IV 1 Тайна Аретейни

Дэннер первым шагнул в высокую траву и с удовольствием вдохнул воздух родной земли. А он чем-то похож – воздух. Там и здесь. Похожи, словно родные братья, оба народа... Дверь, оказавшаяся в стволе вяза, за их спинами быстро заросла шершавой корой, будто дерево спешило залечить рану.
Они стояли на взгорке, на опушке леса. Внизу, через поле, серо-жёлтой лентой извивалась дорога, по которой так знакомо пылил бесконечной змеёй обоз.
Эндра с наслаждением подняла голову и посмотрела в небо. Ну, наконец-то. Дерр опять вовсю гонялась за бабочками. Эндре подумалось, что, наверное, где-то там, в Остиуме, была дверка и в Морулию. И можно было бы заглянуть, хоть одним глазком посмотреть на родную землю. Стоило только её найти, эту дверку... А, может, и не стоило. Может, и не надо было видеть, как чёрные кони топчут поля Торлевана, как стоит заброшенной Школа Менестрелей, как ветер гуляет по руинам Эльф-Рин… Теперь её дом здесь. Менестрель – он что ветер в поле, что песня над костром. И дома у него нет. Не должно быть. Теперь её дом там, где они остановятся с мальчишками на ночлег. Эндра вздохнула тайком и обернулась.
— Хорошо, что всё хорошо закончилось. Спасибо за помощь. Я пойду к своим, наверное.
— Иди, – согласился командир. – И не вздумай больше самовольничать, а не то некому будет вас всех вытаскивать.
— Вредина ты, братишка! – Эндра показала ему язык и вприпрыжку понеслась вниз по склону.
Однако искать мальчишек по лесам да оврагам не пришлось. Юные партизаны на этот раз предпочли присоединиться к обозу, пользуясь отсутствием строгого командира, при виде которого немедленно сжались и принялись оправдываться что, мол, только пришли, и вообще, они просто хотели поинтересоваться у Халлис... Дэннер долго смеялся, не менее долго отмахивался и, в конце концов, разрешил отряду остаться, после чего по ушам грянул слаженный вопль «Ур-ра-а-а-а!» и командира едва не сбили с ног, кинувшись обниматься и оставив, наконец, в покое совершенно затормошённую к тому времени Эндру. Та поспешила незаметно ретироваться, воспользовавшись моментом, во избежание дальнейших проявлений крепкой и довольно болезненной фронтовой дружбы.
Она вспрыгнула на ходу в фургон и обнаружила там Халлис с ребёнком на руках.
— Вернулись?! – ахнула целительница, радостно распахнув глаза.
— Вернулись, – кивнула Эндра, устраиваясь на сложенной палатке.
— И как? Нашли Дерр?
— Ага. Как тут Ратибор?
— Хорошо, а…
— Госпожа Эндра!
В повозку заглянул Роланд.
— От вас не спрячешься, – пожаловалась Эндра, хохоча.
— А и не надо, – Роланд на ходу забрался в повозку и обнял эльфку, – Я так рад, что вы вернулись…
— И я. Ну, рассказывай.
— Что? – распахнул глаза мальчишка.
— Как что? Как у вас дела. Наверное, не тренировались без меня совсем? – Эндра напустила в голос строгости.
— Как же! Нас Форх каждое утро гоняет, – сообщил оруженосец. – На палках.
— Да? Это хорошо, я проверю.
— Ну, – поспешно поправился Роланд, – до вас нам, конечно, далеко…
— Ой-ой-ой, – рассмеялась Эндра. – Это вы ещё не видали, как командир сражается. Или, вот, Артемис.
Она выбралась из фургона и, в сопровождении Роланда, отправилась разыскивать остальных, надеясь, что восторг у них спал, и её не задушат совсем.
Эндру не задушили, зато забросали вопросами. Правда, уже через минуту явился Дэннер и спас эльфку, потребовав не галдеть посреди дороги и не дискредитировать ему бойцов. В связи с этим, вся ватага вместе с Дэннером, Аретейни, Дерр, Пушистым, зверьком и даже Травником, явившимся, будто бы из-под земли с тремя запросами на зачисление в армию, поспешно перебралась на обочину, продолжая обсуждать варианты дальнейших действий. Здесь их нагнал заместитель и сунул командиру целый ворох заявлений от ребят. В результате в руках у Дэннера образовалась солидная стопка. Аретейни глядя на это хохотала и предлагала ему устроить соревнование в строю по запуску бумажных самолётиков.
— Ну, и что мне с вами делать? – вздохнул Дэннер, перебирая заявления. – Илвар, ты несовершеннолетний.
— А я доброволец! – не растерялся мальчик. – Я высокий, скажем, что мне четырнадцать. Всего-то год разницы...
