Слово офицера, или жизнь по понятиям

    Довольно неказистый по нынешним  временам  частный  деревянный дом в стремительно разрастающемся, благодаря близости  к областному центру, коттеджном  посёлке, казалось,   мирно  хранил в этот ранний час сон своих хозяев.  Но это было не совсем  так. На голом  полу в совершенно пустой комнате, единственным украшением которой были  лишь  выцветшая тряпка, частично заменявшая шторы, сидели, прижавшись спиной к стене,  двое мужчин.

    Судя по большому термосу и паре уже почти пустых ланч-боксов  для бутербродов,  эти двое  провели здесь уже всю ночь.   Но то, что они  не плевали  на пол,   и подложили под еду чистую газету, однозначно  говорило,  что  мужики  не принадлежали  к  боголюбимому  сословию юродивых и  бомжей.  А то, что у каждого  из них под мышкой в наплечной кобуре болтался пистолет, и в кармане лежало удостоверение  говорило ещё и о том, что это служивые люди.

   Всё дело  в том, что один из них,  капитан Леонид  Карпов,  был оперативником, а другой, старший лейтенант Алексей  Блинов, –  замом по режиму одного из отрядов,  исправительно-трудовой  колонии  строгого режима,  из которой  три дня назад сбежал зек.

   Осуждённый за  кражи  Виталий  Тихомиров  за несколько дней до своего побега  получил от  своей сожительницы письмо, в котором та сообщала, что наконец-то  встретила свою большую любовь  и  в скором времени  за эту самую любовь непременно собирается выйти замуж. Свой частный дом в пригородном посёлке  она уже выгодно продала под снос и через пару дней переезжает к любимому в другой город.  Поэтому  просит Виталия  теперь навсегда её забыть и больше ей  писем  на прежний адрес  не писать. 
 
  И то ли цензор не  доглядела и не сообщила  по инстанции, то ли её докладной не уделили должного  внимания, но в результате  – отлаженная система надзора не сработала.  И к Виталию  в этот момент  никто не пригляделся.  А ведь парень-то был  совсем не простой.  Дерзкий, высокий, спортивного телосложения,  в юности  серьёзно занимавшийся  спортивной  гимнастикой  и  паркуром.

   В своих криминальных похождениях  Тихомиров часто использовал свои неординарные  способности и  подготовку. Для него ничего не стоило с разбега добраться  по голой стене до незапертого  окна на втором этаже,  перепрыгнуть с одного балкона на другой или пройти по узкому карнизу, где даже кошки ходят с опаской. 
 
  Ранее не судимый, с криминалом он не общался, работал только на себя и  "долю малую в общак"  не  заносил, поэтому  никто из стукачей,  работавших на уголовку,  ничего о нём не знал. 
   
  Жертву себе выбирал тщательно и не спеша.  Исходил из того, что его «работа» должна «хорошо оплачиваться».  Поэтому жители многоэтажек могли спать спокойно в отличие от  хозяев пафосных  коттеджей.  Брать Тихомиров старался только деньги или очень ценные украшения, которые, чтобы не светиться,  барыгам не продавал, а оставлял себе "на чёрный день".  К тому же он был удивительно удачлив и предельно аккуратен, –  старался  не оставлять после себя  никаких следов и беспорядка.  Многие из потерпевших о произошедшей у них краже даже узнавали-то не сразу, а  лишь много времени спустя, –  и это намного  осложняло  раскрытие  преступления.
 
  Несколько лет Тихомирова  не могли поймать.  Но ведь всему хорошему, по закону  царя Соломона, бывает когда-нибудь  конец.  И будто предчувствуя это,  Виталий  незадолго до своего ареста стал  готовиться покинуть страну.  Не получилось.  Удача  только на миг от него отвернулась, и его тут  же взяли на месте преступления.
 
   В суде следователям  удалось  доказать лишь  три  эпизода, хотя только по этой области числилось  как минимум около десятка похожих и нераскрытых  краж.  Но и этих трёх хватило на пять  лет строгого режима.  Строгого "по первоходу" дали  только потому, что  одна из краж была совершена из "скромного" трёхэтажного особняка одного из  городских судей.
   
  И  следователи могли только догадываться, сколько же на самом деле лежало в сейфе  у того судьи.  Потому что не стоили  его инфаркта те жалкие 5 тысяч долларов, о которых упоминалось в его заявлении о краже.
 
  Фемида не подкупна, но на её глазах повязка, чем частенько  и пользуются её слуги.
   
  Из срока, назначенных судом, Тихомиров  успел отсидеть целых четыре с половиной, когда в прошлую пятницу  совершил необычный по своей дерзости побег. Причём, это  было больше похоже не на спланированное заранее, а скорее на спонтанное решение.

  Начало ноября – время, когда в средней полосе России  готовятся во всеоружии встретить зиму, –  покупают китайские пуховики,  меняют летнюю резину на шипованную, квасят капусту  и, хорошо откушав водочки, поют грустные песни о грядущих  морозах.
 
  В тот день  сразу после обеда  неожиданно  случился короткий, всего минут на пять,  но  очень сильный  снежный заряд. Видимость была почти нулевой.  Тихомиров  воспользовался этим и, как был в одном  спортивном костюме и домашних тапочках,  вышел  из своего барака и с ходу без всякой подготовки всего за минуту  сумел  преодолеть  все заграждения  вначале внутренней локальной,  а  потом и запретной зоны.   И, как вишенка на торте, – под конец легко перемахнул  через  почти  четырёхметровый бетонный  забор с  противопобеговым  козырьком и  лучом  СВЧ-диапазона.   Впрочем,  в этот раз  именно  из-за снегопада   этот луч предательски и не сработал. 
 
  Побег  через  забор колонии можно считать одним из самых сложных по технике и очень рискованным по последствиям.  Даже если ты каким-то чудом не застрял в паутине "Путанки", придуманной ещё легендарным генералом Карбышевым, и не перерезал себе вены  острыми, как бритва, зубьями спирали  "Егоза",  то  стоит тебе ступить на контрольно-следовую полосу, как ты становишься  желанной мишенью для стоящих на вышке "вертухаев".  И это всё помимо ещё пары заборов  из сетки рабицы  и десятков  видеокамер по периметру.
 
