II 3 Дитя

Дэннер не удержал равновесия и больно стукнулся коленом и ладонями о мостовую – высота оказалась немаленькая. Хорошо хоть, успел сгруппироваться, хорош бы он был с переломанными костями: берегись, злодей, спасатель пришёл!
Вокруг была пустынная улица какого-то провинциального города.
Дэннер огляделся ещё раз.
Вокруг была улица провинциального города.
Всего он ожидал, только не этого. Хоть бы уж здесь врата Бездны открылись, легче было бы. Но город! Это в голове укладываться никак не хотело.
— Что ж... – пробормотал Дэннер, поднимаясь и отряхивая руки. – Жди в гости, Хорлонд.
Теперь осталось только определить направление к ближайшей таверне, где можно будет расспросить местных жителей о таинственном Хорлонде. Если местные жители, вообще, о нём знают.
— Что-то потерял, сынок?
Дэннер обернулся и увидел полную женщину в крестьянском бедном платье. В руке у неё была корзинка с продуктами. Просто сердобольная женщина, однако взгляд сам собой метнулся к её груди на поиск оберега.
На груди висело аж три разных оберега. Солнце, Крыло и серебряная лунница – что было отлично видно благодаря глубокому декольте.  Дэннер сообразил, как выглядит со стороны, и почувствовал, что краснеет. Чёртовы нервы!
Что она спрашивала? Ах, да.
— Ага, – недолго думая, доверительно сообщил он, – потерял. Память со вчерашнего перепоя. Матушка... какой это город?
— Галаистем, – сочувственно поглядела на него женщина.
Куда его занесло?! Везёт же… как утопленнику. Или как не до конца сожжённому в этом же городе около года назад. Так, в связи с этим надо кое-что выяснить. А он ещё и обратился к ней по иррилинскому обычаю...
— Ах, так это здесь правит знаменитый архиепископ Галтирион?
— Что? Не, тот помер к Золотой Ночке... А сейчас тут мэр правит, – охотно пояснила женщина, даже не подозревая, что зеленоглазый воин расспрашивает её вовсе не из любопытства.
Помер. Одной проблемой меньше.
— Убили? – не удержался Дэннер.
Женщина махнула рукой.
— Говорят, вши заели. Да и поделом ему, мне не жалко... Пора мне, сынок, к вечеру до деревни не доберусь. А таверна там, – она указала вправо по улице. – Тебе сейчас лучше пива лекарства не найти.
Дэннер поблагодарил и развернулся в указанном направлении.
— Сынок!
Он обернулся.
— Да?
— Ты ведь из этих... из гильдии, так ведь?
— Что? Не расслышал...
— Орден Грифона, – громче уточнила женщина.
— А что, похож? – осторожно спросил Дэннер.
— Похож-похож... Так вы разобрались с той шайкой?
— Вчера ходили, – соврал Дэннер. – Дальше не помню.
Женщина понимающе улыбнулась, и они распрощались окончательно.
Вот ведь, шагая по узеньким улицам, размышлял Дэннер, внедряют новые правила, а народ изворачивается, как только может. Вроде и в старых богов верит, и новых злить неохота – мало ли, что. Вот и эта женщина не стала исключением: Крыло надела – а лунницу не сняла.
Так, на грудь гражданкам не пялиться. Эта не обратила внимания, а другая корзинкой по носу двинет, и будет права. Ещё и заголосит на весь город, патрульных привлечёт... Вши вшами, а мэр тоже не дурак донос настрочить: кто ж от тысячи золотых задарма откажется. Дэннер едва сдерживал смех. Интересно, кому ему теперь поклониться: таинственному Хорлонду с его штучками, собственным расшатанным нервам или моде, обрядившей женщин в декольтированные рубашки и тугие корсеты?!
Эстетика...
Сам он предпочёл скрыть потемневшую цепочку с медальоном-оберегом и наглухо зашнуровал ворот и рукава. Нечего в эштерианском городе им светить, целее будешь.  К тому же, теперь не шли из головы чёртовы открытые рубашки, а прохожие горожанки попадались всё чаще. Одна даже успела кокетливо подмигнуть ему, и Дэннер поспешно отвернулся. Сколько времени у него не было женщины?.. Да пожалуй, со времён заточения в портовой таверне и не было. Так и свихнуться недолго…
Так, за размышлениями он и не заметил, как дошёл до таверны.