— Кому скажем? – засмеялся командир. Ему нравилась эта целеустремлённость и неистребимый патриотизм. – Ну, чёрт с тобой... зачислен.
— Ура-а! Спасибо, товарищ командир!
— А я? – заглядывал в глаза Роланд. – Мне двенадцать…
— Ох, ну, что с вами делать…
— А я с госпожой Эндрой. Госпожа Эндра, ну, скажите!
— Говорю…
— А почему всё одним почерком? – заинтересовался Дэннер, перебирая заявления.
— Так, Роланд писал. Он один умеет.
— Хорошо, хоть, без ошибок… – смеялась Эндра. – Дэннер, а мне тоже заяву писать?
— Нет, тебе не надо, – весело отозвался Дэннер. – Я всё равно твой почерк не разберу.
— А я бемолями и диезами, – фыркала Эндра, откидывая со лба рыжую прядь.
— Ага, бекарами.
Все смеялись, переговариваясь. Мальчишки были на седьмом небе от счастья – ещё бы, зачислили в настоящую армию.
— Туман, вы же были партизаны! – хохотала Эндра. – Ну, где романтика?
— Они тебе ещё здесь устроят романтику, – утешил её Дэннер. – Ты обожди, рядовой Эндра.
— Рядово-ой? Не, уйду обратно, в партизаны…
— За дезертирство расстрел полагается, – смеялся Дэннер.
— Эндра, а это он у вас всегда такой? – шёпотом поинтересовался один из мальчишек. Тут он просчитался – уши Дэннера, как всегда, не подвели.
— То есть – вредный, циничный и злой как сто чертей? – улыбаясь, уточнил командир. – Да. Всегда!
— Ой... – неожиданно пробормотала побледневшая Аретейни. – Что-то мне нехорошо... – Она вскрикнула – и вдруг осела в дорожную пыль.
— Ласточка! – успел подхватить её Дэннер. Крылатая попыталась выпрямиться, но безуспешно. Дэннер зашипел и отвернулся, чтобы она не видела его лица, повязка на нём пропиталась красным. Плохо... Швы разошлись... Командир выпрямился и постарался выровнять шаг. – Ты в порядке? Что с тобой? Это уже не первый раз.
— Не знаю... – медленно обретающим твёрдость голосом отозвалась Аретейни. Всё хорошо. Отпусти.
— И не мечтай.
— Всё хорошо, – повторила она. – А ты хромаешь.
— Нет.
— Я же чувствую.
— Нет, – повысил голос Дэннер. Тёмная кровь скатывалась в шарики в дорожной пыли. – Я в порядке.
Аретейни всё же вырвалась. Её больше не шатало.
Их нагнала Эндра.
— Слушай, Дэннер, иди-ка, погуляй пока, хорошо? А нам с Аретейни нужно пошептаться. Аретейни, можно тебя на пару слов?
— Ага, – согласилась Крылатая, беспомощным жестом поднося руку к лицу, словно у неё вдруг потемнело в глазах.
— Вот так вот у нас и соблюдается субординация, – фыркнул Дэннер. – Слушай, Дэннер, иди-ка, погуляй! Распустились совсем бойцы!
Он безоговорочно доверил Аретейни Эндре, правда, всё же бросил на женщин встревоженный взгляд и намного не отстал.
— Командир, – позвал Форх. – У вас кровь идёт.
Дэннер выпрямился и шёл ровно.
— Я знаю.
Форх ошеломлённо на него уставился.
— Знаете?!
— Знаю, – улыбнулся побледневший Дэннер. – Но идти-то надо. Вот я и иду. К тому же, это не такая уж серьёзная рана. Так что, пока не стоит обращать на неё внимание.
Форх с удивлением и уважением покосился на набухшую кровью одежду. Ведь это, должно быть, зверски больно! А он улыбается. Вот это командир!
Командир тем временем, всё же не выпускал из виду идущих впереди Эндру и Аретейни.
— Всё, они отстали. – Крылатая на всякий случай, обернулась. – Им нас не слышно. О чём ты хотела поговорить? – Она улыбнулась, очень странно улыбнулась, одними губами. Обычно лучистые, серые глаза оставались серьёзными и печальными. А голос был такой, будто бы она уже заранее знала ответ.
— А ты чего такая мрачная? – удивилась Эндра. – Что бы там ни было – это чудо. Только, хоть это всё естественно, но ты, всё равно, поосторожнее.
— Ты о чём?
— Как это о чём? Аретейни, ты же беременная.
Крылатая, усмехнувшись, покачала головой.
— Нет. Понимаешь... Мы провели в другом мире много времени. Я попала туда уже беременная. А потом... потом у меня был выкидыш. Несколько дней назад – ещё. – Она зажмурилась, не останавливаясь, но слезы всё равно покатились по щекам. – Ты только не говори никому... – Аретейни ухватила эльфку за руку. Голос сорвался на сдавленный шёпот. – Эндра... у меня, наверное, никогда не будет детей...