  Именно поэтому разработчикам охранной системы для этой  колонии,  и  в страшном сне не мог  привидится такой способ побега.  Да, они не сразу и поверили, когда им сообщили обо всём произошедшем.  Но реальность часто  превосходит даже самые смелые наши фантазии и мечты.  Не зря  же говорят, что сила воли сильней неволи.
 
  То, что осуждённый Тихомиров сбежал, обнаружили только на вечерней поверке.  По горячим следам, которые, впрочем, к тому времени уже успело  засыпать  снегом, поймать  сбежавшего не получилось, поэтому  по области был объявлен план-перехват, а  два десятка  офицеров колонии  направили  по адресам возможного появления беглеца.
 
  И вот теперь  четверо из них  по двое  несли круглосуточное дежурство  в уже  проданном и опустевшем доме  бывшей  зазнобы  беглеца.
               
               
                *  *   *
  Алексей зябко передёрнул плечами,  потянулся к термосу плеснул в крышку немного крепкого  чёрного кофе.  Одним глотком  выпил и закусил кусочком ветчины.   
   
  Тяжело встав, размял затёкшие ноги и шею и подошёл к окну.  Слегка отогнув тряпку, сквозь которую  пробивался свет уличных фонарей,  посмотрел на улицу.  Ничего интересного там, кроме старого забора из штакетника он не увидел,  поэтому нехотя вернулся назад.
 
  Чтобы окончательно вернуть мышцам должный тонус,  сделал несколько взмахов руками и ногами, имитируя удары карате.  Потом,  еще немного потоптавшись и не найдя, чем себя занять, старлей тяжело вздохнул и опять сел к стене, подложив под зад пустую спортивную сумку.
 
  Всё это время Леонид продолжал сидеть с закрытыми глазами.  Но не стоит думать, что он спал.   События последних двух дней не давали возможности расслабиться и грозили затяжной бессонницей.   Да и разглядывать узоры на старых обоях уже порядком надоело за прошедшие десять часов дежурства.
 
  — Курить охота до смерти, – нарушил тишину Блинов.
 
  — Нельзя.  Сменят - тогда хоть обкурись, – после паузы ответил Карпов, по-прежнему не открывая глаз.
 
  — Бля, да ещё  два часа ждать!–  заныл старлей, посмотрев на часы. –  Капитан, может, позвоним ребятам? Тяжело сидеть по двенадцать часов  в этом  нетопленном  скворечнике.  Пусть сменят пораньше.  Ночная смена по смыслу всё же должна быть короче дневной.   
 
  — Попробуй. –  Карпов нехотя открыл глаза. – Рябов с друзьями ещё неделю назад как раз на эту ночь забронировал сауну. Уже и водки накупили, и девчонок жопастых с вениками  пригласили. А тут, на тебе, – побег из нашего отряда.
 
  Немного подумав,  он тоже встал с пола и принялся разминать мышцы.  Но без резких движений и хруста.
 
  —  И вот сейчас все там… парятся, а он  вместе с каким-то прыщавым лейтенантом из местной уголовки спит на кухонном диванчике в соседнем коттедже. За сто километров от своего дома и абсолютно трезвый. И таких ещё человек двадцать по другим адресам.

  Капитан наклонился над Блиновым и голосом Кашпировского навёл жути:
 
  — Представляешь сколько хреновых слов они о тебе скажут, если им придётся так ещё целый месяц развлекаться. А всё из-за твоего, старлей, пофигизма.

  И для убедительности своих слов опять по-Кашпировски толкнул ладонью голову Алексея.
   
  — Да, хватит уже! – буквально взвился Блинов. –  Ну, нашла его баба другого и попросила ей больше не писать, потому что вскоре уезжает, а этот дом продаёт под снос. И, чё?!  Обычная история. Парню-то всего полгода оставалось до свободы. Кто бы мог подумать, что его так припечёт, и он решится на побег?
 
  — Во-о!  Ты режимник, а я - оперативник. Для нас слово «подумать» - главное.  Работа у нас, Лёха, такая, на которой, как в покере, заранее просчитывать ходы надо.
 
   Карпов  опять сел на пол, прислонился к стене и, закрыв глаза, подытожил:
 
   — Сейчас вообще вопрос стоит, – лишимся мы с тобой погон и военной пенсии или отделаемся только неполным служебным. Так что сиди на жопе ровно в этом, как ты говоришь, скворечнике, и не чирикай, пока не сменят. И вообще, молись, чтобы этот Тихомиров  оказался таким дураком, который здесь когда-нибудь появится.

   — Молись, не молись, – пробурчал в ответ Блинов. –  А может я верю только в Деда Мороза.

   — Тогда тебе проще, –  улыбнулся Карпов, – можно и не поститься, и все  десять заповедей не соблюдать, и всё равно получать гостинцы под ёлкой.
 
   В тишине прошла  ещё пара минут.
 
   —  Тоска зелёная, – наконец, не выдержал Блинов. – Ну, расскажи хоть  что-нибудь весёлое, чтобы не завыть.

   — Хреновый из меня юморист.  Я же всё больше рапорты,  да  характеристики на жуликов  привык писать.
 
   — Ну,  тогда какое-нибудь  интересное дело вспомни. Я же знаю, что  ты до зоны  в городском  розыске работал.

   — Ладно, пожалуй,  расскажу тебе историю,  из-за которой мне и пришлось уйти из уголовки, –  пробурчал Леонид, открывая глаза. – А то, действительно, мозги от мыслей пухнут.


               Рассказ Леонида Карпова про то, как ловили педофила.
 
   У одного довольно крупного бизнесмена  Михаила Калязина  заезжие  "братки" через подставную фирму  попытались отжать  его раскрученный строительный бизнес.  Но у того  были хорошие юристы и крепкая  ментовская  крыша,  поэтому первые наезды на него  ни к чему не привели.  Тогда  злодеи похитили у мужика  жену и  по телефону  предупредили, что, если тот  не согласится  продать им за бесценок свой бизнес  или заявит в полицию, то получит свою любимую женщину бандеролями по частям. 
 
   Короче, всё было в традициях и по понятием  безумных девяностых. 

   А, чтобы толстосум  не хитрил и не надумал соскочить, ему поставили ещё одно жёсткое условие, –  пока будет  идти оформление документов  и регистрация  передачи  активов,  он должен  будет каждый день ровно  в полдень  лично  выводить  на прогулку  своих детей, – пятилетних  двойняшек  Вику и Дениса.   И они должны будут минимум  полчаса  гулять  во дворе его  городской квартиры  безо  всякой охраны и гувернанток.  В случае невыполнения хотя бы одного из  этих условий, Калязин сразу станет вдовцом.
 
