Малый Анзас -3

                Малый Анзас – 3 трагедия.
    Трагедия произошла по причине нарушения техники безопасности. Именно по той причине, о которой я уже говорил в первом рассказе. Почему-то в Анзасском лесозаготовительном участке, а может быть и во всем Таштыпском леспромхозе, так и не усвоили, что валить лес необходимо вдвоём. Это теперь валят лес тракторами, а в те годы валили бензопилами. Я сам это усвоил много лет спустя, когда увидел по телевидению, как надо правильно производить валку. Вальщик пилит, а помощник багром помогает валить в нужную сторону. Если бы в тот зимний день, уже не помню пятьдесят какого года, такое правило соблюдалось, трагедии бы не произошло. Четверо в деляне, наверняка, бы разобрались и избежали беды. Мастер леса, (не буду называть его фамилии, чтобы не травмировать, если он живой, или его родственников), отправил валить лес двух вальщиков в одну деляну.
       Работали мы в этот день  на Усть – Оне, что в 20 километрах на реке Абакан выше города Абазы.  В этом посёлке  к тому времени осталось всего два жителя, Петухов с женой, не помню его имени, не совсем ещё старый человек. Чем он жил не помню, но помню, что был гостеприимным человеком. В Усть  - Оне был заезжий дом для шоферов, завозивших по зимнику грузы из Абакана и Абазы в Безымянку для геологоразведчиков. Горный район, в летнее  время туда можно было попасть только вертолётом или самолетом через Большой Анзас, а зимой по дороге, проложенной по льду реки. В этом заезжем доме мы и ночевали. Мы тогда ещё не знали, что далеко выше по Абакану, на притоке Еринат, живут, как отшельники, семья староверов Лыковых, сбежавших ещё задолго до Великой Отечественной войны, от цивилизации, но видели красивый памятник, поставленный родственниками в память о погибших в горной реке ленинградских туристов. Памятник, наверное, и сейчас стоит на островке в километре  выше посёлка, если, конечно, река не снесла его во время половодья.
    Там, на Усть – Оне мы спилили самое большое дерево за всё время моей работы в Анзасском лесопункте. Это была сосна. Мы притащили её с самой высокой горы этого отрога Саян, Мамата, с солнечной его стороны. Для этого понадобилась сцепка из двух тракторов. Пятнадцать кубометров деловой древесины набралось в ней. Один пятиметровый комель этой сосны потянул на семь кубов! Сваливая её, вальщику пришлось делать широкий, глубокий скол, чтобы бензопила вошла в него и пропилила ствол насквозь.  Раскряжевывали лес мы прямо на льду реки. Но запас  леса на Усть – Оне  был тоже невелик, к тому же лесопункт зашел туда вторично. А напротив поселка через реку оставалось  нетронутым займище  с высокими пихтами и елями. Вот туда начальство и обратило взоры. Машины и тракторы свободно переезжали реку. Лёд был проверен, поэтому трелевка по льду не составляла опасности. Но случилась беда.
----- Что-то Петя идёт, и без пилы? – проговорил Гоша Дресвянкин, постоянный член  бригады раскряжевщиков. Гоша всегда замечал что-то новое, неожиданное  раньше всех. У него на это был особый нюх. Мы раскряжевывали сосняк, привезенный с Мамата, на косе возле посёлка и нам хорошо было видно, как вальщик Пётр Беспалов шел к нам  с другого берега. Шел он прямо к нам, как-то вяло шел, не как обычно, а медленно, словно спотыкаясь. Мы это заметили, стали наблюдать в ожидании. На пятачке голого  льда он поскользнулся, едва не упал, но справился и подошел к нам медленно и как бы нехотя, помолчал. Мы напряглись в ожидании. Пётр даже покачивался, как пьяный.
----- Я человека убил! – едва вымолвил Пётр, и заплакал. Семейный мужик тихий нравом и молчаливый, он снискал в коллективе заготовителей уважение, и тут плакал без рыданий,  дрожащими губами, а по щекам текли слёзы.
    Мы, а нас было пять человек, смотрели на него. В молчании пролетела минута.  Первым, как всегда, пришел в себя Гоша:
---- Кого это ты убил?!
    Гоша спросил, не особо-то веря, что Пётр, в самом деле, кого-то убил. Гоша даже попытался, как всегда, съехидничать, но слезы на лице Петра говорили о серьёзном.