Глаза Эндры распахнулись. Она порывисто обняла Аретейни и потянула её с дороги – на обочину.
Дэннер проводил их взглядом, но ничего не сказал.
Эндра усадила подругу на траву и прижала к себе.
— Как так – не будет. Даже не думай об этом. Просто переход из реальности в реальность, он всегда расшатывает здоровье, понимаешь. Просто так вышло. И потом, там же была война, волнение, страх. Это всё объяснимо, понимаешь. У меня тоже выкидыш был, когда с Дэннером бродили, помнишь? Меня только Магдалена спасла. Ну? Это ничего страшного, больше не будет. Честное слово. Я для тебя насобираю трав, сделаю отвар. Ты придёшь в себя, успокоишься. Всё хорошо будет. Обещаю. Я же эльф, а у эльфов знаешь, какая медицина… Ну, Аретейни…
Ласточка прижалась к её плечу.
Эндра гладила её по волосам и спине, и всё шептала что-то ласковое и успокаивающее.
— А вдруг это не связано? – заговорила Аретейни. – Вдруг, это я какая-то неправильная...
— Ну, как ты можешь быть неправильная? – возмутилась Эндра. – Перестань! Ты – здоровая нормальная девка, это же видно! У тебя месячные соответствуют луне?
— Да…
— Ну, вот, видишь. Всё хорошо будет. Так, – Эндра решительно встряхнула Крылатую, – успокойся. Всё хорошо, ясно? Волноваться вредно. Вот, встанем на привал, я тебе приготовлю отвар. Я тебя вылечу, получше любой Халлис. Тут не волшебство нужно, а природа. Девки, они всегда с природой связаны… Если будешь меня слушать, всё будет хорошо… Только ты… это… – она смутилась.
— Чего?
— Ну… постарайся пока с Дэннером не… ну, ты поняла. Тебе восстановиться нужно.
— Поняла, – кивнула Аретейни. – Вот только...
— Что только?
— Что я ему скажу... Я не хочу, чтобы он об этом знал...
— Что-нибудь придумаем, – заверила Эндра. – Ну, скажи, что у тебя из-за перехода в другую реальность месячные идут слишком болезненно. Главное, обещай, что больше не будешь плакать. И оставь мне свой пояс.
— Угу. – Аретейни улыбнулась сквозь слёзы. – Обещаю. Мне плакать нельзя, а то я всем настроение порчу... и Дэннер... ему и без того несладко, а тут я ещё...
— Чего – ты ещё? – осведомился бледный как смерть Дэннер, появляясь из-за деревьев. – Я, конечно, понимаю, что у вас приватный разговор, но вы отстанете... Ласточка, а ты чего ревёшь?
— Не реву, – быстро сказала Аретейни, смахивая слезы. – Уже не реву.
— Это она из-за погибших в бою, – нашлась Эндра. – У тебя рана открылась.
— В каком бою? – удивился Дэннер.
— Под Сталинградом. Да ты в кровище весь!
— Намёк ясен, – вздохнул командир. – Женские секреты, значит? Вы, главное, не задерживайтесь... – Он развернулся, чтобы уйти.
— А рана? – всполошилась Крылатая.
— Какая рана? Нет никакой раны. Есть не сменённая повязка. Всё, я на перевязку, а вы не отставайте.
Аретейни дождалась, пока он вернётся к обозу, и снова принялась шмыгать носом.
— Всё, хватит реветь, – строго сказала Эндра и обняла её. – Запомни, что все болезни происходят от волнений. Когда человек спокоен, на него ни одна болезнь не нападёт. Ясно?
Аретейни кивнула и улыбнулась сквозь слёзы.
— Ну, вот. – Эндра улыбнулась в ответ и затормошила её. – Давай свой пояс.
Крылатая послушно затеребила узел плетёного пояса, который вместе с остальной одеждой дала ей Селена. Пояс был чересчур вычурным, узорным, рубаха – вышитой и с глубоким вырезом, штаны облегающими, а грубые сапоги, оставшиеся из другой реальности, немного оттеняли не по-военному нарядную одежду. К тому же, комары кусали открывшуюся шею.
— Вот, – протянула она пояс. – А что дальше будем делать?
Эндра затянула пояс Аретейни на своей талии, а ей надела свой – потёртый, широкий, кожаный.
— Дальше пошли обоз догонять, – Эндра ободряюще подмигнула. – Только ты особо не утомляйся и на открытом солнце не ходи.
Она вскочила и протянула Крылатой руку.