   Это оказалось последней каплей.  Калязин в истерике  позвонил  начальнику  городской полиции и потребовал, чтобы тот  отработал  те  немаленькие  суммы,  которые  ежемесячно  получал "на карманные расходы".

   Тут же неофициально  была  сформирована оперативная группа из особо доверенных офицеров, а мне  было поручено обеспечить  негласную  координацию  действий со службой  безопасности бизнесмена.
 
   Уже через  час  на оперативной  квартире состоялась моя  встреча с начальником охраны Михаила Калязина.      
 
   Риск, что детей тоже могут похитить и использовать их, как ещё один рычаг давления  на бизнесмена, был очень велик, но мысль тайно вывести детишек за границу пришлось сразу отбросить из-за  угрозы бандитов немедленно  убить женщину в случае исчезновения её детей.  Тогда у нас  появилась идея  использовать  во время прогулок  детей-двойников.  Но легко сказать, а где быстро и без шума  найти таких отмороженных  родителей, которые  согласились бы даже за большие деньги так рисковать своими детьми?  Да, и  законом такие вещи не разрешены.

   И тут я  вспомнил, что недавно  видел афишу  цирка, который приехал в наш город  на гастроли.  Там было упомянуто об участии в представлении  нескольких лилипутов, или как принято говорить, людей маленького роста.  Если получилось бы  с ними договориться, то  загримировав и одев в детскую одежду,  можно было бы попробовать  выдать их за детей бизнесмена, при этом избежав всех  юридических и моральных  сложностей. 
 
   Мы  тут же поехали в цирк.  Директор  оказался человеком  не только понятливым, но и по должности  хорошо  чувствующим запах  больших денег, поэтому  он сразу согласился  помочь нам в этом довольно щекотливом деле.

   Два лилипута, семейная пара, Карина и Эдуард  Хрусталёвы,  были заняты  в номере  известного всей России  фокусника,  но в связи с распространённой  среди  творческой богемы болезнью – алкоголизмом  –  остались временно без работы.  Факир запил "по-чёрному",  подрался с двумя привидевшимися ему чертями  и на две недели попал  в наркологический диспансер.

   При первом же взгляде на маленьких артистов  нам сразу стало понятно, что игра стоит свеч.  Лилипуты оказались не просто маленькими, около  метра ростом, но  ещё и молодыми  двадцатилетними людьми с  почти  детскими лицами.  Гримировать бы их  почти не пришлось, –  лишь  стереть у девушки  с губ помаду  и  немного "убрать" грудь.

   Разговор был долгим. Удивительно, но  девушка  согласилась сразу, а вот её муж  ни в какую не хотел рисковать жизнью своей любимой.  Пришлось  пообещать им  даже невозможное,–  и снайперов на крыше дома, и контроль  за ситуацией  со спутника.  В конце концов, всё же договорились.
   
   В большой городской  квартире Калязина  всю ночь  шла репетиция дневного выхода "детей" во двор.  Перебрали в гардеробе всю детскую одежду, чтобы выбрать наиболее подходящую для предстоящего спектакля.  Незаметно привезли парикмахера, который  покрасил артистам волосы  и сделал стрижки, как у детей  Калязина. А  потом для большего правдоподобия  образа,  нанесли на  ноги  Карины и Эдика несколько  точек зелёнкой.   

   Однако  нам  было неизвестно насколько хорошо преступники знакомы с  детьми,  и оставалось опасение, что походка или какие-нибудь  другие характерные движения  смогут выдать подмену.  Поэтому было решено, что  прогулку надо максимально ограничить игрой в песочнице.  Тем боле, что это позволило бы нам  лучше контролировать всю ситуацию  со стороны.
 
   На следующий день  ровно в двенадцать часов  Михаил Калязин  взял за руки лилипутов и  вышел из дома. 
 
   Я же с начальником охраны и парой его крепких парней спустились в квартиру  на первом этаже. Сотня долларов и хмурый взгляд больше похожих на бандитов охранников позволили ещё утром легко уговорить хозяев пустить нас полюбоваться  видами, открывающимися из окон их двухкомнатной квартиры. Оттуда, действительно,   хорошо просматривалась не только детская площадка, но и весь довольно большой  двор. Кроме того, в случае крайней необходимости, отсюда можно было бы быстро прийти на помощь лилипутам.   

   Маленькие артисты так хорошо вжились  в новую для них  роль, что даже  путь  до детской площадки  сумели превратить  в привычное для них дело  –  небольшое шоу.   "Мальчик"  шёл,  весело припрыгивая и крепко прижимая рукой  к груди  игрушечный  самосвал.  "Девочка"  же держала  маленькое ведёрко с совком и формочками  и  всем своим видом  показывала, как ей не хочется сегодня гулять.   "Отцу" приходилось  буквально тянуть её  за собой.  Она же упиралась и капризно дула губы.
 
   Дойдя до песочницы, Калязин  ласково потрепал "детишек" по голове и, мило улыбаясь "на камеру",  шёпотом пообещал скормить  артистов, как  болонок,  цирковому  тигру, если они облажаются.  Затем   сел в ожидавшую его  машину и уехал  в центральный офис  пока ещё его компании.

   Прошло минут двадцать, мы  все ужасно  нервничали и в любой момент были готовы бежать на помощь  Карине и Эдику.  Но всё было спокойно. Маленькие ползали в песке, никто на них  не нападал и не пробовал похитить.
 

   И тут к песочнице подкатил на велосипеде  мальчишка лет десяти.  По всему было видно, что ему очень  скучно и хочется развлечений. Несколько  секунд он смотрел, как играют наши подставные, а потом, не придумав ничего лучшего, слез с велосипеда и стал методично один за другим давить ногами испечённые Кариной  песочные куличики.  При этом он уже больше ни разу даже не взглянул на малышей.  А зря.  Карина стояла посередине песочницы,  как монумент "Враги сожгли родную хату",  крепко  сжимая в руке свой совочек, и было видно, как её лицо постепенно  краснеет от  гнева.  Эдик же  медленно вставал  с колен, неотрывно  глядя  на малолетнего  наглеца.  И взгляд его,  как у того рабочего, который берёт в руки булыжник – оружие пролетариата, тоже не предвещал ничего хорошего.

