Павлиний хвост. Глава 30. Весна

Колобок работал с бумагами в своем кабинете, когда раздался телефонный звонок. Это был Рудских.

– Павел Семенович! Держись крепче за ручки кресла, – звонко прокричал в трубку генерал-майор. – Знаешь, кто сейчас приперся в наше посольство в Боготе?

– И кто же? – напрягся Колобок. – Говори уже, Петр Игнатьевич, не томи.

– Мигелито, черт бы его побрал, собственной персоной!

– Да ты что? Быть не может, – вскинулся Герасимов. – Ну-ка, ну-ка, давай поподробнее.

– Да вот, нарисовался сегодня утром в Лос Росалесе и прямиком к Корчагину в кабинет, – доложил начальник 2 отдела СЭБ. – Говорит, дело мирового масштаба, требует, чтобы его срочно переправили в Москву и хочет встретиться с верховным.

– Прямо-таки с верховным? – хмыкнул генерал. – Вот уж действительно сюрприз так сюрприз, удивил ты меня, Петр Игнатьевич, не скрою. Так что же там у них стряслось?

– Исанит в Африке нашли.

– Где?

– Там же, где и засекли нашего героя в последний раз с американцами, в Либерии, будь она неладна… Видимо, Мигелито что-то не поделил там со своими партнерами, вот и решил слить их.

«Вот так поворот! А ведь это серьезный козырь, – подумал Колобок, вспоминая ключевой разговор с Лисом, состоявшийся в минэкономразвития прошлой осенью, и мысленно просматривая все события, которые последовали за этим. – Теперь можно смело идти напролом на самый верх. Все, Андрей Геннадиевич, теперь держись! Кончились твои золотые деньки. Не вечно тебе интриги плести, будет нынче и на нашей улице праздник».

– Ладно, спасибо за службу, Петр Игнатьевич, – произнес Колобок вслух. – Дальше я сам, а ты уж, пожалуйста, рот на замок, и чтоб ни единая душа… Я теперь твой должник, так что ты знаешь, за мной не заржавеет.

– Известное дело, – ответил генерал-майор, – отбой.

Ночь черным плащом опустилась на Боготу, но в старинном особняке, выполненном в английском стиле, на улице Каррера 4, где располагалось посольство Российской Федерации, было по-прежнему оживленно. В кабинете Юрия Петровича Корчагина, назначенного на должность чрезвычайного и полномочного посла России в Колумбии всего три месяца назад, горел свет. Дипломат ждал звонка из центра. Шел третий час ночи, в Москве же стрелки часов приближались к одиннадцати утра. Ровно в одиннадцать пятнадцать телефон спецлинии зазвонил. Юрий Петрович поднял трубку.

– Корчагин, – произнес он спокойным низким голосом.

В аппарате что-то защелкало и зашептало. Посол несколько секунд внимательно слушал, а потом, отчеканив: «Есть!» нажал кнопку отбоя, подошел к окну и задумался, всматриваясь в темноту улицы, где выхваченные из тьмы уличными фонарями, красиво светились фасады соседних особняков.

Через пятнадцать минут из ворот посольства выехал лимузин Корчагина, скрывая за тонированными пуленепробиваемыми стеклами напряженную фигуру дона Мигеля Кристобаля Нуньеса де Бальбоа вместе с группой сопровождения. А еще через час дипломатический спецборт экстренно поднялся в воздух и взял курс на северо-восток.

Колобок проделал всю необходимую предварительную работу быстро и технично. Он долго ждал своего часа, готовясь к этому решающему шагу, и знал, на какие рычажки нажать, чтобы машина, совершив разворот, двинулась в нужном ему направлении. Самолет с доном Мигелем был еще в воздухе, а колумбийца уже ждали серьезные люди.

На следующий день, едва лишь рассвет забрезжил над Москвой, НП набрал секретный номер Лиса и с нескрываемым недовольством долго слушал гудки. Наконец, на другом конце трубку сняли и сонный голос произнес:

– Алло.

– Ты всех нас подставил, гнида! – вместо приветствия раздраженно рявкнул НП. Он вложил в эту фразу весь свой гнев, окатив им Лиса, словно холодным душем.

– Что произошло? – недоуменно воскликнул Андрей Геннадиевич, мгновенно проснувшись.

– А то ты не понимаешь. Харэ изображать тут святую невинность. Нуньес-младший в Москве. И знаешь, с кем он только что общался?