— Ага! – улыбнулась Аретейни, распрямляясь следом за эльфкой. Она вновь становилась похожей на саму себя. Даже война не смогла погасить задорного огонька в серых глазах. – Как хорошо, что ты со мной!
— А куда я от тебя денусь, – заулыбалась Эндра. – Идём.
И они за руку бегом нагнали обоз.
 

Эндра соскочила на дорогу, и там нос к носу столкнулась с Колдуном, который, увидев Дэннера и эльфку, вытянулся и отчеканил:
— Товарищ командир, разрешите обратиться к рядовому Эндре.
— Ого! – прокомментировала Талька.
— Обращайтесь, – разрешил командир.
Колдун зашагал рядом.
— Рыжая, я его давно уж таскаю, только всё забывал отдать. – Он достал из кармана серебряное колечко на цепочке и опустил в протянутую Эндрину ладонь.
— Ой… – обмерла эльфка. – Ты где его нашёл?
— А в деревне… ну, когда тебе командир полспины оттяпал. Вот, там и нашёл. Ты уж следи…
Он улыбнулся, помахал рукой и отправился по своим делам.
Эндра, тихо глотая слезы и ухватившись за борт телеги, сжала в ладони обручальное кольцо.
Потом спустилась на обочину и побрела в высокой траве.
Глаза привычно выискивали нужные травы. Даже в тех, что не росли в Морулии и были на первый взгляд знакомы, она потихоньку училась разбираться. Что-то подсказали Маргунд или Халлис, что-то запомнила сама… Стоило только закрыть глаза и вдохнуть. Сплетение запахов ударило в нос.
Терпкие ароматы помогают от лихорадки и горячки, сладкие – от кашля, но приторные могут быть и ядовитыми. По обонянию скользнул свежий запах мяты, откуда-то донёсся аромат зверобоя. А по женской части – это горьковатые травы, насыщенно-зелёного цвета. Сильные – чтоб могли передать свою силу.
Незнакомые Эндра, всё же, собирать не решилась, ограничилась теми, которые узнала.
Корзинки у неё не было, поэтому она выправила рубашку и принялась собирать травы в подол. Не сдержавшись, сорвала и сунула за щеку молодой, нежно-зелёный побег мяты и заулыбалась.
Травы, травы… И у каждого стебелька, у каждой веточки – свой характер и своё настроение. Бывает хорошее, а бывает и плохое. Эндра выбирала тщательно и аккуратно. Каждую травку пробуя на вкус, чтобы лишний раз убедиться, что это то, что нужно.
На какое-то мгновение ей показалось, что нет никакой войны, и нет обоза, ползущего по дороге за деревьями. А она сейчас наберёт трав и вернётся домой… Но обоз был – он скользил, скрипя колёсами и осями по пыльной дороге. Эндра, которая отошла подальше, чтоб не собирать пыль, прикрыв рукой глаза от солнца, оглядела его и принялась дальше за своё дело.
А травы спокойно шумели и шелестели под ногами. Эльфка брела привычно, беззвучно, и скоро подол наполнился свежим и зелёным – там были листья, стебли, даже несколько корешков.
Она на ходу вскочила в фургон, умудрившись при этом ничего не поронять, и высыпала все травы в расстеленную очередную Дэннерову сменную рубаху.
По фургону растеклись терпкие летние запахи.
В следующие полчаса он изменился до неузнаваемости, пропитался травяными ароматами. Под пологом поселились крепко связанные зелёные метёлочки, покачивающиеся в такт ходу колёс.
Эндра, устроившись поудобнее, подобрав под себя ноги, умиротворённо возилась, перебирая стебли, обрывая вялые лепестки, стряхивая с корешков землю и беспечно напевая про этом весёлую милую песенку.
Фургон тряхнуло, и Дэннер едва слышно зашипел. Затем устроился поудобнее, достал заявления и принялся их рассматривать. Мятая бумага, неровно, на ходу, дрожащими от волнения руками нацарапанные строчки... А он-то думал, людям всё равно. А они не сдались. Колдун, Травник, мальчишки... в каждом новом поселении к ним присоединялись по доброму десятку таких вот добровольцев. Женщины кланялись в ноги и так смотрели на них, что бойцы невольно понимали: они не просто должны вернуться живыми. Они обязаны победить. Хотелось разреветься... или рассмеяться... или прижать к сердцу все эти письма. Потому что он держал сейчас в руках не просто листочки. Это был знак того, что народ не сломлен, не покорён. Знак, что есть, кому сражаться.
Он откинул полог и спрыгнул на дорогу. Люди и лошади в темноте казались чёрными тенями, огоньки обоза создавали даже какое-то уютное впечатление. Аретейни высунулась и полной грудью вдохнула свежий вечерний воздух.
— Чего это мы сегодня задержались в дороге... – задумчиво проговорила она.
