Женщины в моей судьбе Эмма

               
                Эмма
  После ударов Судьбы я начал приходить в себя. На любовном фронте никаких перемен, хотя мне всё чаще приходила на ум мысль о женитьбе. Все мои братья давно были женаты, а я после неудачного старта оказался у разбитого корыта. Как говорится, ни кола, ни двора. Нет, с «колом» было всё в порядке, а вот со двором дело обстояло сложнее – место в общежитии, в комнате на четырёх человек.

Но когда я увидел, что Судьба сделала с моим шефом, старшим технологом нашей технологической группы, то считал себя ею не очень обиженным. Я с шефом был очень дружен и вне работы называл его Стасом, а полное его имя было – Станислав Ростиславович. Высокий красавец-брюнет, выпускник Львовского политехнического института. Когда он в цехе шёл по центральному проходу между конвейерами, то головы работниц поворачивались вслед за ним, словно шляпки подсолнухов за солнцем. Он очень скучал по своей мове, которой я, проживший в детстве три года на Западной Украине, владел в совершенстве.
Стас был старше меня на четыре года и абсолютной мямлей в делах семейных. С первой женой, после развода при разделе трехкомнатной квартиры, выменял ей с дочкой двухкомнатную, себе – однокомнатную. Женился повторно на смазливой девчонке, которая моложе его на пятнадцать лет. Она родила ему сына и загуляла с ровесником. Хорошо, что при разводе не претендовала на его квартиру. Таким образом, мы оба с ним были холостяками с подмоченной репутацией, причем он подмочиться сумел дважды. Но, что интересно, у окружающих нас   представительниц прекрасной половины человечества, а в сборочном цехе их было почти девятьсот, подмочить его репутацию в третий раз, желающих девиц было хоть отбавляй. По-прежнему, не обращая ни на что, ему «строили глазки» наши местные красотки в возрасте от восемнадцати и старше.

Шёл конец декабря 1966 года. Цех напряжённо работал над выполнением и месячного, и годового планов. Мы не уходили с конвейеров, помогая цеху, выполнять самые трудоемкие операции. Я сидел за установкой градуировки приборов и, конечно, между делом обсуждал с напарницей (эту операцию делают два человека) разные международные, заводские и цеховые новости. В напарницах у меня была наша цеховая спортсменка, мастер спорта по настольному теннису Валечка Нечаева.

По возрасту она попадала в сферу моей досягаемости, будучи ровно на десять лет моложе, а то обстоятельство, что она, как и я, уже познала радости и горести семейной жизни, развязывало мне язык. Детей у нее не было. Квартиры тоже. Хотя, если говорить откровенно, то мне в то время худосочные женщины не нравились. Мне с ней приятно было поболтать обо всем, но видов я на нее не делал никаких.
– Николай Трофимович, с кем собираетесь встретить Новый год? – спросила она у меня.
– Как всегда – с гитарой. – А ты, наверное, хочешь, пригласить меня к себе?
– Собственно не я, а Серафима и не вас одного, а со Станиславом Ростиславовичем…
Серафима была ее подругой. Девица двадцати лет, такая вся из себя томная, мечтательная, говорившая всегда тихим голосом, смотревшая на собеседника доверчиво и многообещающе. На смотре художественной самодеятельности она читала стихи Блока и сорвала бурные, и очень продолжительные аплодисменты. Работала чертежницей на трафаретах.
– Здравствуйте вам, – говорю. Ну, он в качестве кавалера, а я кого буду исполнять? Деда мороза?..
– Вы будете исполнять роль моего возлюбленного, а Серафима давно влюблена в Станислава Ростиславовича и хочет с ним объясниться…

