая, видимо, готовилась Чанданой заранее. Я не очень верил во всякие там летающие тарелки, инопланетных пришельцев и прочую дребедень из арсенала альтернативных псевдоисториков, в иной обстановке я бы посмеялся над словами Чанданы вволю, но тут, на вершине Сигирии, одной из величайших загадок прошлого, я представил себе совсем иную картину: бескрайняя, малонаселённая и почти неосвоенная сибирская тайга (я помню семичасовой ночной перелёт из Москвы в Хабаровск, и чёрную, разверстую во все концы сибирскую бездну под крылом, с редкими жиденькими огоньками или горящими факелами попутного газа на месторождениях, и так на протяжении чуть ли не двух третей пути), и надо же такому случиться, какая-то ничтожная тонкая линия, отправленная в кругосветное путешествие из одного таинственного места почти на экваторе точнёхонько попадает в другое таинственное место, причём, не в Индии, не в Тибете, не в Китае, где таких таинственных мест не перечесть, а в безлюдной сибирской тайге, где оно одно-единственное на тысячи километров вокруг. После этого убедить себя в том, что это обычная случайность очень трудно. Но, даже если это так, а это скорее всего так, такое совпадение не могло не волновать и будоражить фантазию.
- Вот это да-а-а! – произнесла Анжелика нараспев. Она даже выпустила мою руку, чтобы несколько раз хлопнуть в ладоши. И даже отступила на пару мелких шажков, что повергло меня в уныние дважды: один раз, что пусть и мнимая, но прилюдная близость закончилась, а второй, что Павел-таки проскочил у меня под носом незамеченным (если, он тут был, конечно). «Был… Был…», - упрямо твердило мне предчувствие. – Чандана, я сражена, - девушка продолжала лить на гида елей своим тягучим медовым голосом. - Вы уникальный человек. Так прицелиться, чтобы из Шри-Ланки попасть в Тунгусский метеорит – не каждому дано. – Мы с Чанданой даже переглянулись, задавшись немым вопросом: это она подначивает или просто так выражается? Но девушка, кажется, не шутила. – Я теперь точно хочу забраться на соседнюю гору, чтобы пощупать этот ваш каменный прицел, он, наверное, какой-то особенный. – Я невольно хихикнул, последняя фраза Анжелики показалась мне двусмысленной. Девушка посмотрела на меня взглядом, каким обычно награждают клинических идиотов, и продолжила, - Давайте спускаться уже, а по дороге вы расскажете, почему так важно, что ваша линия угодила на место падения Тунгусского метеорита. И какие ещё интересные места она пересекла уже после.
- Конечно, мисс Анжелика, давайте! – охотно согласился Чандана и сделал было движение в сторону лестницы, но потом замер и выжидательно посмотрел на меня. – Мистер Игорь, вы не против?
- Разумеется, Чандана, я только «за», давно пора спускаться, - ответил я, жестом приглашая его двигаться дальше. - Вы идите, а я ещё немного побуду на вершине. Хочу помедитировать один. Я вас догоню. Если что, подождите меня минут пять на Львиной Террасе.
Чандана кивнул и послушно направился к лестнице. Он воспринял мою просьбу, как саму собой разумеющуюся, а вот Анжелика опять посмотрела на меня по-своему, с лёгким прищуром (ах! как ей шёл этот взгляд, она напоминала мне дикую кошку перед решительным прыжком на добычу). Я ожидал от неё нечто подобное, поэтому наши глаза встретились. Я ответил ей таким же прищуренным взглядом, в который постарался вложить лукавую усмешку, как бы говоря – «я всё про тебя знаю, милочка!» Но мои и без того узкие глаза из-за нависавших тяжёлых век могли показаться ей просто щёлочками, в которых ничего не прочитывалось. Наверное, так и вышло, хотя, как мне представлялось, моё лицо должно было походить сейчас на беспощадный лик Тамерлана или Чингиз-хана в момент крайней решительности, но Анжелика расценила это по-своему: она скривила губки, пожала плечами и постучала пальцем по виску. А потом стала спускаться вслед за Чанданой с таким видом, словно с ним одним она сюда пришла, с ним одним и уходит.
Я саркастически хмыкнул, подумав над тем, какие две несхожие тайны волновали меня сейчас: есть ли связь между Сигирией и Тунгусским метеоритом и куда подевался Павел? Хотя с ним было всё более или менее ясно – он был здесь и просто смылся отсюда незамеченным по договорённости с Анжеликой. Конечно, сама девушка и её роль в участи утонувшего Поля, в моей собственной судьбе волновали меня куда больше, чем все загадки Вселенной вместе взятые, но я не хотел, а точнее боялся дать самому себе правильный ответ. А так оставалась возможность ещё позаблуждаться на её счёт некоторое время и надеяться на чудо, что мои предположения всего лишь пустопорожние домыслы.
Конечно, я не нашёл Павла на вершине, хотя остался исключительно для этого, никакая медитация сроду мне была не нужна. Я догадывался, что не найду его, иначе Анжелика не выпустила бы меня из своих рук, будь он тут. Но я так долго томился желанием доказать обратное и уличить девушку в лицедействе, что даже во время увлекательных россказней Чанданы думал о другом, и сказать себе «стоп!» уже был не в состоянии, разжать эту пружинку сомнения я мог только действием, а не усилием воли. Здравый смысл не работал и сладко-щемящее чувство воодушевления, какое испытывает обманутая жертва в предчувствии скорого подтверждения своих догадок, владело мною безраздельно. Слава богу, что я всего лишь скороспелый ухажёр и попутчик, чьё отношение к Анжелике ещё не оперилось, а чувство собственности на неё едва проклюнулось; будь по-иному, имей мои подозрения хоть какие-то основания, я бы впал в близкое к помешательству страдальческое состояние. Весь свет бы тогда катился у меня в тартарары, а я… Хм, стыдно признаться, я был бы один-в-один Павлом на пляже прошлым вечером.
Когда я убедился, что Павла на вершине нет, меня наполнило ощущение блаженной лёгкости. Словно из мира земного тяготения я перенёсся куда-то на Луну, сбросив добрую половину своего веса, и налети сейчас порыв ветра, меня, того гляди, просто сдуло бы с вершины, как порожний пластиковый пакет, брошенный нерадивыми посетителями, который понесётся, кувыркаясь в воздушных потоках, то немного вверх, то резко вниз, пока, наконец, не опустится на густые кроны деревьев, не прокатится по ним колобком, а потом зацепится за какую-нибудь ветку и будет трепыхаться там, как пойманная в силок птица, торчать, как бельмо на зелёном глазу, и раздражать тем, что станет портить первозданность пейзажа, в то время, как его неведомым хозяевам будут посылаться тысяча проклятий, что у них не достало культуры и терпения донести этот жалкий ошмёток полиэтилена до ближайшей урны.
Анжелика и Чандана, как и было договорено, ждали меня на Львиной Террасе. Они отошли к самому её краю и, стоя спинами к Сигирии смотрели на соседнюю Пидурангалу. Гид продолжал о чём-то оживлённо вещать (хотя нетрудно было догадаться, о чём), время от времени он махал рукой в сторону горы, что лежала напротив, а Анжелика, судя по тому, как ходил туда-сюда длинный козырёк чёрной бейсболки на её очаровательной голове, обращалась лицом то к нему, то опять смотрела на Пидурангалу и временами глубокомысленно кивала, а один раз она даже обернулась, чтобы убедиться, спускаюсь ли я, или по-прежнему пребываю на вершине скалы. Когда же я подошёл к ним, девушка на моё «А вот и я!» ответила искусной демонстрацией на лице неподдельного удивления, словно до этой самой минуты ей было глубоко безразлично, где я:
- Быстро ты! Ну, и что ты там ещё увидел?
- Звёздные Врата! – съязвил я и не пытался этого даже скрыть.