Лис замер и насторожился. Неприятный холодок пробежал по его взмокшей спине. Он молчал, и чем дольше длилась эта тяжелая пауза, тем больше НП убеждался, что старый пройдоха окончательно потерял нюх. Немая сцена говорила сама за себя. Андрей Геннадиевич действительно не ведал ровным счетом ничего ни о доне Мигеле, ни о его открытии в Африке. Кто-то обыграл хитромудрого Лиса.

– Колобок, сука… – наконец произнес он сдавленным голосом.

– Короче, друг мой, тебе сутки, чтобы разрулить ситуацию, иначе сам понимаешь, люди будут недовольны, – отчеканил НП, – а они такие бабки в тебя вложили…

Дрожащими пальцами Лис набрал номер генерала Герасимова, но тот и не думал отвечать.

– Сволочь! – застонал Андрей Геннадиевич, срываясь на крик, потом нервно набрал другой номер. – Дмитрий Федорович, ты в курсе, что происходит?

– В курсе, – глухо ответил научный куратор проекта Коломоец, – только что имел неприятный разговор с Герасимовым. Вот ведь подлец! Неужели это правда? Что же теперь будет?

– Не знаю. Ты где сейчас?

– В Дубне.

– Жди меня, я скоро приеду, – ответил Лис и вызвонил шофера, – Машину мне срочно!

Едва одевшись, он вскочил в свой бронированный Мерседес, и велел водителю что есть духу мчаться в Объединенный институт ядерных исследований. По дороге он мучительно размышлял, скрипел мозгами, прикидывая варианты развития событий и сетуя на свою мягкотелость – ведь зарвавшегося Колобка давно следовало устранить. Но лучше позже, чем никогда. Этой проблемой Андрей Геннадиевич займется, когда разрулит ситуацию с доном Мигелем. А пока надо срочно заткнуть дыру, образовавшуюся в проекте. И тут вдруг ему вспомнилось письмо Паганеля, которое еще летом прошлого года передал ему Макарский.

* * *

Большая ответственность лежит на нас, профессор. Временами меня бросает в дрожь от осознания величия, к которому судьба позволила мне прикоснуться. Верю, что гуманистические идеалы нашего общества и в целом мировой цивилизации зададут правильный вектор использования нашего открытия.

Убедившись в том, что исанит на самом деле не является исключительной редкостью, свойственной далекой Колумбии как единственной точке на земном шаре, где ученым удалось обнаружить его проявления, я часто вспоминаю работы академика Ковтуна, которые он неустанно проводил в других регионах. В отчетах Виктора Ефимовича повсюду сквозит уверенность в том, что исанит может встречаться и в других местах, геологические структуры которых схожи по генезису. Его заблуждение состояло лишь в том, что он, слепо следуя указаниям Вавилова и Виноградова, не обращал внимания на очевидные факты. С завидным упорством он искал павлиний хвост, в то время как надо было искать морфологически и генетически близкие формации.

Теперь я могу смело об этом говорить, потому что мои догадки подтвердились, а это, как мне кажется, – лучшее доказательство. Уверяю вас, совсем скоро мы еще услышим об открытии новых месторождений исанита на планете! И мой прогноз таков: наиболее вероятным местом будущих находок я бы смело назвал некоторые страны экваториальной Африки. Это либо западная часть Ганы, либо Кот-д’Ивуар, либо Либерия. Возможно также восток Гвинеи, а может и Сьерра Леоне. Но вероятнее всего – все вместе, поскольку ареал распространения интересующих нас геологических массивов весьма обширен… Жаль, что исторически – еще со времен Советского Союза – у нас не очень тесные отношения с западноафриканскими государствами, разве что только с Гвинеей. Но думаю, политики смогут подготовить соответствующую почву, чтобы в рамках экономической помощи мы смогли срочно заняться поиском и разведкой месторождений исанита даже в проамериканской части черного континента. Эту задачу я бы возвел в приоритет. Конечно, я ничего не смыслю в геополитике, однако на мой непосвященный взгляд стратегически это в тысячу раз важнее и актуальнее всего нашего мегапроекта по промышленному синтезу, с которым не следует торопиться, чтобы не наломать дров, во всяком случае, до тех пор, пока мы полностью не завершим исследовательско-экспериментальную часть и не доведем технологию до совершенства – ведь Родина ждет от нас четких и выверенных решений, а не полумер, и вовсе не фикции и профанации.

Дорогой Лев Михайлович! Прошу вас максимально серьезно отнестись к моим умозаключениям и донести мои выводы и прогнозы до вышестоящего руководства.

