II 1 Штаб оппозиции

Д. Аредова
А. Шацкая

Что ж, это далеко не последняя редакция. Мы продолжаем работу, и, конечно же, оно будет совершенствоваться и всячески меняться в процессе. Будут прибавляться другие локации и другие герои, а пока что - эта линия целиком и полностью принадлежит Дэннеру и его весёлой компании. Их пути.

Лучик солнца щекотал веки.
Эндра вначале зажмурилась, потом осторожно открыла глаза.
Сознание возвращалось медленно, и по мере его возвращения открывались всё новые подробности окружающей обстановки. Так, например, слух уловил чьи-то голоса, зрение – просторную светлую комнату с бревенчатыми стенами, а под рукой обнаружилась свежая льняная простыня.
А на широком подоконнике распахнутого окна, болтая ногами и помахивая крыльями, сидела Магдалена.
— Проснулась? – улыбнулась она. – Добро пожаловать в штаб!
— Куда?! – переспросила Эндра. Голос подчинялся плохо. – В какой такой штаб?
— В генеральный штаб Армии Народного Восстания, – уточнила Магдалена. – Знаю, Дэннер говорил, что его разнесли. Но это другое место. На этот раз, надёжно спрятанное, не бойся.
Эндра приподнялась на локтях. Вопросы не убавлялись, а только множились, но сейчас Рыжую занимали не столько повстанцы, сколько её друзья.
— А где остальные?
Магдалена поморщилась.
— Здесь все. Ох, ну и пришлось же нам постараться, чтобы вас вытащить! Ну да ничего, мы горды результатом...
— А... какой год сейчас? – подозрительно поинтересовалась Эндра, помотав головой.
— Ясно, какой. Одна тысяча девятьсот двадцатый от первого императора, месяц май. Молочка хочешь?
Рыжая удивилась окончательно, захлопала ресницами, и… проснулась.
Комната была большая и светлая. На широком подоконнике сидела Магдалена.
— А какой сейчас год? – сходу спросила Эндра.
Магдалена сочувственно покрутила пальцем у виска.
— Ясно, какой. Одна тысяча девятьсот двадцатый по эштерианскому летоисчислению, как тут считают. Молочка?
Эндра облегчённо вздохнула.
— Май месяц… – пробормотала она.
— Он самый, – кивнула Магдалена.
Болело всё. Нечего сопли распускать, тут же одёрнула себя Эндра, принимая кружку молока из рук крылатой. За окном щебетали птицы. Май... Интересно, что дом небольшой, недавно построенный и деревянный. И из окна видно, что стоит он в защищённой скалистыми стенами горной долине, в группе таких же новеньких бревенчатых сосновых срубов. Некоторые были ещё не достроены, вокруг них сновали фигурки людей, слышен был смех и весёлые голоса. Ветерок доносил запах вспаханной земли и сосновой стружки. Эндра помотала головой вторично. Она-то представляла штаб как замок, укреплённую цитадель, да в крайнем случае бараки – но уж никак не что-то, напоминающее деревню. Чудеса, да и только.
Дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель скользнула женщина. Именно проскользнула, изящно так, грациозно изогнувшись. В руках у неё была кружка с чем-то мятно-ароматным. Женщина присела на край кровати и протянула кружку эльфке, а Эндра послушно обхватила её за тёплые расписные бока.
— Выпей, – подмигнула женщина. – Это чтобы ребёночек родился здоровым. – У неё была пышная грудь и большие зелёные глаза. Черные кудри водопадом струились на белую шею, обрамляя чересчур, пожалуй, глубокое декольте темно-синего платья.
Содержимое кружки оказалось необыкновенно вкусным, да и женщина Эндре понравилась с первого взгляда.
— Идём, – сказала она, дождавшись пока Рыжая допьёт лекарство. – Надо познакомить тебя с остальными и приодеть.
Эндра не стала спорить. В самом деле, зачем отказываться от добровольной экскурсии. Тем более что слабость прошла, а по телу разлилось приятное тепло.
— Ну, я вас покину, – сказала Магдалена, перекинув ноги через подоконник на внешнюю сторону. – Не скучайте.
Они вышли из комнаты, после миновали сени и оказались на улице. Вслед за провожатой Эндра направилась к колодцу в тени молодой сосны и, отфыркиваясь, умылась.
— Это Дэннер нас сюда привёл? – спросила она.
Сматывающая колодезную цепь женщина выпрямилась.
— Дэннер? – удивилась она. – Скажешь тоже. Ему бы себя было дотащить, до сих пор хромает – упрямый что дите малое. Вас Магдалена с Азариэлем вытаскивали, да только из Миров-то так просто не вытянешь. Тут моя сила нужна. Моргнуть не успеешь, как затянет, и поминай, как звали. Больше всех крылатую да командира нашего зацепило. Тянула их – чуть полкисти твари не отхватили…
— Да что это я?! – спохватилась она. – Ладно, заболтались. Пошли. Кстати, меня зовут Маргунд.
Эндра охотно бы ещё послушала о Мирах, но Маргунд уже замолчала. Они пересекли улицу и поднялись на высокое крыльцо большого общинного дома.
Внутри пахло свежеиспечённым хлебом, супом и ещё чем-то вкусным. Живот Эндры призывно заурчал.
— Дежурный! – крикнула куда-то вглубь коридора Маргунд. – Накорми девку получше!
С того конца коридора донёсся грохот и приглушенное ругательство, затем тоскливый голос:
— До обеда полчаса!
— А ты работай, а не на часы любуйся, – посоветовала женщина. – Корми, кому сказано. Вне очереди. А то заколдую.
— Ты заколдуешь... – вздохнул дежурный. – Девка-то хоть симпатичная?
— Не по тебе товар. – Видимо, Маргунд надоела эта дружеская перепалка, поскольку тут она легонько подтолкнула Эндру между лопаток и, шепнув «увидимся на собрании», поспешно удалилась.
Дежурный оказался крупным молодым человеком с жилистыми руками и сонным видом. Правда, едва взглянув на Эндрин живот, он опрометью кинулся сажать её за стол и уже через несколько секунд бухнул перед ней миску с гречневой кашей. Ага, подумала Рыжая, так вот чем пахнет.
Накормили её действительно на совесть, так что упомянутое собрание Эндра благополучно проспала. Проснулась на закате, натянула принесённую кем-то выстиранную и починенную одежду и решила всё-таки пойти познакомиться. Снаружи доносились голоса и музыка. В комнате стояли ещё четыре кровати, по всему, обитаемые, но по-прежнему никого не было. А знакомиться с соседями по общежитию, как справедливо рассудила Эндра, лучше всё же тогда, когда они не хотят спать. А то оставишь неверное впечатление.
Эндра вышла и остановилась на крыльце. Обстановка оживилась: посреди двора горел костёр, а вокруг расположились люди – кто на подстеленном плаще, кто на чурбаке. Эндра заметила Маргунд, но та сидела к ней спиной. Дэннера не было видно. На опрокинутом чурбачке сидел человек с лютней и что-то наигрывал. Эндра узнала знакомую весёлую и не слишком пристойную песенку, и ей стало вдруг как-то обидно. Она же менестрель. А за последние полгода сколько раз она занималась тем, чем прежде зарабатывала на жизнь?.. Пока эльфка размышляла об этом, прислонившись к стойке, поддерживающей крыльцо, пальцы музыканта соскользнули, и её слух резанул негармоничный аккорд, выбившийся из мелодической линии.
— Лажаешь! – ляпнула эльфка неожиданно громко. Кто-то обернулся, кто-то рассмеялся, кто-то пригласил к костру, а музыкант прижал струны рукой и весело присоветовал:
— А ты научи не лажать, красавица! Глянь, я весь твой!
Последовавший за этим взрыв смеха заставил Эндру покраснеть, но положение спасла Маргунд.
— А вот и наша Рыжая, – улыбнулась она. – Как выспалась, девка?
— Хорошо, спасибо. – Эндра поклонилась, отметив про себя, что живот уже сильно округлился и видимо скоро ей предстоят роды, затем спустилась с крыльца.
— А, точно, Дэннер говорил, что ты играешь.
— Я играю? – оскорбилась Эндра. – Я старший подмастерье-менестрель...
— Ну, что там дальше?!.. – подбодрили исполнителя. В руки Эндре ткнулась кружка с чаем, музыкант глотнул из кувшина и ударил по струнам.
 
