Казус

Агронома Сафарбека Нуралишоева  в райцентре Рохарв знали все. Слыл он на своей малой родине как человек неразговорчивый. Долгие годы Сафарбек работал в пункте приёма табака и коконов шелкопряда. В конторе из-за его необщительности  ходили разные слухи.
Однажды Сафарбек вместе с водителем «Зил»-а Бачабеком везли в столицу кипы сухого табака. Всю дорогу Бачабек ждал, когда Сафарбек заговорит о чём-нибудь. Куда там. Тот молчал как рыба и сидел неподвижно, словно истукан. Когда машина достигла первого микрорайона Душанбе, от радости Бачабек громко сказал: «Начальник, вот и Обшорон – перед нами Душанбе!» Косо посмотрев на водителя, Сафарбек недовольно пробурчал: «Ну, что ты кричишь? Я не слепой. Прекрасно вижу, куда приехали».
Бачабек был намного старше своего попутчика. Разумеется, такое поведение агронома разозлило его окончательно. Не скрывая обиды, Бачабек сказал: «Начальник, Вы всю дорогу молчали. Я знаю, у вас характер такой. Другой бы на моём месте подумал бы иначе. Не сердитесь, но мне кажется: одно Ваше слово стоит целого куска золота!»
Несмотря на свой замкнутый характер, Сафарбек был честным, набожным и порядочным. Знаменит ещё был и тем, что в молодости, постоянно побеждал в соревнованиях по борьбе. Конечно, всё это было в прошлом. Сейчас у него спокойная, размеренная жизнь, похожая на поиск и сбор грибов – чагора* – на холмах Рохарвдара*. Недаром же сбор грибов прозывают «тихой охотой».
Иногда, по выходным готовит плов и может сказать пару слов супруге, нарушая обет молчания. Вооружившись длинной мешалкой, он по очереди выносит продукты из летней кухни во двор. При этом супруга не участвует, потому что Сафарбек не любит понапрасну тревожить её. Он не из тех мужчин, которые кричат на весь двор, чтобы жена  принесла то или отнесла это, или позвала того-то. Зная характер мужа, супруга не вмешивалась в его дела, поскольку знала,  к обеду плов будет готов.
Пахнет плов зирой (тмином), собранной собственными руками Сафарбека в ущелье Ускирог*. Обычно, Сафарбек готовит плов с говядиной, но по праздникам у него совсем другой рецепт. Готовится плов с рисом-«девзира»*, заправляется жареным мясом индюка и подаётся с салатом «шакароб»*. Вот это – плов; не плов, а мечта гурманов!
Большинство жителей  Рохарв(дара)* обожают  блюда, приготовленные с мясом индюка, и поэтому они держат домашнюю птицу. Любовь к домашней птице  у них в крови. Яичница или омлеты на завтрак, шурпа с куриным мясом на обед, рисовая каша с варёными яйцами на ужин – это обычное народное меню в Ванче. Природа Ванча – просто райская. В каждом кишлаке есть огромные рощи  грецкого ореха с дикорастущей грушей.
Говорят, чистый воздух и калорийная пища излечивают любого больного. И сам всемогущий Аллах проявил  к ним Своё милосердие, отчего в Ванче рождаются одни богатыри. А местные девушки превращаются в сказочных красавиц. 
Жители Ванча любят отдыхать на природы. Уезжая семьями, каждый готовит свои любимые блюда. Молодёжь, любящая пикники, обычно готовит шашлыки. Семейные придумывают что-нибудь необычное – например, цыплята-табака, или  тухмпиёба (шурпа с варенными яйцами), или плов. Но никто из них ни готовит такой плов, как  Сафарбек. Приготовленный Сафарбеком плов на костре  – просто объедение. Приготовив плов, он сразу же созывает соседей и друзей на пиршество. За обедом соседи разговаривают между собой, благодарят хозяина. Сафарбек слушает их с довольным видом. Иногда может улыбнуться, но не поговорит по душам, не пошутит – это не его. Слово из него не вытащишь. 
