Зверь

 

Мишка приоткрыл глаза, их сразу запорошило чем том то дымчатым и ярким, теплота коснулась его кожи. Золотистым вкрадчивым маревом она распространилась по всей комнате. Золото, золото и в стареньких занавесках цветочками и в крашеных стульях с загнутыми спинками и в простеньком самотканом коврике, висящем на стене бабушкиного дачного домика, золото всюду, куда не коснулся взгляд. Там за окошком целый букет золотистого счастья. Над ним кружат шмели, толстые, словно одетые в леопардовые шкуры, они оглашают пространство ровным и строгим гулом. Где-то в глубине за оградой  дачи, тишина вздрогнула, и   дальнее эхо отразилось из ближнего леса в глухом, будто зачарованном крике кукушки.
Мишка мысленно загадал, если будет нечет, он подскочит с постели и сразу побежит по крутым ступенькам вниз и бухнется прямо в озеро, разгоняя тину и головастиков. Он считал, а счет все не кончался.
- Мишаня. – раздался откуда-то снизу голос бабушки.- Мишаня, ты думаешь вставать. Иди, умывайся, я напекла целую гору блинов, скоро и наши приедут  из города.
Тонкий сладковатый запах печеного теста уже просочился  за  дощатое перекрытие второго этажа. Он защекотал у Мишки в носу. – Ах! – вырвалось у него, он чихнул, почесал переносицу, представил тонкие румяные блинчики, лежащие на тарелке со светлыми рубчиками, текущее по ним рыжее масло. – До чего приятно, нежданно- негаданно вдруг посреди лета, оказаться у бабушки на даче. В носу защекотало еще сильнее. Голос кукушки замер, а он сбился со счета. Его это рассмешило. Скинул одеяло, замахал руками. – Иду, иду бабушка, но вначале немного окунусь.
Вода окутала его загорелое тело. - Как хорошо плыть, как хорошо ощущать свежесть, исходящую озера, этот запах кустов, солнца, мокрой травы на берегу. - Он выскочил из воды, прямо как был голышом, плюхнулся в траву, раскинув широко руки. – Хорошо! – перевернулся на спину, увидел огромное, бесконечно синее небо, зеленую большую стрекозу, пролетевшую прямо перед его носом и каплю влаги нежданно скользнувшую с листьев тальника, упавшую совсем рядом. Стрекоза села на ветку, потирала хрупкие лапки, глядела на него огромными перламутровыми очками и казалась, недоумевала, что за неправильное существо завладело ее заповедным  пространством. Мишка погрозил пальцем, - Ишь, хозяйка озера нашлась. – и засмеялся, его смех пролетел над всей поверхностью небольшого водоема и повис там где то за изгибом, где над водой возвышался старый черемуховый куст, его листья трепетали и светились словно крохотные лампочки были установлены внутри каждого листочка.   
 Теплота нежно гладила кожу, это было приятно, Мишка глядел в небо, щурил глаза и блаженно улыбался.
И вдруг… Что это было? Облачко страха словно бы пролетело над водой. Мишка приподнял голову, на него нежданно дохнуло смрадом и гниением. Хрустальный замок счастья утратил свои отчетливые очертания, опустился на дно озера. Долгий протяжный вой огласил всю округу.
Бабушка наливала чай. Подкладывала внуку блинов и варенья. Мишка ел, но все еще был там на берегу заросшего озера, что-то тревожное и непонятное,  не оставляло его, он спросил об этом бабушку, но она не ответила. Толи не услышала, толи не захотела говорить, - кто их поймет этих стариков, этих странных уроженцев прошлого века, они сами подчас похожи на инопланетян, словно внезапно вышли на чужой остановке и сейчас смотрят, то направо, то налево и ничего, решительно ни чего не узнают.
