Парадоксы времени

Ох, как же несется время! Словами (принятыми в приличном обществе) не передать! Примерно так носятся наши коты, когда к ним в гости заглядывает гибридная зверушка – белко-песец и явно их покусывает. Белко-песцовость для кошек максимально заразно – семейство тут же превращается в скачущие по любым поверхностям шарики украшенные горделиво изогнутыми хвостами. И вот тут уже никто не скажет, что кошки одомашненные, воспитанные и гладкошерстные. Особенно не скажет наше кресло, ибо белко-песцовость индуцирует режим царя-горы и все три яростных комка шерсти тыгдымкают наперегонки на его спинку. Кресло компьютерное, на колесиках, с высокой спинкой устойчивостью не отличается. Более того, честно могу сказать, что, когда 14 кг кошатины врезаются в верхнюю часть спинки с ракетным ускорением, кресло сдается и со страшным грохотом и потерей некоторых кусочков падает. Еще чуть-чуть и как та цирковая лошадь из анекдота научится говорить, но только одну фразу, за то универсальную – «когда ж я сдохну то». Так я к чему веду описание временно-котовьих парадоксов, собиралась я отметить двухлетие наших мохнопузий заметочкой в июле, а пишу в конце ноября! Ну не успеваю, я за общим потоком…коты обгоняют и остается только молится, что бы не затоптали! Прайд постепенно становится единым организмом, перенимая друг у друга все новшества в поведении, вне зависимости от полезности. Так если раньше под ноги внезапно валилась только Мэй и начинала кувыркаться на ногах, то теперь к ней присоединяются Тай и Эйка. В результате мое передвижение по кухне стало максимально экстремальным! Паркурщики могут расслабиться – пересечение кухни с горячей кастрюлей и хаотично катающимися в пароксизмах любви котами не сравнится с их попытками экзотично самоубиться. Котята окончательно превратились в харизматичных взрослых хищников и охотятся на меня как все в месте, так и по отдельности. По утрам я искренне чувствую себя сбежавшим симбионтом, ибо меня закогтевают постоянно, чтобы мурчать в ухо и вибрировать на шее. И только аристократичная Эйка вежливо шлепает меня лапкой – не княжеское это дело ловить уползающую часть прайда, сейчас устыдится и сама возьмет на руки. Так что чаще всего я становлюсь своеобразным памятником, только обсиживают меня коты, а не голуби – Тай на шее, Эйка на руках, Мэй кувыркается по ногам или висит на моей филейной части. Тай возмужал, чувствуется, что в нем спит целыми днями как минимум генерал, как максимум генералиссимус. Но по утрам это воплощение генштаба приходит на ручки, блаженно мурчит подставляя шею и пузо для поглаживания. Мордочка у него в этот момент такая…младенческая, такой котик-котик, но внезапно внутри напрягается генерал, причем явно раненый, кот судорожно цепляет лапой меня за ворот, медленно подтягивается и пристально смотрит мне в глаза – «а правильно ли ты любишь меня, женщина?!» Естественно, после такого взгляда любая женщина начнет уверять, что любит, что котик самый лучший, ибо невозможно добить умирающего сомнениями. И котик расслабляется, блаженно откидывается на руки и утро вновь становится томным и шоколадным.