Эндра тоже высунулась и принюхалась.
— Где-то тут должна быть проточная вода.
Она забрала флягу у Артемиса, и тот уже было вздохнул свободно.
Эндра, ладонью вогнав пробку, тряхнула головой.
— Я пошла воду искать.
— А тебе командир разве не приказывал на привале из лагеря не высовываться?
Эльфка, ничуть не смутившись, легко выскочила и двинулась по дороге, обходя коней. Но арбалетчик её нагнал.
— Ты чего? – удивилась она.
— Чего-чего. С тобой пойду.
— Заче-ем?
— Неохота тебя потом вытаскивать, – пояснил южанин.
— А-а. Ну, пошли, – легко согласилась Эндра.
Они отошли уже достаточно далеко и брели по колено в траве. Впереди виднелась тёмным силуэтом небольшая роща.
— Ну, вот! – торжествующе сказала Эндра, когда они подошли к опушке. Из-под большого камня бил прозрачный ключ.
Эндра уселась рядом и опустила руки в воду, настолько ледяную, что заломило кости. Эльфка набрала её в горсть и напилась. Вода оказалась сладкая и с привкусом хвои. Потом Эндра умылась и тряхнула головой, разбрызгивая холодные капли, и обернулась к Артемису.
— И долго мы ещё намерены здесь торчать? – нервно осведомился арбалетчик. Эндра брызнула в него водой.
— Боишься, что от командира получим?
— Боюсь, что получим не от командира. – Артемис огляделся. Лес хранил спокойное ночное безмолвие. – Давай, поторопись. Тебя там Роланд, наверное, обыскался. – Он не удержался и насмешливо фыркнул. – Госпожа Эндра!
Покуда госпожа Эндра подбирала достойный ответ, арбалетчик отошёл от источника и прошёлся вокруг. Сама эльфка, сидя на корточках, терпеливо наполняла флягу.
— Ну, ты идёшь? – нетерпеливо окликнул Артемис.
— Ты зануда, – отозвалась Эндра. – Ты оглядись вокруг. Война-война… Ты глаза раскрой. Как тут хорошо…
Она вдохнула терпкий хвойный аромат.
— Вот, наткнёмся на засаду, будет тебе хорошо, – буркнул Артемис.
— А ты меня спасёшь, – невозмутимо отозвалась Эндра. – А эльфы, между прочим, могут заболеть без чистого воздуха. Не занудствуй…
— Да поторопись ты уже. – Артемис обернулся. – Эндра?
— Я тут, – эльфка совершенно неожиданно показалась у него за плечом. – Тихо. Да не бойся ты. Если кто появится, я замечу. Я же эльф.
— Заметить и я замечу, – возразил южанин.
— Ты чего? – удивлённо посмотрела на него Эндра, – Ты же этот… выпускник Гильдии Теней, – в её голосе прозвучало неподдельное уважение. – Ты кого угодно можешь победить? Ну, кроме Дэннера…
Артемис вдруг зло сплюнул на траву. Уселся на камень, прищурив чёрные глаза.
— Никакой я не выпускник, – зло произнёс он. – Я не доучился. Сбежал. Струсил – и сбежал. Ныл, как девка, что ничего-то у меня не получится, что я не выдержу такого непосильного труда. А потом – взял и сбежал. И нечего на меня так смотреть, в ближнем бою на меня нельзя рассчитывать. Я не умею драться, я умею только хорошо стрелять. А наша с рыжим возня – это всего лишь возня. Он меня старается потренировать, так, в шутливой форме, ненавязчиво. Но я-то вижу, что он меня щадит. Потому что ничего-то я не умею. Я – наёмный убийца, и навсегда им останусь. Я не воин. Прикажут застрелить Императора? Это завсегда пожалуйста. Но в бой – увольте. Я пока что жить хочу. – Он холодно взглянул на Эндру. – Ну, что ты теперь скажешь?
— Ничего. – Эльфка присела рядом. – Не переживай так. Оно всё к лучшему. Может, это просто не для тебя. Невозможно же уметь всё на свете…
Она ободряюще погладила Артемиса по плечу.
— И, вообще, это не главное, ближний, там, бой или дальний. Важно то, что внутри. Ты… добрый, хороший друг. Подумаешь, не воин. Меня, знаешь, как разведке научили? Выдали задание – разузнать, что там за отряд стоит на опушке, и вперёд без песни чтоб птиц не пугать. – Она притихла. – А знаешь… Я же тоже не менестрель. Я тоже не доучилась и сбежала. А ты не переживай, хорошо? Всё равно, ты самый… самый лучший. Вот. Ясно тебе?
— Кто переживает? – удивился Артемис. – Я? Я не переживаю. Я просто объясняю тебе, в чём дело. Нечего лепить из меня героя. Или, тем более, самого лучшего друга. Я – это я. И всё тут.
