Петербургская повесть 3, часть 11

  На следующее утро Глаша проснулась свежей и бодрой. Она открыла глаза и вскрикнула. Напротив нее сидела Рита, рыжая, голая, и очень-очень злая.
- Ты чего это голая? – заволновалась Глаша.
- Разделась! – Рита почти прорычала.
- Так ты лучше оденься!
- Тебя будить… Проще Бетховена сыграть на жестяном ведре, - ворчала Рита одеваясь, - Да, не бойся ты… Я голая сильнее… Мы потому голые и летаем… Я тебе этого не должна говорить. Но если ты вдруг ведьма, то не страшно. Но если ты ведьма, то довольно толстокожая!
- Эй!
- Я сказала «толстокожая», а не «толстозадая»! – Рита все еще немного сердилась.
- А я так хорошо выспалась. Как младенец.
- А мы с Летуном выбились из сил и охрипли!
- Летун тут был?
- Конечно, был. Куда он денется? Каждую ночь сюда является. Может, он влюблен в тебя? А ты, дура, к человеку потащилась.
- Нет, мы друзья. Он Музу свою любит давно. Между нами ничего такого. Просто, он хороший.
- Да, он хороший! Все, я пошла на работу. Сегодня ночью повторим. Я же в тот-то раз не одна была. Там ворон была тьма. Надо побольше народу собрать. Летун своих позовет. Я тоже кое с кем договорилась. Разбудим, в общем! Давай, пока. На завтрак творог, овсянка. Что хочешь?
  Рита быстро оделась и ушла, хлопнув дверью. Заскрежетал замок, а потом наступила тишина. И город снова ворвался в русалочье сознание, бесцеремонно и грубо. Шуршал, ворчал, хрипел и охал. В гуле едких, раздражающих звуков разлом с пустотой внутри Глаши проступал четко и неоспоримо. Он существовал, он беспокоил, он не исчезал. Глаша раньше любила одиночество. Раньше в такие минуты она слушала воду, точнее незримый далекий океан. Океан присутствовал всегда, шумел волнами, пел песни. Теперь шумел только чужой, холодный город. Глаша бродила по нему, прислушивалась. И не находила тех самых волн, про которые говорила бабка. Хотя бабка про волны, кажется, ничего и не говорила. Откуда Глаша про них знает? Город плескался в банке, точно мутная вода. Казался тесным и мелким для волны. Потому что волне нужен простор, пространство, воля. Глаша ощущала себя пойманной рыбой, которая вроде бы живет, но плавать уже не может. Но вместе с тем, она все же находила невероятно огромную силу внутри себя. Не силу для действия, а иного рода. Силу чувства. Она любила сильно и неодолимо. Она бы даже не смогла сказать, чего именно хочет от своей любви или от мужчины, в которого влюбилась. Глаша не умела мыслить такими категориями. Она только любила и единственное, что могла совершить из любви - не вторгаться в жизнь дорогого человека. Это ли не красота момента?
   Вечером того же дня девушки условились повторить эксперимент с пробуждением. Рита предложила русалке спать на полу и без подушки, чтобы было неудобно. Глаша так и поступила. Ей действительно было неудобно. И подруги зубоскалили около часа. После чего Рита сдалась, и разрешила Глаше лечь по-нормальному.
   Проснувшись наутро, Глаша обнаружила себя все-таки на полу, на бедре обнаружила синяк и чудовищный беспорядок во всей квартире.
- Что здесь было, кальмар тебя задери?
- Я не хочу об этом говорить.
Рита выглядела уставшей и удрученной. Она сидела в кресле, осматривая картину мира, потом глубокомысленно произнесла:
- Кажется, пришло время ремонта! И, кажется, тебе придется в нем участвовать!
- Как думаешь, что случится раньше: ремонт или хвост?
- Я не знаю, что будет раньше. Но когда Летун мне сказал: это вопрос любви, я не ожидала, что он закончится подобной дилеммой.
Глаша вздохнула, почувствовав себя неловко. А Рита посмотрела на нее и мягко улыбнулась:
- Я шучу. С любовью всегда так. То ремонт, то волосы перекрашиваешь. Все время какие-нибудь катастрофы. Что? Не знала? А с хвостом зато не медлила расстаться.
  Обе девушки усмехнулись, каждая о своем, правда.