- Вот как? Покажешь? – Анжелика снова поджала губы и прищурила глаза, но уже без былой насмешливости; из-под щёлочек меня испытующе сверлил настороженный взгляд.
- Покажу, когда будем стоять у того самого камня, - я кивнул в сторону валуна на вершине Пидурангалы. – Оттуда лучше видно.
Не знаю, что я такого сказал ужасного, но девушку словно током передёрнуло. Она сразу как-то скомкалась, засуетилась, порывисто выхватила из выреза футболки солнцезащитные очки, сперва неуклюже надела их дрожащими пальцами, зацепив дужкой только за одно ухо, отчего те чуть не слетели с переносицы, но девушка вовремя успела их схватить, потом снова попыталась надеть их, ей это удалось, но не сразу – длинный козырёк бейсболки мешал ей, а приподнять его она в растерянности так и не удосужилась. Такая разительная перемена в её поведении не ускользнула от нашего с Чанданой внимания.
- Мисс Анжелика, что с вами, вам нездоровится, у вас не солнечный удар, голова не кружится? – гид с тревогой и заботой протянул ей руку, даже я подался вперёд, чтобы в случае чего поддержать её. Девушка протестующе отмахнулась, сжала плотно губы и затаила дыхание, словно боролась с внезапным приступом боли. Потом открутила пробку на пластиковой бутылке с водой и судорожно выпила её остатки. Бутылочка была маленькая, заполненная только на треть, и воды Анжелике не хватило. Какой-то спазм продолжал душить её. Я, не мешкая, протянул ей свою, тоже далеко не полную, но она хотя бы была больше объёмом и воды в ней тоже было больше. Девушка уже взяла её, а потом разжала пальцы, словно вспомнила, что мы с ней в натянутых отношениях. Но недомогание одержало верх и она после секундной паузы снова схватила бутылку и залпом опорожнила её.
- А больше нет воды? – выдохнула она, отдышавшись. Мы с Чанданой развели руками. – Тогда давайте спустимся и купим ещё, - сказала она, сделав очередной глубокий вдох.
- Да, конечно, - засуетился Чандана. – Нет, стоп, давайте я сбегаю сам, а вы побудете тут, на Террасе, мистер Игорь присмотрит за вами. А после этого мы сразу поедем в отель, никаких больше восхождений на сегодня. Вы согласны, мистер Игорь?
Я открыл было рот, чтобы одобрить его предложение фразой «Конечно, а куда деваться!?», но Анжелика опередила меня:
- Нет, нет, нет! Никаких отмен чего бы то ни было. Я уже в полном порядке, просто немного закружилась голова. И за водой я схожу сама, нам и так пора спускаться чуть ли не бегом, чтобы везде успеть. Тем более, как вы, Чандана, выражаетесь, мистер Игорь обещал мне показать Звёздные Врата, правда, милый? – её подначивающий тон был ярким свидетелем тому, что она почти оправилась от приступа и только нескольких глотков воды ей не хватает до полного обретения себя.
- Пойдёмте, Чандана, - сказал я к гиду несколько мрачноватым тоном, как бы игнорируя обращение ко мне Анжелики, хотя про себя я испытывал невероятное чувство облегчения, что с девушкой всё обошлось и дал себе слово, что, несмотря на все её выпады в мой адрес, я буду отныне приглядывать за ней, как за самым дорогим сокровищем. Одно только пытало мою мнительную душу: как-то странно совпало моё шуточное утверждение о возможности увидеть Звёздные Врата с вершины Пидурангалы с внезапным приступом Анжелики. Я, конечно, ещё очень плохо знал её, а уж тем более не обладал сведениями о её врождённых или приобретённых болезнях, но моё внутреннее «я» упорно настаивало на их отсутствии. Чего же она тогда испугалась? Что такого страшного я мог ей там показать? Зачем она вообще согласилась лезть на вершину второй горы, если оттуда можно увидеть нечто, что ужаснуло её уже заранее? Прекрасная возможность отказаться, ссылаясь на недомогание и никто даже не пикнет супротив. – Купим девушке воды, - продолжал я, - а потом решим, стоит нам туда карабкаться или закончим на сегодня. Мы ведь и завтра можем это сделать, не так ли?
- Нет, лезть! – вклинилась Анжелика со своим упрямством. – На завтра у нас другие планы. Чандана обещал познакомить меня с молодым человеком. Сегодня, кстати, обещал.
- Я помню, помню, - гид посмотрел на Анжелику с улыбкой, а на меня покосился с опаской. Я опять не показал виду, что меня это покоробило, хотя внутри всё всколыхнулось. – Завтра поедем, - заключил он с опорой на мою невозмутимость.
- А можно сегодня? – встрепенулась Анжелика. Глаза её лукаво горели, она выстрелила ими в мою сторону, явно довольная собой. Недавний приступ словно канул в лету. К этому моменту мы уже покинули Львиную Террасу, опять прошли мимо Зеркальной стены и теперь по ступенькам спускались вниз, в то время как левее от нас по кручёной лестнице люди вереницей ввинчивались вверх, идя на свидание с прекрасными рисованными девами в Пещере Фресок. Ещё пара пролётов и под сенью манговых деревьев покажутся торговцы амритой, напитком бессмертия, коей сейчас служила обычная минеральная вода в пластиковых бутылках.
- Почему сегодня! Когда? – наши с Чанданой лица вытянулись, как по команде, а занесённые ноги, чтобы поставить их на ступеньку ниже, замерли в воздухе, словно в ожидании очередного приказа «ать-два!» – То есть, на Пидурангалу (это сказал я, а Чандана, по данному Анжелике слову, назвал её Пидурой) не идём? – также в один голос поинтересовались мы.
- И на гору полезем и на свиданку поедем, - заливисто засмеялась Анжелика, словно внутри неё звенел буддистский колокольчик. Мы привели в движение задранные ноги, поставили их на ступеньку и в молчаливой задумчивости спустились на один пролёт.
- Когда же мы всё успеем!? – нарушил молитвенную тишину, установившуюся было между нами, голос Чанданы, полный отчаяния. Он явно обращался ко мне, как к хозяину положения.
- Да, когда? – немного туповатым тоном переадресовал я вопрос Чанданы Анжелике.
- Ну, - та пожала плечами, - темнеет здесь рано, но разве занятия в школе этого вашего боевого искусства…
- Агампоры! – поспешно вставил Чандана.
- Ага… Ага…, - попыталась следом за ним повторить Анжелика, но по привычке или по хитрому умыслу снова запнулась на чужом труднопроизносимом слове. – Ох, Чандана, не сбивайте меня с толку вашими местными словечками, я вся теряюсь от них и могу заболеть. Меня боец интересует, а не его искусство. Так вот, разве занятия проходят только при свете дня, вечером их нет? – подытожила свою тираду Анжелика.
- Есть, конечно, - вынужден был согласиться Чандана. – И сегодня, они, наверное, занимаются тоже. Если хотите, я позвоню ему на мобильный и узнаю.
- Сделайте одолжение, - сказала девушка снисходительным тоном и изящно повела ручкой, словно хотела её подать для поцелуя покорности. И я бы не отказался к ней приложиться.
Чандана тут же достал свой телефон и набрал нужный номер. Он что-то протараторил на своём языке, рассмеялся, потом опять перешёл на скороговорку, но уже без серьёзной мины на лице и с частыми смешками; мне даже захотелось на него обидеться. Я вообразил себе, что он со своим невидимым собеседником обсуждает настырное желание Анжелики встретиться с местным мачо (надо полагать, он и был на проводе с той стороны) и делает это в весьма вольных выражениях, за которые в приличном обществе бьют морду. Но вместо того, чтобы каким-то образом донести это до Чанданы, я почему-то подумал про Анжелику и выцедил мысленно сквозь зубы уже ранее подуманное: «Вот суч…!», и опять, как и в прошлый раз, обрубил себя на полуслове.
