Склонясь на крест святой

Виктор Матюк

Склоняясь на крест святой

Склоняясь на крест святой, прижавшись к хоругвям седой головой,
Старик преклонных лет пролил яркий свет на историю минувших лет!
Простому народу сразу и сходу подавай полную свободу,
Трудно изменить его природу, нужны годы, чтобы семя дало всходы!
Плач людской переходит в ропот и вой, он не покалечит и не поранит, 
Но отомстит, начнётся острый цистит, раздастся крик души в ночной тиши,
Пройдут в ночи проливные дожди, и ты заслужишь похвальный лист,
Ты – атеист и к тому же моралист, не баптист, не еретик, ты по большому счёту – практик!
Быть может, ты издали следишь за проявлением высокой любви, а вблизи из-за грязи
Не видно ни простолюдина, ни князя! В жизни будущей и прежней отзвук нежный прозвучал,
Когда утихомирился очередной скандал, я бы мог о нём писать и на чьей-то стороне стоять,
Но не привык напрасно чесать свой язык, большой кадык замер на краткий миг,
А седовласый мужик тридцати пяти лет передал любимой женщине привет
От старых щеблет! Он горит как медь, может страсти подогреть,
Или же в ящик Пандоры запереть! Скажу по секрету в эпоху эту,
Что жизнь холостая, бурная и лихая, где точку сменяет запятая,
Бурно протекала, многим привычкам потакала, пока не случился неприятный эпизод,
За ним последовал развод! Дивный год пролетел, как свет далёких планет,
Тепла от него нет, холодом веет, совсем не греет, сомнение сеет, и отвлекает душу
От великих дел, старик на корточки присел, отвлёкшись от неотложных дел!
Слава богу, жив и цел, не сижу без дел! Катится жизнь, не сердись, есть смысл подождать,
А уж потом во всё воронье горло на весь околоток орать, что сбежала благодать, но куда?
Если бы знала душа, как приятен для слуха шелест камыша, петляет по жизни стезя,
Свернуть с неё нельзя, веси и города в снегу, велика склонность к греху,
Есть возможность пойти у них на поводу, дабы испытать свою судьбу!
Предавшись гневу, оставить обманную деву в одиночестве, то есть наедине,
Без света в окне! Он жив и не изувечен, в его окно холодными ночами стучит ветер,
С виду он не заметен, был сечен плетями, когда общался с еретиками!
Гордость и любовь согревали ему кровь, забывалось сострадание,
Но душевное терзание исподволь напоминало о себе,
Он всю жизнь шёл наперекор судьбе, жил кое-как, преодолевая подлый страх,
Не зачах от буйства природы, взрастил в душе божественные всходы, прошли годы
И он вздрогнул от женского взгляда, бывшая любовница оказалась рядом!
Вперёд, волы, вперёд! Она стремилась, чтоб их на новый брак благословил сельский поп,
Но тот изрёк: «По святым канонам в мире оком только раз в году зеленеют горные склоны,
Предрассудок своё берёт, и поп высказал всё в ту ночь, что мог! Наконец приберёг одну фразу,
Которую опосля повторил ему три раза: «Зачем ты лыжи навострил,
Когда от любимой жены к блуднице спешно уходил? С ней грех вершил,
Складно жил, потому что искренне не любил!  Не могу брать грех на душу,
Ты меня, божий раб последний раз послушай! Моим словам внимай,
 А потом поступай, как хочешь! Любовь – твой островок без интриг и склок,
Люби, и полюбят тебя, прошлое будоражить нельзя! Богу праведники нужны,
Ты же привык жить без жены, тебе уже не сойти с богом избранной тропы!»
Во времена былые миром правили постулаты другие, на первом месте – святые,
А после них тащится вереница разбойников лихих! Не вспоминая давнишних обид,
Ссудой и тощий старик к деревянному кресту губами прилип, склоняясь на крест святой,
Он таким предстал перед толпой, он по горло сыт грехами,
О них он вспоминает не только в православном храме!
Собраны чемоданы, он бы отправился в путь на аэроплане,
Но резко изменил свои планы, во вражьем стане он бы не стал экзамен
По теологии из-за собственной психологии, выпил бы с горя, немного поспорил бы
И вылетел в трубу! Бу-бу-бу! Стыд и срам чётко виден по вечерам,
Шнурок развязан, мужчина никого насильно любить не обязан!
