Запретная любовь

Информационная продукция для детей, достигших возраста двенадцати лет (12+)

Нэму лежала на кровати, но не спала, вспоминала сон: «две добрые подруги, две крылатые единорожке в волшебной стране чудесного мира. Однако одна принцесса Дружбы, а другая принцесса Любви. Пусть дружба является дружеской любовью, а любовь без дружбы между мужчиной и женщиной превращается в животную страсть, но различия всё-же имеются. Причём это не абстрактные различия, а различия имеющие большое практическое значение и влияние на реальную жизнь, если, конечно, в мире снов мне привиделся отблеск какого-то реального мира.

Первая могла бы с полным правом именоваться не только принцессой Дружбы, но и принцессой Знаний. Да и даже близких подруг у неё больше, чем копыт. Тогда как для учёта всех её друзей и подруг не хватит пальцев у человека иль серокрылого. Кстати почему у нас одинаковое количество пальцев как в сумме, так и на отдельных конечностях?» — вдруг задумалась, если и не самая умная, то безусловно самая начитанная из серокрылых обитателей мирка Гли, что расположен между Небом и Землёй.

«Зато у принцессы Любви есть любящий и любимый муж, а также ребёнок», — при воспоминании о милой кобылке Нэму слегка качнула головой, от чего почти ангельский нимб над её головой тоже слегка покачнулся: «Пусть у меня есть крылья, как и у принцесс из моего сна, но с людьми у меня явно больше общего. Даже нимб не часть меня, а нечто чудесное, дарованное мне. Так почему же воспоминание о ребёнке столь отличного от меня самой вида, наполняет меня болью, сладкой и щемящей одновременно?» — разволновалась Нэму.

 Однако её волнению было суждено прерваться буквально через считанные секунды:
— Нэму, к тебе гости! — радостно воскликнула Ракка, убедившись, что подруга, наконец-то, выспалась.
— Кто пришёл? — вяло поинтересовалась Нэму, неспешно приводя себя в приличествующий работнице умственного труда вид.
— Доньи Роза и Лилия, а также дон Антонио, — по мере того, как Ракка говорила, Нэму двигалась всё быстрее и вскоре начала двигаться столь же быстро, как и Кана. Только вот прихорашивалась ли крылатая пацанка так хоть раз?
— Доньи проходите, а вы дон подождите, — распорядилась строгая Домоправительница.
       — Строгость домоправительницы излишняя, дон Антонио живое воплощение благородства! — сказала Нэму таким тоном, что Ракке осталось только кивнуть в знак согласия, от чего локон её волос выскочил из причёски и притянулся к нимбу. Хорошо, что Нэму заметила и помогла младшей серокрылой.
— Я пожалуй, пойду, — сказала Ракка таким тоном, когда говорящий хочет, чтобы его попросили остаться и Нэму, конечно, попросила подругу.

«Ведь это не романтическая встреча, верно?» — зачем-то спросила сама себя Нэму, мысленно разумеется, подумав о доне Антонио. Однако её размышления прервали:
— Сеньорита Нэму, вы сегодня способны разбить сердце кабальеро одним своим видом, — томно произнесла старшая из сестёр, знойная красавица, донья Роза.
— Здравствуйте, — еле слышно прошептала своим милым голоском белокожая и белокурая стесняшка Лилия, что является младшей в благородном семействе.
 — Приветствую вас благородные доньи, — сказала Нэму, обменявшись с доньей Розой поцелуями в щёки и лишь кивнув Лилии, но вовсе не из-за пренебрежения. Скромница могла бы упасть в обморок даже от невинного поцелуя в щёчку со стороны крылатой подруги.
— Приятно познакомиться, то есть мы уже знакомы, но приятно стать ещё знакомее, — сбилась с мысли и напоследок даже придумала новое слово Ракка, трепеща крылышками от волнения. Коли речь не о слесарях с электриками, то человеческие гости настолько большая редкость в Старом Доме, что так сразу и не вспомнишь, кто и когда последний раз был? Хотя почему собственно люди к нам не ходят?! Может быть с ними что-то не так и на самом деле?!!» — всё глубже погружалась Ракка в спираль домыслов, предположений, осуждения ближних...

Прочти Переговорщик мысли Ракки и пожелай навести её на размышления о собственной нечистоте, то наверняка ещё более замысловато выразил бы следующую мысль: «ты спасаешься добрыми делами и язык твой не оскверняют недостойные произнесения слова, но на мысли твои ещё бросает тень жизнь, что прожита среди грешников там, где заходит Солнце».

Донья Роза же наклонилась к ушку Нэму и прошептала, но так, что Ракка, в отличие от забившейся от смущения в уголок скромняшки, услышала тоже:
— Брат любит тебя, любит не как прекрасного ангелочка, а как привлекательную женщину, — Ракка облегчённо вздохнула так, что широко разошедшиеся крылышки, схлопнулись с громким хлопком, и сказала сама себе мысленно с упрёком: «Ух, а я уж испугалась, что донья Роза скажет и/или сделает что-то страшное. Надо будет помолиться Неведомому Богу о прощении за столь недостойные мысли!» Что-то ещё волновало добрую девушку, но уйдя глубоко в безмолвную молитву, Ракка лишь услыхала, как обычно красноречивый дон Антонио едва слышно говорит:
— Вы выйдите..., — тут дон Антонио сказал что-то одними губами и совсем замолк. После чего начал сначала уже уверенней, — приглашаю прекрасных сеньорит на пикник с моими милыми сёстрами и со мной недостойным общества серокрылых.
— Конечно, мы согласны, — сказала Нэму сразу за себя и Ракку.

Лишь, когда изысканный пикник, сопровождаемый ещё более изысканной беседой подошёл к концу и серокрылые, опять-таки в изысканных выражениях, распрощались с людьми, условившись о новом свидании. Ракка, наконец-то, поняла, что-же ещё помимо нечистоты собственных мыслей её взволновало: «Человек полюбил серокрылую и она сходу не отвергла его запретную любовь! Хотя может такая любовь, всё-же, позволительная?!»

Републикация с портала "Православный Медик" http://pravmed.cerkov.ru