   Мальчишка, покончив с куличиками, уверенно подошёл  к игрушечному  самосвалу с явным желанием  взять его себе в вечное пользование.  И вот тут он  получил от Эдика то, что давно уже заслужил –  сильный пинок под зад.  Это стало своеобразным  сигналом  к началу сопротивления.  Удары железным совочком по спине были очень болезненны, а три затрещины от Эдика были сделаны, пусть и маленькой ручкой, но от души и по-мужски крепко.

  — Взрослые бить детей, конечно, не должны, – пробурчал начальник охраны,– но у каждого свои понятия о добре и зле, – и в этот раз лично  я ничего не видел.   

   Агрессор  позорно бежал, бросив на поле битвы свою двухколёсную технику и размазывая по веснушчатым  щекам  слёзы боли и обиды.
 
   Полчаса  прогулки уже прошли,  а тут ещё  явно назревал скандал с родителями побитого пацана, поэтому  мы поспешили забрать  "детей" домой.  Но в целом-то  наш хитроумный план  всё же сработал!

   Юристы бизнесмена, как могли, затягивали процесс переоформления активов.  И это не прошло зря.  За это время  нашим оперативникам всё же удалось напасть на след похитителей.   Осталось только  уточнить  место, где те держали заложницу и провести  операцию по её освобождению.  Но рисковать жизнью женщины никто не хотел.  Надо было  всё предусмотреть и подготовить, а на это тоже требовалось  дополнительное время.   Поэтому на следующий день  "папа" опять повёл "детишек" на прогулку.

   Лилипуты после вчерашнего успеха стали  более раскованными и  уже не вспоминали о незавидной участи старых цирковых болонок, которые обычно кончают свой век на  обеде у тигров.  Маленькие  артисты, как и накануне,  стали увлечённо играть в песочнице, –  Эдик перевозил на самосвале песок для строительства замка, а  Карина  "пекла"  куличи.   До поры до времени всё было вроде бы нормально, но постепенно  в поведении юного  строителя  стало заметно  нечто необычное.

    Он всё чаще и чаще стал замирать,  забывая про свой зелёный самосвал, и  заглядывался  на свою  "сестрёнку".  А та, как молодой  передовик производства,  без остановки  работала  своим  совочком и формочками, выдавая одно пирожное за другим и расставляя их  по бортику песочницы.  При этом  ей приходилось  постоянно  приседать  и наклоняться, от чего  её короткое платьице  высоко задиралось, выставляя на показ белые шёлковые трусики.

   Всем, кто был занят в операции,  бросалось в глаза, что всё это выглядело совсем не по-детски женственно.   И судя по поведению "мальчика", в  его голове тоже стали рождаться совсем не детские мысли. 

   Кто-то из охранников  вспомнил, что смотрел  фильм  под названием "Маленький гигант большого секса",  и  мы тут же все буквально сползли  от смеха на пол, представив, как  могли бы  дальше  развиваться события в песочнице. Ролевые игры лилипутов! Зрелище, которому позавидует любой порносайт!

   Но очень скоро нам стало не до смеха. Потому что, когда мы  опять взглянули в окно, то увидели, стоявшего рядом с  "детишками" какого-то невзрачного типа  в затемнённых очках.

   Откуда он взялся было непонятно, но его появление большой тревоги  в начале ни у кого  не вызвало,  потому что уж больно  этот плюгавый  мужичок не  походил  на бандита или похитителя.  Да, и двор-то  был довольно большой и многолюдный.  В полдень,  кто  там только не ходит, и  вполне возможно, что  какой-нибудь  прохожий  мог просто  из любопытства  подойти к детям и поинтересоваться, почему те гуляют  одни   без взрослых.

  Но, когда этот очкарик присел и по-отечески приобнял Карину, а потом ещё и о чём-то ласково её спросил, в моей голове словно выстрелило: «Педофил! Тоже на трусишки засмотрелся!». Дело в том, что тогда во всех отделениях полиции нашего города висели фотороботы бородатого педофила, который уже дважды нападал на малолеток. И все у нас знали, что за его поимку начальством было обещано внеочередное звание и семейная путёвка в Анталию.

   Я тебе скажу, что современные технологии позволяют составить  фоторобот со степенью схожести процентов до 90.  Это очень много.  Но надо знать, как его грамотно составить. Ты заметил, что во многих криминальных сериалах,  на вопрос  следователя "Как выглядел преступник?",  потерпевший в ответ обычно мычит что-то вроде  "он такой же, как все" или "морда у него бандитская".  После этого следователь сразу теряет всякий интерес  к несчастному и начинает искать на полу какие-нибудь улики, вроде оброненного преступником паспорта.  А ничего  не найдя с грустью говорит:  "Очередной висяк".   

   Профессиональный  же следак или эксперт в работе с потерпевшим задаёт такие вопросы, что даже тот, кто только что вроде ничего не помнил,  даёт достаточно точное описание.  Ведь если  спросить, –  выше  был злодей  или ниже потерпевшего, – то уже можно  определить примерный рост преступника. И так по всем другим значимым признакам.

   Но в случае с детьми всё намного сложнее.  Чем меньше их возраст, тем  более размытым получится фоторобот.  Тот же рост разыскиваемого человека определить уже будет  не так просто.  Поэтому, если в ориентировке написано, что педофил – это высокий бородатый старик, то надо ловить  даже  чисто выбритых мужиков призывного возраста и ростом  чуть выше  метра с кепкой.
 
   Издалека  я, конечно,  не мог  хорошо разглядеть подошедшего к Карине и Эдику,  но то, что он - мужик в штанах, уже ставило его под подозрение.  А тут ещё этот подозреваемый бросил несколько насторожённых взглядов через плечо, чем окончательно поставил себя в один ряд с Бармалеем – известным  любителем маленьких детей.
 
   Я с нетерпением ждал, когда истекут полчаса, отведённые на прогулку, чтобы, наконец, тряхнуть за шиворот этого мерзкого типа. Мне очень хотелось съездить с молодой женой в Турцию. По тем временам это было круто.

   И вот, когда часы показали полпервого, я первым тихонько побежал к песочнице. Как опытный охотник за скальпами, я зашёл с подветренной стороны и успел услышать, что этот плюгавый говорит нашим маленьким: «Вы будете купаться, а мы - незаметно снимать на камеру».

   Это сразу  стало приговором очкарику.  Для его нейтрализации я сначала врезал ему с правой в челюсть, потом коленом вжал  голову в песок и заломил  руки за спину. 