За забором квакнул своим нерешительным тоном старенький дедушкин жигуленок. Мишка из сотни других узнал бы этот резкий чуть насмешливый и даже неправдоподобный  звук. – Дедушка, дедушка приехал! – вдруг подскочил  он. Бабушка тоже заторопилась, - Ну наконец-то, а то уже волноваться начала. – Она не успела вытереть передником руки, как в дверях дачной веранды нарисовалась хитрая мордочка другого внука, мишкиного двоюродного брата Герки, он сиял и деланно растопырив руки показывал как он рад видеть и обнять родственников.
Герка старше Миши всего на полгода, ему тринадцать с половиной, собственно почти ровесник, живет далеко в большом городе и потому не часто оказывался в этих уютных стенах, но оказываясь, почему-то всегда  становился центром усиленного внимания.  В вообще-то Мишку не очень это беспокоит излишнее внимание, порой угнетает, но все-таки ощущаешь какую-то неловкость, когда друг тебя в упор не замечают и говорят лишь о твоем «замечательном» брате. Ну конечно награды в соревнованиях, школа космонавтики, а прочее… Короче Мишке в одно прекрасное время надоело слушать эту блажь, он прокрался в дальнюю часть огорода, где в заборе отошла одна из досок, и прошмыгнул на соседний заброшенный участок. Таких участков в округе хоть пруд пруди, все выглядит внушительно и таинственно, высокие травы, будто джунгли из книг Майн Рида или  Буссенара, в них можно заблудиться и никогда не знаешь, что ожидает тебя впереди. Здесь много загадок, много цвета и еще каких-то неожиданных ощущений волшебства, вроде бы вот засмотрись и с тобой непременно заговорит кто-то невидимый и легкокрылый дух, скоро-скоро затараторит свою неповторимую и забытую сказку. Вот неожиданно ужалила крапива, паутина засверкала меж веток ирги, а вот толстый жук пролетает мимо, а вот уже прямо из травяной стены высунулись ветки большой спелой малины. – Отродясь не видел такую! – положи в рот и молчи, наслаждайся сладкой песней заполняющей все тело. Ах, аромат, - разве вспомнишь его зимой. Останется лишь только ощущение чего-то немыслимо приятного. А будешь задавать вопросы, - ни за что не ответишь. Это как тоненькая невидимая пленочка, - куда она девается после, может лопнула, может испарилась под лучами жаркого летнего солнца, кто его знает, все остается, но не повторяется вовсе и вкус и запах былого становятся достоянием времени. Малиновый сок тек по мишкиным ладоням, а мягкие душистые ягоды попадали непременно за ряд ровных белых зубов.
- Блажь какая и блаженство! – твердил Мишка где то услышанный стих и клал в рот очередную порцию малины.
Но вот его кто-то окликнул. Из недр бесконечной травы возникла плутовская рожица Герки, - Ну и дебри здесь, тебя не отыскать.
- Зато малины в избытке. Смотри, какая крупная.
- Знатная малина. – Подтвердил Герка, - а нам за нее не попадет?
- Не а. Тут давно никого нет, что хочешь, ешь. Все позабыто, позаброшено уже целую вечность.
Герка посопел, потом сорвал и положил в рот пригоршню ягод.- Вкусные. Кстати сосед приходил, у него коза пропала, не видел?
- Нюська, что ли?
- Ну да, кажется так?
- Да ничего с ней не случится. Блудня еще та. Погуляет и придет. – Мишка сказал и вдруг почувствовал какое-то противоречие слов со своим внутренним ощущением.  Некая необъяснимая тревога начала заволакивать сознание. И не та, что невнятно бурчит в дальнем углу головы, а совсем близко в центре лба, вот тут, словно встречный удар и отрешиться от этого  ни какой возможности. Он потер лоб и неожиданно для себя предложил отправиться в экспедицию по брошенным дачам.
Герка хмыкнул и поддержал его затею, похоже, белые паруса бригантин манили и его.