Вот такой мужчина живёт в микрорайоне Убари Даргов*. Иначе говоря,  Сафарбек – сложная натура.
Выйдя на пенсию, Сафарбек стал целыми днями читать религиозные книги. Летом он это делает на топчане. Обожает наш Сафарбек это дело, особенно в солнечные дни, да ещё лежа на мягких курпачах*. Никто не мешает ему. Он тоже никому не мешает. Во дворе тихо. Супруга Нозиён занята своими делами. Иногда по сотовому телефону разговаривает с дочерьми. Две дочери вышли замуж, живут в Душанбе. Досадно, что Аллах не дал им сына, не то сейчас во дворе был бы такой гомон и детский смех. В горных районах бытует поговорка «Подросшая дочь  – в родительском доме, словно гость». Вот тебе поговорка и вот тебе монотонная жизнь на старости лет. Одним словом,  скука.
Хорошо, что есть на свете книги, не то Сафарбек с ума бы сошёл. От безделья он читает, пока глаза не устанут. У заботливой жены одна задача. Она время от времени упрекает его: «Ну что же ты читаешь целый день. Зрение у тебя – ноль, а ты и без того портишь его». Сафарбек ничего не говорит. Только усмехается в ответ.
Так живут Сафарбек и Нозиён. По очереди делают две работы. В жаркие дни это обильное орошение огорода. Другая работа – прокорм ненасытных кур. Ещё летом, чтобы не испортился урожай тутовника, они держат домашнюю птицу взаперти. Прошло полвека с того момента, когда старик Иматбег посадил тутовник-«ровани»* в углу двора своего сына, Сафарбека. Погостил старик неделю, а перед уходом, наставляя сына, сказал:  «В районе у тебя будет лучшая жизнь. Там где работа, там и деньги и авторитет. Посадил я тут тутовник, чтобы он всегда напоминал обо мне. Для арабов священное дерево – финиковая пальма, для горцев – тутовник. В трудные времена неурожая тутовник не раз спасал наш народ от голода. Ухаживай за саженцем».
Послушал Сафарбек своего отца. Вместе с супругой вырастили они тутовник. Маленький саженец, посаженный отцом, стал большим деревом. Супруга Нозиён летом собирала плоды, сушила их и запасала на зиму. Большую часть сушёного тутовника она отправляла в город, своим внукам.
В жаркий июль прошлого года дочь Сарвиноз приехала на родину. Сперва она с мужем Сарфарозом и  детьми гостила в доме свёкра, потом приехала к своим родителям. Зять у Сафарбека и Нозиён хороший. Зовёт их мамой и папой. Дочь и зять работают в Академии наук. У зятя есть научная степень,  у дочери – пока нет. Детей у них трое: дочь Нигина и сын Ниёз учатся в университете, младший Назар – в десятом классе.
Как-то вечером, когда вся семья ужинала вместе, Нозиён положила большой кусок мяса на тарелку Назара. Чтобы не обидеть бабушку, Назар ничего не сказал, хотя ему ни хотелось есть так много. Сарвиноз посмотрев на сына, весело сказала маме:
– Мама, это почему же, младшего внука подкармливаешь, а старшего – нет?
– Доченька я поровну люблю обоих. Назар сидел ближе ко мне, поэтому  отдала ему свою порцию.
– А любит ли он вас так, как вы его любите?
– Конечно люблю! – громко сказал Назар, чтобы услышала чуть глуховатая бабушка Нозиён.
– Сарфароз, сын мой, кхе-кхе… – сказал Сафарбек и закашлялся, помолчав и подумав, старик продолжил:  – Сарфароз, я знаю, для вас будет очень трудно. Мы тут с Нозиёном решили...  Подумали... А что если Назар останется у нас? Закончит школу в Рохарве. Хотя год поживёт с нами. Мы же одни. Наш дом по наследству перейдет Назару.  В нотариальной конторе я уже подписал «Договор о дарении».