   Карина и Эдик что-то испуганно кричали  и бегали вокруг меня, но я расценил это как обычный шок и старался не обращать на них внимание. Я чувствовал себя героем, спасшим весь Мир от вселенского Зла....

   Но в Турцию я всё-таки тогда так и не съездил, потому что, когда стали разбираться, оказалось, что этот плюгавый  был  известным  режиссёром, который уже месяц не мог найти исполнителей  для сцены в  фильме, где главные герои со своими детьми отдыхают на пляже.      

   Наша  парочка ему сразу чем-то понравилась, а когда он понял, что это вовсе не дети, а вполне взрослые люди, то вообще пришёл в полный восторг  и  предложил им сняться в кино.  А оглядывался по сторонам он просто потому, что искал глазами, где-то отставшую от него, ассистентку по подбору артистов.

   Я, конечно, сразу извинился перед режиссёром, но как только ему вправили выбитую челюсть, он всё же  устроил грандиозный  скандал.  В результате мне пришлось написать рапорт и перевестись на работу в колонию.
 
               
                *   *   *
  — Ну, теперь твоя очередь развлекать меня, – капитан от души, с хрустом потянулся, разминая суставы,–   Давай, бухти мне, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. 

  — А похитителей-то поймали?

  — Нет. Когда группа захвата ворвалась в квартиру, где держали жену бизнесмена, там уже никого не было кроме привязанной к стулу заложницы.  Кто-то им всё же стуканул и они успели уйти.   Хорошо хоть, что женщину не тронули….  Говорят,  питерские были, а это город интеллигентов…. 
 
  — А что с кино и лилипутами?

  — Как говорилось в одном фильме: "Кина не будет". Режиссёр публично проклял наш город и перенёс съёмки в другое место.  Но Карину и Эдика он  всё же не забыл и, как обещал, взял на эпизодические роли…. Но ты, Лёха, не отвлекайся, – давай сам расскажи чего-нибудь.

   Лейтенант налил себе кофе, и с наслаждением вдохнул его аромат:

   — М-м-м, божественно....  А ты знаешь шныря Стежко из инвалидного отряда?… Мне их режимник недавно рассказал историю, как этот кадр в прошлый раз на свободе всего три дня успел погулять.
 

                Рассказ  Алексея  Блинова про жизнь по понятиям.
 
   В поезде  Екатеринбург – Санкт-Петербург ехали из колонии к месту своего проживания двое только что освободившихся  рецидивиста.   

   Первый,  Виталий  Краснов – мужик  лет пятидесяти по кличке  "Краб".  Невысокий, но жилистый,  большие кисти рук которого, действительно, чем-то напоминали клешни того самого  морского ракообразного.  Второй по кличке "Хмурый", а по паспорту Семён Стожко, был немного старше, и с уже явными признаками присущего для всех заслуженных сидельцев хронического заболевания – артрита.
 
   Заработанные в зоне, хоть и небольшие деньги обоим "жгли ляжку", поэтому, когда их гастритные желудки уже по привычке, выработанной за годы жизни по режиму, ровно в 11-30 потребовали щей и макарон, они одновременно пошли обедать в вагон-ресторан. Там впервые они и увидели друг друга.

   Понимающим людям  наколки  могут рассказать лучше всякого личного дела о  "заслугах" гражданина перед Отечеством. Так и Крабу с Хмурым хватило лишь беглого взгляда на пальцы друг друга, чтобы признать родственную душу.
 
   Обед как-то незаметно для них затянулся на несколько часов. Графинчики с водкой, как и тарелки с заветной мечтой любого зека - жареной картошкой, по мере  их опустошения быстро менялись на новые.  А салатики и колбаска, один вид и запах которых мог с непривычки довести до обморока, превращали процесс приёма пищи в настоящий праздник. При этом никто из посетителей ресторана за всё время даже не посмел или не захотел подсесть к ним за столик и помешать  их задушевному разговору на малопонятной "фене".  А о чём могли разговаривать люди,  только что вышедшие на свободу после многих лет заключения?  – Конечно же о том, как они все эти годы  жили, соблюдая неписанные законы криминального бытия, то есть жили  строго "по понятиям", главное из которых –  "Вор за вора стоит  горой,  лоха обманул – уже  герой".
 
   Краб ехал до славного города металлургов – Череповца.  Но там его держала лишь прописка в полуразвалившемся  домике уже несколько лет назад умершей бабки.  У Хмурого же в Вологде была комната в квартире с подселением, доставшаяся ему когда-то после развода с женой.

   За сутки в пути новые кореша под воздействием алкоголя и хмельного воздуха свободы  так успели  проникнуться обоюдной симпатией, что,  когда поезд подошёл к Вологде, на перрон вышли  оба.

   Девять вечера. На улице дождь и надо как-то добираться до дома Хмурого, а в кармане пусто. Затянувшийся обед в вагоне-ресторане стоил обоим всех заработанных ими на зоне денег. Но привыкшие к бесплатной  пайке, грустить на воле о деньгах не будут. Решили одним выстрелом убить сразу двух зайцев, – сели в такси, а когда приехали по адресу потребовали у таксиста:

   — Давай, быстро свой лопатник, а то зарежем!

   Но таксист за время своей работы в извозе  научился  хорошо разбираться в людях и оказался не из слабонервных:

   — А режик-то у вас есть, чмошники? – спросил он, и в его руках грозно затрещал электрошокер.

   А у тех кроме справок об освобождении  ничего и нет!  Тогда они попытались сбежать. Но артритные ноги Хмурого были  уже не способны к быстрому бегу, а таксист был молод и озлоблен таким наглым кидаловом, поэтому  быстро догнал  хромого бедолагу, взял в охапку и приставил к его шее жало шокера.

   Краб был уже далеко, когда заметил, что Хмурого поймали.  Он мог бы спокойно  скрыться, но бросить кореша в беде было бы совсем "не по понятиям" и, немного потоптавшись на месте, он повернул назад.

   Таксист уже убрал  свой электрошокер и,  держа одной рукой за шиворот незадачливого грабителя, другой  доставал сотовый телефон, чтобы вызвать полицию. 
   Друзья взмолились:

   — Отпусти.  Только один день на свободе. Денег нет ни копейки.  Если хочешь, набей нам морду, но отпусти.

