Трещины тротуара

Я помню она сказала:
Я железная леди, хищницей назвалась.
Я обнимал её в подъезде на рассвете,
При свете дня в губы сладкие целовал...
И вот лежит сладкая леди,
Душой хрупкою обнажаясь,
Лишь глаза поверх носа смотрят,
В одеялках закутана вся...
Спи, дюймовочка, завернись в халатик,
Силы тебе нужны!
Чтоб с болезнью быстрей расправиться
Поцелуем с моим усни...


Трещины тротуара так и норовили укусить за ногу, деревья поклоняясь всемогущему ветру возвращались назад, помахивая девственно-обнаженными ветвями, брызги луж целовали брюки за самый край, иной раз раздухарившись прыгали выше и выше. Белая лоджия первого этажа цвела, как маяк, а вот и знакомый подъезд. Три ступеньки и две лавочки окружили со всех сторон незнакомку, назначившую встречу. По телефону показалось лет тридцать пять. «Что-то не похоже», - подумал Савелий. На вид, чуть больше двадцати пяти, но расстояние и осеннее одеяние иной раз крадет годы, пряча под одеждой.
Савелий торопился. Жизнь паузы и запятые расставляла помимо его воли, на показ только полчаса, не более. Взгляд скользнул по фигуре, лицу. Пряди цвета ночи выбивались из-под шапки, куртка обнимала фигуру, что явно лепил не подмастерье, а мастер, сапоги выше колен, жадно и элегантно вцепились в ноги.
- Здравствуйте, вы Таисия? – проговорил он.
- Да, - ответила она.
- Я Савелий. Пойдемте, покажу квартиру. А потом обговорим все детали, если понравится, - сказал Савелий.
Дверь подъезда раскинула створки навстречу, ступеньки лестничного проема галантно расстелились под ногами, звук шагов заглушала грязь на подошвах. В руке Савелия мелькнула связка ключей. Щелчок, еще и еще и двери открыли внутренность квартиры. Почти пусто, если не считать стандартного, простенького набора мебели на кухне, шкафа в коридоре, пакетов и коробок посреди комнаты, подготовленных к переезду.
- Не разувайтесь. Смотрите сами. Если устраивает милости прошу на кухню, там стол есть, будет удобнее, - вроде бы и спрашивая, но в то же время, и утвердительно, сказал Савелий.
- Пойдемте, - ответила Таисия.
Савелий подвинул табуретку, руки Таисии скользнули по молнии куртки, присели они одновременно.
- Вот договор аренды, не против, если я сам зачитаю? – спросил Савелий.
- Читайте, - ответила Таисия.
Голос звучал, как-то удивительно знакомо. Она вспомнила: «Такой же как у прокуроров на судебном заседании, вспомнила она по работе. Но сквозили и другие нотки, проникали в уши, а где-то в груди нежно кусали сердце. Савелий встал, взгляд Таисии полз вслед за ним. «Высокий, чуть больше среднего или скорее среднего роста. Светлая ежиком шевелюра, выпирающий с ямочкой посередине подбородок. Нос явно бывал в переделках. Глаза непонятного цвета, где спрятались небо, изумрудность волн моря и серый туман, то раскрыты, то по-татарски прищурены. И тогда из них выглядывают смешные чертики. Лицо не рубленное топором, кое-где и мастерком поработали. Губы-ниточки, брови нависают над глазами, того и гляди забодают. Свитер не висит, как на чучеле, не выпирает наружу, обремененный животом-арбузом, как у большинства современных мужчин, даже гораздо моложе его по возрасту. Явно поддерживает форму.  Мышцы под одеждой наружу не рвутся, но и не прячутся. Сколько же ему? Не молод, но и не выглядит старым. Тридцать пять, максимум сорок» - размышляла Таисия.