Когда я рассказал Стасу о приглашении нас на встречу Нового года в кругу молодых работниц нашего цеха, и что одна из них страстно мечтает с ним познакомиться, он, к моему удивлению, заинтересовался идеей. Спросил ее фамилию. Когда я назвал, то он сразу же восхищенно отреагировал: «гарна барбурка» и согласился.  С Валей я за территорией цеха был на «ты» и мы с ней вели себя очень развязно, даже могли порой позволить легкие объятия. 
– Валечка, согласие получил. – Обсудим детали, – сказал я после окончания рабочей смены в последний день старого года.
– Давай встретимся за три часа до Нового года. Мы выйдем к арочному подъезду её дома и будем вас ожидать. Запиши адрес…

Я записывать не стал. Этот дом я знал. Он был угловым на пересечении улиц Мира и Коммунаров. Длиннющее двухэтажное строение с арочным входом во двор посредине. А во дворе – настоящий Шанхай. Чуть ли не одно на другом по обе стороны двора ютились одноэтажные жилые строения. В глубине двора был общий туалет, к которому вела заасфальтированная дорожка. Первый этаж этого дома с фасада занимали разные конторы и какие-то организации, но второй был заселен жильцами. Вход к ним был со двора. Одна общая дверь с левой части от арки, другая с правой, а далее по лестнице на общую веранду. Вход в квартиры со стороны застеклённой веранды.

Где-то часов в восемь вечера я приоделся, купил цветы и пришел к Стасу. Тот собирался, но делал все очень вяло. Долго брился, примерял галстуки. Я поглядывал на часы и тут вспомнил, что спиртного ничего не купили. Зашли в магазин и купили пару плоских бутылок ликера и бутылку шампанского. На часах было без пятнадцати девять!
«Трамвай ползет, как черепаха, кондуктор спит, как бегемот…» Это было про нас. Прибыли к месту встречи с опозданием на тридцать минут. Естественно, нас уже никто не ожидал. Вошли в арочный подъезд. В какую дверь идти? В левую или правую?.. Стас повернул вправо.

Дальше все разворачивалось, как в рассказах Зощенко. Когда мы поднялись по лестнице и вошли в первую дверь, то попали в большой зал посреди которого стоял длинный стол. За ним сидело человек двадцать и пир уже шел, видимо, давно. Как я узнал после – это была свадьба. Сторона жениха не знала приглашенных со стороны невесты и, естественно – наоборот. Мы со Стасом ничего не подозревая, разделись в прихожей, свалив свою одежду на общую кучу. Вошли в зал.
– А вот еще гости подошли! Проходите, садитесь, места есть!
– Штрафную им за опоздание!..
– Пей до дна, пей до дна! – скандировали сидящие за столом по обе стороны от нас.

Мы выпили по огромному бокалу какой-то жидкости, скорее всего, это был очень качественный самогон и на душе у меня стало тепло и весело. Я стал налегать на закуску и опорожнил тарелку с холодцом. Стас тоже что-то активно жевал. Тут начали поднимать тосты за родителей и мы, конечно, не могли не присоединиться. Но когда начали кричать: «Горько! Горько!» – я все понял.
– Стас, зупынысь, тримай, кажу! – шепнул ему я на его родном западенском языке.
Но Стасу уже было все равно где гулять. Тем более, что его одна рука уже лежала на плечах соседки, а вторая держала бокал всё той же жидкости. Они пили на брудершафт. А соседка и впрямь была что надо. Я бы от такой не отказался. Через час начались танцы на узком пятачке квартиры. Я со своей партнершей – девицей выше меня на голову, подтанцевался к Стасу и тихо говорю: «Давай сматываться, пока нас не разоблачили и не набили морды».  Стас к битью морды относился очень неадекватно и тут же согласился.
– Мальчики, вы куда? – заволновалась его соседка, когда мы стали одеваться.
– Мы в туалет. Сейчас вернемся…