Искренне ваш,
Сергей Гущин

* * *

«Как в воду глядел, сученок», – думал Лис, летя навстречу судьбе, а в окошке проносились пригородные пейзажи, которые радовали глаз свежей зеленью на пробуждающихся от зимней спячки деревьях. Жизнь набирала силу, и это утешало, и успокаивало. Сейчас самое главное не впадать в отчаяние. «И не из таких передряг выбирались, – прикинул старый интриган, прислушиваясь к тому, как мягко шуршат шины по асфальту. – Вот посоветуюсь с Коломойцем, а там и решим, что делать».

Но в Дубну Андрей Геннадиевич так и не попал. С мигалками под завывание сирены его автомобиль на предельной скорости несся по пустому Дмитровскому шоссе. На подъездах к Икше, в том самом месте, где дорога делает крутой поворот, в левом переднем колесе что-то щелкнуло, автомобиль потерял управление и на всем ходу, выскочив на встречную полосу, несколько раз перевернулся. Ломая деревья, он снес отбойник, отделявший трассу от жилого массива, и там уже остановился, с грохотом врезавшись в каменную стену какого-то гаража, продолжая при этом надрывно гудеть сиреной. Через пару секунд железное месиво, которое только что было сверкающим лимузином, загорелось зловещим черно-оранжевым пламенем, унося с собой в небытие и могущественного господина Лисицына, вершителя судеб и серого кардинала российской экономики, и все его планы.

Через два дня неожиданно скончался и куратор проекта Дмитрий Федорович Коломоец, по трагической случайности получивший в ходе недавнего эксперимента смертельную дозу облучения.

В течение недели также при таинственном стечении обстоятельств покинули этот бренный мир еще восемь человек, имевших непосредственное отношение к личной команде Лиса, и в той или иной степени связанных с атомным синдикатом. У кого инсульт, у кого инфаркт, а кто и сам отравился, не выдержав давления нескончаемых радостей жизни.

А еще через три дня ушел из жизни НП, застрелившись в собственном кабинете своего новомодного замка эпохи эклектического постмодернизма в Барвихе. За десять минут до самоубийства он имел неприятный телефонный разговор с кем-то Неизвестным:

– Лис не оправдал наших ожиданий, посему большинству из нас кажется, что тебе как человеку чести придется ответить за его промахи. Разве ты не слышал, что деньги еще никогда никого до добра не доводили? Мы всегда говорили: деньги – мусор. И если ситуация изменилась, не нужно было тупо замазывать ее, вводя товарищей в заблуждение. Раньше думай о родине, а уж потом о личной выгоде. Ты же позволил участникам атомного синдиката настолько соблазниться деньгами, что презренный металл затмил им разум, заставляя творить одну глупость за другой. Жадность фраера сгубила. Понимаешь меня? Вы все тут жидко обосрались, доказав что задачи таких масштабов вам не по плечу!

– Что же мне теперь делать? – взмолился НП.

– Все что мог сделать, ты уже сделал, впустую растратив кредит доверия. Так что и о деньгах, и о проекте можешь забыть, это больше не твоя забота, – ответил Некто и прекратил разговор.

НП какое-то время тупо слушал прерывистые гудки в трубке, а потом, как сомнамбула, вяло поплелся к столу, на котором еще со вчерашнего вечера были разложены финансовые документы. Поверх папок он увидел маленький продолговатый конвертик из тисненой зеленоватой бумаги, взявшийся неизвестно откуда, как по волшебству. Внутри лежал свернутый втрое листок. Нетвердой рукой НП развернул послание. В письме было всего два слова: «Давай сам».

Двигаясь заторможенно, словно во сне, НП достал из сейфа раритетный серебристый люггер, подаренный сослуживцами три года назад на его шестидесятилетний юбилей, дернул затвор и, приложив холодное дуло к подбородку, крепко зажмурился, и нажал спусковой крючок.

Череда загадочных смертей вызвала нездоровый общественный интерес. О массовой гибели чиновников различного уровня и ранга, в той или иной степени связанных с атомной отраслью Российской Федерации, заговорили в прессе. Вопросов было много, ответов – наоборот никаких, поэтому необузданная фантазия журналистов, подпитываемая домыслами и слухами, ретиво взыграла и начала рисовать истории одна ужаснее другой, выдавая на-гора страшные картины и версии событий. Кто-то взялся за независимое расследование, кто-то просто трепался на ток-шоу, стараясь за счет сенсации поднять свой собственный рейтинг, кто-то вел жаркие дискуссии в интернете на популярных форумах и в блогах. Судачили и про масонов, и про государственный заговор, и про мировое правительство, и про рептилоидов-инопланетян, и про коррупцию. Но длилось это недолго. Скандал и массовое жужжание без притока свежих фактов извне выдохлись и исчерпали себя. А вскоре появились и другие темы для пересудов, поскольку эта мельница не останавливается никогда. Через неделю никто уже не вспоминал ни о страшной катастрофе, в которой погиб Лисицын, ни о смерти Коломойца, ни о необъяснимом самоубийстве влиятельного НП. Мир уже обгладывал новые сочные кости, которые ему умело подбрасывали невидимые руки закулисных кукловодов.

