Мамкин сын 2 глава

Вторая глава

Мария недолго гостила, оставив детей на попечение добрейшей «бабе Кате», так называли не только дети Марии, но вся деревенская детвора, вернулась в посёлок Северный за коровой, потому что без молока детей не вырастить. Щедро отблагодарила соседку, смотревшую за коровой, отдав ей свой любимый сарафан и кофту.

Стала нетерпением ждать, когда вода в Томи упадёт, войдут в свои берега её большие и малые притоки, да трава поднимется, чтобы корову в пути было чем кормить. Наконец   Мария собралась в обратный путь. Семнадцать километров до Томска и далее на юг шестьдесят – до Иткары нужно пешком пройти ей с коровой по едва проторенной дороге порой по непроходимым местам. Страшно ли ей было отправляться в такую трудную и опасную  дорогу? – Мария не думала о страхе: таков её крест, ей его – и нести, больше некому.
 
17 июля чуть свет Мария собирается в дорогу. Прежде всего, вывела «кормилицу»  из сарая и привязала её за двором, чтобы потом повести  за собой. Деревня сонно мерцала окнами и тонула в предутренней дымке. Глухими звуками отзывалось каждое движение и шаг. Мария старалась не шуметь, не хотела беспокоить  соседей (ещё жалеть начнут). Вернулась в избу, набила вещами сшитый ею рюкзак, куда вместилось всё, что у неё было из одежды надела лямки.

Когда вышла из дома, было уже совсем светло. Мария оглянулась на избу, которая как бы качнулась серыми стенами в ответ совсем другой – не такой женщине, какой она была всего пять лет назад и даже год тому. Щёки опавшие, потухший, а порой озлобленный взгляд и одета она теперь кое-как, во всё ношенное, перешитое. Однако, как раньше гордая, – решительно пошла по пахнущей пылью дороге. Корова, ещё не зная цели, с которой её вела хозяйка, пыталась схватить мокрую от росы траву с обочины дороги. Мария сердито понукала её.
         В первый день, одолела более десяти километров, на следующий день миновала Томск. Корова заметно устала, покормив её, на ночь остановилась у знакомых в маленькой деревушке, что на реке Киргизка, напоминающей своим названием, что вокруг, сколько глаз видит слабо обжитые земли сгинувшего в небытие ханства Сибирского. Не до размышлений о многовековом прошлом было Марии.

Второй год идёт война, этой войне подчинена вся жизнь  и большого города, и каждого самого маленького населённого пункта. Конечно, нежданной гостье на Киргизке не обрадовались, но открыли ворота, впустили её во двор с коровой. За новый пиджак Игната хозяйка испекла пять булок чёрного хлеба для Марии и для её коровы. Утром «путешественница» погрузила мешок с хлебом корове на спину и отправилась дальше. Больше знакомых на её пути нет, придется ночевать под открытым небом.
       
Дорога то приближается к правому Высокому берегу Томи, она катит мощные волны навстречу Марии из её родного края, то уходит далеко в сторону, в незнакомые места, обходя лесистые провалы, взгорья и болота, вбирая в себя десятки ручьёв и малых речек и ручьёв. От этого приходится преодолевать расстояние  длиннее вдвое и втрое. Ночью, бывало, где-то воет надрывно волчица, потерявшая своих подросших щенков, кричат неведомые птицы. Особенно жутко перед рассветом, когда становится совсем тихо, и всего на час наваливается темнота. Только с наступлением утра Марии удаётся вздремнуть немного.
 
Но вот наступает, на счастье, ясный тёплый день, Мария всходит на взгорье, опять видит необъятную Томь. Вода тяжело переливается и сверкает, точно в сказочной реке Эдем, на дне которой лежат никем не тронутые драгоценные камни: сапфиры, изумруды. Мария любуется этим сиянием, ей совсем не страшно, тем более что за рекой на левом её низком берегу виднеется точно брошенная великаном горсть семечек какая-либо деревенька. А она одна возвышается над развороченным безграничным и  глухим  безлюдьем.
 
Всего один человек встретился ей. Увидев мужчину, сидящего на обочине дороги, Мария испугалась, потому что ходили слухи  о десятке сбежавших уголовников из тюрьмы. Стараясь не глядеть на него, быстро провела корову мимо. А он встал да идёт за ней. Ей уж надо корову пасти, а она боится остановиться. Человек этот понял это и сказал, чтобы не боялась его. Когда Мария покормив животное, пошла дальше, он взял прут и стал подгонять корову. Так и шли они вдвоём несколько километров. Попутчик спрашивал – Мария нехотя  отвечала. Через некоторое время Мария оглянулась – человек этот куда-то исчез.
 Часто приходилось Марии переходить речки  вброд. Лишь через Басандайку  переброшен был мост, построен, как считают местные жители, ещё «князьком Басандаем». Иногда у дороги попадались  насыпи, бывших  землянок, следы татарских поселений, кержацких заимок.  Благополучно прошла опасный  узкий тоннель, пробитый сквозь Длинную гору, где не разъехаться двум подводам. Здесь в старину лихим людям удобно было грабить купцов и всякого, кому случалось ездить на базар в Томск.
        Заканчивался Томский участок пути, потянулись вдоль берега  Шумихинские  погребальные курганы. Ветер, шелестя высокой прошлогодней травой, посвистывал в краснотале, будто шаман играл на неведомом магическом инструменте. «Сумно» Марии стало, не останавливаясь, ускорила шаги. А издали уже доносился  грохот, напоминая о далёкой войне. Это река Шумиха, несущаяся по камням с гор.