Он насмешливо на женщину глядит почти впритык, дёргается его кадык,
Он и вправду велик, а рот закрыт на амбарный замок, старый брянский волк до нитки промок,
Этот мир жесток, воздуха глоток поможет не свалиться с ног,
Гость минутный уехал на машине попутной, прощаясь, сказал,
Что всё, что обещал, исполнит за день иль два, кругом пошла седая голова!
Словно безумная уселась у проточного ручья без нательного белья,
А её слюна живит земные соки, инеем покрылись губы и щёки!
Нет зимой работы, спать охота, грехов без счёта, бытовые заботы сводят с ума,
Перед глазами тьма кромешная, скомканы ориентиры внешние,
Воды вешние затопили низины здешние!
Службы поместные проводятся по календарю,
Каждый знает работу свою и все мечтают быть в раю!
Только старик малоумный смеётся раскатисто и шумно,
Ему бы смех свой прервать и вровень с грешниками встать,
Ан, нет, не мил ему белый свет, он на коленях небо умоляет
Вернуть ему прежние убеждения, в голове – полное забвение, 
Вот-вот без промедления грядёт светопреставление!
Дух мужика изнемог, близится краткий срок, кончается бесконечная неделя,
Она на самом деле грусть принесла, пришлось оставить обжитые места!
Святые грешников не щадят, без раздумий отправляют их прямо в ад,
Пусть кипят в смоле скопом и наедине! Старик не мчится галопом по стезе бытия,
Ему бежать нельзя, в городе шумном немало особей безумных!
Склоняясь на крест святой, он прижался к нему головой,
Поцеловал обветренными губами, святой воды пригубил
И для себя навсегда решил, что впредь будет на новом месте сидеть, 
Избавится от похотей, распрей и бед, они в его душе оставили глубокий след!
Мужик боялся беса, сам – повеса, но демона опасался, от него двумя руками отбивался,
У него специфический лексикон, нет, не матерится он, становясь старше, стал видеть дальше!
Манит вечность к себе, бог у него в душе, он в серебряном кресте, висящем на шее,
Ненавидит лицедеев, порой теряет терпение, если слышит в свой адрес унижение!
Бредовые идеи озвучивают фарисеи, но тот, истиной одержим,
По большому счёту он – непобедим! У него в руках посох сучковатый,
Сидит без зарплаты, когда-то он бы молодым и богатым,
Нынче время другое, на смену пришло племя молодое,
Он – совсем не моралист, в свою сторону он слышит крик и свист,
Всему виной его похвальный лист, судьбы каприз поднял его разум ввысь!
Да заткнись ты, канули в бездну все твои мечты, ты остановился в долине,
Не дойдя до студёной вершины километр или два, для стареющего льва
Завистливые слова толпы, как увядшие безвременно домашние цветы!
О таких предметах нет нужды вспоминать весной и летом,
О них пишут в газетах осенью или зимой,
Когда крест святой за твоей спиной источает свет,
Надежды на будущее у него давно уж нет!
Что за бред? Мужчина с твёрдою душой идёт своей тропой,
О нём не пишут в газетах, но говорят в высоких кабинетах,
О нём не станут писать, а будут продолжать лгать и клеветать!
Он готов года молиться, чтобы от наклепов, наконец, освободиться,
Господь его бы посетил, если бы он был одним из мерцающих светил!
Прах и тлен не смогут никого поднять с колен, а чем? Один хрен с них ничего не взять,
Можно очередную гадость в их адрес сказать, с чего начать? Как поступать?
Годы молодые ушли в степи пустые, а кудри золотые стали седыми,
Он расстался с мечтами большими, слова стали сухими о любви и вере,
Были потери, нынче истины нет нигде, едва блистает свет на незнакомой мне звезде!
Я слежу за ней наедине, извергаю жуткий вой, склоняясь на крест святой,
В жизни мирской он вспоминает с тоской о тишине городской,
 Когда он – молодой и холостой любовниц путал с преданной ему женой!
Закрывшись в комнатке своей, мысленно окунался в жизнь простых людей,
Она их гнала взашей, безнадёга царила и ужас наводила на всех и вся,
Петляла его стезя среди заброшенного пустыря!
Страшный Суд рассмотрит суть вопроса, потухнет недокуренная папироса,
И жизненная проза мечту стремглав затмит, земля под ногами уже горит, как быть?
Как дальше жить? Кого винить в скользкой стезе? Кто ему простит грехи все?
На массивный крест склоняясь, досужих мыслей сторонясь, дабы вновь не угодить в грязь,
Отправил мысль сквозь года, которые ему судьба стремглав соткала, их без числа,
Пот закапал с высокого чела и людская молва вновь по его узкой стезе поползла!