Закончив разговаривать по мобильному, Чандана мгновенно принял солидно-торжествующий вид, с каким он уже объявлял нам, что его линия на карте Гугл, проложенная от лап на Львиной Террасе через валун на вершине Пидурангалы, угодила в место падения Тунгусского метеорита. «Кстати, надо ему напомнить, что он так и недорассказал, что это всё значит и во что она ещё вляпалась, эта его смешная линия», - мысли мои принимали всё более скептическое направление в отношении альтернативных исторических теорий, как-никак мы спускались с Сигирии на грешную землю, а не наоборот, и всё возвышенное и необъяснимое требовалось оставить богам наверху. Или это так телефонный разговор на меня подействовал, поди разберись! Хотя, скорее всего, последнее вернее.
- Я дозвонился! – сказал Чандана тоном церемониймейстера, словно сам король Касьяпа дал нам разрешение на аудиенцию. Я подозреваю, он просто захотел придать желанию Анжелики встретиться с его другом некоторую комичность и несерьёзность, и тем самым щадил мои чувства. – У него и впрямь сегодня занятия, он очень польщён и ждёт с вами встречи, мисс…, - Чандана завис на долю секунды на сдвоенном «с» и произнёс уже так, как было политически грамотно с его точки зрения, и чтобы я не подумал невесть чего, - …сстер Игорь и мисс Анжелика. Его зовут Рушан.
- Ух ты, Рушан! – восторженно воскликнула девушка, как-то уж чересчур восторженно, при этом она даже не удосужилась скосить глаз в мою сторону, чтобы полюбопытствовать о моей реакцией на её слова. – Какое славное, мощное имя. От слова «рушить», «разрушать», словно бог Брахма рушит вселенную. И одновременно, как оно мягко звучит. Будто сильные пальцы делают тебе нежный массаж и ты чувствуешь, как в них пульсирует сдержанная мощь. Настоящее мужское имя для избранника настоящей женщины. А то Игорь, не пойми, что, словно вороны каркают…
Тут я не выдержал и сделал предательский выпад:
- Ну да, Павел и Поль тоже имена отличные и мелодичные, и со словом «павший» сочетаются по звучанию великолепно, к чему бы это?
Анжелика опять начала задыхаться. Чандана кинулся к ней на подмогу, взял бережно за локоть и усадил на кирпичный парапет, а я, недолго думая, кубарем скатился с лестницы на два пролёта ниже и увидел торговцев водой. С ходу я сунул в руки опешившему парню купюру в пять тысяч рупий, выхватил две полуторалитровые пластиковые бутылки с водой из его сумки-холодильника и через две ступеньки помчал обратно наверх, в очередной раз кляня себя на чём свет стоит за свою словесную распущенность. «Это же напускная бравада! – укоряло меня моё внутреннее благородство, чеканя каждое слово, будто дятел стучал по стволу дерева. – Бедная девушка и так вся в переживаниях и страхах из-за утонувшего Поля и с Павлом у неё чёрте-что, а ты! Эх, ты!» - вздыхала про себя лучшая моя половина, хотя нет, я себе явно польстил, четвертушка от силы.
Когда я вернулся, девушка была уже в полном порядке. Чандана безучастно и молча стоял рядом, он только посмотрел на меня с укоризной, едва я, прерывисто дыша, очутился перед ними. Он меня тоже осуждал и правильно делал. Я отвинтил крышку на бутылке и протянул её Анжелике. К другой жадно припал сам.
Девушка пила лениво, будто через не хочу, одной проформы ради. «Как-то она быстро поправилась на этот раз, - в голову вновь полезли мрачные мысли, но теперь не от моего лучшего «я». – Ох, не нравится мне это!» А ещё мне уже не нравился Рушан, хотя я о нём пока только слышал, а не видел. Подспудно я понимал, что девушка подтрунивает надо мной, играет в кошки-мышки, но, если раньше она всякие свои насмешки сопровождала красноречивыми взглядами и мимикой, то теперь, я их не заметил и это настораживало.
«Извинись!» - успело мне шепнуть моё хорошее «я» из опасения, что плохое «я» вот-вот перехватит инициативу. Я пробурчал с виноватым видом, обращаясь к Анжелике: - Прости меня за мой дурацкий язык. Ляпнул, не подумав. Мир?
- Я с тобой не ссорилась, сказал и сказал, - ответила девушка равнодушно и даже головы не повернула. Она по-прежнему сидела на парапете и болтала одной ногой на весу, а вторую поджала под себя. К бутылке она прикладывалась часто, но если пила, то маленькими глоточками, а то и вовсе просто смачивала губы. Всё это больше напоминало какой-то нервный рефлекс, чем утоление жажды. Чандана не вмешивался в происходящее и всем видом показывал, что покорно ждёт наших дальнейших указаний. Я решил нарушить неловкое молчание и подтолкнуть ситуацию к дальнейшему развитию:
- Чандана, а чем закончились ваши эксперименты с линией? Вы как-то бросили рассказывать о ней в самый интригующий момент, когда она уткнулась в место падения Тунгусского метеорита и даже не пояснили, есть ли в этом какая-то логика?
Гид ожил, словно робот, в котором нажали кнопку «Вкл.» Сперва без единой эмоции на лице он начал говорить, но, по мере повествования, всё более и более преображаясь в прежнего задорного рассказчика:
- Вы знаете, мистер Игорь, это событие внесло большую сумятицу в мою голову и больше ничего. Оно изо дня в день будоражило мою фантазию, но я ни на йоту не продвинулся в нужном направлении. А в ненужном – на сто миль вперёд. В смысле скепсиса. Когда журавль в небе неожиданно сам падает тебе в руки, ты сперва носишься с мыслью, какой ты гений, а спустя короткое время эйфория сменяется полным унынием и осознанием, что ты - идиот до мозга костей. Я много, что прочитал в Интернете про Тунгусский метеорит, статьи всякие, самые невероятные и самые правдоподобные гипотезы его происхождения, скачал даже книгу вашего писателя-фантаста Казанцева о том, что причина взрыва на Подкаменной Тунгуске – это крушение атомного корабля марсиан. Про Никола Тесла и его опыты с электричеством прочёл, будто Тунгусский метеорит - его рук дело. Писатель Казанцев меня сперва воодушевил. Нет, в марсиан я не верил, а вот в то, что взорвался корабль пришельцев или одна из летающих колесниц виман правителя Ланки демона Раваны на входе или выходе из Звёздных Врат, это я допустил, как рабочую гипотезу. И тут же вспомнил про таинственные тоннели, которые позволяли Раване в мгновение ока перемещаться в любую точку пространства. Но потом, когда познакомился с проблемой поближе, скрепя сердце, отбросил это предположение, как нереальное. Очевидцы видели в небе дымный и огненный след от падения метеорита, а не просто локальную вспышку у поверхности земли, похожую на взрыв, с мощными шумовыми эффектами и ударной волной, как это было бы логично в случае Звёздных Врат. Местность там безлюдная, суровая. Хотя смысл устраивать в такой недоступной глуши Звёздные Врата как раз есть, тогда при входе-выходе через них, случись аварийная ситуация, мало бы кто пострадал. Потом я узнал, что в далёкие-предалёкие времена, к которым относятся и эпические события «Рамаяны», за много тысячелетий до нашей эры, климат в Сибири был иной, гораздо теплее, тайги и болот не было, да и сама местность выглядела куда более обжитой, хотя бы теми же мамонтами, - Чандана не смог сдержать улыбки при этих словах. – Но всё равно след на небе от пролетающего метеорита всё портил. И тут я подумал…, - он снова сделал ещё одну театральную паузу, чтобы раздуть интригу, - Нет, не о Звёздных Вратах. А не водились ли там те самые сингальские львы и не пришли ли мы сами оттуда в необозримом прошлом сперва в Индию, а потом сюда, на Шри-Ланку, вот о чём подумал я? Ведь именно где-то в центре Сибири лежал очаг многих восточных народов, разве не так? – Чандана посмотрел на меня, поскольку Анжелика продолжала прикладываться к пластиковой бутылке с водой и делала вид, что занята всецело своим недомоганием, хотя, уверен, ушки у неё были на макушке, а всё остальное – игра на публику. Я в ответ недоумённо пожал плечами. – Я прочитал про древнего пещерного льва, который водился в Европе и Сибири в эпоху плейстоцена. Он предшествовал нашей современной геологической эре – голоцену и закончился по меркам естественной истории совсем недавно, всего каких-то двенадцать тысяч лет назад. Я посмотрел на рисунки этого льва и пришёл к выводу, что он очень похож на нашего так называемого сингальского льва. Два его зуба нашли недалеко от города Ратнапура, где добываются знаменитые сапфиры и прочие самоцветы, - при упоминании о них Анжелика косвенно подтвердила моё предположение об её ушках на макушке, она замерла с бутылкой у самых губ и не приложилась к ней, покуда гид не рассеял её надежд на то, что он уделит драгоценным камням больше времени. – Там же, в относительной близости расположен и наш «Парк Юрского периода», о котором я вам уже рассказывал, - реликтовый дождевой лес Синхараджа, означающий в переводе, не забыли ещё, что? – Чандана по привычке включился в игру со слушателями, чтобы им не наскучила его долгая лекция.
