Демократия

            Сидит Ельцин на том свете один и ждёт Высшего Суда, то ли в рай пошлют, то ли в ад. На душе тревожно: страну развалил, парламент расстрелял, четыре дома с мирно спящими русскими людьми взорвал. Скольких ещё «несвоих» на тот свет отправил.Бестолковый Гитлер с восьмью классами образования, не мог додуматься жилые дома с русскими взрывать, глядишь и мне какое-то снисхождение было бы. Поговорить не с кем, наверное, от ада не отвертеться,  Снаружи ангелы у дверей, никого не пускают. И, вдруг, в окно к нему забулдыга залезает и спрашивает:
            - Слушай мужик, тебе страшно?
            - Вдвоём вроде бы не так страшно, - взбодрился Ельцин.
            Как утопающий, хватающийся за соломинку, в надежде хоть как-то скрасить свою участь, он спрашивает:
            - Скажи, когда жизнь была лучше, раньше или при демократии?
            Забулдыга лишь перед кончиной опустился, а раньше уважаемым человеком был, он задумался и философски ответил:
            - Жизнь, есть жизнь, она всегда хороша, как бы тяжела ни была.
            - Ну, ты ответь на вопрос, когда всё-таки было лучше?
            - Раньше было лучше.
            - А, почему?
            - Раньше у меня хрен стоял, а теперь не стоит.
            - Пить меньше надо, - разозлившись, в сердцах сказал Ельцин и совсем сник.
            - А откуда ты знаешь, что я пил?
            - Я всё знаю, - Ельцин чуть не проговорился, что раньше президентом был, но вовремя спохватился и добавил,- по себе сужу.   
            - Ты особо  не расстраивайся мне тоже  страшно, я много на земле набедокурил. Давай договоримся, куда бы нас ни послали, вместе пойдём, вдвоём как-то легче. Как говорят на Руси, где наша не пропадала.
            - Согласен.
            Предстали они перед судом. Ангелы голову ломают, забулдыгу точно в ад надо, а другой хоть и грешен, но он президентом был, может его по блату в рай отправить. Но один другому возражает: Они же оба изъявили желание вместе быть. А последнее желание дело святое. Больше часа судьи заседали, выступившую испарину на лбу, платочками вытирают и, наконец, решили: пусть сами выбирают.
           Подходят эти двое к раю, и счастью своему не верят, над воротами транспарант висит: Да здравствует коммунизм! По бокам какие-то три портрета висят, один лысый, а два других бородатые. А за воротами птички райские поют, клумбочки, цветочки, и кругом таблички не пить, не курить, не ругаться матом. Ельцин говорит:
            - Ну что, пошли.
            - Подожди, здесь от тоски сдохнуть можно. Давай-ка, сходим,  посмотрим на ад.
            Над воротами ада тоже высоко транспарант висит: Да здравствует демократия! И здесь   над транспарантом портреты висят Обамы, Маккейна и Порошенко с надписью, наши  будущие, самые почётные клиенты, А за воротами пьяная оргия, дым коромыслом, музыка гремит, бабы голые пляшут. Забулдыга воспрянул духом:
            - Давай сюда!
            - Чур, я первый, - засуетился Ельцин. Я же первый в России  демократию придумал.
            - Правда что ли? Тогда тебе паханом в аду быть.
            Едва за ними захлопнулись ворота, как черти их подхватили баграми под рёбра и потащили в котлы с кипящей смолой. Ельцин во всю глотку матом ругается и орёт:
            - Куда вы нас тащите? У вас же ад около ворот!
            - Нет, - отвечают ему. – Там у нас агитпункт, а настоящий ад чуть-чуть подальше.