Кто из нас без греха! Никто! То-то и оно! Преходяще всё! Зло и добро воюют с огнём и пеплом,
Несмотря на стынь за потным окном, даже купол голубой в час дневной или ночной
Со скукой и тоской взирает на мир земной! Ему нужен покой, но повсюду творится разбой!
Кому как не мне мечтать о жизни на неприметной звезде?
Дни свои негоже проводить без вдохновения и любви!
Двери взаперти, крест перенесли ближе к паперти,
Чтобы не дай бог никто не смог пытливым взором окинуть земную суть,
И в своих мыслях в божьем храме утонуть, даже если ветер перестанет дуть в хилую грудь!
Его тонкий вкус приятен лишь для свободных Муз, груз былых переживаний,
Преодолев огромные расстояния, с трудом преодолел огромный водоём,
Чтобы оказаться в месте родном, он прилично одет, хотя ходит без щеблет,
Ему не удаётся разрушить белый свет, прежних сил и мощи нет!
Порою он ведёт споры с собственной душою, не скрою, что он грешных не щадит,
Внешне для общения открыт, но об этом вслух не говорит, он – фаворит в вопросах блуда,
Родом он откуда? По прихоти небес никто не открывает перед нами край таинственных небес!
Грешная душа уже для себя соткала путь в никуда, плоть гонит её со двора с раннего утра,
Но звучит далёкий гром и торжественно звучит праздничный псалом,
Попробуй от  греха на миг отринь и перед тобой откроется бескрайняя синь!
Остынь! Не горячись! Есть смысл не роптать на будничную жизнь,
Одно другого лучше, зачем же выбирать наихудшее? Искуситель – наш тайный враг,
Опасен его каждый шаг, он может подойти к тебе и так и так, посеять в душу мрак,
Но ты ещё не готов в его руках увидеть вновь обоюдоострый нож, кровь на нём,
Всё дело  в том, грех возникает даже на месте пустом, хватай воздух широко открытым ртом,
Чтобы не оказаться за бортом бытия! Бог тебе и нам судья! Он угрожает судьбе кулаком,
Голову прячет под модным париком, но ходит то с охотничьим ружьём,
То с велосипедом! Его голова охвачена всеобщим бредом, укрывшись старым пледом,
Мечтательно следил за небом, в последний час он много раз слушал его задушевный рассказ
О мытарствах рока и судьбы, они шли вдоль горной гряды, но напрасны их труды,
Не удалось им врозь выбраться из нужды, были испробованы многие ходы!
Увы! Воз и ныне там, где душа по ночам входит в божий храм!
Не хлебом единым жив человек, время ускоряет бег,
Ему уже немало лет, он и тощ, и сед, по складу души – домосед!
Его отец – и кузнец, и жнец, и великий мудрец, но не властитель колец,
Как-то во время едва не погиб безвозвратно, оставшись без шарфа и шапки,
Он на проезжем тракте стал считать бабки, мимо проезжали мужики,
Были высоки и широки в плечах, им неведом страх, бух, бабах и кровь на губах,
А топор в его руках, пришлось действовать «на авось», кому в нос, кому по голове!
Разбежались все, кто встал на его тропе! При себе остались воспоминания о толпе,
Если следовать людской молве, то старенький мужик козлом отпущения быть не привык!
Остр его язык, а лик морщинами покрыт! Господняя рука этот прекрасный мир соткала,
И по вселенной свои каноны разнесла, пусть пот капает с высокого чела,
Велики господние дела, им нет числа, труден творческий путь, ветер искривляет грудь,
Но всесильная суть бытия утешает народ, но то не живёт без повседневных забот!
У него на шее висят преступники и злодеи, они носят цепи золотые
И не впервые плевать хотели на каноны святые, годы лихие останутся позади,
Как не суди и как не ряди, яркий свет избавит землю от произвола и бед!
Мужчина одинокий всю жизнь стремился к любви высокой,
Но нет прока от давнишнего порока, роль пророка не удалась,
Он отродясь не пытался судьбу клясть! Пройдут годы, хватит ли у мужика прыти и сил,
Чтобы здравый смысл в обществе победил, проходит жизнь, проходит всё,
Но время и природу нужно уважать, чтобы им и себе раннюю кончину не предрекать!
Есть много путей ложных, тернистых и сложных, по ним идут создания ничтожные,
Используя интриги всевозможные! Время жалует святых, а нищих и простых
Может осчастливить только случайный триптих, кто из них не запутался в мыслях своих!