Савелий читал договор, периодически пояснял пункты или отдельные слова. А сам, когда глаза поднимались выше текста, успевал поглядывать на собеседницу. «Ни фига себе тридцать пять, да ей не больше двадцати пяти, да и то не факт. Цвета воронова крыла волосы едва достигают плеч, из глаз, где явно погостили восточные кочевники, просвечивает песок пустыни и кора дуба, изумруды посылают блики. Взгляд цепкий, чувствуется железный стержень, оценивающий – таким обычно смотрят «разведенки», но сквозило и чем-то беззащитным, детским.  Брови обнимают глаза легким полумесяцем. Хорошенький, миниатюрный носик не прячет губы, что так и просятся… Савелий непроизвольно сглотнул слюну. Завитки на виске пытались, но не могли скрыть странной формы эльфийские ушки собеседницы. Остренькое личико носило следы иных пропорций, видимо похудела. Причем основательно. На диете сидит или болеет? Шея поспорила бы и с лебедем, но он явно бы проиграл. Не писаная красавица конечно, но симпатичная. Есть в ней какая-то изюминка», - анализировал Савелий.   
 Последняя строчка промелькнула перед глазами, договор лёг на стол перед Таисией.
- Все устраивает? Подписываем? – прозвучал голос Савелия.
- Меня всё устраивает, - ответила Таисия.
Савелий потянулся к сумке, щелкнула клепка-замок, по кухне пополз легкий запах выделанной кожи, приправленный краской. В руке с удлиненными артистичными пальцами, но в тоже время натруженной, с мозолями и вздутыми венами появилась ручка. Рука-тростинка дюймовочки потянулась навстречу. Руки встретились на долю секунды, что длилась целый век… и  ручка поменяла хозяина. 
Авторучка неторопливо прошлась по бумаге. «Я Савелий, а она - Таисия Савельева», - отметил про себя хозяин квартиры.
- Может на ты? – спросил он.
- Хорошо, если вам так удобно, но мне на вы привычнее, - сказала она.
- Когда переезжать планируешь? – уточнил он.
- На днях. Приведу всё в порядок, а потом и детей заберу – они сейчас у родственников, - пояснила она.
- А муж, если не секрет, куда делся? – продолжал Савелий.
- Муж объелся груш. Развелись мы с ним. Характерами не сошлись, - ответила она.
- А мы вот много лет, как женаты, - деловито проговорил он.
И зачем он мне всё это рассказывает? Хвалится что ли?»
- Поздравляю! Я так понимаю – вы юрист? – спросила она.
- Да, - ответил Савелий.
- А я ведь тоже юрист, - сказала она.
- Ха. Ты может еще и стихи пишешь, прозой балуешься? – спросил Савелий.
- Да. Пишу. На страницу в интернете пока выкладываю, - ответила она.
- На «Стихи.ру», да? – опять вопрошал Савелий.
- Да, а вы откуда знаете? – отвечала Таисия.
- Я сам пишу. Туда же выкладываю. Даже сборники бумажные печатал. А кстати, хочешь подарю? У меня здесь, как раз экземпляр остался забытый, - предложил Савелий.
- Подарите. Мне интересно будет почитать. Да и лестно конечно! Не всякий день авторы свои сборники дарят. Подпишите? – проговорила она.
- Конечно, - сказал он.
- Спасибо, - сказала она.
- Ладно, давай разбегаться. Вот ключи от квартиры. Вторые завтра отдадим. Я тут смеситель на ванной завтра заменю и вещи оставшиеся вывезти еще надо, - пояснил он.
- Мне и одних пока хватит, - проговорила Таисия.
- Ты завтра сможешь вечером подойти за вторыми ключами? Я здесь буду, - спросил Савелий.
- Да конечно, подойду. После работы. Часиков в семь вечера устроит? – вопросом на вопрос ответила она.
- Договорились, - ответил он.

День прошел незаметно, коробки и мешки отбыли на новое место жительства, квартира опустела, а в ванной поблескивал серебром новенький смеситель. Савелий старался не думать о квартирантке. Но его временами лихорадило, бросало, то в жар, то в холод. «Заболел, что ли?» - подумал он, а рука потянулась ко лбу. «Нет, холодный», - отметил он. Звонок в дверь, хотя и ждал его весь вечер, заставил подпрыгнуть, глухой удар отрезвил, с потолка посыпалась штукатурка.