Следуя логике и здравому смыслу, таинственный Хорлонд находился где-то в городе. Вряд ли он стал бы рисковать, прокладывая тридцать порталов через полматерика. Аретейни связана с Бездной. Она меченая – а стало быть, телепортировать её более чем рискованно. Один портал, и тот снижает похитителю шансы на успех предприятия. Самые лёгкие чары после этого – способ попрощаться с этим успехом навсегда. Слишком хорошо Дэннер знал, что такое Бездна. И предпочёл бы не знать вообще.
Далее. Не очень-то он разбирался в телепорталах, но зато имел привычку внимательно слушать Магдалену, Азариэля или Маргунд, когда те говорили вовсе даже и не с ним. Исходя из этих знаний, портал сохраняет путь последнего, кто через него прошёл, если только его не настроить из исходной точки. А из неё-то как раз никто и не настраивал. Значит, цель пути здесь.
Он вздохнул и, отчего-то помедлив немного, направился в шумный зал таверны.
— Ну, ты, смотри, куда идёшь! – взвизгнул недовольный детский голосок – и навстречу, откуда ни возьмись, вылетела маленькая комета.
Дэннер остановился, глядя на чудо, стоящее перед ним и потирающее плечико.
Чудо оказалось лет двенадцати или тринадцати на вид, худенькое, низкого роста, одето в потёртую кожаную куртку. На шее был намотан длинный зелёный шарф грубой вязки. Из-под светлых волос, неровно остриженных, видимо, прямо запросто, ножом, недовольно сверкали большие серые глаза.
— Прости, – сказал Дэннер, невольно отметив, что у мальчишки тоже ворот застегнут, как и у него, да ещё и шарф – и не видно, что там под ним. – Ушибся?
Дитя только фыркнуло в ответ. Дэннер хотел было пройти мимо него в таверну, но странный мальчишка нахально придержал его за рукав.
— Обожди, дядя. Ты чего, пить идёшь?
— Ну… пожалуй.
— Мутно это, – назидательно сказало дитя и погрозило пальцем. – Лучше, это...
— Что?
— У тебя поесть нету ничего?
Дэннер машинально потянулся к сумке, но вовремя вспомнил, что никакой еды с собой не прихватил, а дитя было худенькое и явно голодное. То ли щуплый мальчишка, то ли девчонка-сорванец.
Конечно, всех на свете детей от голодной смерти не спасёшь, и нет никаких оснований утверждать, что именно этот вот ребёнок хуже или лучше других – но разве можно отказать голодному ребёнку? Дэннер не мог. Просто не мог – и всё тут. И никакие логические доводы не убедили бы его пройти мимо.
— Идём, – согласился Дэннер. – Накормлю тебя.
Дитя заулыбалось, и они вместе прошли в зал таверны, где ребёнок, разыскав свободный стол, целеустремлённо потянул нового знакомого за рукав.
— Ты обещал меня накормить!
Дэннер засмеялся.
— Обещал – сделаю. Ты чего хочешь?
Так, пить ему сейчас не следует. Тащить с собой ребёнка – тем более. Надо расспросить о Хорлонде и отделаться от очаровательного создания, поскольку мало ли что с ним может приключиться...
— Пирожка, – смутилось дитя, – с капустой...
Дэннер невольно улыбнулся.
— Ты давно не ел? – поинтересовался он.
— Ну, с позавчера, – нехотя отозвалось дитя.
— Давненько.
— Ага. Мутно.
— Тебя как звать-то?
— Дерр.
— Рад знакомству, Дерр.
Вскоре им принесли блюдо с пирожками, клюквенный сок и кружку вишнёвого эля. Дэннер, который просил у разносчицы чего-нибудь не слишком алкогольного, потянул эль к себе.
Дерр постукивало пальцами по столешнице. Вдруг из-под его ладошки вылетели несколько ярких алых искр. Дэннер, прежде, чем успел сообразить, что делает, шлёпнул дитя по руке.
— Эй! – праведно возмутилось Дерр.
Несколько посетителей обернулись в их сторону.
— Не ешь грязными руками, – нашёлся Дэннер. А потом, притянув дитя поближе, втолковал: – Спрячь-ка свой Дар, пока имперцам не сдали.