- Лес Короля-Льва или Королевского Льва, - небрежно, как бы случайно услышав заданный вопрос, произнесла девушка и сделала очередной маленький глоток.
- Браво, мисс Анжелика, вы, как всегда, на высоте! – гид широко улыбнулся и захлопал в ладоши. – И вы, мистер Игорь, тоже на высоте, уверен, вы знали это, просто не успели сказать и уступили это право девушке, что выдаёт в вас истинного джентльмена.
Я посмотрел на него, но так и не понял, он насмехался надо мной сейчас, говорил искренне или делал это потому, что за всё «уплочено» именно из моего кармана. Я выбрал среднее, так мне было спокойнее.
- Выходит, - продолжал Чандана, - пещерный лев плейстоцена мог жить на нашем острове, а тогда скорее полуострове, поскольку Адамов Мост не стал ещё нынешней цепочкой островов, а был весьма обширным участком суши, по которому не стоило труда перебраться из Индии в Шри-Ланку и обратно. Даже в Средние века, когда по Индийскому океану плавали арабские и индийские купцы и огромные китайские флотилии, по Адамову Мосту можно было переправиться вброд без помощи лодок или плотов.
- И какой отсюда вывод? Как это связано с Тунгусским метеоритом? – прервал я гида несколько бесцеремонно, в опасении, что он пустится в пространные размышления, а мне уже не терпелось двигаться дальше и, наконец, встретиться лицом к лицу с Рушаном, разумеется, не в поединке по боевым искусствам, которыми я совершенно не владел, а в битве взглядов, например, что устраивают перед каждой схваткой боксёры-профессионалы. Этого было бы вполне достаточно для оценки, серьёзный ли он мне соперник в состязании за симпатии Анжелики, или я просто стану жертвой момента из-за прихоти капризной красотки, а едва мы с Рушаном расстанемся, девушка напрочь о нём забудет. Я поднял голову и, прищурившись, демонстративно посмотрел на солнце, которое к этому времени уже заметно переместилось вниз из точки зенита. Чандана мгновенно уловил смысл моего жеста.
- Всё, мистер Игорь, мы идём дальше, по дороге дорасскажу, - он было двинулся вперёд, но тут вспомнил про недомогание девушки. – Вы как, мисс Анжелика, готовы идти дальше, самочувствие ваше в норме?
- Да, Чандана, конечно, - ответила она с лёгким вздохом, который больше свидетельствовал, что девушка хорошо устроилась и расслабилась на хранившем прохладу кирпичном парапете, чем о всё ещё плохом самочувствии. Двигая только мышцами попы, поскольку одна её рука была занята бутылкой с водой, а вторая – пробкой от неё, она слезла с парапета, растянула в знакомую улыбку-ниточку свои плотно сжатые губы и отрапортовала бодро: - Я готова!
Едва мы стали спускаться дальше, как нас накрыла тревожная волна оживления, что исходила от посетителей-ланкийцев, которые шли вверх-вниз по ступенькам. И те, кто поднимался нам на встречу, и те, кто спускался вместе с нами, и даже меланхоличные торговцы водой в тени деревьев, стали отчаянно жестикулировать, переглядываться, у всех на лицах появились испуганно-недоумённые выражения, а кто-то даже стал показывать руками в сторону Львиной Скалы. Анжелика забеспокоилась по-своему, она как-то сжалась, чуть не припадая к ступенькам, словно хотела превратиться в местную обезьянку и стать незаметной на людях. Чандана весь подобрался, посмурнел и только подгонял нас частыми отрывистыми фразами «Идёмте, идёмте скорее!» Один я ничего не понимал и выглядел дурак-дураком, поводил вокруг выпученными от недоумения глазами и всё не решался спросить Чандану, в чём дело. Уж не дикие ли осы решили поохотиться на экскурсантов, их устрашающие гнёзда гроздьями лепились к Сигирии почти у самой вершины. И бывали случаи, правда чрезвычайно редкие, когда они жалили кого-то насмерть.
Однако посетители, те, что двигались наверх, хоть и были заражены всеобщим волнением, но назад не поворачивали, а продолжали восхождение на Львиную Скалу. Значит, не в осах было дело. Тогда, в чём? Почему Анжелика заволновалась, а я оставался спокоен? Чандана, ясное дело, он местный, он мог понять со слов других ланкийцев, что стряслось, и уводил нас от этого чего-то как можно дальше. Но я не видел, чтобы гид успел перекинуться с девушкой хотя бы словом, поскольку они шли прямо передо мной, и я не только бы заметил, но и услышал.
- В чём дело? – не удержался я от вопроса, как только мы перестали спускаться и вышли из-под тени деревьев и валунов на снедаемую солнцепёком равнину Сада Фонтанов. Здесь Чандана сбавил темп и перешёл на ленивый неспешный шаг, каким обычно и ходят гиды с туристами во время посещения достопримечательностей. – Что случилось? – подкрепил я свой первый вопрос вторым, словно боялся, что он проскочит мимо ушей Чанданы.
- Ничего не случилось, мистер Игорь, - ответил тот, чуть проглатывая слова, поскольку боролся с отдышкой. – Просто мисс Анжелика попросила меня идти быстрее, чтобы мы везде смогли успеть.
- Хм, - хмыкнул я и пристально посмотрел на них обоих, как на заговорщиков. – А почему же тогда возбудились все другие посетители, с кем мы столкнулись на лестнице? Какая опасность нам угрожала? – не унимался я. Анжелика зыркнула на меня взором затравленного зверька; её способность мгновенно менять личины и переходить из одного состояния в другое, равно противоположное, удивляли меня и, более всего остального, настораживали. Она по-прежнему стремилась стать малозаметной обезьянкой, плечи были понуры, колени чуть подогнуты, руки безвольно висели плетьми вдоль тела и, того гляди, опустятся ниже колен, как у приматов и доисторического человека, козырёк бейсболки она надвинула почти на самые брови, и в его тени рассмотреть её лицо с небольшого расстояния было практически невозможно.
- Да не было никакой опасности! – постарался беззаботно отмахнуться Чандана, но я ему не поверил. – Меня действительно попросила быстрее идти мисс Анжелика, а публика на лестнице просто эмоционально обсуждала драку между обезьянами, что случилась парой пролётов выше и вызвала небольшой переполох. Да, мисс Анжелика?
