Моё счастливое, военное детство. Мой дом

Я засыпал и просыпался в своём доме. Нет, я понимаю, что не всем так везло в те непростые годы.
Но, мне повезло, я прожил в своём ДОМЕ десять лет.
И как я его помню?
Это был двухэтажный барак, покрытый штукатуркой.
Он стоял на крутом склоне над рекой, в котловане, отрытом в горе.
С одной стороны, против окон, был высокий откос, с другой, глядя на реку, насыпь уходила вниз.
Но не сразу, а постепенно, плавно, создавая видимость ровного места. И на этой земле стояли сараи – необходимость каждых, живущих в квартирах дома.
Однако, и слева был овраг, глубокий, с обрывами, и справа, дорога типа тропинки, крутизной жестокой. Настолько, что по осенней сырости по ней ходить можно было только на четвереньках.
Но, к дому вела мощёная дорога с улицы Суетинской, и она спускалась вниз аж до самой Маяковской.
По булыжникам можно было сползти и на грузовике, и на телеге.
Я, как дитё, помню огромные заросли лопухов на откосе, крапиву в оврагах , и одуванчики на лужайке перед  домом. Это росло неистово, скрывая нас, детишек  от строгих и беспощадных криков домашних: Юра, Витя – домой!
А какой тут домой, когда бродя под лопухами, теряя стороны света, мы переживали свою войну.
Да, мы воевали, да, мы играли в немцем и их громили, да, мы пели: - Я уже, уже, уже, Я на пятом этаже, Меня Гитлер не застанет, потому, что, я уже. 
Это после бомбёжек, которых все дети слышали.
Но, не пугались, и , вроде как,  было привычным.
Зато с восторгом, мы, с другом детства, Витькой,
утром пытались выломать из стены шершавый стержень.
Такой дрын длинный, как оказалось, что это был осколок,
Что впиявился в штукаткрку и доски нашего дома.
Дом то был над Мостом, а его бомбили…
Сколько всего было, может ещё чего всплывёт,
Может, продолжу.