   Парню, видимо, тоже по какой-то причине не очень хотелось общаться с полицией. Но душа-то требовала мщения, поэтому он задумался.  Ехали не долго, в деньгах он много не потеряет, но и навалять этим старым гопникам тоже надо было бы. С другой стороны статью "Побои" пока никто не отменял, да и будущие клиенты от вида разбитых о чьи-то деревянные головы кулаков шофёра, будут в напряге.

   — Так, –  наконец решил таксист,–  если вы сами сейчас набьёте друг другу морду, то отпущу. Но чтобы ни понарошку, а от души!

   Через час подельники уже сидели за  кухонным столом и пили крепкий чай с пряниками, взятыми из шкафчика притихших от страха в своей комнате соседей. Сквозь узкие щели заплывших от синяков глаз Хмурый и Краб оба уже почти ничего не видели, но зато они знали, что в их жизни всё идёт правильно, всё "по понятиям".

   На следующий день соседи написали заявление, что у них якобы пропали серебряные ложки, одну из которых  при обыске сразу и нашли в кармане висевшей на вешалке в коридоре куртки Хмурого. И кореша опять сели. 

  Соседка теперь года три опять может спокойно, хоть голой, ходить по квартире.
               

                *   *   *
 
   — Ну, прям до слёз растрогали своими рассказами, – раздался вдруг язвительный голос с порога комнаты, где сидели старший лейтенант и капитан.
 
   В дверном проёме смутно виднелся силуэт мужчины.  Немая сцена  "Не ждали" тянулась всего секунду, –  офицеры вскочили и выдернули из кобуры пистолеты.

  — Тише, тише, господа офицеры.  Я не собираюсь бежать и оказывать сопротивление, – мужчина сделал шаг в  комнату,  медленно опустился на колени и положил руки за голову.
 
   Капитан включил фонарик,  и стало видно, что перед ними Виталий  Тихомиров, одетый в кожаную куртку и джинсы.

   — Ну, Лёха, вот тебе и подарочек от Деда Мороза, – по-недоброму улыбнулся Карпов.

   — Попался, гад! –  радостно выдохнул Блинов, и  с разбега сильно ударил беглеца ногой в печень.
 
   Тихомиров тяжело застонал и согнулся  от боли. Тут же на него посыпались  удары уже с двух сторон, и он упал на пол, стараясь руками защитить  голову.
 
   Блинов бил от души, с улыбочкой, а Карпов сосредоточенно и без эмоций, просто потому, что так положено.
 
   Казалось, прошла целая вечность  пока всё это, наконец,  закончилась.
 
   — Всё, хватит, а то на руках  придётся тащить, – остановил напарника уже тяжело дышавший Карпов.
 
   Спрятав пистолет в кобуру,  он встал  коленом на лежащего на полу Тихомирова, заломил  ему руки за спину и надел наручники.
 
   — А ты говорил месяц! – не мог ещё успокоиться Алексей. –  Ха! Вот вернёмся домой я Рябову такую сауну с девками забабахаю, что его жена долго потом сможет спать спокойно!
 
   Он щёлкнул выключателем, и под потолком зажглась лампочка.
 
   — Надо нашим позвонить, пусть подгоняют автозак и сообщат в управление, – немного переведя дыхание, решил Карпов и, поднявшись,  вынул из кармана телефон.

   — Не спеши, капитан,– еле слышно донеслось с пола, – есть серьёзный разговор.  Успеете ещё отличиться.
 
   — Тебе, что мало?! – взвился Блинов, – Сейчас добавлю по почкам, будешь всю жизнь в штаны ссаться.
 
   Но Карпов движением руки остановил сослуживца:

   — Подожди, это всегда успеешь.  Пусть скажет,  а там посмотрим,  под каким соусом  его начальству  подать.  Лишние плюсики в нашей ситуации нам тоже  не помешают.

   После этого за шиворот куртки помог Тихомирову сесть.  Тот даже не сплюнул, а лишь с трудом смог вытолкнуть изо рта  кровь и пару выбитых зубов:
 
   — Хорошо умеете бить  господа офицеры.

   — То ли ещё будет,  – уже без прежней злобы хохотнул Блинов, вытирая куском газеты кровь на своём ботинке. – Вернёшься на зону,  мы там  тебе каждый день такой же траходром будем устраивать.

   — Даже не сомневаюсь. Каждый живёт по своим понятиям и каждому должно  воздаться по делам и доброте  его, – прошептал в ответ беглец.
 
   В это время в руках Карпова телефон слабо просигналил о входящем сообщении.
 
   Карпов читая текст,  отрешённо, скорее самому себе, а не Тихомирову ответил:
 
   — Ну, да-да. Кто-то живёт по вере, кто-то по закону, а кто-то и по понятиям. Каждый выбирает по себе.
 
    Прочитав сообщение, Карпов недовольно поморщился и спрятал телефон в карман:

   — Ладно, Тихомиров, хватит лирики, говори по делу.

   —   Я давно уже здесь на чердаке сижу….

   —  Ну, да!  И как же тебе удалось так тихо пройти, мы ведь ни на минуту не выходили из дома? – недоверчиво спросил лейтенант.

   —  Так я же домушник.  К тому же  в этом доме с той  бабой целый год прожил.  Поэтому и  знаю, где тут,  какая половица скрипит. Пришёл вчера по-тихому, когда здесь ещё ваши кореша дежурили. Они всё время анекдоты травили и ржали как мерины. Так, что…

   Не договорив, он опять сплюнул на пол сгусток крови.

   — Ты, как я погляжу,  и приодеться уже где-то успел, –  окинул взглядом задержанного Карпов. –  Бежал-то в одних трениках, а сейчас и джинсы и куртка на тебе.  И на ногах уже не тапочки.  Подельники на воле помогли?
 
   —  Не-е. Я - волк-одиночка. Пришлось у людей добрых позаимствовать по пути.  Для меня  ведь любой дом, где не закрыт  балкон или окно, как открытый гардероб.

   — Ну, вот, попрыгунчик,  теперь  кроме побега ещё и за кражу личного имущества годика три огребёшь.

   —  По заслугам и почёт. ….  Но я о другом хочу сказать….  Я пока на чердаке тут сидел и слушал ваш разговор, понял, что мой побег при любом раскладе может поставить крест и на всей вашей карьере.   Поэтому я поменял свои планы и спустился  вниз, чтобы попытаться  договориться.  Есть вариант, который может устроить нас всех.