Дитя вскинуло серые глазищи, не пытаясь освободиться.
— Ешь, – велел Дэннер, отпуская его и распрямляясь. К счастью, искры были слабенькие, и кроме него их никто, похоже, не заметил.
— Спасибо, значит… а чё ты так?
— То самое. Не показывай в городах Дар. Особенно, в этом городе.
— А что?
— А то. Один такой уже показал.
— И?..
— И всё. Чудом в живых остаётся.
Дерр наконец-то прожевало пирожок и смогло произносить более длинные фразы.
— А ты его видал?
— Видал.
— И давно? – заинтересовался ребёнок, принимаясь за второй пирожок.
— Сегодня утром. В зеркале. Осторожно!
Дерр поперхнулся и закашлялся. Дэннер принялся хлопать его по спине.
Вскоре беседа продолжилась.
— А сам ты откуда? – поинтересовался Дэннер. – Почему голодный и по улице бегаешь?
— Потому что давно обеда не было, – исключительно логично ответило дитя.
— Это и так ясно. Откуда ты?
Дитя помолчало. Потом повторило:
— Я – Дерр. Просто, Дерр. – и неожиданно подмигнуло Дэннеру. – А ты ничего. Не мутный.
— Правда? – улыбнулся тот.
— Правда. Не то, что чёрные.
— Кто?
— Ой, ну, чёрные. Это такие дядьки мутные, которые волшебствовать не велят.
— Инквизиторы? – догадался Дэннер. Речь у Дерр была странная, но живописная.
— Ага, они. Дядьки злые. Мутные.
— Ты с ними сталкивался?
— Ага, было, – дитя помрачнело.
— И как?
— Мутно.
— Мутнее некуда, – согласился Дэннер. – Слушай, а у тебя есть кто-нибудь? Друзья, родственники?
— Ну... Я Дерр, – пояснило дитя снова.
— Это уже было.
— Ну, вот. – Дерр удовлетворённо кивнуло и строго повелело: – Не мутничай.
— Значит, никого, – заключил Дэннер. – Ясно. Что дальше, Дерр?
— А пирожки, вот, ем пока. – Дерр подтвердило свои слова активным пережёвыванием упомянутых пирожков. Дэннеру есть не хотелось. – А ты что будешь делать?
— Мне нужно выяснить кое-что. Ты не знаешь здесь кого-нибудь осведомлённого, но не сильно болтливого?
Дитя фыркнуло в стакан с соком.
— Угу… Гр… То есть, не мутного чтоб? – уточнило оно. – Ага, есть. Лекарь есть. Который меня после чёрных штопал.
— А далеко он? Можешь меня к нему проводить?
— Ага, – дитя затолкало остаток пирожка в рот. – Могу. Ты не мутный…
С этими словами Дерр проглотило еду и отряхнуло худые руки.
— Идём что ли?
Дэннер кинул разносчице монетку и встал.
Снаружи потеплело, солнце стояло почти в зените, даря тёплые лучи, дул прохладный ласковый ветерок.
— Далеко идти? – поинтересовался Дэннер просто чтобы поддержать разговор.
— Не-а. Тут, – Дерр неопределённо махнуло рукой.
 Шли долго, почти через весь город. Дэннер заметил, что его нежданный проводник осторожничает – ведёт его переулками. Он понимающе усмехнулся: видать, досталось дитю, и опыт есть.
Наконец, они остановились у грязной стёртой лестницы, ведущей вниз, на цокольный этаж. Дерр спустилось и стукнуло в створку.
— Эй, Чистюля! Открывай! Это я…
За дверью было тихо. Они ждали несколько минут. Дерр прислушалось.
— Тихо…
— Никого нет дома, – чувствуя нехороший холодок в пальцах, сказал Дэннер.
— Где, здесь? – изумилось дитя. – Не. Что-то тут нечисто… Мутно.
Дэннер отстегнул ремешки на ножнах.
— Оставайся здесь, – велел он.
— Ещё чего. – Дерр упрямо сверкнуло глазами. – Я с тобой.
Дэннер сообразил, что отделаться от очаровательного создания, не привлекая внимания, не выйдет. Тогда он встал так, чтобы, в случае чего, прикрыть ребёнка, и пригляделся к маленькому окошку у самой земли. Окошко было затянуто грязным бычьим пузырём, но даже сквозь слой грязи было видно, что внутри горит яркий свет.