Но девушка ему не ответила. Она сосредоточенно смотрела на прямую, как стрела, дорогу, по которой нам предстояло вернуться к выходу, и на четыре быстро растущие фигурки. Спустя несколько секунд выяснилось, что они бегут со всех ног. Сразу было видно, что люди хорошо натренированы, раз способны выдерживать бешенный темп по жаре, да ещё в беге на приличное расстояние. Мгновения спустя стало понятно, что бегут люди в форме, а на середине пути выяснилось, кто они. К нам решительно приближались без всяких намёков на усталость двое полицейских в светло-коричневой форме и двое охранников музейного комплекса Сигирия в тёмно-зелёной. Пока они бежали к нам, я косил глазом на Анжелику и наблюдал, как менялось её поведение. Чувствовалось, что девушку охватила паника и она не знала, куда себя деть. Она явно собиралась дать дёру. Девушка лихорадочно озиралась по сторонам, словно примеривалась, в каком направлении удобнее смыться и затеряться в чаще леса. Видно, вывод улизнуть от бегущих ей навстречу стражей порядка оказался в итоге неутешительным: с одной стороны деревья были хоть и мощные, но редкие, с другой - более частые, но охватом невелики, среди них никак не затеряться, а ведь до них ещё и добежать надо, не менее ста метров по открытой местности. От этого такая попытка заранее обрекалась на провал. Да и как уйти от преследования тех, кто знает здесь каждый кустик и камешек. Анжелика опять сникла и, кажется, приготовилась к неизбежному. Весточка о загадочно утонувшем Поле на пляже в Ахунгалле таки настигла её в Сигирии. Наверное, они уже и Павла повязали, поэтому я его здесь и не увидел. Оперативно сработали, надо отдать местной полиции должное.
Я тоже струхнул не на шутку, ведь меня могли втянуть в соучастие в преступлении, наговорив всяких небылиц, а вот Чандана был невозмутим: он или хорошо играл лицом, или заранее знал, что люди в форме бегут не по наши души. Так оно и вышло. Когда двое плотно сколоченных усатых полицейских, в фуражках, опоясанные ремнями, но без оружия, в рубашках с короткими рукавами и многочисленными на них нашивками, в идеально отутюженных брюках и чёрных ботинках, а за ними, так же экипированные, усатые, только видом потщедушнее, охранники протрусили мимо нас и даже ни на ком не задержали свои взоры, словно бежали обязательный кросс при сдаче нормативов, я представляю, что должно было твориться на душе у Анжелики. Напряжение последних минут дало о себе знать, колени подкосились и она просто рухнула на свою пятую точку, чем взбила на дорожке лёгкое облачко красной пыли. В результате получился звук, какой бывает, когда при готовке яичницы разбиваешь яйцо острием ножа и вываливаешь его содержимое на раскалённую сковородку, что-то среднее между «хрясь!» и «чпок!» Я даже сперва пришёл в ужас от мысли, а не треснул ли у неё позвоночник и не раздробились ли кости тазобедренного сустава? Мы с Чанданой бросились на помощь Анжелике, каждый со своей версией происшедшего: я с той, что изложил выше, а гид – помятуя о двух недавних её приступах. Мы помогли ей подняться на ноги, и я даже позволил себе фамильярность, стряхнул ладонью пыль с её шортиков на ягодицах. И не получил за этого никакого нагоняя. Вода в бутылке у девушки ещё оставалась, поэтому бежать тоже никуда не пришлось, мы почти насильно влили ей в рот несколько глотков, после чего она заметно ожила.
- Давайте мы отвезём вас в отель, мисс Анжелика, а все встречи перенесём на завтра, - гид не мог не предложить этого вновь. – Поймите правильно, не дай бог с вами случится что, с нас головы снимут и с руководства компании тоже. Если мистер Игорь захочет один подняться на Пидурангалу, на Пидуру, то есть…, - закашлялся Чандана, а девушка при этих словах вымученно улыбнулась и посмотрела на него с нескрываемой благодарностью, её глаза, способные при случае занимать половину неба, а в недовольстве выглядеть хищно и остро, излучали какое-то особенное тепло и нежность, я такого взгляда ещё не удостаивался и зависть решила меня заесть. «Это она так смотрит по слабости здоровья, зудело моё уязвлённое я, сейчас она очухается и опять начнёт щурить глазки, да строить из себя Джоконду». Чандана, пока я изводил себя никчемной ревностью на пустом месте, успел сказать Анжелике, что он предлагает мне одному подняться на вершину второй горы, что девушка может меня подождать в укромном от солнца местечке на территории монастыря Рамакале, что у подножия Пидурангалы, или шофёр отвезёт её в отель, пока я буду совершать восхождение, а потом вернётся за мной и Чанданой, который останется дожидаться меня внизу, а со мной наверх отправит кого-нибудь из местных, они всегда толкутся при монастыре, чтобы сопроводить туристов за небольшое вознаграждение. А если мистер Игорь передумает лезть на гору, тогда мы тут же вернёмся в отель и будет даже лучше, если вызовем мисс Анжелике врача, заключил гид и взглядом обратился ко мне за одобрением своих слов. Что касается Рушана, тут же добавил он, то с ним можно пересечься на следующий день или не встречаться вовсе. И он опять многозначительно посмотрел на меня, в полной уверенности, что мне понравится такая его идея.
Но едва прозвучало имя Рушана, Анжелика мигом поправилась.
-Нет-нет, Чандана, я здорова, это нервное, это не лечится! – с горячностью запричитала она, словно малый ребёнок, которого из-за кашля не пускают гулять на улицу. – Я даже ни капельки не устала. А обмороки у меня бывают иногда, от излишних переживаний. Вот он, - она небрежно махнула в мою сторону, - знает причину.
Гид ничего не ответил, а снова обратился ко мне с немым вопросом. Принимать решение должен был я. И что мне оставалось делать? Разумеется, я дал согласие: мы полезем на гору и поедем к Рушану. Не Анжелики ради, я сам этого хочу.
Девушка, словно в подтверждение своих слов, первой поспешила на выход, идя бодрым шагом и размахивая руками, как при оздоровительной ходьбе, чтобы больше кислорода поступало в лёгкие. Но метров через сто Чандана её окликнул:
- Погодите, мисс Анжелика, последний штрих к нашей экскурсии по Сигирии. Помните, в самом начале я обещал показать вам утерянную голову льва, якобы разбившуюся или разбитую кем-то, которая по легенде должна была нависать над гигантскими лапами на Львиной Террасе? Я ещё сказал, что её тут никогда не было, но я знаю, где она. И я также оборвал свой рассказ про свою линию, мистер Игорь, - он с почтительностью посмотрел на меня, - когда говорил о львах плейстоцена, которые водились в то время и на месте падения Тунгусского метеорита. Если вы спросите меня, какая связь между доисторическими львами, метеоритом и Сигирией, отвечу честно, кроме той, что там они давно водились, а тут их относительно недавно запечатлели в камне, рисунках и легендах, больше никакой. Я может украл своим рассказом немного времени, но мне хотелось погрузить вас в атмосферу тайны, сделать свой рассказ более занимательным…
- Чандана, вы замечательный гид и рассказчик, слушать вас одно удовольствие, - не дала ему дальше рассыпаться в извинениях Анжелика, - но вы уж доведите до конца и свою линию, и свою историю, а то мы с мистером Игорем истомились в ожидании финала, никак до Рушана не доедем, - съязвила она. Её новая тактика говорить мне колкости и не смотреть при этом в мою сторону, выводила меня из себя, как ничто до этого прежде. «Диву даюсь, как Павел сам её не убил до сих пор! Я с ней и дня не прожил, а уже и утопил бы, и сбросил бы со скалы и… и… затоптал бы бешенными слонами!», - ничего лучше в области жестоких казней моя фантазия придумать не смогла.