По пути в туалет нам повстречалась сильно подвыпившая пара. Я узнал Валю.
– Валечка, что же вы нас не встретили?..
– Мы вас ожидали, но вы так и не появились…Что же вы так поздно пришли? До Нового года осталось тридцать минут…
– Лучше поздно, чем никогда, – тупо сострил я.
Когда мы вошли в противоположную дверь от предыдущей, поднялись по лестнице на веранду, то в самом конце ее была еще одна дверь. Войдя в неё, я увидел зареванную Серафиму, сидевшую в одиночестве за накрытым столом.
– Я думала, что вы уже не придете, – радостно встретила она нас.
Валентина быстро спровадила своего молоденького партнера, и мы уселись за стол.
Спиртное благополучно сохранилось в наших карманах, а с цветами нам пришлось расстаться на свадьбе, но дамы на это внимания не обратили. Выпили за уходящий год. Встретили весело новый.  Где-то через час моей Вале стало «кюхельбекерно и тошно» … Я вывел её на улицу подышать воздухом. Её совсем развезло. Пока она опорожнялась в туалете от выпитого и съеденного, мне что-то расхотелось её любви, которую она мне пообещала, сидя со мной рядом за столом и захотелось спать.

Когда мы возвратились, то Серафима уже сидела на коленях Стаса и увертюра к соитию звучала для них полным ходом. Мы с Валей улеглись на кушетку у двери и стали дремать.  Но вдруг я услышал женский крик: «Ваня, ты посмотри, что делается на веранде! Он же Симочку насилует!..».
На веранде зажегся свет. В неё влетел здоровенный мужик и кинулся к Стасу. А он одну штанину надел, а вторая свернулась и никак не хотела расправляться. Валя шепчет: «Беги!..»  Я мигом выскочил в дверь, прихватив нашу со Стасом одежду

Оказавшись на улице, я не знал продолжения драмы, но через пару минут Стас кубарем скатился вниз по деревянной лестнице. Только благодаря тому, что он был в сильном подпитии, ничего не сломал себе. Трезвому такого падения без травм   было бы не избежать. Из разбитой губы у него шла кровь. Оказался выбит передний зуб. Придя в себя, первое, что он сказал, прикладывая платок к ране: «Я ее не насиловал, она сама легла… Шлях бы ийи трапыв…». Было около трех часов ночи. Куда идти?.. И мы пошли на свадьбу.
– Мальчики, Коля и Стас… Ну, где вы так долго бродили? – обрадовалась бывшая соседка Стаса, изрядно подвыпившая и готовая к продолжению пить с ним еще, хоть на брудершафт, хоть просто так.
– Бедненький мой, где ты так упал? – запричитала она, увидев рану на лице Стаса, ¬ идем я обработаю рану перекисью. Я живу здесь рядом…
– Валечка, мы тоже к тебе пойдём, – вдруг встрепенулась моя партнёрша по танцам, подхватывая меня под руку, – здесь нет места для ночлега.
– Эммочка, конечно же, пойдёмте…

Я и опомниться не успел, как мы уже брели по заснеженной улице. У Вали была просторная трёхкомнатная квартира. Обработав рану Стаса, Валя включила проигрыватель, и мы продолжили танцы. Я обнимал свою «каланчу», как мысленно её прозвал, и мне удивительно было приятно тыкаться носом в ложбину между её грудей.
– Эмма, я безумно люблю высоких женщин, – вымучил я комплимент своей партнёрше.
– Колечка, а я низких мужчин. В тебя я сразу влюбилась, как только увидела.
Объяснение в любви прошло совершенно непринужденно и вроде бы в шутку, но я заметил, что смотрит Эмма на меня очень трезво и серьёзно.

Целоваться стоя нам было очень неудобно, но зато, когда мы легли в одной из комнат на разобранный диван, разница в росте была абсолютно незаметной. В эту новогоднюю ночь я выпил, наверное, тройную смертельную для себя дозу спиртного и уже мало чего соображал. Она лежала подо мной, икры её длинных ног я покрывал поцелуями. «Слияние в экстазе» то ли произошло, то ли нет, но проснулись мы в третьем часу дня. Слегка перекусили, похмелились и распрощавшись с Валей и Стасом, приехали к Эмме домой. Жила она далеко за городом, в посёлке под названием «Сады Калинина» в частном доме. Познакомился с её матерью и сыном. Он был почти одинакового возраста с моим – ходил в первый класс.

