Анализ романа П. Зюскинда Парфюмер

  Прежде чем говорить о художественных особенностях романа П. Зюскинда «Парфюмер», его постмодернистской эстетике и интертекстуальной символике, следует сказать пару слов об авторе и истории создания этого легендарного произведения.
  Немецкий писатель Патрик Зюскинд – личность загадочная. Известно о нём очень мало. Когда в 1986 году во Франкфурте ему присвоили приз за лучший дебют, он отказался от награды. Даже премьера фильма Тома Тыквера «Парфюмер» не нарушила отшельничества писателя, он не хотел «разделять с создателями фильма успех его выхода на экраны». Известный во всём мире писатель и сегодня остаётся одной из самых таинственных фигур в мире литературы. За всю свою творческую жизнь Зюскинд всего четыре раза общался с прессой и разрешил напечатать только три фотографии.
  Роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» произвёл своеобразный литературный фурор и ажиотаж. После его публикации вышла целая серия научных исследований и толкований произведения, огромное влияние книга Зюскинда оказала также и на последующее понимание утонченного искусства создания парфюма. Необходимо отметить тот факт, что к созданию своего легендарного произведения писатель подошел основательно: он начал собирать материал для будущей книги еще будучи студентом в Мюнхенском университете, где он с интересом и особым вниманием изучал средневековую и современную историю. В процессе написания романа он проявил недюжинную силу воли и профессионализм: объехал места действия будущего романа, долгое время вникал в секреты парфюмерии на фирме Fragonard, и изучал большое количество литературных и культурологических источников.
  Впервые роман был опубликован швейцарским Домом Книги еще в 1985-ом году. Русскоязычный читатель впервые услышал имя Зюскинда после публикации произведения в журнале «Иностранная литература» (известный многим как «Иностранка») в 1991 году в переводе отечественного филолога и лингвиста Эллы Венгеровой. Книга выдержала многосменные публикации, общий тираж «Парфюмера» превышает количество двенадцати(!) миллионов, книга доступна на сорока пяти различных языках мира.
  Появление романа П. Зюскинда «Парфюмер» (1985) вызвало огромное количество интерпретаций. Написанное в эстетике постмодернизма, это произведение очевидно совмещает в себе различные литературные жанры, в связи, с чем допускает прочтение романа как криминальной истории одного убийцы, исторического очерка или романа о гении художнике. Политические, библейские и философские реминисценции в «Парфюмере» дают простор для различных интерпретаций романа, а интертекстуальные связи в своей совокупности создают удивительное постмодернистское произведение-полотно, пронизанное мифологическими и библейскими аллюзиями, литературными аллюзиями к творчеству различных писателей. По словам литературоведа Гладидина Н. В. в статье «Интертекстуальные референции в романах “Парфюмер” П. Зюскинда и “Сестра сна” Р. Шнайдера» данное произведение  признано образцовым постмодернистским гипертекстом, который всецело сложен из тем, мотивов и образов литературы предшествующих эпох; в романе обнаруживаются в той или иной степени явные «следы» Библии, Еврипида, Гете, Новалиса, Клейста, Шамиссо, Гофмана, Бодлера, Гюисманса, Лавкрафта, Т. Манна и других писателей.
  Теперь непосредственно обратимся к сюжету и содержанию произведения. Временем действия романа (1738-1767 гг.) автор отмечает начальный период развития современной европейской цивилизации. ХVIII век выбран автором неслучайно. Это время появления материалистической и атеистической картины мира, время формирования нового отношения человека к миру, и появления нового социального типа на арене истории – буржуа. Соответственно, это и период новых художественных решений.
  “В немецкую литературу вошло чудовище Жан-Батист Гренуй. И стало литературным событием”; – писала немецкая критика, отмечая успех “до дрожи прекрасного романтического детектива” Зюскинда.
  Чтобы в полной мере проанализировать образ главного героя Жана Батиста Гренуя,  нужно принять во внимание, как и черты его характера, как гениального художника-создателя духов, так и его эгоистическую натуру  аморального злодея, убийцы, не поступившегося ни перед кем ради создания идеального запаха, дурманящего до сумасшествия людей.