     Гоша Дресвянкин обладал аналитическим умом. У него для многих из нас, да и односельчан тоже, были прозвища. Вот заметит за человеком какую-нибудь особенность, и тут же присвоит ему новое имя. У Сергея Касторного было прозвище от него  «Выписной». Это потому что жена Мария будто бы выписала его из Костромы. У Леньки Алексеева «Нахальчук», за напористый характер. У немца Давида, члена семьи, когда-то высланной из Поволжья,  «Абара му». Давид получил такое прозвище за то, что после просмотра индийского фильма «Бродяга» всюду распевал песенку Раджа Капура, причем на индийском языке.  Но самое меткое прозвище от него получил я. Он наградил меня прозвищем «Кишкодум». Это, видимо, потому, что я, прежде чем ответить, долго думаю.
       Петру было не до шуток:
---- Ваньку, - трясущимися губами едва промолвил он.
---- Как? Где? – почти в один голос воскликнули мы.
    Пётр только рукою повел в сторону займища.
----  Я свалил на него дерево…
     Мы молчали. Первой нашей реакцией было сейчас же сорваться с места и бежать, смотреть,  как это произошло.  Опять первым очнулся Гоша:
----Надо мастеру сообщить! – он уже уверовал в сказанное Петром, и, как всегда, первым пришел к правильной мысли.
     Я побежал в заезжий дом за мастером, а остальные мужики обступили Петра, ожидая от него разъяснений. Но Пётр ничего не мог рассказать.  Он был в полном ступоре.
     От моего сообщения мастер пришел в замешательство, засуетился, сжался, высокая его фигура, кажется, сложилась вдвое. Мы всей бригадой ринулись через реку в злополучное займище. Петр неохотно шел позади. Мы торопились, будто могли еще что-то исправить, спасти молодого красавца Ваньку Хахалева. Когда пересекли реку, пришлось подождать виновника беды, Петра.
---- Где? – был во взглядах  всеобщий вопрос, но спросил один мастер.
    Пётр пошел впереди и, остановившись возле пня им сваленной ели, показал рукой  вперёд.  Мы прошли вдоль ствола к вершине, и перед нами предстала страшная картина. Под вершиной ели, сваленной Петром,  лежал в скомканной позе красавец Ваня. Он валил такую же высокую пихту и не видел падающую на него ель. Она обломала все пихтовые сучки с его стороны, но он, кроме визга своей бензопилы, не слышал ничего. Если бы слышал, видел, отскочил бы в сторону, хотя бы на метр, остался  жив. Но получилось то, что получилось. Он даже не лежал, а сидел на корточках, руки сломаны, голова набок и размозжена сучками, бензопила всмятку, всё вокруг него забрызгано кровью. Кое-кто из нас не выдержал, отвернулся, я в том числе. Неприятно было видеть такую жуть! Пётр стоял поодаль с позеленевшим лицом. Мы не желали представить, что было у него в этот момент на душе. Нам было жаль Ваню, но жалко и Петра, ну не нарочно же он свалил на Ваню дерево! Ванина пихта еще стояла, она была пропилена лишь наполовину, значит подошел он к ней, когда Пётр уже пилил свою ель. Эх, Ваня! Молодой, горячий, недавно из армии, жена красавица, ребенок, и вот всё кончено. Зачем ты подошел так близко? Или надеялся, что  Пётр свалит свою ель в другую сторону? Много вопросов можно было задать, но Ваня уже не ответит. Он лежал скрюченный, раздавленный, бездыханный!
----  Ничего не трогайте! – сдавленным голосом произнес мастер. – Милицию вызвать надо.
      Отправили дежурную машину в Абазу. Время клонилось к обеду. К часу дня приехали оперативники, под их надзором мы вызволили Ваню из-под дерева, перевезли в заезжий дом, и ночь сидели возле него в скорби и печали. Оперативники что-то замеряли, что-то записывали, нас ни о чем не спрашивали, никого не осудили, никого не посадили. На Усть-Оне все работы на этом были свернуты, и мастер этот больше с нами не работал.
    Если я уж вспомнил о Ване Хахалеве, нужно помянуть и Гошу Дресвянкина. Он тоже погиб, но не Малом Анзасе, а в Балыксе, куда перебрался после закрытия лесопункта, и,  я  подозреваю, по причине своего острого языка. На Малом Анзасе он был свой, его терпели, а в Балыксе чужой, утопили в воде, когда купался. Стоит помянуть и Давида, того самого  «Абара му», погибшего на Большом Оне, по причине своей простоты. По плотбищу шел трактор с волоком леса, Давид побежал спасать свой бревноворот и попал под валёжину, на которую наехал трактор. Трактор проехал, поднятая трактором валёжина упала на голову Давида.
                Продолжение следует