- Хорошо, мисс Анжелика, тогда послушайте меня лишних пять минут, - Чандана вновь настроился на рассказ и принял свой пафосный вид. – Давайте покинем, наконец, место падения Тунгусского метеорита, и пометим его жирным вопросительным знаком. На будущее. А что же моя линия? Я, конечно, знаю ответ заранее, и, как вы, наверное, успели заметить могу немного блефовать и нагнетать страсти в своих рассказах, - он улыбнулся и сделал лёгкий поклон в мою и Анжеликину стороны, - я это делаю специально, даже если вы относитесь к моим словам скептически, они вас всё равно заинтересуют в той или иной степени и заставят слушать…
- Чандана, не увлекайтесь прелюдиями! – девушка резко оборвала его насыщенную пафосными оборотами речь. – Давайте уж, ближе к сути, «Поехали!», как говорил наш Юрий Гагарин, которому вы тут бюст в отеле поставили, а он вам дерево посадил.
- Я и говорю по сути, мисс Анжелика, - гид приложил руку к сердцу и ещё раз с достоинством слегка поклонился. – Я просто дал маленькое пояснение. Вы – мои самые благодарные слушатели, я никому ещё так долго ничего не рассказывал. Даже взыскательные на экскурсиях литовцы и те меня в долгую не воспринимали. Это большая честь для меня и я буду гордиться тем, что был вашим гидом. – Он отвесил ещё один лёгкий поклон. – Так вот, возвращаясь к моей линии на карте. После места падения Тунгусского метеорита она пересекла Сибирь, но ничего загадочного на своём пути не встретила, пока не прошлась ровно посередине дельты огромной сибирской реки, которая называется так же, как и наши пальмовые белки, а как они называются, кто знает? – это уже было похоже на детский сад, где воспитатель любой вопрос начинал с присказки «Скажите, дети…?» У нас и вышло ответить, как в детском саду: одновременно с Анжеликой мы выпалили: «Лена, Лена её зовут!», благо, руки ещё вверх яростно при этом не тянули. Но мне этот приём Чанданы доставил несколько приятных и необычайно тёплых ностальгических мгновений. Я вспомнил Арзамас-16, нынешний Саров, суперсекретный и легендарный ядерный центр, где в физико-лирические 60-е годы прошло моё детсадовское и начальное школьное детство, где я испытал то самое чувство, которое, наверное, будут ощущать праведники, пребывая в раю после смерти, или люди будущего, живя при коммунизме, описанном в произведениях советской фантастики тех же 60-х. Кому говорить за это спасибо: преподобному Серафиму Саровскому, основавшему там святую обитель, или жестокому наркому Берия, который курировал атомный проект и, по сути, был основателем Арзамаса-16, или им обоим вместе взятым? Наверное, стоит вспомнить и академика Сахарова, у которого работала моя мама, и академика Харитона, у которого отец был личным пилотом. И, конечно, моих молодых и активных родителей прежде всего, а с ними - ощущение ладного и совершенного мира вокруг. Н-да, как ни крути, а коммунизм, это когда твои родители не стареют, а ты сам навсегда застрял между подготовительной группой в садике и первым классом в школе, вечное 31 августа, а тебе от роду семь лет.
- … Земля Санникова, - донёсся до меня далёкий, как бы из другого мира голос Чанданы. В нём тоже пахло коммунизмом, в этом неимоверно красивом, но малость запущенном мире под названием Шри-Ланка, словно ты очутился в обветшалом, но некогда фешенебельном особняке, где вместе с привидениями и самопроизвольным скрипом истёртых половиц нечистой силой прижилась на стенах плесень и ничем не выводимый запах сырости, где потёртая до состояния тонкой паутины обивка на дорогой мебели из ценных пород дерева, местами потрескавшейся, говорили о том, что разрушитель Вселенной Шива уже танцевал здесь и признаки упадка и умирания стали необратимыми. И, всё-таки, в таких местах невероятно уютно и всегда верится в светлое будущее.
- Что Земля Санникова? – навострил я уши на знакомое словосочетание и в мгновение ока невидимым тоннелем Раваны вернул себя из Арзамаса-16 в Сигирию.
- Ты что, опять шлялся в Звёздных Вратах? – хмыкнула Анжелика и её идеально выточенные плечи презрительно передёрнулись, а Чандана добродушно улыбнулся.
- Типа того! – буркнул я и набычился в её сторону. – Был в другом месте и в другом времени, куда тебе не попасть даже за самые большие деньги. А я там был, а я там жил.
- Это где ж такое? – голос девушки дрогнул и в нём засквозило явное неудовольствие тем, что ей может быть чего-то неведомо и неподвластно.
- Не скажу, военная тайна! – теперь уже я самодовольно хмыкнул и издевательски повёл плечами. Я хотел передразнить Анжелику, подражая её смешку и движению плеч, вышла в итоге бледная копия, но главное – она вышла, и девушку это задело, она даже губу нижнюю прикусила от досады.
- Моя линия разрезала пополам наискосок дельту реки Лена, мистер Игорь, а потом тоже самое проделала и с Новосибирскими островами в Море Лаптевых, - Чандана охотно повторил пропущенное мною. – Вы помните, наверное, такой советский фильм, а я ведь ещё и книгу читал…
- И я читал её, Чандана, академик Обручев её написал, - живо подхватил я приятные воспоминания. – Но мне больше понравилась «Плутония» и в «Дебрях Центральной Азии». Про фильм ничего не скажу, но песня там клёвая. «Призрачно всё в этом мире бушующем…» - нараспев затянул я и лукаво подмигнул Чандане, а затем и Анжелике.
- Ааа, я её помню! – девушка нашла возможность втиснуться в почти слёзные ностальгические воспоминания двух неумолимо стареющих мужчин. – Её пела группа «Любэ»!
- Сама ты группа «Любэ»! – я пренебрежительно поморщился. – В фильме её исполнял Олег Анофриев. Вам, нынешнему поколению виски с колой, такое не под силу, - я не стал поминать про расхожее «поколение пепси», посчитал зазорным говорить штампами и решил сразить Анжелику доморощенной «крылатой фразой». Но тут же нарвался на достойный ответ.
- Ну, конечно, только поколение водки с пивом способно на что-то. Вернее, было способно. Сейчас у него и не стоит, и водка с пивом не идёт, отвоевались, мальчики, - девушка снисходительно и даже с какой-то сострадательной нежностью посмотрела на меня; чувствовала, что уела. Чандана поддержал её весёлым хохотом.