  У Риты в этот день случился выходной. Ведьма немного поспала, а русалка немного прибралась в доме. Потом они отправились гулять в Таврический сад. Рита сказала, что там она отдыхает. Рита сказала, что Таврический похож на внутренний ведьмин лес. У каждой ведьмы, говорила она, есть такое место, где та отдыхает и набирается сил. И совсем необязательно, что это место реально существует в проявленном мире. Оно может быть также только внутренним. Рита, похоже, уверилась окончательно, что Глаша той же братии, потому и открывала маленькие секретики. Ведьмы обычно скрытничают с непосвященными. А может быть, Рита привязалась к русалке?
   Они гуляли. Солнце разорвало серую февральскую кальку, выкатилось над городом и громко возвестило: «Весна скоро! Буквально вот-вот!» На душе сделалось светло и трепетно. Будто душа – это куст сирени, и на нем уже набухли почки, а клейкие листики готовятся разорвать темницы и вырваться на свободу. Глаша впервые узнала радость, человеческую радость видеть и переживать мир.
- А тебе что-нибудь снится? В этом мире сны были? – допытывалась Рита.
- Нет, - Глаша грустно вздохнула.
В том то и дело, что сон про свечу прекратился. Он снился постоянно в том мире, и напрочь исчез в этом. И с ним будто исчезла сама возможность любви. Глаша даже начала думать, что ошиблась где-то, в каких-то выводах, что сон исчез в наказание.
- Глупости, не за что тебя наказывать, - уверенно заключила Рита, - ты по сути все верно сделала. Ты сделала все по солнцу. Не вникай! У нас так говорится.
- Я считала, что сон – руководство к действию. Его нет, я не понимаю, что делать.
- Сон может быть указанием. Может указывать направление. Если он прекратился, значит, ты правильно его прочитала. Надо ждать новый… Другой. Вот мне и интересно, каким он будет.
- Сколько же ждать?
- Ну, спишь ты крепко. С этим проблем нет. Значит, рано или поздно что-нибудь приснится.
   Они посидели в кафе, немного поболтали о всяком. Потом Риту посетила гениальная идея:
- А может тебе не надо спать?
- То есть?
- Ну, не все же люди в постели в лишний час оказываются. Некоторые и на улице бывают. Что? Пойдем ночью на Невский, к Неве погуляем?
- Аааа! Потрясающе! Нева растает, и ты спихнешь меня в воду.
- Звучит, немного нездорОво, но в целом да.
- Вода со второго дна смешается с обычной водой, и мои ноги станут хвостом!
  Глаша сияла, точно солнечные блики на водной глади. Какое счастье! Она была совершенно уверена в успехе. Она уже ощущала, как вода обнимает ее. Она перестанет быть сухой, она услышит океан. Какое, в самом деле, счастье!
    Остаток дня прошел очень весело. Девушки отправились в кино, Глаша покинула кинотеатр в крайнем потрясении. Происходящее, казалось, таким настоящим. Ей все время хотелось подбежать к экрану и убедиться, что он плоский. Рита же весь сеанс следила за глашиными реакциями и хохотала, хотя они смотрели какой-то серьезный боевик. Рита планировала показать Глаше Эрмитаж или сходить в театр, на пример, в оперу. Ах, сколько же в городе есть мест, чтобы удивить русалку! Но Глаша от них отказалась, сославшись на усталость. На самом деле, к вечеру русалка снова ощутила разлом внутри и пустоту. Она вдруг испугалась, что разлом не исчезнет даже в ее родном мире. А потом неожиданно испугалась, что исчезнет. Озадаченная, она ждала ночи с тревогой и нетерпением. И ночь пришла, по-февральски холодная и густая. Девушки пришли на Мытнискую, где бывает много русалок. Так поступить, показалось, будет лучше всего.
- Мы здесь встретились впервые. Помнишь? – Рита хлебнула из фляжки и предала ее Глаше.
- Да, было будто сто лет назад. Человеческое время такое странное. Не находишь?
- Ага. Точно, странное.
- Мне сейчас очень грустно. Мы же встретимся еще? Потом?
- Конечно, встретимся. Я уже не могу без тебя, - Риты засмеялась, хотя, кажется, ей было не особенно весело.
- Я тоже без тебя не могу.
- Точно без меня? А без него сможешь?
- Не знаю. Меня немного мутит сейчас. Великий Посейдон, мне хочет бежать к … - пораженная Глаша повернулась к Рите….
…. В ту же секунда обнаружила себя лежащей на обледенелой набережной. Насквозь мокрая одежда обжигала кожу. Глаша тряслась и стыла, Рита сидела рядом такая же мокрая и дрожащая.
- И что? – простучала зубами Глаша.
- Как видишь, - аналогично простучала Рита.
- Вижу, что хвоста нет, - прошептала русалка, почувствовав неуместное облегчение.

Продолжение завтра