22. Турурукская морковь

          — Ёжики не могут ходить в гости без…
          — Подарка!
          — Без приглашения, сынок!
          — Значит, без подарка можно? — Витатий смешно наморщил нос и неожиданно звонко чихнул.
          — Вот видишь! — сказала мама Йожена. — Значит я права!
          — Ппошшемму? — Витатий зажал нос лапками и удивлённо взглянул на маму, опасаясь, что она будет права после каждого его чиха.
          — Ай-я-яй. — покачала головой мама. — Нельзя быть таким недоверчивым. Если по окончании моей фразы ты чихнул, то считается, что я права!
          — А если после моих слов  чихнёшь ты, то значит...
          — Не говори глупостей.
          — Ну, вооооот. — вздохнул Витатий.
          Мама Йожена незаметно улыбнулась и прикрыв за собой дверь поспешила на кухню. Вечер ещё только начинался и забот у неё оставалось довольно много.
          Ёжик остался один. Нужно было чем-нибудь заняться, ведь просто так сидеть Витатий не любил. Он был очень деятельный ёжик. И вполне себе самостоятельный. Но все дела вдруг как-то отступили на второй план, а на первый план пришли раздумья по поводу того, что близился день рождения Ёжиньки, а приглашения от неё Витатий и вправду до сих пор не получил. Было о чём поразмыслить!
          — Ту-ру-ру! — послышалось со двора. — Ту-ру-ру!
          Витатий выглянул в окно. На берёзовой чурочке сидел заяц Четырепять.
          — Что ты тут делаешь? — спросил Витатий друга.
          — Турурукаю! — честно признался Четырепять.
          — А зачем? — Витатий чуть было опять не наморщил нос, но передумал.
          — Ты не знаешь, зачем турурукают? — уши зайца сделали неописуемо смешное движение.
          — Нет. — Витатий едва удержался, чтобы не прыснуть.
          — Совсем нет? — уши стали двигаться еще замысловатей.
          — У… ха-ха-ха! — смех всё-таки выскочил из Витатия неожиданным фонтанчиком.
          — И ничего смешного. — Четырепять сделал серьёзное лицо и этим вызвал новую порцию хохота. — Ээх… балда ты, балда. Турурукают, к твоему сведению, всегда с одной целью.
          — С какой? Рассмешить? — Витатий утёр выступившие слёзы.
          — Турурукают для того, чтобы можно было ходить в гости без приглашения! — важно сказал Четырепять и вытащил из сумки, висевшей на боку, морковку синего цвета.
          — Ух ты! А чего это она синяя? — спросил Витатий. — Не бывает синих морковок!
          — Так это специальный турурукский сорт.
          — Подожди! — ёжик наморщил лоб. — Подожди! А без синей морковки нельзя турурукать?
          — Можно! Но с ней гораздо лучше. Гляди сюда! — и Четырепять высунул язык.
          — Он тоже синий! — ахнул ёжик.
          — Фиолетковый! Между прочим, самый модный цвет в этом сезоне. — нарочито небрежно произнёс Четырепять и с хрустом откусил от морковки.
          — Слушай, зайка, а ты можешь мне одолжить эту самую… турурукскую морковку? — прошептал Витатий внезапно осевшим голосом.
          — Запросто. — сказал заяц, достал из сумки и протянул Витатию обычную морковь.
          — Дружище, но ведь она не турурукская, она оранжевая!
          — А ты что, хочешь куда-то пройти без приглашения? — догадался Четырепять и заговорщически подмигнул ёжику.
          — К Ёжиньке, на день рождения. — пробормотал Витатий и неожиданно чихнул.
          — О, брат. — отпрянул заяц. — Да тебе к ней, пожалуй, нельзя. Сдаётся мне, что ты серьёзно болен.
          — ???
          — У тебя, похоже, острая инфлюэнция, чихаешь вон…
          — Да нет! — облегчённо выдохнул Витатий и объяснил:  — Если кто-то после чьих-то слов чихает, то это значит, что он прав.
          — А где ослы? — уши зайца снова пришли в весёлое движение.
          — К-какие ослы? Нет тут никаких ослов, и не было! — от неожиданности Витатий с хрустом откусил пол-морковки.
          — Да ты же сам только что сказал: если кто-то после «чьих ослов» чихает, то он прав.
          От происходящей на его глазах совершеннейшей белиберды морковка у ёжика внезапно кончилась, а с набитым ртом Витатий разговаривать не мог, поэтому он просто сосредоточенно жевал и силился понять, о чём вообще идёт речь.
          Заяц едва сдерживался от распирающего его грудь смеха. Но следовало уже перейти к серьёзному делу.
          — Тут, кстати, это… — Четырепять протянул Витатию открытку. — Вот. Убедительно просили тебе передать. Приглашение к Ёжиньке. Явка послезавтра, в семнадцать ноль-ноль. Без опозданий и отказов.
          — Ааапчхххи!!!
          Четырепять на всякий случай отпрыгнул подальше.
          — Похоже, ты и впрямь серьёзно болен инфлюэнцей!
          — Сам ты болен… инфлу… этой…
          Но стоило ли сердиться на шутку зайца? Ведь теперь Витатий спокойно мог идти на день рождения к Ёжиньке, совершенно не турурукая и игнорируя тот факт, что язык его не был фиолетковым, то-есть, самым модным в этом сезоне.