  В начале романа читатель знакомит нас с Жаном Батистом Гренуем, отмечая тот факт, что сфера запахов для героя значит очень много, гораздо больше, чем для других людей. Далее описывается атмосфера во Франции в 18 веке: несмотря на эпоху Просвещения, на различные открытия, в городе стоит ужасная невообразимая вонь. Как пишет Зюскиндд: «воняло все: улицы, дома, реки, площади…»
Тут в Париже, у смердящей рыбной лавки, рядом с Кладбищем невинных появляется на свет Жан-Батист Гренуй. Младенчество Гренуя – это лишь намек на исключительность (дурную) его судьбы. По словам литературоведа Н. Н. Манаковой в статье «К проблеме безумного гения и власти» образ Жана-Батиста Гренуя представляет собой синтез образов Крошки Цахеса Гофмана, Квазимодо В.Гюго, Г.Касторпа Т.Манна. Помимо обозначенных персонажей в образе героя П.Зюскинда явственно просвечивают реминисценции и другого произведения Гофмана о романтическом гении – композиторе Иоганне Крейслере с подступающей темой безумия и двойничества.
  В самом деле, можно найти сходство Гренуя с другим литературным героем – уродцем, звонарем Квазимодо из романа В. Гюго «Собор Парижской Богоматери», подкинутому на паперть собора. А отталкивающая внешность (хромота, нелепая фигура, лицо, обезображенное следами от сибирской язвы) Гренуя ассоциативно связывает его облик с обликом Крошкой Цахесом из Гофмана; при этом они схожи и внутрене: Крошка Цахес использует свой магический дар, дарованный ему феей Розабельверде, во власти над людьми, а Гренуй использует свой дар создания запахов.  В конечном итоге оба героя приобретают чудовищную власть над людьми, и постыдно заканчивают свою жизнь (крошка Цахес  в горшке с нечистотами, Гренуя растерзывают бродяги в безумном порыве «любви» от его нечеловеческого аромата).
  Положение главного героя не завидно: в детстве его бьют, обзывают, всячески издеваются за его увечья и уродливость,  но и спустя несколько лет уже, будучи взрослым мужчиной, Гренуй по-прежнему остаётся изгоем. Тем не менее, за ним замечаются поразительные поступки: благодаря скрытым способностям, он не боится ходить в темноте, умеет предсказывать дождь.               
  Подобно Г. Касторпу из “Волшебной горы” Т. Манна, который 7 лет своей жизни провел в высокогорном санатории и оказался наедине с чудовищной, фантасмагорической для его опыта сложностью мира, Гренуй удаляется на 7 лет от людей, чтобы реализовывать свои гениальные способности в создании ароматов – метафорически ключей к замкам людских душ.
  Литература романтизма дает нам самый широкий спектр судеб гениев. В понятии "гений" эстетика романтизма вкладывает элитарную концепцию художника в его высшем созидательном смысле и идею исключительности романтической личности. Гренуй взращивает в полной и добровольной изоляции от людей, которая приводит его в ликование, свою империю запахов. Он жрал мох, лакал воду как животное, но испытывал восторженные экстазы одиночества, “отгороженности” от людей. Он создавал свою Империю зла, Империю запахов, пестуя свою ненависть, злобу, отвращение к миру и к людям. Никто не догадывается, что Гренуй — уникум, человек, обладающий острейшим обонянием, которое может улавливать даже запахи, которым нет названия. Красота, явленная романтическому гению, взыскательно требует своего воплощения. Задача гения – художника (а не филистера) - удержать, воплотить в жизнь эту Красоту, показать ее людям. Гренуй использует свой дар не на благо людям, он лишь эгоистично поглощает Красоту, сжирает без остатка, закрывает ее в тайники своей утробной гениальности. “Гений и злодейство” сливаются воедино. Безумный парфюмер хочет завоевать авторитет в кругу толпы у людей, создав божественный идеальный аромат, совсем нечеловеческими методами – убийствами ни в чем невинных жертв – молодых девушек.
  Таким образом, Гренуй предстает перед читателем как одаренный гений, безумно одержимый жаждой Красоты, которую он находит в запахах, но в то же время он монстр, чудовище, наместник Дьявола, воплощение всего злого и античеловеческого насилия над природой и жизнью. 