Для Сарфароз это известие стало неожиданным. Дом тестя по наследству переходит Назару, а отец ничего не знает. Сарвиноз мужу тоже ничего не говорила. Право, сыновья не нуждаются в квартирах. Зачем Назару дом, да ещё в далёком горном районе. Пусть даже дом родного деда. У Сарфароз в Душанбе две квартиры. Одна достанется Ниёзу, другая – Назару. Нигину уже сосватали. У будущего зятя шикарная квартира в городе. Скоро тот достроит свой особняк за городом. Но самое главное – это учёба  самого Назара. Сегодня он учится в лучшей частной гимназии столицы. Неоднократно побеждал в олимпиадах по математике, а деду Сафарбеку об этом не говорили. У него с супругой одинаковый характер: не любят они хвалить собственных детей.
Обдумывая и взвешивая это в голове, Сарфароз посмотрел на супругу. Его взгляд будто говорил: «Родители – твои, так  скажи им правду».
Сарвиноз всё поняла. Улыбаясь, она сначала посмотрела на папу, затем  обращаясь к маме, ласково заговорила:
– Папа, ну, что ты переживаешь. Я прекрасно понимаю, как вам тяжело без нас. Позавчера  с мужем строили планы. Думаю, вы согласитесь с нами. Побудем у  вас до конца отпуска. Осенью соберёте урожай и на время отдадите кур соседям. Приедете к нам. Поживёте у нас до начало апреля. В июле мы возьмем отпуск и приедем опять к вам. Так будет лучше. Или я неправа, Сарфароз?
Сарфароз, мысленно поблагодарил супругу за мудрое решение и дипломатично добавил: 
– Да-да, разумеется. Так будет лучше. Сарвиноз позабыла об основном. Дело в том, что Назар учится в лучшей школе города. В Рохарве навряд ли найдётся такая же. Наш сын хочет стать программистом.
Сафарбек понял свою ошибку. Никакая приманка, вроде дарственной  внуку, не вернёт Назара сюда. Только теперь до него дошло, что дети дочери не носители его фамилии. Напрасные хлопоты.
Видя неловкую ситуацию, Сарвиноз захотела разрядить обстановку. Полушутя она начала рассказывать:
 – Папа, не грусти. Назар закончит университет. Поженим его на одной из красивых и умнейших девушек из Рохарва. Будет на старости лет вашей опорой – мой сын и ваш тоже, – и, обращаясь к сыну, спросила его:  – Ты согласен, Назар?
– Конечно мама, – придав лицу серьёзный вид, ответил Назар.
Сарвиноз уехала с детьми. Прощаясь, мама и дочь долго плакали. Слёзы навернулись на глазах у Нигины. И Назару было жалко деда Сафарбека, но внук ничем не мог помочь старику, и надо было уезжать.
Стаики остались одни. Чтобы убить время, Сафарбек с особым усердием начал читать новые книги. Жена по-прежнему стряпала, ухаживала за курами. В обеденное время тихо приносила мужу еду. Ставила перед ним чайник с пиалами, оставляла лепёшки с наботом* и уходила к себе.
Каждую пятницу Сафарбек ходит в мечеть, на обязательный пятничный намаз. Там молится, а после общается с  друзьями. Информация, которой он обогащается в мечете – по сути, бесконечная. После молитвы Сафарбек только слушает, когда мужчины много говорят, а молодые прислушиваются.