 Прежде чем перейти её вброд, Мария решила покормить корову, выбрав подходящую поляну, она привязала скотину к берёзе, сама пошла к воде. С замирающим от страха сердцем остановилась над крутым и глубоким  яром. У его подножья  из реки выступает отвесным сорокаметровым утёсом Аникин камень. Может, он и есть господин всем драгоценным камням. Недаром, говорят, ночью он светится, горит, как огонь.

«А почему называется Аникиным?» – думает Мария, никак не вяжется его название с именем известного в народе «Аникой воином». Так звали солдата или просто человека, который лишь хвалится смелостью, силой, ловкостью, но людей не обманешь. Они говорят: «Эх ты Аника-воин!» Это значит – «слабак», только на слова герой. И Мария, глядя на камень, решила: «наверно  громадный камень сговорился с речкой Шумихой перекрыть течение  сопернице Томи, но взметнувшись, застыл утёсом очарованный её мощью».
Как ни спешила Мария, но не сразу покинула это место, она решила заночевать на этом высоком мысу, откуда было видно на десять километров вокруг. Пустота и одиночество давали блаженное до странности отдохновение от борьбы с собой. Темнело медленно почти неуловимо.
 
Сидя у костра, она слушала шум воды, омываемой камень, который точно тело громадного мастодонта, в безлунной ночи вздыхал и мерцал синими бликами, отражая редкие звёзды. На душе у Марии было тихо и спокойно, она уже несколько ночей не спала, а лишь чутко дремала.

Внезапно по траве что-то зашубуршило и поляна начала мерно вздрагивать, к костру кто-то быстро приближался. Ничего уже не слыша, кроме биения своего сердца, она вскочила с палкой в руке, когда из темноты  показался человек и предупредил:
– Не бойся, это я! – сказал и лёг на траву у огня, тот же мужик – её попутчик. Это повторное бесцеремонное вторжение  в её жизнь крайне возмутило Марию, и она, ещё вздрагивая, стала на него кричать.
– Что ты ходишь за мной! Чего болтаешься? Мужики на войне, а ты …– сказала и осеклась, удивившись своей смелости.
– Молодец, Мария. Смелая, настоящая русская баба, непобедимая, как этот камень, который века не могут сдвинуть с места и расшибить ураганы и шторма, за что и дали ему имя  «Аника», непобедимый значит. Не болтаюсь я, просто такая отвратительная у меня работа.
– Кто тебе сказал, как меня зовут?
– Корова твоя сказала, я почесал ей за ушком – она сказала.
– А зачем тебе моё имя?
– Так надо, Мария. Я и Игната твоего знаю.
Развязав свой мешок, достал оттуда газету, которая ещё пахла краской, спросил, не хочет ли она почитать – узнать о событиях на фронте. Мария сердито отказалась, сославшись на то, что темно, (ей впервые стало стыдно, что не умеет читать, но только на мгновение). Она уже  быстро. нарезала хлеб, подавая мужчине кружку молока, шутила над тем, как она его только что испугалась.
Он подсел ближе к ней, открыл банку с тушёнкой, (к которой она не прикоснулась), пил, похваливая, молоко. Потом, заглядывая в газету, пересказывал события на фронтах. Мария слышала и не слышала, она просто заснула, свалившись  в сторону. Он отодвинулся осторожно, чтобы не разбудить её, тоже заснул рядом. Через некоторое время она проснулась – человек этот опять исчез.

Утром перед уходом она глянула  на камень, его будто понесло быстрой водой  вместе с ней. Сердцу её  стало тесно в груди, Мария бессознательно стала на колени, долго читала «Отче наш», и лишь, когда легче на душе стало, поднялась и легко пошла дальше. Эта единственная молитва, которую она знала, всегда помогала ей преодолевать невзгоды.
 
Пройдена почти половина всего пути. Миновала поворот в село Пача, основанное «святыми людьми» Томского мужского монастыря, Сосновый Острог. Последние  полтора десятка километров показались Марии  особенно долгими, несколько раз принималась кормить корову.
          На подходе к Иткаре  Мария вдруг заволновалась, пришлось остановиться, ибо ноги её подкашивались, сквозь пелену слёз не различалась дорога. Она присела на обочине, не веря, что она уже пришла…Справа цветущая полоса картофельного поля, за ней мощно шумит кедрач, за ним ещё правее невидимая Томь. Быстрая широкая река, она вела Марию, корректировала направление пути. Марии не терпелось увидеть её опять, может, как свидетеля её молодости, может потому, что она течет в те края, где родились её дети.