Просто все с ума посходили!

База находилась на лодочной станции. Когда они с Петром Константиновичем и Кам-ским прибыли туда, костюмеры были уже на месте: вскрывали ящики, устанавливали вешалки, распаковывали костюмы. Женя К-в выскочил на крыльцо с молотком в руках.

– Где ты была!? – закричал он вместо приветствия. – Я тебя два дня не видел!

Она пожала плечами, улыбнулась и уселась на пустых ящиках на солнышке, недалеко от крыльца. Делать ей пока было нечего, так что она просто сидела и болтала ногами.

Женя то и дело выскакивал на крыльцо.

– Ну, что ты здесь сидишь? Работать мешаешь!

– Могу уйти.

– Нет! Сиди-сиди. Я и так уже соскучился.
 
На крыльце появилась Алла Константиновна:

– Женя, иди работай, потом поговоришь. Вся работа из-за тебя стоит.

– Не из-за меня, а из-за неё! Я жить без Марты не могу! Ребёнок, ты ещё ребёнок.

Марта смеялась. Костюмеры глухо бурчали. Всё повторялось вновь. Вот только Пашки не было. Что-то он застрял в Киеве. А что, если он вообще больше не вернётся? Говорят, у него начинается сессия. Сам он ей ничего не сказал, но другие просветили: оказывается, он, как и многие здесь, на студии, заочно учится в университете, на историческом. Да, вот тебе и Паша! Серьёзный, перспективный парень. А если вспомнить, с чего всё начиналось? «Это я, Красная шапочка!»

Но тут появился Пётр Константинович, взял её под ручку.

– Пройдёмся, Марта Сергеевна!

Прогулочным шагом они спустились к реке, сели в покачивающуюся на волнах лодку.

– Ну, Марта Сергеевна, когда же мы с вами поедем в лес… вербу резать?

– Ни в какой лес я с вами не поеду, – отрезала она с той бесцеремонностью, которую он сам поощрял в их отношениях. Пётр Константинович притворно вскинул брови.
– Да?
– Да! К вашему сведению, это вообще не моя работа! Вон с Женей поезжайте! Или с Юрой.
– С Женей?!... А что я с ним… буду делать?
– Вербу резать! – она неудержимо расхохоталась – ну, и гримасу он выдал!
– Ваши родители живут в Киеве?
– Нет, я приехала из Эстонии. А родителей оставила дома.
– Как мудро, как мудро! А зачем вы сюда приехали?
– Ну, у меня были такие планы: поработать на киностудии, поступить учиться.
– Были?
– Да, теперь кое-что изменилось. Кое-какие перемены, которые влияют на все мои решения.
– Это что-то личное?
– Абсолютно личное.
– А куда хотите поступать? В Карпенко-Карого?
– Да, именно. На режиссёрский.
– Мартовский а! Вы – и режиссёр? Не женское это дело. Поступайте лучше на актёрский. Вон Женя Кам-ский там преподаёт. Он как раз собирается набирать актёрский курс.

Лодка покачивалась на волнах. Они мирно беседовали, совсем забыв о времени, о работе. Идиллию нарушил громкий голос Кам-ского:

– Вот они где! А я их шукаю, шукаю! Петро, хиба ж так можно! Давай, пийшли!
– Извините, Евгений Витальевич! В последний раз, – с шутливым смирением отозвался Пётр Константинович, помогая Марте выбраться из лодки. С телефона на лодочной базе Марта попыталась позвонить Нитраму, но его не было дома.

Пётр Константинович и Кам-ский оставались на базе, а Марту с водителем отправили обратно в гостиницу. Водитель попался весёлый и разговорчивый. Он повёз её в объезд по всему городу в поисках мороженого.

Она ела мороженое, улыбалась, глазела по сторонам, словом, наслаждалась жизнью, когда их вдруг остановил инспектор ГАИ. Он что-то объяснял водителю, а сам с любопытством смотрел на пассажирку.

– И чего прицепился? – удивлялся водитель, выруливая с обочины на дорогу.
– Просто все с ума посходили, – прокомментировала Марта, доедая мороженое и довольно облизывая палочку.

Ну, что поделаешь – весна!

Дорога-17