- Да, уж, мисс Анжелика, поставили вы нас на место! – он даже закашлялся от спазмов в горле. – Всё верно, смена поколений. Я, кстати, в вас верю, и в вас лично, и в ваших одногодок, вы на многое способны, а не только на то, чтобы на свой лад перепевать старые песни. Согласны со мной, мистер Игорь? – Чандана заговорщически посмотрел на меня, как бы говоря: «Сейчас я вас помирю!» Он не дал мне вставить слово и продолжил, - Вижу, что согласны. Но позвольте мне докончить рассказ, а то мисс Анжелика опять меня отругает и правильно сделает. – Девушка с деланным видом выразительно кивнула головой, как бы в подтверждение этих слов. Чандана продолжил: – Когда я увидел, что линия прошла в том месте, где предположительно купец Санников обнаружил неведомый остров, я снова подумал о Звёздных Вратах, о тоннелях Раваны, о связи между местом падения Тунгусского метеорита и этой таинственной землёй. Было от чего разыграться воображению. Но потом волна восторгов схлынула и я решил, что опять охочусь за миражами. Немногие стали свидетелями летящего в небе над Тунгуской огненного шара с дымным хвостом, но очень многие слышали грохот от взрыва и ощутили на себе взрывную волну, а потом видели её последствия. Но остатков метеорита не нашли. И с Землёй Санникова такая же история. Один, от силы несколько человек, видели её на горизонте, но ступить на неё никому не удалось. Поэтому я поблагодарил Будду за то, что он доставил мне столько приятных душещипательных минут, что, возможно, я сделал сенсационное открытие, но пока бездоказательное, и подумал, что может быть проясню ситуацию, когда доведу мою линию до конца и она замкнётся сама на себя там, откуда вышла, то есть у подножия Львиной Скалы. Но она впустую прошла по Аляске, по западу Канады и США и, чиркнув за самый кончик мексиканский полуостров Калифорния, похожий на оттопыренный мизинец, если сравнивать Северную Америку с кистью правой руки, выскочила на просторы Тихого океана. Тут у меня опять ёкнуло сердце, я ненароком подумал, что линия может пройти через остров Пасхи, маленький правильный треугольник в тысячах километрах от любого материка или острова, с загадочными истуканами на его поверхности. Представляете, если бы такое случилось на самом деле, ничто бы уже меня не разубедило в том, что я совершил грандиозное открытие! Но, увы, сенсации не случилось. Линия прошла значительно восточнее острова Пасхи, вторглась в Антарктиду, пересекла её и потом уже до самой Шри-Ланки не встретила ни единого клочка суши. Правда, она совсем близко проскользнула мимо острова Кергелен во Французских Южных территориях, но чуть не считается, как у вас принято говорить. На берег Шри-Ланки линия вышла из вод Индийского океана…, - я не мог не восхититься тому, как Чандана грамотно подбирает красочные эпитеты на чужом ему языке, пусть он и знал его хорошо, и частенько на нём говорил и ещё чаще, может быть, читал русскую литературу и прессу, но фантазии ему было не занимать, наверняка, и литературный талант какой-никакой имелся; того гляди, из него получился бы новый Пушкин, тоже тёмноликий и кучерявый, который внёс бы свежую струю в нашу словесность, а то она как-то захирела в последнее время. - … в местечке Ахангама, точнёхонько на территорию бутик-отеля Гартонс Кейп, - продолжал говорить Чандана поверх моих мыслей, - а потом случилось нечто интересное, под самый занавес, так сказать. Прежде чем моя линия замкнулась сама на себя, она прошла через три очень знаковые точки: реликтовый лес Синхараджа, Адамов Пик и Королевский ботанический сад в Перадения. Про первые два вы уже слышали, а ботанический сад мы в вами посетим, он у нас стоит в программе и ещё успеет произвести на вас неизгладимое впечатление. Почему он является важной точкой? Потому что по легенде, на его территории находился и до сих пор где-то скрыт источник вечной молодости. Стоит в него окунуться старику, как он становится цветущим юношей и начинает жизнь заново. Кстати, Перадения так и переводится – «источник вечной молодости». Не знаю, как с этими последними знаковыми местами на территории самой Шри-Ланки согласуются Тунгусский метеорит и Земля Санникова, но буддистские святыни в Индии, затронутые моей линией, может быть дадут начало какой-нибудь теории. А пока я не представляю, что со всем этим делать. Чувствую себя непризнанным гением, - Чандана рассмеялся и в смехе его проскользнула и горечь от невозможности самому понять и дать оценку достигнутому результату, и самоирония по поводу вообще всего им сказанного. – Заброшу на месяц-другой, уговорю себя, что пустое это дело, а потом опять возвращаюсь к нему с диким энтузиазмом, и снова отступаюсь, опустошённый ощущением никчемности данного занятия. – Он развёл руками и вздохнул. – Ну, хоть понабрался разной дополнительной информации и теперь, надеюсь, меня интересно слушать гостям из бывшего Советского Союза. Вам понравился мой рассказ? – обратился он к нам, как бы даже извиняясь за свою многословность.
- Конечно, Чандана, даже не сомневайтесь! – ответил я за нас обоих, потому что Анжелика отвлеклась и сосредоточенно смотрела на вершину Сигирии. Там, на правой её половине, противоположной Львиной Террасе, скопилась толпа людей, хотя, как я помню, когда часом ранее мы сами там были, больше всего посетителей я заприметил именно с левой (северной) стороны и по центру. С левого края открывался мистический вид на Львиную Террасу, расположенную под самыми вашими ногами, и поодаль, чуть в стороне, - на Пидурангалу, которыми мы любовались, когда слушали первую часть рассказа Чанданы о тайнах Сигирии. Стоя в центре скалы, в самой высокой её точке, можно было очаровываться панорамами юга и востока (там, где порхал полиэтиленовый пакет), только вид на запад застилали разросшиеся по этому краю скалы деревца. И вот теперь там почти никого не было, две-три крошечных фигурки от силы, остальные все столпились справа, в более низкой, чем левая, части вершины, где располагался бассейн и жилые помещения для наложниц; когда мы были на вершине туда спускалось от силы несколько человек, все остальные, числом до полусотни, продолжали кучковаться по центру и с левой стороны. «Сил уже нет по ступенькам ходить», - подумалось мне тогда. Если бы не Анжелика, не моё маниакальное желание отыскать на вершине Павла, я бы и сам туда не пошёл, а так оббегал все закоулки, как бешеная собака, для которой семь вёрст не крюк. Я, кстати, заметил, что и сам Чандана не единожды косил глаз на Львиную Скалу и досадливо морщился при этом. И что ещё бросилось в глаза – мы были одни на дорожке, по которой пришли к Сигирии, и теперь по ней же покидали её, никто не шёл позади нас к выходу, и не было никого, кто бы двигался нам навстречу, кроме уже упомянутой троицы полицейских, оказавших столь странное воздействие на Анжелику. Удивительно, как я не обратил на это внимание раньше!
- Ну что, пора мне показать вам голову сигирийского льва, которая якобы отвалилась, помните, я обещал? – Чандана, видимо, решил отвлечь девушку от тревожного созерцания людей на вершине Львиной Скалы, а меня от мрачных мыслей по поводу того, почему она это делает. – Я так, полагаю, что мисс Анжелика, уже нашла её, - сказал он с улыбкой, чем обыграл нынешнее её состояние, когда она, не отрываясь, смотрела на гору и как бы не замечала никого вокруг. – Вы всё делаете правильно, мисс Анжелика, если ищите её на вершине. Так оно и есть. Обратите внимание на самый левый край, тот, что нависает над Львиной Террасой. Ничего он вам не напоминает? Чью-то голову, если смотреть в профиль?
Мы с Анжеликой послушно посмотрели туда, куда указывал Чандана. Не знаю, как девушка, а я сперва ничего не увидел. Никакой такой головы. А потом Анжелика воскликнула:
- Надо же! И впрямь голова льва! Ты видишь, ты видишь! – она повернулась ко мне и всю её растерянность как рукой сняло. Глаза даже из-под козырька бейсболки сверкнули от возбуждения и каждый напомнил звёздчатый сапфир «падпараджа», когда на невзрачный серо-голубой окатыш падает свет, и из вспыхнувшей по центру ослепительной точки на его поверхности в шесть сторон разбегаются столь же яркие лучи. Анжелика вернулась к себе прежней.
Я воспринял её восторженное восклицание, как руководство к действию и стал внимательнее вглядываться в очертания скалы, куда указывала рука девушки, а она приговаривала при этом: «Смотри! Смотри! Ну вот же, вот, слепой что ли!?» И я увидел. Действительно, верхний выступ по левому краю Сигирии вполне отчётливо напоминал профиль львиной головы, какой её и привыкли изображать шриланкийцы. По виду эти головы напоминали бульдожьи, а щёки были оттопырены, как у хомяков. Я различил приплюснутый нос, круглый глаз, стиснутые челюсти; лев явно прибывал в созерцательной задумчивости, что отдалённо роднило его с египетским Сфинксом. Такое ощущение, что голова Сфинкса служила неизвестному ваятелю образцом; Шри-Ланка с древних времён лежала на пересечении торговых морских путей из Мьянмы, Малакки и Суматры и даже из Китая в гавани Персидского залива; Чандана уже обмолвился, что бывали тут со времён похода Александра Македонского и греки, и римляне, а до них вполне могли быть и древние египтяне, и шумеры, и уж кто-нибудь из них наверняка поведал о пирамидах и Сфинксе, и, не исключено, даже оставил рисунок на свитке папируса, пальмовом листе или просто начертил их палочкой на песке или краснозёме, а будущий зодчий Львиной Скалы всё хорошо запомнил, а после придал левому верхнему её уступу характерный абрис, чтобы скала издали походила на погружённого в задумчивость или в медитацию льва. И ничего, что этот контур головы находился сбоку, над Зеркальной стеной, а не над Львиной Террасой, а лапы были непропорционально малы по сравнению с размерами самой скалы, но схожесть была достигнута, и эта самая голова смотрела на Пидурангалу, куда нам предстояло сейчас забраться, и через которую Чандана проложил свою удивительную линию, встретившую на своём пути и эпицентр падения Тунгусского метеорита, и место вероятного нахождения загадочной Земли Санникова. Если, конечно, верить во всё это.