Вначале они обследовали ближние дачи, обошли маленькие подслеповатые лачужки дачников семидесятых. Все маленькое, добротно подобранное, кое где украшенное резьбой со всякими загогулинами, но  забытое и давно позаброшенное оставленное на произвол судьбы на поругание дождям и ветрам. В каменный дом на краю дачного поселка они зашли уже под вечер. Здесь было несколько комнат, со следами былого благополучия и даже с встроенным камином, крутая лестница вела, куда-то вверх, куда они не преминули отправиться. Здесь ни чего такого не было, только кровать и прикроватная тумбочка с отвалившейся дверцей. Несколько поблекших упаковок от разных лекарств  на полу. Они уже было хотели уйти, как Герка обратил внимание на еще одну дверцу. Она была приоткрыта и вела в какое-то помещение  в мансарде дома. Заглянув туда, Мишка отшатнулся, ему в лицо ударил едкий устойчивый, запах который он уже ощутил утром. Смрад и гниение заполонили все пространство вокруг. Он поглядел на Герку, - Может, мы туда не пойдем? – Герка посмотрел на него сердито, - Отчего же? – Лицо его передернулось, и он переступил истлевший порог. Мишка, пренебрегая всеми своими нехорошими предчувствиями, двинулся следом. Мгла в комнате задавила и вначале не давала ничего рассмотреть. Но вот в глубине на расстоянии пяти метров очертились подпирающие крышу балки, под ногами вырисовался один светлый предмет, другой. Мишка вздрогнул, ему отчего то показалось что эти предметы похожи на останки козы Нюськи. Один шаг и ему стало не по себе, - на посыпанном песком полу на самом деле лежала оторванная козья голова, ему даже показалось, что он узнал поломанный кончик рога. Все зажглось у него изнутри, он уже открыл, было, рот для жалобного беспомощного крика, но там, в глубине помещения в темноте что-то зашевелилось, в неярком свете выступили некие ужасные звериные черты ни то гиены, ни то медведя. Что-то корявое, горбатое, безобразное, с бесконечными наростами и выступами,  но самым страшным были глаза, большие мертвенно-светлые слегка отливающие желтизной и он не смог выдавить не звука. Герка, сильно сжал его ладонь и ничего не говоря, повлек к выходу. В каждом виске бешено колотило по молоточку, холодный пот катился вдоль позвоночника и зримо представлялось, как в этот самый позвоночник вонзается огромная когтистая лапа и рвет и ломает и крошит его, разбрасывая клочки по всем углам разбрызгивая кровь. А зверь в темноте по-прежнему только смотрел, не издавая ни звука. Ребята   пятились к двери, но вот, наконец, долгожданный выход, лестница. Они почти кубарем скатились с нее, ломанулись в заросли крапивы и черемухи. И там дальше по самым непроходимым зарослям, лишь бы не оказаться на открытом месте. Они бежали уже достаточно долго, когда вдруг все пространство дачных кварталов огласилось долгим и надсадным воем. Зверь провозглашал свою победу и власть над людьми.
 Мальчишки замерли, ноги стали вдруг ватные. Им показалось, что этот рык провозглашает открытие охоты на них и именно на них, таких славных, юных, наполненных многочисленными талантами и увлечениями. Миг, всего лишь миг и от них ничего не будет, со всеми их надеждами и мечтаниями о новом, невероятно новом и заманчивом необычайно. Ни новых спортивных достижений, ни прочитанных книг, ни общения с друзьями. Ничего.
Нервно прислушивались, не трещат ли ветки кустов под напором хищника, кинувшегося в погоню, они стояли. Но все было спокойно, лишь только где-то вдали, на краю неба погасал день. Звук звериного крика становился все тише и  сгинул с последними лучами солнца.
На мальчишек было страшно смотреть, когда они вернулись домой, - грязные, в порванной одежде, покрытые волдырями от ожогов крапивы, комариными укусами, многочисленными царапинами и кровоподтеками. Говорить они не могли и только лишь невнятно повторяли: Зверь, зверь, зверь...
По-прошествии времени они все же рассказали о событиях того дня. Им мало кто поверил. Звериного крика никто не слышал,  да и такого дома в дачных угодьях не отыскалось, разве, вот коза Нюська так и не вернулась к хозяину…
Но на это могут быть и другие объяснени