У нас не летают

Таня трудилась реаниматологом в районной больнице уже 5 лет. Достаточный стаж для вчерашней студентки, и совсем копейки для маститых эскулапов, с которыми она работала бок о бок.

Каждый день люди упорно дразнили судьбу, а после отправлялись в больничные застенки признавать поражение. Их резали, шили, кормили с ложечки и сдавали на руки заплаканным родственникам. Иногда сдавать было некому и подлеченные калеки отправлялись за новой порцией увечий обратно на улицу.

Татьяна привыкла ко многому в своей работе: к панике, суете, и конечно, к смерти. С последней приходилось сталкиваться регулярно. Отточенные навыки не давали прорваться эмоциям, но костлявая всё равно вносила свои коррективы. Когда на тот свет отправлялись старики, опухшие пьяницы или наркоманы, Таня устало заканчивала смену чашкой бледного какао и брела в общежитие отсыпаться. Совсем другое дело, если на каталку попадал ребёнок. Каждый врач знал, что дети - особая категория, и даже имея многопудовый багаж знаний за спиной, не все были готовы увидеть детскую агонию, быть последним, кто перестанет бороться за жизнь маленького пациента. О таких случаях старались не вспоминать без надобности, и Тане казалось, что после произошедшего вся команда будто старела на пару лет. В чем-то она не ошибалась.


Зимний вечер шел по расписанию. Приёмник бурлил каталками, фельдшеры скорой нервно переговаривались в ожидании врачей. Два лыжника с трассы, пассажиры маршрутки, столкнувшейся с трамваем. Сегодня смерть не спешила на чай.

К ночи привезли мужа и жену, выковыривали из машины: разрыв селезёнки, сломанные рёбра, сотрясение, два открытых перелома на двоих. Возраст хороший, через пару месяцев восстановятся, - успокоила Татьяна переполошившихся родственников. Пара отправилась на операцию, а Таня устремилась обратно в приёмное.

-Не дышит, кто-нибудь! Сволочи, помогите! Боря!

Тучная женщина, заламывая руки, вцепилась в рукав Сергей Саныча. Пожилой медбрат ловко стряс кричащую даму и резким движением усадил обратно в кресло.

-Гражданочка, соблюдаем. Сейчас врач освободится и задышуть все, даже покойнички, только не кричите, ради бога.

На каталке в углу раздался резкий всхрап, Борис Иванович открыл глаза и пьяно рыгнул.

-Боренька, ожил! Скотина, чтоб ты сдох, пьянь поганая!

Таня тихо усмехнулась и дала команду Сергей  Санычу увезти Бореньку к хирургам за новой дозой этанола, но на этот раз не внутрь, а местно на разбитый лоб.


Приёмник опустел, подарив всем трудящимся в эту ночь небольшую передышку. Татьяна набрала номер мужа. Олег третьи сутки был в рейсе, отвечал односложно и устало, едва справляясь с зевотой.


-Ты бы прикорнул где, а то приедешь не дай бог к нам, собирать тебя ещё, - напутствовала супруга Таня.

-Доктор Айболит, а у меня ничего не болит, но если не привезу груз к сроку, то заболит у нас с тобой душа, ведь в кармане ни гроша, - на распев срифмовал Олег.

Мише скажи, что не нашел его игру, пусть свою собственную программирует, а у меня ещё...


Мобильник жалобно пискнул и отключился. В эту секунду в двери приёмника ударилась каталка. Отдохнули и хватит.


-Мальчик, 7 лет, со слов родителей - выпал из окна, 6 этаж. Дома были  брат -младенец и отец. С нервным шепотом к Тане склонилась Алла Семеновна:


"Нечистое дело, папашка его и скинул, посмотри на синяки на запястьях. Ужас, чего творится!"


Готовьте операционную!

Интубировали, рассмотрели, совместили, зашили, подпекли, замотали, закрыли. Пульс 120, пульс 150, давление 90 на 60, пульс 170. Остановка.

Удар, укол, массаж, дыхание. Удар, укол, массаж, пунктир. Завели.

- До утра держите, вытянем - закажу вертолет в столицу, - громыхал главврач.


Мальчик был стабилен, но слишком слаб для любых перемещений, поэтому идея с транспортировкой в столицу настораживала медиков. Но все соглашались, что без операции Максим никогда не сможет ходить, да и вообще двигаться.

Через несколько часов наркоз отступил и с койки донесся тихий осипший голосок:

-Мама?

Медсестра, дремавшая возле Максима, встрепенулась и убежала звать врачей.

Спустя пару минут Татьяна узнала, что Максиму не терпелось увидеть маму, ему срочно нужно было сообщить ей что-то очень важное, он беспокоился за брата и очень хотел пить.

- Я не хочу больше летать, не надо... И не надо, чтобы Вовка  летал! Вон меня как об землю шмякнуло, а Вовку совсем бы... размазало, - шептал сухими губами Максим.

- Не переживай, у нас не летают, - строго ответила Татьяна, - поэтому обязательно вернёшься к маме с папой и брату, а пока - меньше разговоров, больше сна. Все силы на лечение!

-К папе не хочу, сам пусть летает- прошуршал мальчик.

"К папе и не надо..." - беззвучно прошептала Татьяна, заканчивая осмотр.

Утром Максим улетел навсегда.