Склоняясь на крест святой, встал на колени последний изгой, повернувшись к толпе спиной,
Крик и вой слышит старик, у него опыт велик, чтобы изменить быт и плачь людской притупить,
Чтобы спокойно дальше жить! Стоит ли себя недомолвками грузить?
Старик медленно к своей вершине идет, уставший пешеход не вешает нос,
Промозглый ветер радостную весть ему принёс, само собой решился вопрос
О множестве пролитых слёз накануне церковного торжества, судьба старика
Была нелегка, шутя, порой он ступал ногой на тину и грязь и делал это не в первый раз,
Ему никто не указ! Можно говорить с ним о его секретах, не перечисляя при этом тех,
Кто имел в виду всех, кто мешает их сну и в минуту одну способен изменить чужую судьбу!
 Жизнь на кону, нож приставлен к ребру, каждый готов отстаивать истину свою,
Здесь и там он лично сам не доверял глазам, когда пытался кому-то голову вскружить,
И чью-то мысль возмутить! Он сам не знает, как ему дальше жить? Бес увлекает душу
То в воду, то тащит на сушу, вот-вот небесный свод обрушит, строит и сразу рушит,
И ничего не предлагает взамен? Жизнь нам дана зачем? Его стрелы в сердце разят,
А обещания плоть исцелят, но грехи выстроились в ряд и пальцем со стороны грозят!
Везде обман, дым и туман, и даже по дороге в храм нет покоя задумчивым очам,
Его сознание не свободно, он согласен на всё, что угодно только бы судьбы дальнейшие ходы
Не напоминали скучный эпизод среди мерцающих и догорающих звёзд!
Грозовой фронт меняет настроение, тайные и тщетные сожаления вызывают в душе волнение,
Время исчисления не меняется, ветер срывается вдалеке, остаётся сучковатый посох в руке
И серая пыль на стоптанном каблуке! Всё, что во мне, не достанется ни бесу, ни судьбе,
Грех увлекает душу, трусит тело как грушу, никто не пытает руку помощи подать
И упавшее счастье с земли стремглав поднять! В душе стужа, что ни день, то хуже!
Ходишь по замёрзшим лужам, спотыкаясь, подняться, пытаясь
И матерно ругаясь на непредсказуемость природы, вот так годы напоминают о себе,
Роке и судьбе, все мысли в голове о зашибленной ноге! Не знаю, как в суете утопая,
Не дойдя полмили до рая, можно остановиться и в своих силах усомниться!
В часы унынья не хочу думать о чертовщине, на уме древние святыни,
Они для седовласого мужчины важнее любой низкой идеи, прежние затеи на мели присели,
Монахи вышли из кельи, и со стороны наблюдают, как святые постулаты постепенно ветшают!
Старик с ними считался, но охранить их от людской злости не нанимался!
Когда-то он стремился встать вровень с любым аристократом,
Люди другие носили одежды дорогие, а холостые впадали в ностальгию,
Впав в амнезию, преклонялись перед властной стихией навсегда,
Начала прыгать по узкой стезе роковая опасность и беда! Впервые импульсы огневые
Плоть насквозь пронзили, но не убедили в своей правоте, пришлось истину доказывать в суде!
Я же постоянно слышу минувшего шаги, перед очами красные круги, скрипят новые сапоги,
Мужику не с руки разрывать грешное нутро на куски, он бы прилёг в тени дубравы,
Пусть постелью ему служат усыхающие травы! Боже правый, как обрести смысл здравый
 В пределах огромной державы? Неужто люди неправы в том,
Что власть предержащие нарушают закон? Нынче мужику тому,
Имя, которого у толпы на слуху, и жарко и парко, солнце светит ярко,
Он страдает от голода и жажды, этот муж глотал слюну не однажды!
Хотя желание и стыд душу постоянно бороздит и пламя так кипит,
Освещая пелену, небо в копоти и в дыму, смрад мешает сну!
Я же гну линию свою и не потому, что трусь, к иному восприятию истины стремлюсь,
Крою жизнь по новым лекалам, чтобы не казаться наивным и отсталым!
Для начала нужен конь гнедой, дерзкий и шальной, а потом начну переписывать свой закон,
Мудреный он со всех сторон! Куда ни глянь, как перед ним навытяжку не встань,
Он всё равно отыщет брешь в душе! Надо на что-то решиться и новой любви настежь открыться!
