Петербургская повесть 3, часть 12

    Вернуться домой в мокрой одежде снаружи и с душевным раздраем внутри действительно нелегко. Девушки добрались под утро, измученные сверх меры и почти стеклянные от холода. Рита не пошла на работу, притворившись больной. А Глаша заболела всерьез. К вечеру ее настиг сильный жар. Она горела огнем. Ведьма отпаивала подругу травами, втирала вонючие мази, пичкала пилюлями. Несмотря на все усилия, Глаша полыхала, как свеча. И точно была неестественно румяной. Рита сидела рядом с больной, обрисовывая во всех деталях последнюю злосчастную попытку вернуть Глаше русалочью жизнь.
   Когда Глаша пораженно обернулась на Риту, не договорив фразу, ведьма не вполне хорошо ее расслышала. Как раз на Марсово поле прилетел Дракон и заснул, поэтому у ведьмы не было возможности переспросить. Однако ж Рита засомневалась и медлила с воплощением плана. И Летун ее нашел в раздумьях, а Глашу застывшей статуей. Летун прилетел и живо разобрался в ситуации: «Чтобы она не сказала сейчас, до этого она сто раз говорила, что хочет вернуться. Значит надо попробовать, тем более, задачка сложилась». Рита все же сомневалась, но Летун уже тащил Глашу к воде. Хотя Летун щуплый, он один весь лишний час потратил бы на пару сантиметров. Летун и ведьма стали спорить и пререкаться. К спору подключилась металлическая Наяда наверху и высказала реально мудрую вещь: «Вы сейчас орете, тратите время, а что вы ей скажете, если не испробуете этот способ?» На этом ведьма и летун помирились и принялись толкать Глашу вместе. В конце концов, они спихнули ее таки в воду. И Глаша пошла ко дну, натурально, как топор. Друзья испугались, заорали «На помощь!», Рита сиганула в Неву. По счастью, там русалок много, со дна Глашу подняли. А на берег как вытащить? Она ж застыла и стала тяжелее камня. Одним словом, все русалки и летуны, которые в тот момент оказались рядом подключились и принялись вытаскивать Глашу из воды. Начался невообразимый гам! Очевидно, крылатым и водоплавающим нелегко друг с другом договориться и действовать слажено. Рита чувствовала себя там самой адекватной, но не долго. Мимо проходила одна из старух ведьминого внутреннего круга. Подумать только! Все это время каждую ночь Рита летала на место шабаша и ни одна старуха не пожелала явиться. Она встречала много молодых ведьм. Всем было любопытно посмотреть на Глашу, но они не знали, чем помочь. Единственно, кто мог подать совет, указать путь – это какая-нибудь из старух. И вот она явилась в момент глупой, бесперспективной попытки и принялась высмеивать Риту и ее идею. Та разревелась, тогда старуха ударила ее клюкой, плюнула справа от нее и пошла прочь. Вернее поковыляла, волоча за собой раздолбанную сумку-тележку. Рита рыдала, остальные ругались, Глаша бултыхалась в Неве. Лишний час заканчивался. Ситуацию спас Медный всадник. Петр возвращался со скачек, которые устраивают время от времени атлеты с Аничкого моста. Надо сказать, что это весьма известное в узких кругах мероприятие. Все городские всадники обязательно в нем участвуют. А истеричка с Главного штаба сдает своих коней в аренду. Ближе к сути, Петер в итоге вытащил Глашу. Он же сам был статуей, и обладал необходимой силой. Когда Глаша очнулась на берегу и не обнаружила хвоста, она зато обнаружила оторванный рукав на куртке, дыру на штанах, ссадину на ноге и, судя по болезненным ощущениям,  пару тройку синяков на теле под одеждой. И еще она обнаружила чувство облегчения, какого ни при каких обстоятельствах не должно было возникнуть.
- А что ты тогда хотела сказать мне? – спросила Рита, встряхивая градусник.
- Я не помню, - проговорила русалка слабым бесцветным голосом, - Наверное, это не важно.
- Хм, а вдруг наоборот важно! Старуха меня избила палкой неспроста. Старухи абы кого не бьют. Они, видишь, прямо никогда не говорят. Бывает, конечно, что и скажут. Но редко. Обычно ведьма должна сама понять. Иначе волшебство не сработает. Понимаешь, суть магии не в свершении, а в пути к нему. Потому что волшебство – оно же всегда есть, - Рита, похоже, уже говорила не Глаше, а сама с собой, - Любой человек может взять и полететь. Почему же они не летают? Не знают, как. Не знают, что могут. Твои ноги могут стать хвостом прямо сейчас. Ты только не можешь в это по-настоящему поверить. Да? Кажется, что для этого что-то нужно. Что-то требуется сделать, побормотать, попрыгать, постучать по камню… Глупости!