 
Сколько я бродил по свету,
Обошёл немало я,
Краше девок в мире нету,
Чем в родных моих краях!
 
 
Веселись, гуляй родная,
Песня, звонче зазвучи,
Потяну тебя к сараю –
Ты не выдай нас, молчи!..
 
 
Рыжая морщилась, краем уха слушая примитивные куплеты. Душа просила эстетики.
Вскоре терпение было вознаграждено: музыкант объявил о перерыве и всецело отдал себя кувшину, и тогда рыжая осторожно попросила инструмент.
— Учить будешь? – улыбнулся певец – необидно, дружески.
— А сам не умеешь? – незамедлительно фыркнула Эндра. Музыкант засмеялся.
— Тебе годков-то сколько, девица? – поинтересовался он.
— Семнадцать. – Эндра улыбнулась в ответ. Певец вблизи оказался совсем нестрашным.
— Ну, давай, учи. – И он протянул ей лютню.
Эндра приняла её и уселась поближе к огню, развернувшись боком, чтобы жар не повредил деку. Инструмент был не новый, но хороший. Она пробежала по струнам, проверяя строй и размышляя, что бы такое сыграть. Люди по-прежнему смеялись и переговаривались, но это ничуть не отвлекало. Эндра взяла первый аккорд и запела. Голос оказался всё таким же чистым и верным, хотя она и опасалась, что прошедшие полгода не пройдут для него бесследно.
 
 
Здесь, в широкой степи
Алые растут цветы
Горизонт полыхает огнём.
То рать чёрная шла
От села и до села…
 