Через две недели в Сочи собрались на майские праздники несколько человек. Их встреча проходила как обычно скромно, без помпы и лишнего шума, в условиях строжайшей секретности и полного инкогнито. Просто тихий отель в горах, минимум обслуги, боулинг, бильярд, баня. О баня! Куда же без бани? Самые великие дела быстро и запросто делаются в бане…

– Друзья, – произнес Некто, – я собрал вас всех сегодня, чтобы обсудить несколько важных тем. Но для начала я хочу представить вам господина Герасимова, нашего нового товарища и соратника. Павел Семенович в течение нескольких месяцев выполнял одно очень важное поручение, которое я ему доверил. За успешное выполнение этой операции вчера указом президента ему присвоено звание генерал-полковника ФСБ. Кроме того Павел Семенович удостоен высокой награды – Ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Прошу любить и жаловать.

При этих словах Колобок, впервые попавший в самый узкий круг, встал и кивком головы чинно поклонился. Завернутый в банную простыню, он походил на римского патриция, выражавшего почтение императору и одновременно готовность по его приказу вершить судьбы мира. Некто благосклонно кивнул в ответ и продолжил:

– Павел Семенович займет место безвременно покинувшего нас Андрея Геннадиевича Лисицына и возглавит обновленный атомный синдикат России. В этом деле он не новичок и в качестве руководителя службы безопасности проекта уже зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, проявив смелость, находчивость, решительность и патриотизм. Именно благодаря этому человеку мы все еще на коне в деле обуздания ядерной реакции, и более того, его стараниями мы приобрели мощного союзника в лице нашего бывшего конкурента Мигеля Нуньеса де Бальбоа, ранее работавшего на оплот мирового мракобесия и терроризма, коими, как нам всем известно, являются Соединенные Штаты Америки. Дорогой Павел Семенович! Добро пожаловать в клуб. Виват!

Некто встал и поднял бокал с пивом.

– Виват! – раздалось со всех сторон.

Новоиспеченный генерал-полковник был взволнован и польщен. Раскрасневшись от смущения, он принимал поздравления и чокался с присутствующими, не веря, что мечта всей его жизни, наконец, воплотилась. Долгое время он был рядом, но как сторожевой пес не мог сорваться с цепи и покинуть будку, чтобы гордо войти в хозяйский дом. Теперь же он оказался внутри, в самом центре реального могущества, влияния и власти, равный среди равных.

– Ну что, генерал, поведай нам в двух словах, что собираешься делать, – выдержав паузу, проговорил Некто.

Колобок прокашлялся и замер, не зная с чего начать. Робость овладела им, ведь от того, что он сейчас скажет, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. В памяти всплыли строки завещания Паганеля. Да, парень толково все придумал. Так и поступим:

– Разобьем проект на три задачи. Первая и основная – совершенствование технологии управления ядерной реакцией. Вторая – разведка месторождения исанита, открытого в Карелии нашим выдающимся ученым Сергеем Гущиным. Третья – планомерные и взвешенные исследования в области синтеза исанита. Будем действовать вдумчиво, четко и расчетливо.

– Хорошо, – подбодрил Некто, – даем тебе месяц на вхождение в дела и сколачивание костяка команды, ведь из прежнего научно-организационного состава никого в живых, увы, не осталось. Я правильно понимаю?

Герасимов утвердительно кивнул.

– У тебя уже есть достойные люди на примете? – продолжил председатель банного собрания.

– Так точно, только мне еще надо их как-то убедить.

– Ну… я слышал ты мастер убеждать, – улыбнулся Некто, – хлебом не корми.

Гости дружно рассмеялись, и в этом приветливом смехе Колобок ощутил не привычное глумливое покровительственное назидание богов-олимпийцев, а реальную поддержку и одобрение сподвижников.