— Что там? – возникло сбоку Дерр.
— Не высовывайся.
— Он меня знает…
— Он-то, может, и знает.
Ребёнок тряхнул головой.
— Ну да, ты ещё скажи, что он впустил кого мутного…
— Послушай, – терпеливо разъяснил Дэннер, – у него могли и не спросить, можно ли входить. Может, твоего Чистюли уже и в живых-то нет.
— С чего это ты взял?
— Просто стой на месте.
Лёгкого удара ноги оказалось достаточно, чтобы вышибить хрупкую щеколду. Они встали сбоку от двери и осторожно заглянули внутрь, при этом Дерр немедленно протиснулось вперёд, на всякий случай продолжая держаться за штанину Дэннера. Тот вздохнул и встал так, чтобы ребёнок, в случае чего, не свалил его. Мало ли, испугается, дёрнется, а «мутные» гости Чистюли от неожиданности и дите на тот свет отправят.
— Ого! – воскликнуло дитя.
— Добро пожаловать, – прошептал Дэннер. Свет пылал вовсю, ярко вырисовывая обстановку небольшой комнаты – бедной, но чистой. Большая печь в углу, похожая на алхимическую, посередине – операционный стол, у стены – койка. Угол, отгороженный для сна самого лекаря, огромный стол, шкафы вдоль стены, склянки, мази, отвары. Но людей не было. Никого. Ни Чистюли, не черных. Дэннер отпустил рукоять ножа.
— Слышь… – дёрнуло его за рукав дитя, – А это… как же изнутри было заперто? Кто ж запер-то? – Оно помолчало и вывело: – Мутно, вот чего.
— Знаешь, ты всё-таки поосторожней, – пришёл в себя Дэннер. Разумеется, дитя тут же влетело внутрь. Дэннер, проклиная всё на свете, шагнул следом.
— Ой, мутно, – Дерр остановилось и огляделось. – Всё на местах, а Чистюли нет. Это как так?
Дэннер быстро оглядел комнату и подошёл к печке. Следов не было. Он внимательно осмотрел предмет горения. Просто дрова. Дэннер даже угли поворошил, но так ничего инородного и не обнаружил.
— Может, здесь тайный ход есть.
— Нет, вроде… – Дерр как-то неуютно передёрнуло плечами и вдруг побледнело.
— Эй, – обернулся Дэннер. Он осторожно подхватил ребёнка и устроил в кресле. – Что с тобой? Болеешь?
— Это… не.
— Тогда в чем дело?
— Можно я того…
— Чего?
— Ну, поволшебствую? – Дерр поднял виноватый взгляд. – Когда не волшебствую долго – мутно шибко…
И тряхнул головой, откинув светлую прядь и открыв острое эльфье ухо.
— Здесь – можно, – разрешил Дэннер. – Хороший у тебя потенциал! Ничего, здесь ведь никого нет, никто не выдаст.
Дерр махнуло рукой. С пальцев брызнули алые искры и заплясали под потолком. Дитя протянуло ладонь – и на ней почти мгновенно вырос и развернулся огромный сверкающий алый тюльпан. Дерр подкинул тюльпан к потолку, где он и повис, величественно кружась. Следом за тюльпаном возник огромный парусный корабль, дельфин и три бабочки. Все они плавали и, сверкая, медленно танцевали под потолком.
Дерр счастливо вздохнуло и откинулось на спинку кресла. На щеках у него проступил румянец.
Дэннер, сидя на подлокотнике кресла, любовался работой.
— Красиво, – искренне сказал он. Затем прищурился и поглядел на дитя. Жаль будет, если его схватят. – Хочешь, я тебя чему-нибудь полезному научу?
— Например?
— Да или нет?
— А это надолго?
— Не очень.
— Ну, давай.
— Договорились. – Дэннер улыбнулся, расслабленно потянулся в кресле…
И вдруг схватил Дерр за шею и прижал к стене. В руке, приставленное к горлу аккурат над шарфиком, тускло блеснуло лезвие ножа, который мирно покоился в ножнах под рукавом ещё мгновение назад.
— Не дёргайся, – велел Дэннер. – Именем Великого Эшта, ты отправляешься в подвал к палачу до тех пор, пока не сознаешься в сговоре с дьяволом.