  Он возвращается к людям "новым человеком". Зюскинд вводит мотив мимикрии (маскировки) зла, знакомый европейскому читателю уже по роману Т.Манна “Доктор Фаустус”. Гренуй для того, чтобы убедить всех, что он человек, конструирует свой запах и люди наконец начинают воспринимать его как человека. Гренуй одержим безумной мечтой - создать запах людей, которых любят. Он совершает 24 убийства, сладострастно отбирая у своих жертв аромат для удовлетворения своих эгоистических амбиций, становясь всемогущи. Благодаря созданию своих духов «любви» его казнь превращается в карнавальную вакханалию: люди делаются безумными жалкими зверьками. В конце романа Гренуй  уходит с места казни в Париж, где сборище людей дна: убийц, воров, насильников, нанюхавшись божественных духов Гренуя, разрывает его на части и съедает. “Они были чрезвычайно горды. Они впервые совершили нечто из любви”.
Зюскинд  в своем романе доказывает, что безумие -  прежде всего порождение гениального разума, доведенного до абсурда сознания.
  Пару слов о романе как о постмодернистском тексте. Роман Патрика Зюскинда – это несомненно постмодернистский текст, характерные черты которого -  “невозможность прочтения в одном, определенном смысле” (по словам К. Степанян) и  наличие “общей совокупности межтекстовых связей, в состав которых входят не только бессознательная, автоматическая игровая цитация, но и направленные, осмысленные, оценочные отсылки к предшествующим текстам и литературным фактам” (по словам Хализева).
  Подводя итог, можно сказать, что Гренуй – безумный гений и аморальный человек, не ведающий, что такое любовь, сострадание и милосердие. Убийства для него не несут в себе никакой дилеммы, они естественны и «природны». Он не отвергает мораль, он существует вне ее. Кроме того, он является причиной смерти своей матери и приносит несчастья всем, кого встречает на своем пути. Стоит отметить, что вначале герой не находится в конфликте с окружающем миром.  Героя «Парфюмера» не тревожит внешний мир, чьи тяготы переносятся им с завидной стойкостью.
  Гений обладает исключительностью, которая определяет его миссию. Эта характеристика неоднократно подчеркивается в романе при выстраивании образа главного героя. По словам Е. А. Аникеевой в статье «Интертекстуальные игры П. Зюскинда: “Парфюмер” “как роман о художнике”», «Гренуй уподобляет себя Богу, он хочет стать «всемогущем богом аромата». Исследовательница говорит об интертекстуальном взаимодействии с мифом о Прометее, часто используемым мотивом романтической литературы. Гренуй похищает секрет аромата, как Прометей огонь у Зевса. Только если Прометей действует из благих побуждений, альтруистически, то главным героем «Парфюмера» движут исключительно эгоистические мотивы: жажда власти, презрение, ненависть.
  Однако вскоре Гренуй осознает, как ненавидит он толпу за то, что они мелочные пустые жалкие люди,которые восприняли лишь его "божественный запах". Безумный парфюмер прекрасно понимает, что созданный им аромат  симулятивен, ведь художник испокон веков не может быть «…воспринятым в своей истинной сути». Толпа не может понять гения. Люди восприняли только его оболочку из запаха, не реагируя на его сущность человека-убийцы: «Чем больше он ненавидел их в это мгновение, тем больше они его боготворили, ибо ничто в нём не воспринималось ими как истина, кроме присвоенной ауры, кроме ароматической маски, краденого благоухания, а оно в самом деле было достойно обожествления». Гренуй с головы до ног обливается своими же созданными духами и отдает себя на суд толпе. Здесь возникает библейская аллюзия: главный герой выступает Антихристом и кощунственно переворачивает смысл евангельских слов «Примите, ядите, сие есть тело мое». Его смерть представляет собой грязную гордую жертву, он своей смертью не искупляет грехи людей, как Христос, а еще более демонстративно выделяет себя из толпы, показывая свою исключительность и гордыню: ему нет места в мире людей, потому что он сверхчеловек, богочеловек.
   Примечательны финальные строки романа, в которых звучит острая ирония: «Они впервые совершили нечто из любви» показывают, что  это была сильная любовь – не христианская любовь к Богу, а безумная одержимость, которая довела людей до низменного психического и духовного состояния. Они были настолько одержимы Гренуем, что поглотили его естество.
  Гренуй поплатился жизнью за свою безумную идею: нельзя насилием и обманом завоевать любовь у толпы, отнимая метафорически через запахи красоту души у людей страшным методом и превращая ее в неестественные убийственные духи «любви».