Дверь обиженно скрипнула смазанными петлями, легкий ветерок гонял остатки листвы по подсохшему асфальту, фонари на столбах подмигивали, среди туч поблескивали редкие глаза звезд.
- Извините, что опоздала! Детей проведать заезжала, - сказала Таисия.
- Да ладно. Ничего страшного. Подождал малехо. Так, ключи я тебе отдал, по домам?  - спросил Савелий.
- Конечно, у вас наверное дел своих хватает, а тут из-за меня засиделись, - проговорила девушка.
- Хотя, давай я тебя провожу, поздновато уже, мало ли что. Тем более нам по пути кажется, - сам не ожидая от себя, предложил  Савелий.
- Да по пути, - согласилась Таисия.
- Тогда пошли, - сказал он.
- А я ведь только дома поняла, что ваша дочь – моя одноклассница. Договор перечитала, думаю, что-то фамилия ваша очень знакомая, - проговорила она.
- Вот те раз, а земля то на самом деле круглая! – воскликнул Савелий.
Серой мышкой по лицу Савелия скользнула тень, глубокая складка разрезала лоб на две части. Перед глазами всплыл сон, что приснился год назад. Вроде и забыл совсем, но такое разве забудешь. Он не гулял от жены. Не то чтобы совсем, если по пионерски честно - последние лет десять, может пятнадцать. А тут сон. Не сон, а Сон. Он в знакомой квартире, в постели не один, с молоденькой симпатичной девушкой. Естественно не кроссворд разгадывают – не пыль из дивана выбивают. Как в сказке рядом оказывается дочь. Кричит: «Папа, как ты мог? Это же моя одноклассница! Ты вдвое её старше. А как же мама?». И всё. Рекламная пауза. От крика Савелий  проснулся, лоб усеян каплями пота, в глазах застыл испуг, но в груди поселилась щенячья радость,  как будто пчелы со всей округи решили, что лучшего места для улья им не найти и таскают туда мёд. Глупая улыбка ширилась,  превращая лицо в маску калмыка на буддистском празднике.    
Они говорили вроде и ни о чем и в тоже время обо всем на свете.
- Вот и пришли, - пояснила Таисия.
- Да, так скоро?  Хорошо. Так я пойду? -  ответил Савелий.
            А бес в голове шептал: «Поцелуй её дурило… поцелуй».
            Взгляд её глаз пронзил затылок, голова Савелия склонилась вниз, губы сами собой потянулись к друг другу. 
Возвращался пешком. Пока провожал, транспорт в направлении дома на сегодня закончился. Можно бы и на такси конечно, но спешить домой, почему-то не хотелось, ветерок первого рукопожатия зимы целовал щеки. Савелий вздохнул полной грудью, ноги понесли над землей неслышно, будто не шел вовсе, а неведомые крылья несли поверх, поднимая выше и выше.
 «Что-то в нем есть. Да ладно! Ты, что дурочка? Он же отец твоей одноклассницы! Да и никогда мне мужчины его возраста не нравились. Ага старик, - говорит. Да какой нафиг старик он! Не парень конечно… мужчина в расцвете сил», - размышляла Таисия, а ступеньки подъезда вторили её мыслям.
Насыпь железной дороги справа дарила запахи мазута, металла и промасленных шпал, окна частного сектора провожая его взглядами, покалывали в спину, перемигивались разноцветными огнями. Он смутно помнил дорогу. Слева, справа и впереди его сопровождали глаза Таисии. 
Дома первым делом он исчезнул от внимания домашних. Взгляд плыл по её странице, строчки стихов тянулись к нему, в сердце кольнуло. Он опять вспомнил сон: «Да видать пчелы неплохо постарались, так медово давно не было. А может в соцсетях её найти?» - размышлял он.
Он её нашел. Она ответила сразу, будто ждала. В тот вечер и ночь они проговорили до утра. Без слов. Монитор подмигивал им белым неземным светом. Переписка стала частью жизни. Расстояние в эти мгновения исчезало, Савелий чувствовал  незримое присутствие Таисии даже во сне, подле себя.