— Ты прибедняешься, красавчик чернявый. – К ним подошёл Дэннер с Аретейни за руку. – Ты как всегда, прибедняешься.
— А... – Эндра даже рот раскрыла. – А вы чего тут?
— Да вот, – командир опустился на колено и плеснул студёной водой на нос эльфки. Та смешно сморщилась и мотнула головой, встряхнув кудряшками. – Гуляем. Кое-кто здесь, – он выразительно покосился на Аретейни, – уж очень упрашивал показать ему исторические места. – Аретейни странно сникла. – Это как раз одно из них. Перед вами знаменитый Серебряный родник. Вон там, – он махнул рукой в сторону удивительно правильного круга солидных вековых деревьев, – было капище. Но затем пришли эштериане и разрушили его. Правда, с деревьями у них какая-то неурядица вышла... но мне об этом ничего не известно. Вот они – стоят. Ладно. – Дэннер поднялся. – С вас серебряная монетка за экскурсию, а я отправляюсь к святилищу.
— Так мы поэтому задержались? – догадалась Аретейни.
— Где? – обернулся командир.
— Ехали дольше, чем нужно.
— Поэтому. Это церквей сейчас повсюду как грибов натыкано, а наших-то капищ и не осталось... Надеюсь, вы не очень в обиде? Чернявый, не вздумай прибедняться, ясно тебе?
— И ты туда же?! – взвыл Артемис. – Иди уже!
Дэннер фыркнул, обошёл священный круг и вернулся к усевшимся в кружок на траве Эндре, Артемису и Аретейни.
— А вы чего тут забыли? – спросил он. – Одна собака, знаете ли, гуляла-гуляла и хвост потеряла.
— А мы воду искали. Отвар варить, – сообщила Эндра. – Ну, точнее, я искала, а кое-кто со мной увязался.
Она покосилась на Артемиса. Она была на него обижена: она ему душу открывает, утешает, а он, видите ли… И как можно быть одновременно таким милым и симпатичным, и таким чёрствым, как хлеб недельной давности. А он стесняется, отметила Эндра. Дураку же видно, что переживает. Думает, что оказался слабаком. Ей почему-то захотелось утешить его и одновременно – прибить на месте. Вот, как сидит, так и прибить.
Так прибей, чего уж там, сказал бы ей в таком случае южанин. Меня не жалко.
— Ах, отвар, – улыбнулся Дэннер. – Для Аретейни? Она сказала сегодня о проблемах со здоровьем. Ну, если что, обращайтесь за советом, я немного разбираюсь. Идём, Артемис. Не будем мешать.
Южанин слегка расслабился. В компании Рыжего он чувствовал себя спокойнее.
— Дэннер, ты как? – спросила Аретейни.
— Жить буду, всем назло. Что у тебя случилось?
— У меня? Ничего у меня не случилось. А почему ты спрашиваешь?
— Ласточка. – Дэннер ласково взял её за подбородок, разворачивая лицом к себе. – Ты говоришь неправду. Я же вижу.
— Я?! – Аретейни опустила глаза. – С чего ты взял?
— С того, что ты врать не умеешь. С того, что я чувствую. Что-то не так. А ты мне ничего не говоришь. Ты мне не доверяешь?
— Доверяю. – Аретейни прижалась к нему. – Просто... у меня проблемы со здоровьем. По женской части, понимаешь? Поэтому я и не могу сказать...
— По женской? – Дэннер принялся гладить жену по спине. – Напрасно ты. Я ведь тоже немного понимаю в этом, могу чем-нибудь помочь.
— Мне Эндра поможет. Всё хорошо, ты, главное, за меня не беспокойся. – Крылатая улыбнулась. – Не будешь?
— Буду, – вздохнул командир. – Ты знаешь. – Он улыбнулся и щёлкнул её по носу. – Рядовой пернатый.
— Ну так что? – спросила Аретейни, и голос у неё предательски сорвался, а ноги подкосились. – Идём?
— Куда? – резко развернулся к ней Дэннер. – Да что с тобой такое происходит?!
Аретейни подозрительно легко улыбнулась. Потом отвернулась и нервно проговорила:
— Да всё со мной в порядке, чего ты, ну?
Дэннер прищурился.
— Слушай, а ты, часом, не...
— Нет-нет! – подпрыгнула Крылатая. – Нет.
— Чего – нет? – удивился Дэннер. – Я даже сказать ничего не успел. Что с тобой происходит?
Аретейни прижалась к нему.
— Не спрашивай, хорошо? Я просто немного болею. К тому же, рана эта... Ты не обращай внимания.