Рита, похоже, забыла, что ухаживает за больной. Она вскочила со стула, принялась прохаживаться по комнате, размахивая мокрым полотенцем:
- Что мне было нужно для полета? Да ничего! Я поняла, что могу. Могу и все! Почему же ты не можешь? Вот, что важно. Ты же не можешь! Или не хочешь? Глаша, что ты мне там сказала?
- Я не помню… не знаю… Я хочу пить…
- Ах, да прости! Я сейчас!
Ни одно из Ритиных средств не помогло. Температура росла, сознание Глаши путалось. Русалка то и дело проваливалась в беспамятство. Рита начала всерьез бояться и решила, что вызовет скорую, если к утру состояние не улучшится. А Глаша тем временем блуждала в путаных и темных лабиринтах собственного забытья. Находясь в состоянии бреда, русалка ощущала, что идет куда-то. «Я именно иду, а не плыву» - то и дело появлялась дурацкая мысль. Потом лабиринт стал городом. Русалка спешила, но заблудилась и не могла найти дорогу. Потом она поняла, что уже очень сильно опаздывает, и начала бежать. От спешки русалка путала повороты и улицы и запутывалась в них сильнее и сильнее. Вдруг улицы стали заполняться водой. Вода пребывала и пребывала. Глаша боялась теперь своей родной стихии. Она побежала вверх по каким-то лестницам, убегая от стремительного потока. Она выбралась на крышу и обнаружила, что весь город скрыт под толщей воды. Не видно ни одного дома и ни одного человека. И русалка закричала от чудовищной щемящей тоски, словно ее сердце разрывали на множество живых кричащих кусочков. «Он утонул! Утонул! У-то-нул!» - кричала Глаша и не могла остановиться. Тогда она решила искать его в воде, она же была русалкой. Может, он еще жив? Глаша посмотрела вниз и обнаружила, что у нее только ноги. Нет хвоста! Хвост – это все что у нее было ценного. Она была русалкой, она ей и останется. С хвостом или без, она - русалка. Она чует воду, слышит океан, где бы он ни был. Она может плавать и без хвоста! И тогда Глаша прыгнула. И город исчез. Исчезло водное пространство. Исчезли крыши, исчез верх и низ. И когда все исчезло полностью, появился Дракон. Он размахивал розовыми крыльями, молчал, и, кажется, улыбался.
«Добрых снов! Здрасте!» - пробормотала Глаша, зависшая в воздухе напротив Дракона.
Тот кивнул в ответ.
«Кто кому сейчас снится?» - спросила русалка.
Дракон засмеялся.
«Вы на меня сердитесь?»
Дракон мотнул головой.
Глаша увидела, что он загибает свои драконьи пальцы. Остался один палец. Наверное, она может задать последний вопрос. Какой же тогда? Какой самый важный? Глаша мучительно соображала, голова, будто была набита сладкой ватой. Любая умная мысль запутывалась. Глаше, чудилось, что верный вопрос совсем рядом, на поверхности, но никак не дается в руки. И она выпалила:
«Как мне вернуть хвост?»
Тогда Дракон заплакал крупными, вернее, громадными слезами. И Глаша сообразила, что их необходимо собрать, что драконьи слезы помогут превратиться. Она сняла с себя футболку и стала вытирать Дракону глаза и щеки. Та немедленно намокла, сделалась сырой и тяжелой. От тяжести Глаша полетела вниз и очнулась в постели с мокрой футболкой в руках. Она осторожно отжала драконьи слезы в первую попавшуюся под руку емкость. Затем села на кровать и обхватила голову руками. Ей почему-то казалась, что она ошиблась с вопросом. Но теперь она знала, что надо делать. Надо пойти к Неве и перед самым лишним часом обтереть ноги слезами дракона. Глаша знала, что способ сработает наверняка. А в комнату осторожно вползало утро с примесью надежды и добрых предчувствий, таких естественных для ранней весны. Значит, следует переждать нынешний день и тем же вечером вернуться. Из разлома в душе веяло зимней стужей и тоской, истинную причину коих русалка понять не могла. Она же вернется! Теперь все будет хорошо! Жар прекратился, Глаша очнулась свежей, живой и здоровой.

Завтра финал