Четвертое измерение Гл-1

    Степан покосился на часы. Два часа … - ночи. Не спалось. Не уснуть …
   «Ну чего я так разволновался? - распалил себя, как юноша, честное слово. Вот, снова: заговорил сам с собой. Это диагноз, Степа! Хотя, диагноз поставлен давным давно. «Шизофрения»!  - убойный диагноз»!
    В детстве, юности, да и в зрелые годы Степан воспринимал окружающий мир каким-то особым способом. Небольшим усилием воли он спокойно перемещал себя (или часть себя (?)) во что-то необозримо-всеобъемлющее, своей беспредельностью могущее разнести в щепки привычную картину мира. Интуитивно он ощущал, что своей сущностью он способен мгновенно поглотить разверзнувшееся вокруг беспредельное пространство. Космос на глазах сжимался в смятую салфетку, звезды стеклянно звенели, обращаясь в пыль, - плавились, - перетекая в жидкую субстанцию, а затем - и в пар. Образовавшееся облако с неимоверной быстротой втягивалось внутрь Степиной сущности и бесследно растворялось в нем.
А через мгновение, не успев опомниться, Степан летел внутри бесконечной спирали уже в противоположную сторону, с быстротой молнии стремясь в черноту невообразимой бездны. В конце угадывалась черная точка-отверстие. Он не сомневался, что и в этом направлении он (часть ли его) без труда проскочит через узкую щель и раствориться во тьме бездны.   
 - Почему часть? И правда: почему не весь, а только часть?.. Откуда такая уверенность?..
   Вопросы из детства. Диагноз навлекал на «больного» ребенка подозрения, кривые усмешки, рекомендации, «направления», - наконец! Спрашивать у кого-либо, делиться пережитыми ощущениями не имело смысла. Это было опасно еще и потому, что могло навести кое-кого на мысль: «а не поместить ли мальца в стационар и не пролечить, «для его же блага», волшебными пилюлями по причине очевидного обострения «известной» болезни»?
   Шли годы … Наперекор предсказаниям городских "светил-докторов" Степан превратился в довольно презентабельного мужа. Слово-то какое: «презентабельный!». Могучий дядя вырос из хилого парнишки с тонкой душевной настройкой. «Могучий» – в смысле: «могущий» - не только воображать (хотя и это редкий дар), но и объяснить то увиденное, о чем другие и не догадывались. 
   На продолжительный (лет в 20) период времени Степан всеми силами старался измениться, позабыть о себе – о своем «недуге». Он пытался обмануть окружающих и себя, в том числе, своим якобы благополучным «исцелением». Решив: «к чему бередить душу, коль «нормальными» принято считать те «миллионы» соотечественников, которые бездумно уверовали и слепо следуют принятым к употреблению принципам земного бытия. Принятыми такими же соотечественниками, но где-то там – «наверху»» !.. И тем самым чуть было не погубил себя.   
  «Как можно не замечать очевидных вещей? – рассуждал он, оставшись наедине с собой - ведь в природе не встретишь ни кубов, ни кубиков, ни пирамид, ни прямых углов, ни прочей трехмерной ерунды. Эта «ерунда» живет в наших головах. А причина в том, что человечество растет, развивается и оно поневоле упрощает мир до возможности своего собственного понимания. Эта догадка докатилась приглушенным рокотом грома, как грозный голос истины, из далекого далека – из самого «зазеркалья» … - из недосягаемых глубин и невообразимых высот. Однажды ночью Степан проснулся от толчка в грудь.
   «Что это было? Кто это?..» - в ответ лишь шелест листвы на березке за открытым окном. Степан вышел на балкон и … замер, - с восторгом вглядываясь в даль. За горизонтом, - будто в громадном очаге догорающие головешки, - вспыхивали кровавые зарницы. Степан услышал знакомый голос: «Пришло твое время, Степа. Тебя ждут! Не сдерживай себя … в себе. Отпусти! Ты успеешь и познать, и донести … - спеши!».
   С этого момента все и началось …
   Вспоминая первые впечатления той ночи, восстанавливая подробности пережитого, он припомнил, что на миг увидел себя со стороны - на балконе лесной дачи … да-да! – себя – и со стороны!
«Я умер»? – произнес первое, что пришло на ум.
«Нет-нет! - ты вернулся!» - усмехнулся – то ли он сам, то ли тот, кто был неподалеку?..
Первый полет был недолгим, но и его хватило с лихвой, чтобы вспомнить и сравнить увиденное в детстве с тем, что испытал сегодня, имея за спиной непростой жизненный опыт. Только что толку с того опыта?..
   Полет, - это был не совсем полет, - скорее момент вседозволенности. Все, о чем успевал подумать Степан, сбывалось молниеносно. Одновременно с этим происходило еще что-то невообразимое. Он - то распадался разноцветными шарами, - то рассыпался звенящими осколками, - то превращался в пыль, исчезая, казалось, навсегда и безвозвратно. Подхваченный мощным порывом Вселенского Урагана он разлетался во все стороны, не помышляя обрести себя вновь. И все же любая пылинка в разных концах метагалактики ощущала себя Степаном.
«Как это объяснишь докторам? – хохотала пустота вокруг – «да никак …»! – отвечала буря знакомым голосом.
   Покинув скопление знакомых звезд, Степан попал в бездонную черноту открытого космоса. «Полет в вечность» !.. Невозможно измерить то, что не соответствует понятию меры и оценить то, что не поддается осмыслению. В «новом мире» безмерных соотношений не существовало ни времени, ни пространства. Здесь был один закон: этот закон отменял все существующие законы, - и «невозможность» в первую очередь.
И в тот момент, когда, казалось, что полету в «никуда» не будет конца, Степан внезапно врезался во что-то плотное и упругое. Оглядевшись, понял, - это купол! Прочным куполом-сферой был накрыт его родной космос вместе с галактиками и знакомыми звездами.
  "Не может быть! Выходит, безграничное пространство - ограничено!? Но кем? И с какой целью"?
   Степан пристально, до боли в глазах, вглядывался сквозь полупрозрачную стенку купола. Туман понемногу рассеялся и перед взором распахнулась фантастическая картина.
На краю мега-вулкана на мерцающем облаке расположилась необыкновенной красоты «Женщина-Богиня», обитающая (?) на краю метагалактики, дыханием своим наполняющая космос волшебным живым эфиром.
  "Кто ОНА такая??? И почему все необъяснимое, вдруг, становится очевидным"???
Ответов на эти и многие другие вопросы в привычном земном понимании не существовало.
Прекрасное «НЕЧТО» удерживало в руке сотни галактик, по величине схожих разве что с маковым зернышком, пересыпала с ладони на ладонь, не заботясь о том, что добрую половину их роняет в жерло раскаленного вулкана.
Но уже в следующее мгновение Степан разглядел себя внутри макового семя, мечтая лишь об одном: как бы поскорее проскользнуть сквозь пальцы прекрасной СУЩНОСТИ и нырнуть в бурлящую лаву. Открывшийся путь (переход) манил новой неизведанной вседозволенностью. Ни капли страха! - им овладело безумное желание: любой ценой ПОЗНАТЬ НЕВЕДОМОЕ!
   Закон, отменяющий все законы и здесь, наверняка, имел силу!
   Невозможное снова становилось возможным, чтобы в очередной раз разрушить любые возможности невозможного.