 
Песня была старинная, форангская, пели её ещё в Торлеване, Полевом Краю, где находилась Школа Менестрелей. За давностью лет Эндра плохо помнила текст, но старалась.
По окончании песни её ждали аплодисменты, но какие-то дежурные. Эндра чутьём уловила резкую перемену настроения, но не могла понять её причину.
— Спасибо, – сказала высокая эльфка, сидевшая справа от неё.
— Красивая песня, – похвалил музыкант.
— Только не надо про поражения, – попросил сидевший напротив светловолосый парень с перевязанной от запястья до локтя рукой.
Эндра улыбнулась, но улыбка вышла натянутой. Надо же, выбрать не ту тематику.
— Я был преподавателем музыки в Эмберринском Университете Естественных Наук, пока Архиепископ его не уничтожил, объявив, что образование не должны получать простолюдины, – сообщил благородного вида старец слева от Эндры. – Теперь там собор...
— Я там учился, – сообщил светловолосый. – На врача. Преподаватели говорили, у меня талант.
— Хвастун ты, Кэссин. – Маргунд отвесила парню лёгкий подзатыльник. Тот не обиделся и в свою очередь пихнул её локтем в бок. Но несильно. Видимо её всё же побаивались. – Эланденор построил три университета, – продолжила Маргунд, не обращая внимания на демонстративно надувшегося юного врача, который, впрочем, не растерялся и, хитро сверкнув глазами, принялся спутывать ей шнурки, делая вид, будто обронил что-то в траве и теперь ищет. – Он объявил, что отныне образование – не привилегия знати, а общедоступное благо. Там обучали разным наукам и некоторым видам искусства... – Она проделала в воздухе сложный жест пальцами – и Кэссин вдруг опрокинулся на спину вместе с чурбачком, на котором сидел. Кое-кто фыркнул, не обидно, по-дружески. Эндра не удержалась от улыбки. На этот раз парень надулся так, что казалось, сейчас взлетит. Размеры оттопыренных ушей вполне ему это позволяли.
Стемнело, в густой траве застрекотали цикады. С горных вершин донёсся прохладный ветерок. Маргунд продолжила:
— Позже, когда Церковь захватила власть, не стало университетов, больниц, науки... Всё это было объявлено восстанием против обычной роли смертных и кознями дьявола. Смешно, но даже мыться запретили. Бани объявили нечистым местом, где смывается благодать...
— Да ну?! – не поверила Эндра.
Маргунд кивнула.
— Ага. Эштерианцу положено мыться один раз: при Посвящении. Знаю, тебе кажется, что священники окончательно рехнулись – и не тебе одной. Нет ничего плохого в религии, каждый волен верить по сердцу. Но когда религия превращается в способ завоевания – это беда.
— Чтобы бани... – пробормотала Эндра.
— Города утопают в грязи. С севера грядёт эпидемия Чёрной смерти. На юге свирепствует Жёлтый дьявол. Медики или ведуны в два счета могли бы остановить их и спасти тем самым миллионы жизней. Но медики и ведуны вне закона. Медицина вне закона. И вообще, это не болезнь – а наказание за грехи. Люди настолько доверились Церкви, что не могут понять самой простой вещи – необходимо поддерживать чистоту и не кормить паразитов. Но... Знаешь, с чего начинается цивилизация?
— С поиска? – предположила Эндра.
— С сортира, – подсказал знакомый голос. Дэннер стоял чуть поодаль. Он приветливо улыбнулся эльфке, но она всё же заметила, что и улыбка эта, и сохранение вертикального положения даются ему с некоторым трудом.
— Правильно, – сказала Маргунд. – Только тогда, когда человечество научится отправлять естественные потребности без вреда для себя и окружающей среды, оно может считаться цивилизованным.
— Но зачем?! – воскликнула Эндра. – Зачем Императору и Церкви слабые, запуганные, глупые, больные люди?!
— А кем легче управлять? – вопросом на вопрос ответил преподаватель музыки. Никто ни разу не перебил их беседу, хотя Эндра могла бы поставить любую сумму в споре на то, что всем окружающим это прекрасно известно.