– Отца Серёжи, я выгнала за измену, – рассказывала она мне, когда уложила спать сына. – Он связался со своей сотрудницей, теперь расстался, ходит ко мне в гости и злорадствует по поводу моего одиночества. Говорит, что я никому не буду нужна… Я почти год без мужчины. Помоги мне доказать ему, что он ошибается…

И только тут я начал внимательно рассматривать её и всё сильнее удивляться – какое чудо попало в мои «сети». (а может быть, я в её?..). Несмотря на свой высокий рост, как я узнал сразу – 180 сантиметров, она выглядела миниатюрной и женственной. Узкие плечики, аккуратная высокая грудь, миловидное лицо с маленьким ртом и пухлыми по-детски губками, делали её просто красавицей. В такую можно было сразу безоглядно влюбиться раз и навсегда.

– Эмма, у нас разница с тобой в росте пятнадцать сантиметров, мы явно не пара, – начал возражать я, прибавив себе один сантиметр роста.
– Коля, я ведь замуж за тебя уже завтра не собираюсь. Давай повстречаемся… Походи ко мне, пока муж не поймёт, что я кому-то нужна…
– А он мне устроит мордобой… Он, наверное, громила, выше тебя ростом?
– Он тихий очкарик. Работает геодезистом в институте топографических изысканий. Ты крепче его вдвое. Я бы с ним помирилась из-за ребёнка, но пусть поймёт, что «свято место пусто не бывает».

Я слегка побаивался эксцессов. «Что там у него на уме», – думалось мне. Но сладость интима с Эммой толкала меня на риск. Для меня – невысокого мужчины высокая женщина – подарок Судьбы. Оргазм у неё наступал очень быстро, и она делала всё, чтобы совокупление было до отказа плотным.  Такого гибкого тела, как у неё, ни до неё, ни после – я не знал. В детстве она ходила в балетный класс школы искусств, поэтому могла без особого труда в сексе принимать такие позы, что хвалёной «Кама Сутре» было весьма далеко.

Начался с Эммой у меня «медовый месяц». Она работала товароведом в отделе торговли горисполкома. Встречал её после работы и оставался до утра у неё. Это были неповторимые ночи. В любви она была ненасытной. Вечером перед сном – как правило. Утром тоже. За месяц нашего общения я похудел на пять килограммов, но был счастлив, как никогда до этого. Лишний жирок спал, стал стройным, и, кажется, красивым. Бог послал мне такую женщину за мои былые воздержания. Эмма в меня влюбилась окончательно. Она не хотела возврата мужа. А я стал подумывать: как бы удрать пока жив.

Вскоре я познакомился с мужем Эммы. К моему удивлению, он стал униженно меня просить оставить его жену. Клятвенно обещал Эмме не изменять ни с кем. Если бы у меня не болела душа по моему сыну, и я не знал, что такое безотцовщина, то я бы не уступил. Так хороша была Эмма в постели! Не только в постели. Целый месяц я буквально купался в её любви и заботе. Собираюсь утром на работу – завтрак уже готов. Приду с работы, опять стол накрыт. Не надо бегать по общепитовским столовым. Вещи все мои постираны, поглажены. Вот, что значит, когда с женщиной по-человечески, то и она к тебе по-человечески относится. К моему сожалению, Эмма уступила просьбам супруга, а мои приключения на «любовном фронте» продолжались.

Вскоре Стас сообщил мне: «Валя бесподобная женщина. Наверное, женюсь в третий раз». 
Действительно, он женился. Мы все гуляли на его свадьбе. Повезло в любви. С третьего раза.  У него родился сын… И жил Стас со своей супругой в любви и дружбе.
Года через три я встретил Эмму с мужем в автобусе. Оказывается, у них уже родился второй ребёнок. Эмма тихо мне шепнула: «Слава Богу, не твой. Муж совсем не гуляет". А я подумал: «Да, уж куда там гулять!»