Как судьбе угодно, сердце пока ещё свободно! Возникает вопрос: зачем мужику море проблем?
Хохочет ветер, холодный вечер дует в три окна, будут дети, и будет жена,
Но даже и тогда душе не будет хватать тепла! Её страсти бьют и покоя не дают,
Всё сжигают на своём пути,Господи,ты грешника спаси!  Крещусь замёрзшими перстами,
Не бросаюсь дерзкими словами, поймите сами: зачем чужую боль дразнить?
Желание и стыд боролись за непорочную жизнь, потерян смыл любовных треволнений,
На стезе преткновений осталось весомое прегрешение!
Как все женщины похожи: ни фигуры, ни лица, ни рожи,
В общем – конченые дурры, побывать бы в его шкуре,
Таких возможностей нет, он узнал любовь в четырнадцать лет,
Когда ему впервые исполнили миньет! Господа, гасите свет,
Горячее дыхание, любовь и желанье канули в Лету,
Что надобно простому человеку, когда он – не влюблён,
И ему не писан закон? Звучит саксофон, во тьме сырой
Едва плетётся домой старенький изгой толпы! Увы!
Его виски сединой убелены, они белее свежеокрашенной стены!
Между тем старик и глух, и нем, у него немало собственных проблем,
Шутка шуткой, но в желудке пусто, мысли с хрустом ушли в другое русло,
И теперь не ломятся в закрытую наглухо дверь! В минуту размышления
Нет соприкосновения плоти и души, воспоминания свежи о великой любви,
Но у каждого интересы свои! Что впереди? Не видно ни зги, кроме пурги!
Набекрень свихнулись мозги! Руки убери с головы, не суди и не судим будешь!
Если любишь, напиши любимой женщине стихи, а если нет, гаси в ванной свет!
Как унижена жизнь простая, не во что ставится поэзия святая,
Растоптано всё, любовь, святость и их торжество, ничто не вечно,
Жизнь проходит скоротечно, трудно себя возвысить,
Можно легко высечь словами или кнутами дома и в храме!
Истина не горами, она ходит полями, лесами, долами, её трудно увидеть глазами,
Нона рядом, можно лишь проводить завистливым взглядом до подворотни,
Вот так и проходят в одиночестве ночи и дни, без нужных слов, без страсти, без любви!
Над головой навис небесный свод, надо мной потолок, здесь мой чертог, а на небе – бог,
Он направляет слог и делает лёгкий намёк на равномерность строк, в тот таинственный дом,
Что расположился рядом с царским окном, позволено входить только людям тем,
Кто изведал немало житейских проблем! Даже там, где поэтический храм, правды ни на грош,
Что посеешь, то пожнёшь, всюду лжепророки и они не одиноки! Розни, склоки, полунамёки
И прочая дребедень каждую ночь и каждый день, как едва различимая тень
Плетётся следом за тобой и летом, и зимой! Входит в твой благ8оухающий дом,
Садится в нём на собственный трон,  несмотря за стужу за окном думает только об одном:
Когда в её здании не будет ни стонов, ни рыдания!
Только слова любви и  признания должны там звучать,
Но как развеять тьму и мрак? Никак! Жить, как лук порей в салатнице,
Чтобы тень сомнения исчезла на лице, входить в этот храм могут не все,
Только те, кто едут на дерзком коне! Там можно чувствовать, думать и словесно роптать,
Чтобы мирская жизнь не превратилась в кромешный ад, надо перед алтарём склониться
И полдня усердно молиться, ведь в храме таком нельзя ходить босиком и хулить бога за столом!
Мы все когда-то уйдём с проторённой стези, боже, что еси на небеси, лень мою убери,
Она легче тени, без особых опасений оставь мне частицу собственных убеждений!
Склоняясь на крест святой, пытаюсь обрести душевный покой,
А земной покой в день выходной разворачивает спиной божьего раба к греху,
Его жизнь стоит на кону и ему ни к чему менять свою судьбу на корню!
Одной надеждой на счастливый исход жил и живёт в этой стране многострадальный народ!
Он вкушает плод греховный, ему не помеха кодекс уголовный,
Сняв брюки, поднимает кверху руки,  он готов всем жертвовать во имя науки!
Гул нарастающей бури он почувствовал на собственной шкуре,
Туч грохотанье, как признание главенства божества
И та не гаснущая свеча, что стоит у Господнего креста,
готовы голову вскружить, однако чтоб бога любить,
надо ему все грехи сполна возместить!

Г. Ржищев
25 ноября 2018 г.
9:10