- Да-а-а, Чандана, - я уважительно покачал головой. – Ну вы и поразили нас сегодня. Никак не думал, что узнаю столько интересного. Я предвидел, что Сигирия удивит меня, но ваш рассказ сделал это ощущение просто фантастическим. Я как на другую планету попал через Звёздные Врата. А ты? – обратился я к Анжелике.
- А я попала на тебя через эти самые Врата, - ответ её получился томным, голос звучал устало, словно девушка и впрямь была измучена душевными страстями. Я подозрительно покосился на неё. Колкостей на тему взаимоотношения полов я от неё наслушался уже вдосталь, да и сам отличился на этом поприще, а вот романтическая чувственность в её голосе прорезалась впервые. «Она встретила меня, пройдя сквозь Звёздные Врата! – насмехался я про себя. – Бэлла Ахмадулина и Марина Цветаева в одном флаконе, ну надо же!» Из-за опаски нового подвоха по мою душу, я сделал вид, что слова девушки относились не ко мне. В воздухе повисла навязчивая пауза, которую Чандана, верный профессии гида, поспешил заполнить своим голосом.
- Я рад, что вы сами обнаружили львиную голову, без дополнительных подсказок, – Чандана снова привирал, мы были далеко не первыми, кому он профессионально льстил подобным образом, но всё равно было приятно. Я ещё раз оглянулся и убедился, что львиная голова не обман зрения, не игра света и тени. Позже, на чужих фотографиях разных лет я безошибочно узнавал её и теперь стойко придерживаюсь мнения Чанданы на этот счёт, хотя все мужики, с которыми я делился этим «не своим открытием», неизменно поднимали меня на смех, а молодые девушки и стройные женщины до заветных «сорок пять – баба ягодка опять» мялись в сомнении и, словно им предлагали в первый раз выйти замуж, не говорили ни да, ни нет, но при этом смотрели на меня с восхищением, мол, какой ты умный. Женщины старше сорока пяти никак не реагировали, поскольку я с ними не общался на отвлечённые темы - только по работе и так, по мелочи житейской. Но они тоже смотрели с восхищением, но уже без всякого повода, им просто нравилось так делать.
Ещё издали мы заметили, что у входа на территорию Сигирии толпится народ. Когда мы снова пересекали ров с водой в обратном направлении, то увидели полицейских, которые всех выпускали, но никого не впускали. Уже и без пояснений Чанданы стало понятно, что на Львиной Скале что-то произошло, причём весьма неприятное. Я опять заметался чувствами и поискал глазами Анжелику. Она, как и при первом появлении полицейских, вела себя странно, отстала от нас и была похожа на надувную игрушку, из которой постепенно выходит воздух, того и гляди обмякнет и распластается бессильно в дорожной пыли.
Мы переглянулись с Чанданой и я заметил огонёк озабоченности в его глазах. Тревоги я в них не прочёл, а только досаду, что его гостям приходится заканчивать экскурсию на Сигирию под такой вот тревожный аккомпанемент. Мы остановились, чтобы дождаться Анжелику. На девушку было жалко смотреть. Она плелась за нами, как приговорённая к казни. Мне даже захотелось приобнять её, приободрить словом и по-отечески нежно поцеловать в лобик или в макушку. Чандана и на этот раз ничего не сказал, хотя вид Анжелики не мог ускользнуть от его внимания.
Когда мы влились в толпу людей, ожидающих пропуска на территорию Сигирии, нас на удивление никто не остановил. Вернее, меня и Анжелику. Чандана сделал нам знак рукой идти дальше, а сам подошёл к солидного вида полицейскому офицеру с пышными усами и обилием непонятных нам знаков отличия на форменной рубашке. Другие полицейские не обратили на нас никакого внимания, я взял девушку за руку, она пребывала в податливом и послушном состоянии, и мы протиснулись сквозь озабоченно гудевшую на разных языках массу народа. Оказавшись на свободном от людей пространстве, я отвёл её в тень, под раскидистое дерево, где мы и стали дожидаться Чандану. Я видел, как наш гид что-то сказал офицеру, весьма эмоционально при этом, судя по жестикуляции, но в итоге их краткая беседа закончилась на дружественной ноте, оба широко улыбнулись друг другу и чуть ли не подобострастно расшаркались. Чандана поискал нас глазами, я поднял вверх руку, чтобы ему было удобнее различить нас, и спустя несколько мгновений он уже стоял рядом.
- Ничего страшного не случилось! – поспешил он сообщить нам радостную весть. – Туристы на Львиной Террасе устроили переполох из-за мнимого нападения ос. Им показалось, будто одно из гнёзд зашевелилось и там стали собираться в рой насекомые. Видно, их турагент переусердствовал с инструкцией по безопасности, и они больше следили за осиными гнёздами, чем за достопримечательностями. На таком солнцепёке какие только миражи не почудятся! Разумеется, если вовремя не смачивать голову водой или не носить нашу фирменную бейсболку, как это делает мисс Анжелика, - Чандана непринуждённо расхохотался, и девушка вымученно улыбнулась в ответ. Наш гид снова привёл её в чувство. «Почему она так реагирует на полицию? – у меня в голове гудело своё осиное гнездо. – Всё же прояснилось! Никаких несчастных случаев. А я уж грешным делом подумал, а не Павел ли тому виной, не он ли со скалы того...»
Чандана осторожно коснулся моего предплечья нежно-розовыми подушечками своих пальцев, хотя сами пальцы были тёмно-шоколадного цвета, собственно, как и он сам. Заметно приободрившаяся Анжелика шла впереди нас и радовала не одного меня своей походкой. Две половинки её обтянутой шортами попки работали при ходьбе, как хорошо смазанные поршни в коленчатом валу, и легко, без всякого трения, ходили попеременно вверх-вниз. Чандана тоже посмотрел на девушку, но совсем иным взглядом, им он просто измерил расстояние до неё, а потом сказал заговорщическим шёпотом:
- Мистер Игорь, на Сигирии действительно случилась трагедия и осы в ней не виноваты. У её подножия нашли труп молодого мужчины-европейца. – Гид ещё раз покосился на идущую впереди Анжелику. – И знаете, со слов полицейского он очень похож на того парня, с кем общалась мисс Анжелика, а ещё раньше я видел его утром, когда мы выезжали из отеля на побережье. Он, кажется, собирался нас догнать…
- Вы Павла имеете ввиду? – перебил я Чандану и тут же ощутил, как буря противоречивых эмоций подкатывает к горлу, словно раскалённая лава к жерлу вулкана, - Вы говорите, что видели его здесь, в отеле?
- Да, нет же! - Чандана снова покосился на идущую впереди девушку, не подслушивает ли она часом, и зашептал ещё тише, – Я видел их там, на вершине Львиной Скалы…
Большая волна в Ахунгалле. Глава 6
© Copyright: Каригор Олегин, 2018
Свидетельство о публикации №218112301392
Свидетельство о публикации №218112301392
Рецензии