– Бюджет и все детали обсудим после, в рабочем режиме. А сейчас второй вопрос. В двух словах: Нуньес, попросивший нашего покровительства, нашел исанит в Либерии, но там сейчас заправляют американцы, и они уже влезли в дело по самые… ну вы понимаете, – хозяин бани задумался и на мгновение замолчал, выдохнув в сердцах после короткой паузы. – Эх, елки-палки, из-за мышиной возни этого чертова Лиса мы целый год потеряли, и стольких людей… Теперь помимо разработки нашего собственного месторождения надо что-то предпринимать в Африке, иначе обскачут нас партнеры на хромой кобыле.

– Насколько мне известно, там сейчас идет гражданская война, – вступил в разговор седоватый господин с большими залысинами, отчего его лоб казался непомерно высоким. – Президента Тейлора американцы, кажется, даже окрестили худшим диктатором в мире.

– Американцы умеют создавать нужный имидж, – поддержал лобастого еще один гость.

– Не без этого, – согласился седой. В тайном обществе серых кардиналов он отвечал за внешнюю политику страны и хорошо знал, какими схемами привыкли пользоваться заокеанские воротилы.

– Дело не в имидже, – возразил Некто. – Чарльз Тейлор, конечно, еще та сволочь, но он сволочь легитимная, демократически избранная. Между прочим, всенародно. Ведь набрать более 75% голосов – это, скажу я вам, не хрен собачий. И если он по каким-то причинам кого-то в штатах не устраивает, то я полагаю, это их проблемы.

Собравшиеся одобрительно загудели, а хозяин продолжил:

– Короче, я считаю, что настал момент истины. Пусть ребята в МИДе пошустрят и обеспечат нам официальную просьбу либерийского руководства об оказании помощи в борьбе с распоясавшимися террористическими группировками, мечтающими свергнуть законно избранного президента. Наведем порядок в далекой Либерии. Нам тут госперевороты ни к чему. Россия всегда стояла, стоит и будет стоять за правду, за справедливость. Правильно я рассуждаю, товарищи?

Участники совещания заговорили, высказывая каждый свое мнение по поводу введения войск в Либерию, и все сошлись на том, что после Афганистана, следует действовать аккуратнее и, если можно так выразиться, политически деликатнее. В частности, достаточно будет создать там авиабазу под прикрытием мощных средств ПВО и оттуда вести планомерные массированные налеты на разбушевавшихся отмороженных головорезов, стремящихся свергнуть законного президента. Благо собственного ПВО у террористов нет, так что можно утюжить их в хвост и в гриву, заодно испытывая наше вооружение в реальных боевых действиях. К тому же следует закрыть район флотом, чтобы натовским воякам неповадно было. Правительственные же войска будут проводить согласованные с нашим командованием наземные операции, планомерно уничтожая террористов и вытесняя их назад в Кот-д’Ивуар и Сьерра-Леоне.

– И кстати, – заключил Некто, – пусть информация о нашем карельском месторождении случайно просочится в прессу. Янки задергаются и в спешке наворотят ошибок, а нам это только на руку.

Колобок помалкивал. Он чувствовал, что негоже сразу встревать в разговор взрослых дядей со своими умными советами. Надо покрепче прорасти в клубе. А пока лучше сконцентрироваться на поставленных перед ним задачах. Сделает хорошо свое дело, тогда и высовываться можно.

Говоря о людях, которых надо убедить, генерал в первую очередь имел в виду Егора Жарова. Поиски Комарова до сих пор не увенчались успехом. Было ясно, что к ниве, брошенной в Каргополе, больше никто не вернется. Это был тупик. Егор, разумеется, уже далеко.

Стоп. А если недалеко? Колобок давно заметил, что у молодого чекиста есть свой собственный неповторимый стиль. Парень с легкостью умел прятаться под самым носом доберманов-оперативников, выкидывая всякие хитрые номера и практически не повторяясь. Он может запросто скрываться на соседней улице и посмеиваться, глядя на их бессильные потуги.

На счет соседней улицы, Павел Семенович, кончено же, погорячился. Его ищейки давно прочесали весь Каргополь и не нашли ни единой души, кому хоть что-то было бы известно о хозяине машины. А ведь следовало прочесать и округу хотя бы в радиусе ста километров! Чутье подсказывало, что Жаров где-то рядом. Да и с везеньем не стоит шутить – сегодня оно есть, а завтра калиточка может захлопнуться. Так что куй, генерал, железо, пока горячо. Нельзя упускать масть, раз уж поперла такая карта.

Возвращаясь в Москву, Колобок прямо из самолета дал распоряжения о возобновлении поисков в окрестностях Каргополя.


Продолжение следует...

Глава 31 здесь http://www.proza.ru/2018/11/26/1031