— Пусти! – рванулся Дерр, но пальцы Дэннера стальной хваткой сомкнулись на его запястье. Одно движение – и резкая боль пронзила руку.
— Ты что! – Дерр задохнулось, на глазах выступили слезы. – Отпусти немедленно!
— И не подумаю. Попался? И поделом.
Дерр пришлось застыть в неудобной позе, дабы не выворачивать дальше руку. И только тут дитя заметило на поясе Дэннера тиснёный узор.
— Ты не чёрный, – убеждённо произнёс ребёнок.
Дэннер заинтересованно посмотрел на него.
— Обоснуй.
— У тебя на ремне языческие обереги. У тебя острые уши. Ты не чёрный.
— Ну хорошо. А может, я просто маньяк?
Дерр потихоньку собиралось с мыслями.
— Не похож… отпусти… слышишь!
Дэннер разжал пальцы, и ребёнок без сил опустился на пол. То ли от обиды, то ли от пережитого страха горло ему сдавили слезы. Дэннер опустился на колени, прижал его к себе и принялся успокаивать. Минут через пять всхлипывания стали тише.
— Эй, ты не плачь. Не надо. Прости. Не обижайся, хорошо? Дерр. Ты меня слышишь?
— Угу.
— Посмотри на меня.
Светлая головка неуверенно поднялась и одарила его самым укоризненным взглядом.
— Урок окончен, – невозмутимо сообщил Дэннер. – Мораль следующая: никогда не доверяй незнакомым людям. Никогда. Я тебя не убил, не изнасиловал и не сдал Инквизиции. А другой может и сдать. Ясно?
— Знаю, – буркнуло дитя. – И без тебя… Это… не полезно. Мутно…
Оно снова уткнулось Дэннеру в плечо. Он погладил светлые растрёпанные волосы.
— Сейчас всё хорошо. Не плачь.
Дерр рукавом отёрло слезы.
— Ты не понимаешь. Тогда, он так же говорил… Мутно…
— Кто говорил? Когда?
— Тогда, – дитя махнуло рукой.
Дэннер осторожно погладил спутанные соломенные пряди.
— Тебя сдали инквизиторам, верно? Предали?
— Ага.
— И ты запросто позволил мне увести тебя из таверны в чужой дом.
Дерр кивнул.
— Ты всё равно доверяешь мне с первых минут знакомства.
— Потому что не доверять – мутно, – исчерпывающе пояснило дитя.
Дэннер снова погладил его по голове. Вот как. Мутно, значит. Не доверять… не доверять, не любить, лишить себя самого ценного, что существует в мире, того, что не купишь ни за какие деньги. Мутно. Молодец, Дерр. А враги – что враги. Врагов надо уничтожать, а не бояться. Слишком ценная штука – человеческое общение. Любовь и доверие. Слишком уязвимая. И, если у тебя нет врагов – то ты счастлив. Ты можешь позволить себе роскошь доверять, обжигаться, любить, ошибаться, разочаровываться – жить. А есть враги – так, сколько же ты сможешь прожить до тех пор, пока очередной Хорлонд не примется вить из тебя верёвки твоей же любовью?
Он не должен любить Аретейни. А Дерр не должен был ему доверять.
Что ж, оба хороши.
— Ты чего? – дёрнули его за рукав.
— Всё в порядке. – Дэннер легко рассмеялся. – Кажется, это ты мне сейчас преподал достойный урок. Прими мою благодарность!
— Я? – изумлённо уставилось на него дитя. – А-а… – Оно понимающе робко погладило Дэннера по руке и сочувственно спросило: – Мутно тебе, да? А хочешь тюльпан?
И, протянув руку, вырастило на ладони ещё один цветок, ещё красивее и больше того, что до сих пор покачивался под потолком. Цветок подплыл к Дэннеру.
— Вот, – сказало дитя. – Тебе. А то мутно.
— Ух, ты, – восхитился тот. – Благодарю тебя. Красиво…
Они так и сидели на полу в пустой комнате. А Дэннер чувствовал себя странно. Очень странно. Потому что последний раз о нём кто-то заботился столько лет назад, что он и думать забыл, каково это. Помогали – да. Сочувствовали – да. Сколько угодно. Любили, дружили – было дело. Но чтобы заботиться… Всегда забота о ком-то была его делом. Но никак не других. Плохо быть сильным. Одиноко…
Он зачем-то пригладил волосы, отчасти не совсем понимая, откуда взялось это странное чувство и почему стало трудно дышать.