Однажды односельчане  попросили нашего молчуна рассказать что-нибудь интересное, и так попросили, что он не мог отказать. Долго думал Сафарбек. Не знал, как быть. Навряд ли они захотят слушать про табак и шелкопряд. Надо что-то острое, смешное.  Вдруг ему стало весело. Обращаясь ко всем, как заправский глашатай-зазывала, начал свой рассказ: 
– В ноябре прошлого года случилось поехать в Душанбе, навестить родных. Месяц жил у дочерей. В один из выходных дней пошёл на базар «Шахмансур»*. Вот иду мимо лотков с овощами и слышу звонкий женский голос: «Подходите, подходите, пожалуйста, у меня ванчский рис. Кому нужен ванчский рис, походите! Только последний мешок остался!»
Услышал, значит, и ушам своим не поверил. Как это, «ванчский рис»?! На моей памяти в Ванче рис никогда не выращивали. Странно. тогда, откуда у этой женщины ванчский рис? Тут же направился к тому ряду, откуда продолжал доноситься зазывающий женский голос:  «Ванчский рис, пожалуйста! Сколько вам взвесить?» 
Наконец, выхожу прямо на голос, и прямо у тротуара нахожу молодую, смуглую и очень худую женщину с  платком на голове. В левой руке – безмен, в правой – пакеты с рисом. Перед нею стоит половина мешка риса, которым издавна славится Вахшская долина. В моей молодости рисоводством, в основном, занимались корейцы, живущие в Курган-тюбе. Подойдя поближе, спрашиваю продавщицу:
– Доченька, откуда у тебя рис?
– Из Ванча привезли его, дядя.
– А кто привёз-то?
 - Пацаны.
 - Какие пацаны?
 - Ну, это парни, которые привозят нам товаров. Сама я ничего не покупаю. Стою здесь. Парни оставляют свой товар, а я продаю. Месяц торговала фруктами.
– Какими?
– Тоже ванчскими. Тутовником торговала, потом знакомые ребята привезли орехи ванчские. Их народ брал нарасхват. Яблони и груши, выращенные в Ванче тоже ходовой товар. Крупные они, ещё сладкие. А вот ванчский рис не такой ходовой товар, как другие. Сколько не нахваливаю, мало берут…
– А ты знаешь, почему его не берут?
– Нет.
– Да потому что в Ванче рис не растёт. Ванч – горный, малоземельный район, климат там нежаркий, и находится район на Памире.
– На Памире? – удивилась женщина. – Это там. где одни горы и ледники? Ох, дядя, какой вы добрый! Я-то думала, что Ванч находится в Вахшской долине. Откуда мне знать. Сама я не здешняя. В годы гражданской войны, не окончив школу, вышла замуж. Муж – в России, на заработках. С тремя детьми живу в одной комнате семейного общежития. Тут у меня ещё одна подруга. Тоже в общежитии  живёт. Сегодня не пришла. Подруга моя, вздыхая, постоянно говорит: «Слава Богу, что есть добрые люди и живём мы на деньги от товара под реализацию».
В это время к нам подошёл покупатель. Преобразившись,  она ласково заговорила:
– Берите, братец, хороший рис. Из такого риса хороший плов получается.
– Мне бы рис, из которого делают кашу. У меня маленькие дети.
– Берите вот этот. У меня тоже есть маленькая дочь. Вчера варила ей кашу. Так она сразу две тарелки съела. Именно из этого риса была каша.
– А Вы, сестра, не знаете, какой этот рис, краснодарский или наш?
– Братец, не знаю. Зачем врать покупателю? Ей Богу не знаю, где собрали рис.
В тот день я был очень доволен. Благодаря мне одной бедной женщине открылась правда. Для неё открылось, что «вахшский» и  «ванчский» – это не одно и то же. Может быть, она оговорилась, по своей, неграмотности, и в силу этого упрямо держалась своей ошибочной версии, и никто не мог её поправить.
Я в сердцах проклял всех зачинщиков войны. По их вине, эта бедная женщина не окончила среднюю школу, не узнала географию своей страны и грамотно не овладела родным языком, если запуталась в сочетании согласных слогов «хш» и «нч»…