   — Дипломат хренов, – опять пробурчал Блинов, но в его голосе уже слышалось согласие выслушать. –  Пообещаешь включить нас в своё завещание?
 
   Тихомиров опять с трудом сплюнул накопившуюся во рту кровь и продолжил:

   — Я готовился уйти за границу. Сделал уже себе чистый паспорт и подкопил денег.  Много денег. Но не успел. Тайник  здесь, в доме. И я предлагаю разделить всё на троих.
 
   Карпов и Блинов с сомнением переглянулись.

   —  Почти лимон зелени и немного дорогих побрякушек,  – после паузы добавил Тихомиров.

   И в комнате повисла тишина.  Казалось,   все даже  перестали дышать.

   Наконец,  Карпов глубоко вздохнул и достал из кармана пачку сигарет.  Вытряхнул из неё три. Одну взял себе, вторую протянул  Блинову,  третью сунул в окровавленные губы Тихомирову.  Дал всем прикурить от своей зажигалки.

   — Так ты не из-за бабы, что ли сбежал?

   Тихомиров лишь  отрицательно помотал головой на вопрос капитана  и с наслаждением всей грудью  вдохнул горький дым сигареты. Лишь после  пары затяжек  продолжил:

   — Я догадывался, что здесь  меня будут  ждать, но другого  выхода у меня не было. Когда эта дура прислала мне письмо, я сразу понял,- дом сегодня-завтра начнут сносить, и всё достанется какому-нибудь пьяному экскаваторщику или попросту пропадёт вместе с мусором на свалке.

   Карпов внимательно слушал, изредка затягиваясь, и рассматривая потом огонёк своей сигареты.
 
   —  Я ждал на чердаке удобного момента, чтобы незаметно вскрыть тайник. Но потом понял, что на месяц ожидания меня может не хватить. Поэтому и вышел.

   — А не боишься, что мы сейчас и деньги найдём и тебя на зону вернём? – ощерился Блинов
 
   — Тайник хороший. Найти не просто. Да и времени у вас в обрез, – как я услышал, скоро вам на смену  Рябов с прыщавым придут. Увидят, как вы полы вскрываете и подоконники ломаете, сильно удивятся. И тогда уже придётся всё делить и на них.
 
   Увидел, что Блинов хочет ещё что-то ему возразить, выплюнул недокуренную сигарету и попробовал говорить уже максимально чётко.

   — Короче, если вы всё загребёте под себя, а меня опять кинете на нары, то мне будет не в падлу на первом же допросе написать следаку явку с повинной. Укажу точную сумму и место, где хранил бабки. Думаю, что суд учтёт моё чистосердечное раскаяние, а вот вам….   Если же вы сейчас сами сдадите и меня и зелень, то я, конечно, за все свои подвиги получу ещё года четыре в довесок. Ну, а уж вам за честность….   в лучшем случае дадут доработать до пенсии.

   Капитан неожиданно натужно закашлялся,  со злостью кинул на пол недокуренную сигарету и с силой раздавил её ногой:

   — Да ты игрок, как я погляжу.
 
   — Лёнь, ну, наверняка же это развод!  –  почему-то занервничал  Блинов. – Или подстава!
 
   — Если для вас это  будет важно, то всё  мною было украдено не у учителей и колхозников, а у тех, многие из которых даже заявлять-то  о краже не стали, – боялись, что налоговая лишние вопросы  начнёт задавать.
 
   — Нет, ну, ты погляди на него!– опять с какой-то злобой вскинулся лейтенант. – Он, бля, ещё и идейный!

   — Успокойся, Лёха, – устало прервал напарника капитан и, посмотрев на плохо закрытое тряпкой окно, за которым уже стало заметно светать, выключил  лампочку.
   
   Карпов подошёл к окну и,  легка отогнув тряпку, насторожённо посмотрел  на улицу.  Фонари  уличного освещения уже погасли, а через дорогу был  виден соседский дорогой забор и крыша коттеджа, где в это время, наверно, уже должны просыпаться  Рябов и его напарник.
 
   К окну подошёл и Блинов.
 
   — Ну, ты, чё, капитан?  На самом деле на это повёлся? – прошипел он.
 
   —  Надо подумать, – поморщившись, негромко ответил Карпов. – У меня ипотека и трое детей, а чем закончиться эта история с побегом пока ещё не известно.  Работать на рынке охранником в мои годы что-то совсем не хочется.

   — А если всё вскроется? Из Нижнего Тагила будешь ипотеку оплачивать и  приветы детям посылать?...  Сдадим этого клоуна и мешок  денег - может всё и обойдётся.

   — Не обойдётся, – скривился Карпов. –  Факт побега не спишешь. Мне сейчас Макарова из спецчасти смс-ку кинула. Их ночью подняли по тревоге - утром в колонию из Москвы приезжает комиссия. Наши сейчас вчерашним числом делают приказ о выводе нас за штат.
 
   — Бля! – уже не сдерживаясь, в голос отреагировал на новость Блинов.
 
   — Мы этим побегом им все показатели обрушили. Теперь хотят скипидарную клизму от своей задницы отвести.
 
   — Господа офицеры, времени мало, решайтесь. Вам ничего даже не надо будет делать. Я просто покажу вам тайник, возьму свою долю малую и  паспорт, и тихо свалю из этого дома, из этого города, из этой страны. И обещаю, что вы обо мне никогда больше не услышите. Бабла мне вполне хватит, чтобы начать красивую жизнь где-нибудь на Украине, откуда не выдают.

   — Никогда не говори "никогда"–  недовольно пробурчал Карпов, посмотрев на часы.
 
   Он присел на корточки перед Тихомировым и  внимательно,  то ли с жалостью, то ли с каким-то даже сожалением  осмотрел его разбитое лицо.
   
   — А ведь тебя, Тихомиров, всё равно поймают,–  покачал он головой.–  Не сейчас, так позже.  Не мы, так другие. Ты плохо знаешь нашу систему, её затачивали сотни лет.  Велика Россия, а бежать-то некуда.

   — Я молодой и сильный….  Я  фартовый, – ответил тот.

   — Ну-ну, –  Карпов медленно встал.
   
   Было слышно лишь  тяжёлое дыхание трёх мужчин, каждый из которых понимал, что в этой партии  выиграет только  тот, кто сумеет лучше другого просчитать  все возможные риски и  ходы соперника.  И не только на завтра, но и на годы вперёд. Можно спасовать и выйти из игры, или же поставить на кон свою судьбу и попробовать сорвать куш.  И при такой ставке  правила игры определяет уже тот, кто выиграл.