Тюльпан был действительно очень красивым.
— Талант, – сказал Дэннер. – Моей… знакомой очень бы понравилась твоя работа. Только вот не знаю, смогу ли найти её.
— Найдём, – ободряюще сказало дитя.
— Нет, – решительно отрезал Дэннер. – Я найду. А тебе это не нужно.
— Пф, – презрительно фыркнуло Дерр.
Дэннер хотел, было, строго возразить, но тут за дверью раздался шум.
Тюльпаны, бабочки и корабль тут же потускнели и исчезли.
— Именем Святой Инквизиции, кто тут есть – выходите. Дом окружён.
— Чёрные, – выдохнуло Дерр и пристально посмотрело на Дэннера.
Он поднялся.
— Ну всё, держись.
Дверь распахнулась.
Четыре метательных ножа вспороли воздух. Ни один не прошёл мимо цели.
— Не отставай!
Меч выпорхнул из ножен, Дэннер стрелой метнулся напролом, в мгновение взлетел по лестнице. Закружился, словно в танце, наотмашь полосуя живую человеческую плоть – клинок смазался в скорости движения. Дэннер кошкой прыгнул на чей-то балкон, ухватив свободной рукой Дерр за шиворот, оттуда на крышу дома – и они понеслись по низеньким крышам во весь дух. Вслед им полетели болты – это опомнились арбалетчики, да куда там! Несколько стрел застряли в тяжёлом плаще Дэннера, одна распорола развевающийся шарфик Дерр.
— Держись!
Снова прыжок, головокружительный полет с крыши на крышу. Позади нагоняет дробь копыт. Бег – прыжок – снова гонка.
Вдруг Дэннер перехватил дитя за пояс – и оба оказались под водой. Дерр сообразило уцепиться ему за плечи и вовремя задержать дыхание. Фибула на плаще расстегнулась, уколов пальцы – под водой не больно, блеснув искоркой, стремительно пошла ко дну. Плащ, напротив, медленно поплыл наверх.
Плыли недолго.
Достигнув моста, Дэннер выбрался на берег и только тут позволил себе отдышаться. Погоня отстала.
Вокруг тянулись полуразваленные обшарпанные дома.
Дерр закашлялось, без сил лёжа рядышком. Потом, отдышавшись, отодвинулось и посмотрело на Дэннера. Во взгляде сквозили страх и уважение.
— О, как ты… – дитя сделало неопределённый жест рукой. – Могёшь…
Дэннер не отозвался. Дерр помолчало ещё немного. Потом потянуло его за рукав.
— Слышь, чего…
— Да?
— Извини, а?
— За что? – не понял Дэннер.
— Ну, это ж я тебя до Чистюли… А там – чёрные…
— При чём здесь ты. Они везде. Это же имперский город.
Дитя помолчало ещё некоторое время.
— Только мутно это… вот так… – оно зажмурилось. Перед глазами до сих пор стояли кровавые лужи и то, что осталось от инквизиторов.
— Прости, – вздохнул Дэннер. – Не стоило тебе этого видеть. И всё же интересно, что с Чистюлей?.. Идём.
Он стянул рубаху и отжал мокрую ткань. Шрамов, покрывающих всё тело, Дерр тоже бы не показывать – да что поделаешь, в мае ещё холодно. В сумке лежала запасная одежда, сухая – сумка непромокаемая, но лучше обрядить в неё Дерр. Ещё простудится.
Дитя легко вскочило.
— Ну, идём. А ты чего не переоденешься? У тебя ж есть, я знаю. – Дитя проницательно прищурилось, глянув на сумку Дэннера. – Ты чё… стесняешься, что ли? – Оно слегка покраснело и хихикнуло в ладошку. – Во мутный… Таки, я отвернусь… Ой… – Тут Дерр увидело шрамы и притихло. – Мутно это…
Дэннер вздохнул и принялся натягивать мокрую рубашку обратно, чтобы не смущать дитя.
— Тебя тоже чёрные вязали?
— Вязали.
— Му-утно…
— Да, неприятно, – невольно усмехнулся Дэннер.
— Так ты… переодевайся, давай.