— Смеёшься? Как я могу не обращать внимания? Ты становишься нервной и неуклюжей, и ночью прячешь окровавленные руки. Ты тащишь меня в лес посреди ночи, ни с того, ни с сего падаешь в обморок. Эндра готовит тебе хитрый отвар и убегает при малейшей попытке выяснить, в чем дело. Да ты бледная и распухшая, словно с недельного перепоя. И это не в первый раз. И после всего вышеперечисленного – не обращай внимания. Да что это за болезнь такая?!
— Это… ну… ничего, правда. Пройдёт. – Аретейни крепче вжалась ему в плечо. – Ты не спрашивай...
— Ласточка...
Эндра смотрела на них и думала: неужели, нет никого, кто не хранил бы в сердце хоть какую-то, да боль. Маленькую или большую, сильную или не очень – но боль. Выходило, что, нет, нету, и раны есть у всех. Без исключения. Даже у Артемиса, который, по словам Дэннера, «прост, как табуретка», а и у того в груди камень… Эндра сплюнула. Дался ей этот Артемис...
— Аретейни! – пришла Эндра на помощь подруге, – ты идёшь или нет? Нам ещё отвар готовить.
— Иду! – Аретейни с облегчением вскочила, быстро поцеловала Дэннера и умчалась первой. Эндра кинулась за ней следом. Дэннер улёгся на траву, глядя на переплетение ветвей над головой и быстрые, рваные облака.
— Не раскисай. – Эльфка подтолкнула Аретейни. – Сейчас, будем волшебить, отвар варить.
— А это разве волшебство? – спросила Крылатая.
— Нет, конечно. Это элвилинская медицина. Но запрещённая.
Эндра затормошила подругу, чтобы та не плакала, и закружила её. И теребила до тех пор, пока обе не полетели в траву.
— Слушай, а давай тут? – предложила Эндра, сдувая с носа щекотную метёлку мятлика. – Тебе в обоз не хочется, я вижу. Да и мне…
— Давай, – согласилась Аретейни, немного успокоившаяся, но всё ещё блестящая мокрыми глазами.
Минут через десять у них уже уютно потрескивал небольшой костёр, а над ним висел котелок с ключевой водой. Эндра прихватила с собой свой сбор и теперь перебирала травы.
— Во-первых, вот, – она протянула Аретейни какие-то мелкие голубоватые листики, – вот это нужно жевать.
Крылатая послушно сунула листики в рот.
Эльфка, ловко перебирая пальцами, сплела из каких-то травинок хитрую, сложную косичку и надела, как браслет, на запястье Аретейни.
— Вот. Не снимай…
Она помешала палочкой в котелке и принялась плести вторую такую же – только длиннее, которую следовало носить как пояс, только на тело, под рубашку.
— Я боюсь, – неожиданно произнесла Аретейни.
— Чего? – удивилась Эндра, сдувая с носа рыжую прядь. – Да не бойся, не отравлю.
Аретейни задумчиво разглядывала плетёный браслетик.
— Да я не об этом. Просто... ну, тяжело иметь дело с телепатом, понимаешь? А если Дэннер всё же узнает?
— И что? – вторично удивилась Эндра. – Ну, узнает – и что с того?
— Ага. – Аретейни поджала под себя ноги. – А вдруг он меня тогда бросит? Раз уж я… да я вообще по всем параметрам бесполезная! Так, ни то ни сё. А уж если я ещё и бесплодная – то зачем я ему вообще нужна?
— Прибью, – сурово пообещала Эндра. – Ты не бесплодная. Это раз. Ты никакая не бесполезная, и не смей об этом даже думать. Это моя привилегия. Это два. И, если даже он узнает, то не бросит. Я за своего брата ручаюсь. – Голос эльфки звучал очень серьёзно. – Он тебя любит за то, что ты – это ты, а не за то, что ты ему должна принести детей. Ты же не инкубатор. Не бойся, пожалуйста! – Эндра сжала руку Аретейни. – Я не понимаю, чего тебе бояться. У тебя же есть тот, кого ты любишь. И он тебя любит. Больше жизни. А что важнее этого? Знаешь, какие чудеса случаются… Любовь – она всё преодолевает. Не плачь. Я тебя вылечу, я же обещала.
Она доплела поясок и надела его Аретейни под рубашку.
— Угу. – Ласточка послушно вытерла нос. – Спасибо...
— Вот, вылечу, тогда и поблагодаришь. – Эндра грустно улыбнулась и вдруг сказала: – Счастливая ты, Аретейни.
— Я? Почему?