   Первым решился Карпов:

   — Ладно, в принципе, я согласен, –  и посмотрел на Блинова. – Решай, скоро смена.

   — Тогда и я тоже согласен, – казалось, с каким-то даже облегчением,  ответил тот.
 
   Вдвоём они рывком подняли Тихомирова на ноги.
 
   — Ладно, Монтекристо недоделанный, показывай нам свои сокровища, – хохотнул Блинов и, подняв с пола пустую спортивную сумку, спросил – Влезет сюда миллион-то?

   Но Тихомиров почему-то  медлил:

   — Я понимаю, что это смешно, но….  дайте  мне слово офицера, что не кинете  меня обратно на зону.

   — Совсем оборзел что ли?!  Может нам ещё землицы с огорода пожрать,  гадёныш?  –вскинулся лейтенант  и  ударил  Тихомирова по скуле.
 
   Тот согнулся и застонал от боли, но не сдвинулся с места.
 
   —  Хватит!  Не трогай его, на нём и так уже подозрительно  много синяков, –  прикрикнул капитан.–   Надо торопиться….  Даю слово офицера.
 
   Лейтенант хотел было что-то опять возразить,  но вдруг от какой-то мысли испуганно замер и с тревогой посмотрел  на Карпова.
 
   — Капитан, но ты же не…..
   
   — Время, Лёша, – прервал Карпов, глядя на него в упор немигающим взглядом. –  Давай, решайся. Другого шанса у нас не будет. Обещаю, всё будет хорошо.

    В широко раскрытых глазах Блинова читался испуг, наконец, он чуть слышно выдавил:
 
   — Ладно….. Слово…. Офицера.
 
    Тихомиров, недобро посмотрев на Блинова, и нехотя кивнул в сторону окна.
 
   — Здесь.
 
   — А говорил, что  хороший тайник, – не удержался и съязвил Блинов. –  Под подоконником прячут только лохи.
 
   — А их там и нет.

    Офицеры подошли к окну и внимательно оглядели потолок и пол у окна. Ничего подозрительного, что могло бы им подсказать, не увидели, и Карпов недовольно взглянул на беглеца.
 
    — Ладно, хватит в холодно-горячо играть. Времени нет. Говори, где ломать.
 
     Тихомиров, сильно хромая, тоже подошёл к окну и кивнул на импортную четырёхрозеточную панель в стене у окна.
   
   — Ломать не надо.

   Блинов недоверчиво попытался зацепить пальцами и подёргать панель. Но панель держалась крепко, и он вопросительно взглянул на Тихомирова.
 
   — Шутишь?

   — У меня в кармане гвоздь. Его надо воткнуть во второе гнездо в верхнее отверстие для вилки.

   — Ну, что я тебе говорил?! Развод это! Сунь пальчик - выскочит зайчик! Свет-то в доме ещё не отключили, – подскочил Блинов к Карпову. – Дураков ищет.   
 
   — Я серьёзно. В этом гнезде верхнее отверстие не фаза и сделано  сквозным, до запорной пластины.

   Блинов пошарил по карманам Тихомирова. Нашёл ржавый гвоздь «десятку» и чёрный целлофановый пакет с ручками.
 
   — Дом кирпичный, несущие стены с колодцевой кладкой, – попытался  прояснить ситуацию беглец. –  За внутренним слоем кирпича есть воздушные камеры. Обнаружил случайно, хозяйка попросила заменить розетку - не хватало гнёзд для аппаратуры. Немного покумекал и сделал по приколу, а оно потом и пригодилось.

   Блинов ещё раз опасливо  осмотрел панель, но открыть её гвоздём всё же не решился. Бросил пакет и гвоздь на пол у стены:
 
   — Не-е, ну его.

   Карпов взглянул на часы и  недовольно поморщился. Он явственно, всей кожей,   ощутил,  как утекало время.    Поэтому, кивнув Карпову, чтобы тот отошёл, быстро снял с Тихомирова наручники.
 
   — Сам и открывай, Кулибин. Но попробуй только дёрнуться

   Офицеры встали у окна, перекрыв к нему подход, и вынули пистолеты.

   Тихомиров,  размяв затёкшие  руки,  опустился перед розеткой на колени и с силой засунул гвоздь в нужное отверстие. Гвоздь, уйдя по самую шляпку, отжал фиксирующую пластину, и панель  вместе с коробкой и всей её электрической начинкой, вышла наружу и осталась висеть на проводе.  За панелью открылось квадратное отверстие вполне достаточное, чтобы туда прошла мужская рука.
 
   Тихомиров вынул из ниши паспорт, а потом ещё  несколько пачек стодолларовых. Бросил их к себе в пакет.  За ними последовали и  другие.
 
   — Не наврал, – прохрипел Блинов и расплылся в улыбке.
 
   — Помоги ему, – подтолкнул напарника капитан.
 
   Блинов подхватил с пола спортивную сумку и подставил её, казалось,  бездонную внутренность под денежный поток.
 
   —  Десять…    Двадцать….  Тридцать….

   Карпов слушал, закрыв глаза.  Для него это было как обратный отсчёт перед  стартом.  Стартом в опасную неизвестность.
 
   — Сорок….  Пятьдесят….   Шестьдесят!  Всё!
 
   Послышался щелчок вставленной на своё место розеточной панели и звук застёгиваемой молнии на сумке.
 
   Карпов открыл глаза и поднял пистолет

   Тихомиров всё понял сразу.  Он грустно вздохнул и понимающе кивнул головой. Попытался даже улыбнуться разбитыми губами.

   — Капитан,  может всё же…– начал было Блинов.

   — Нет, –  как приговор, прозвучало в ответ.
 
    И раздался выстрел.   



                *   *   *
     Из рапорта капитана  Леонида  Карпова:  "В 7 часов утра находившийся в розыске за побег из колонии осуждённый Виталий Тихомиров проник в дом своей бывшей сожительницы с целью мщения за её измену.  При  попытке  задержания  Тихомиров  оказал активное сопротивление и в ходе борьбы  попытался завладеть пистолетом старшего лейтенанта  Блинова. В соответствии со статьёй  23(пункт 2)  федерального закона  "О полиции" я  применил  своё табельное оружие  на поражение, в результате чего Тихомиров получил смертельное ранение и скончался на месте".