— Тебя хочу переодеть, вот и не переодеваюсь. – Дэннер принялся копаться в сумке. «Очень мутно! – ехидно ввернул внутренний голос. – Особенно спина красиво выглядит после знакомства с шипованной девятихвосткой». Хорошо ещё, к нему применяли мягкие пытки, а не какие-нибудь с летальным исходом… Рубаха нашлась. – Переодевайся.
— Не. – Дерр втянуло голову в плечи. – Не стану.
— С чего бы?
— Да… мне оно велико шибко.
— Дерр. – Дэннер отмерил в голос нужную порцию строгости. – Простудишься.
— Не…
— Так, значит. – Он решительно притянул Дерр к себе и принялся разматывать мокрый шарф. Дитя рванулось.
— Пусти-и…
— И не подумаю. – Шарф размотался довольно быстро. – Подгоню по фигуре на месте, – пообещал Дэннер.
— Пусти, – всхлипнуло дитя, почти с ужасом наблюдая, как Дэннер тянет с его плеч куртку. Когда он принялся за рубашку, Дерр не выдержало и рванулось снова, схватившись за шнуровку и тонко, по-девичьи взвизгнув.
Дэннер отпустил его и отступил на шаг.
— Стесняешься?
— Угу, – кивнуло Дерр. – У тебя там… У меня тоже… Некрасиво…
Дэннер сдержал улыбку.
— Да не смотрю я на тебя. Не бойся. Держи. – И протянул рубаху. – Давай, прекращай, мне на тебе не жениться, чтоб разглядывать, где там красиво, а где не очень.
Дерр вспыхнуло. Попыхтело некоторое время. Потом сдалось, но потребовало отвернуться. Только когда Дэннер старательно уставился на реку, оно скинуло свою старенькую рубашку и натянуло рубаху Дэннера. Аккуратно застегнулось на все пуговицы и замоталось снова шарфом.
— Ну, можно, что ли? – спросил Дэннер, которому надоело пялиться на волны.
— Ага, – отозвалось дитя.
Дэннер обернулся.
— А шарф зачем? Мокрый же.
— Не, так надо. Без него мутно…
— Да ну тебя, чудо.
Поднявшись на набережную, они перешли мост, свернули в узенький переулок. И оказались на некогда широкой, грязной улице, с обеих сторон стиснутой обшарпанными трёхэтажками. Здесь было темно и тихо, под ногами в мутной жиже помоев копошились крысы. Старые дома глядели чёрными провалами заколоченных окон. Дэннер подумал, что Аретейни бы обязательно поделилась желанием навести на улице порядок – она, вообще, отличалась аккуратностью, и, может, поэтому не любила города с их вонью и грязью.
Аретейни...
Ничего этот Хорлонд ей не сделает. Пусть только попробует.
Быстрый стук шагов возвестил о прибытии человека. К ним приближался некто, закутанный в плащ. Грязный и дырявый плащ.
Остановившись в нескольких шагах, новоприбывший хмуро осведомился:
— Кто такие?
Дерр прижалось к Дэннеру, чуть спрятавшись ему за спину. Детская ладошка сжала влажный лён рубахи. Дэннер порадовался, что успел сунуть в ножны запасные ножи вместо тех, которые остались в телах инквизиторов. Он мог поспорить, что участников сцены больше, чем трое.
— Я не обязан давать тебе отчёты.
«Плащ» усмехнулся.
— Ты на нашей территории, – сообщил он.
— Вот как? – спокойно отозвался Дэннер. Что-то ему подсказывало, что при желании через кольцо очень даже можно прорваться. Что ж, рискнём. – Прочь с дороги, отребье. Я буду говорить только с Хорлондом.
Реакция превзошла все его ожидания.
Отовсюду раздался свист, закутанный расхохотался.
— Берегись! – пискнуло Дерр.
Дэннер ласточкой нырнул за груду мусора, увлекая его за собой. Там, где они только что стояли, земля взорвалась, взметнувшись комьями.
С десяток заклинаний накрыли их раньше, чем они успели приземлиться. Дэннер попытался встать, но обнаружил, что больше не может двигаться. «Плащ» подошёл совсем близко и присел на корточки, вглядываясь в лицо, будто старался узнать. Затем кивнул самому себе и поднялся.
— Добро пожаловать, Дэннер Менестрель из Семиречья! Мы ждали тебя.