Маргунд отвернулась и принялась ворошить угли костра. Заговорила средних лет женщина в белом платье целителя, которая что-то вязала, сидя слева от неё на траве.
— Не все из наших союзников пострадали от нового режима. Некоторые присоединились к нам сами. Именно они являются главной поддержкой. Они передают нужную информацию и обеспечивают повстанцев из собственного кармана, ведут пропаганду... Они влиятельны, и поэтому сильны. Так что Империя напрасно считает нас сбродом оборванцев. – Она улыбнулась.
— Правда, связь замедлена, – продолжил Дэннер. Эндра вдруг снова увидела его с новой стороны. В который раз? Не человек, а калейдоскоп просто: вот-вот кажется, что ты его знаешь досконально – как вдруг поворачивается другим боком – и новый узор. Или это просто так отражается свет костра?.. А может, обстановка?.. Теперь перед ней был не обаятельный преступник, которого она встретила в таверне – как давно это было! – не верный друг, который уговаривал её поделиться проклятием, не загнанная жертва, не весёлый менестрель и не беспощадная машина для убийства. Сейчас он был именно тем, кем его здесь именовали – командиром. Воином. Наставником.
Эндре стало грустно.
И очень захотелось шоколадного пряника.
Шоколад в горах не растёт...
— Почему замедлена? – спросила она, внимательно разглядывая Дэннера.
Он прекратил ломать заготовленные сухие ветки для костра и устроился на земле рядом с ней.
— Потому что сюда очень сложно попасть. – Дэннер махнул рукой куда-то вперёд и вверх. – Долина как чаша. С трёх сторон скалы, с четвертой каньон. Видишь речку?
Эндра кивнула. Речушка игривыми петлями пересекала долину, спускаясь с заоблачной высоты, и шумным водопадом прыгала в каньон, чтобы там слиться с другой рекой. Даже на некотором отдалении от неё чувствовалась прохлада.
— По скалам не спустишься. Вначале надо подняться, а к ним не подступиться. Карабкаться по отвесной стене каньона я бы даже Элисон не посоветовал. Хотя... Ничего так вариант... Прости. С воздуха Крылатые. Магдалена, как пример. Вход здесь один – ущелье. Узкое и длинное. Казалось бы, вот тебе ворота, заходи, кто хочет. Да только так просто не зайдёшь.
— Чего сложного? – удивилась Эндра, решив пропустить упомянутую таинственную Элисон мимо ушей. – Камни на голову падают?
— Не падают, – усмехнулся Дэннер. – Это мы постарались. Достаточно будет того, что, благодаря усилиям Маргунд и иже с ней, любой, кто пройдёт без ведома всего лагеря, либо получит урок рукопашной борьбы лично от меня, либо свихнётся по дороге. Лучше ведьмы, чем Маргунд свет ещё не видел, полагаю. И не увидит...
— Только со мной твои уловки не пройдут! – нахмурилась ведьма. – Девочек наивных обольщай!
— ...потому что её и одной-то слишком много, – как ни в чём не бывало, продолжил Дэннер.
— Вот только попадись мне, – мрачно пригрозила Маргунд под общий хохот.
Эндра решила, было, поревновать Дэннера и к Маргунд, но раздумала. Она вообще откровенно не понимала, зачем это всё... Любовь, в смысле. Рыжая обхватила руками колени и уставилась на огонь. Вспомнился Сиенн... А они чем-то похожи с Дэннером... Только тот был не рыжий, а она не была беременна...
— Эй, ты чего киснешь? – подтолкнул её в бок локтем молчавший до сих пор мальчишка лет тринадцати. Из-под спутанных черных волос весело сверкнули синие глаза.
— Я? – переспросила Эндра.
— Про себя я сам знаю.
— Хам! – определила менестрелька.
— А то! – не без гордости согласился мальчишка. – Слу-ушай! А твой муж не заревнует, что я с тобой шепчусь? – Он насторожился.
— Какой ещё муж? – удивилась Эндра.
— Ну, как... – мальчик покосился на её живот.
— Ах, вот что... Нет у меня мужа.
— О как! – загрустил синеглазый. – Убили, да?
— Не знаю, – искренне отозвалась эльфка. – Я его давно не видела.
— Тогда я тебя завоюю, – сообщил мальчик.
— Чего?!
— А как же! И женюсь!
Эндра не выдержала и расхохоталась вместе со всеми.
Разошлись уже ближе к полуночи…