— Ну, как это – почему? – Эндра обхватила руками колени. – Потому что у тебя муж есть. И ты его любишь. А он – тебя. Для женщины это главное. Девке всегда нужно любить, так уж она устроена. Вот я… – она неожиданно стала рассказывать, неотрывно глядя на огонь. – Когда мевретта Сиенна любила… Знаешь, я, когда в плену была, только он меня спас. И даже не тем, что заботился, раны, там, перевязывал и на руках держал, чтоб я спать могла. А, вот, просто, тем, что был рядом. Мне до сих пор неловко, что я с ним… что мы… один раз. Он же меня не любил. А потом, когда сбежали, он вернулся к невесте. А я сломалась. Действительно, сломалась. А потом, уже тут, я Дэннера встретила… Ты извини, что я тебе это рассказываю. Я его уже не люблю. Честное слово. Ну, разве, как брата. А теперь… Когда не любишь, то как будто смысла, что ли, нет. Незачем это всё, понимаешь… Как-то холодно… Я сейчас не про Дэннера, а вообще. Женщины так устроены, что им нужен тот, на кого можно опереться и о ком заботиться. У тебя, вот, есть. Ты можешь просто прийти и его обнять. И он тебя защитит. Ото всего. А мне одиноко. Друзья – это всё понятно… Я вас очень люблю. И знаю, что вы поможете. И я за вас всё отдам. И всё, что есть, и здоровье и жизнь – всё. Но ведь у вас свои дела, своя жизнь. А вот, чтобы с кем одной жизнью жить, чтобы сердце пополам. А если даже и не пополам… Хоть бы и безответно – всё равно, смысл есть, понимаешь… а так… – Эндра махнула рукой. – Извини, что я тебе плачусь… Мне не нужно было…
И она принялась мешать отвар в котелке.
— Ну, я не знаю. – Аретейни щёлкнула себя по бедру, сгоняя жука. Жук шлёпнулся в густую траву и обиженно уполз под сухую ветку. – Это же не просто счастье. Это ещё и ответственность. Скажем, если бы я Дэннера не любила – я бы так не нервничала. Да только мне же всё равно за него страшно. А вот я не понимаю, как это можно – любить, а потом взять – и не любить? Как это так получается?
— И вовсе не не любить! Я Сиенна до сих пор люблю. Как друга. Дэннера – как брата. Она не прошла, любовь, она просто поменялась. А ответственность… Мы же всегда отвечаем за тех, кто рядом. Если, к примеру, идёшь по улице и видишь, как на кого-то напали, а ты мог его спасти, и не спас – выходит, ты же виноват. Значит, мы всегда отвечаем за тех, кто вокруг нас. – По щекам Эндры прочертились две мокрые дорожки. – Ладно, прости. Твой отвар готов.
Она поднялась на колени и ловко сняла с огня котелок.
— Спасибо, – сказала Аретейни. – Но всё же – это другая ответственность. Существует ответственность гражданская и ответственность сердечная. Вот, допустим, незнакомый человек – это гражданская ответственность. Ты же, как участник событий, отвечаешь за его безопасность. Но есть ещё сердечная ответственность – это ответственность за счастье человека, за его мысли, чувства. Понимаешь? Это совсем другое...
— А чем оно другое? Чувства незнакомого человека ты же тоже щадишь. И, в конечном счёте, вся ответственность – любая – сводится к заботе о счастье человека… Подожди.
Эндра прошептала молитву и простёрла руку над зеленоватым содержимым котелка. Молилась она на морулийском, и Аретейни ничего не поняла из её слов. Эльфка снова помолилась и, улыбнувшись, подвинула лекарство Крылатой.
— Вот, – сказала она и неожиданно предложила: – Давай… пополам.
— Давай, – согласилась Ласточка. – Нет, я тебе не о том. Это другое. Одно дело посторонний человек, и совсем другое взять на себя ответственность за него полностью. Вот, Дэннер ответственный за меня, а я за него...
— Невероятно признателен за твою ответственность. – Дэннер появился как всегда, бесшумно и неожиданно. – Вы закончили? Не пора ли в лагерь? Время уже за полночь, а лично мне надоело нарезать круги вокруг вашего костра.
— Так не нарезай, – сказала Эндра.
Аретейни почти залпом осушила свои полкотелка и протянула Эндре. Отвар был густой, пахучий и горьковатый на вкус. Эндра опрокинула свою долю и тряхнула головой.
— Ну, всё? – поинтересовался Дэннер.
— Всё, – кивнула Эндра, вскакивая на ноги и отряхивая колени. – Ну, пошли… Аретейни спать нужно.
— Точно. – Дэннер подхватил жену на руки.
— Пусти, – извернулась Аретейни. – Я сама могу.
— Цыц. Вы уверены, что всё в порядке? Не нравятся мне эти загадочные болезни.
— Уверены, – сказала Эндра. – Уложи её спать. Только не раздевай. Мне тоже завтра с утра на тренировку.
И она первой направилась к лагерю.
Дэннер задумчиво прищурился, но ничего не сказал.