Таисия плеснула в чашку кипяток, ноздри щекотал запах крепкого кофе. «Конечно ненастоящий, а только молотый, но хоть что-то», - размышляла она. Стол завибрировал, по кухне полилась мелодия звонка, телефон слегка подпрыгнул, вопрошающе подмигивая хозяйке. По телу Таисии прошла дрожь, когда на мониторе высветилось имя абонента.
   - Я слушаю. Здравствуйте, - проговорила она.
- Привет, - ответил абонент.
   - Вы же на работе? – спросила Таисия.
- Да. Таш, у меня к тебе вопрос на засыпку. Если я заеду к тебе сегодня, но только очень поздно, ближе к двенадцати ночи. Есть такая возможность. Как ты на это смотришь? – вопросом на вопрос ответил Савелий.
   - Положительно. Приезжайте. Я буду ждать, - ответила она. Экран телефона потух, плечи разом опустились, невидимая иголка кольнула сердце.
   «Что я наделала?» - подумала Таисия.
Дети мирно посапывали в комнате, носы шмыгали, руки собирали конструктор, рисовали, обнимали маму, а ноги давно бежали впереди сна. Таисия стояла на пороге комнаты. «Милые, любимые вы мои! Никого на вас не променяю. Вы лучшее, что у меня есть. Бог мне вас дал. Спите, солнышки вы мои», - почти вслух подумала она, по щеке что-то скользнуло мокрое сладко-соленое. Дверь скрипнула, царство Морфея со спящими князьями её королевства уплыло в тридесятое царство, провожаемое туманом глаз.
Таисия проскользнула в кухню, в коридоре из зеркала на неё посмотрели знакомые глаза. Чуть раскосые, желто-зеленого цвета с примесью коры дуба, губы не бантиком, но сладкие, так и просятся в гости к тому, кто сердце сожмет её в узел. Пряди волос цвета воронова крыла обнимают, кружа друг подле друга. «Пойду-ка я вымою голову. А то, как то не камильфо», - подумала она. Зеркало проводило её тень, что ростом чуть выше ребенка, руки-ножки – дюймовочки, из одежды только светлые шорты и футболка, но глаза… взгляд цепкий пронзительный, жесткий, колючий, только прячется в глубине боль и мягкость души невостребованная.    
Теплая вода убаюкивала, Таисия лежала в ванной, невидимые пальцы и губы гладили её обнаженное тело, целовали ласково. Таисия поёжилась, рука потянулась к крану, вода полилась горячая-обжигающая.  Она закрыла глаза, образы, что плавали рядом, шептали в уши, нежно перебирали мокрые пряди волос. Из ванны выпорхнула легко, полотенце под ногами защитило кафель от пролившейся влаги, на плечи скользнул желтый плотно обнимающий тело халат, обнял завязками на талии. По глади зеркала расползался туман, два взмаха руки и там появилось окошко в иной мир. Из него смотрела восточная принцесса, а на голове красовался серпантинный тюрбан.   
Звонок разорвал вечер на до и после. Плечи стукнулись об уши от неожиданности. Савелий ворвался в коридор шумный и тихий одновременно. Таисия приложила палец к губам.
- Дети спят? – спросил гость.
- Уже часа полтора. Так ладно, мой руки и на кухню, - ответила хозяйка.
- Это тебе, - закрывая дверь ванной, произнес Савелий.
- Шампанское. Коньяк. Конфеты. Забавно, я бы выпила, но завтра рано вставать, - сказала Таисия.
- Оставь себе, - ответил Савелий.
Руки Савелия скользнули к Таисии, глаза цвета изумруда утонули в серо-голубых глазах, губы скользкие и прячущиеся, как улитки в лесу, терпкие, как терн и малиной пахнущие сомкнулись. До рассвета оставалась вечность. Чай в чашках покрылся льдом, сахар оседал на дно, не растворяясь, на кухне долго свистел закипающий чайник…