Чувственный прорыв

 Ольга Сергеевна делала генеральную уборку. И на книжной полке неожиданно наткнулась на старый институтский дневник, втиснутый между толстыми пособиями. Когда-то записывала в него свои самые значительные события. Присев на диван, женщина раскрыла тетрадь на последней записи.
 
«Сбылась моя мечта - я стала врачом! Если, точнее, участковым терапевтом. А что может быть важнее этой профессии?! Случись что – народ ведь прежде всего к нам бежит. Правда, через месяц мое романтическое настроение несколько поблекло, так сказать, покрылось слоем пыли прозаических буден. Уже вместе со всеми радуюсь, если пациентов на дню бывает меньше. Иногда их недоверие и норов просто раздражают.

Всех «прихожан» я делю на наивных и тех, кто понимают, что за такую зарплату нельзя требовать особого внимания без подарка или ловко вложенную в карточку банкноты.
Коллеги с удивлением рассказывали об одном уволенном враче.
Он досиживал до конца положенного приема, а не убегал, как все около двенадцати. Относился к людям участливо, выписывая невероятные рецепты из свежайших журналов и пособий. И ничего не требовал взамен. 

Я бы таких «врачебных особей» показывала, как музейный экспонат.  Впрочем, ему можно любезничать, потому как кардиолога меньше «осаждают», чем нашего брата терапевта или зубного врача.
 Самые смышленые идут к своим стоматологам с коробками конфет, а под праздник с ювелирным подношением.
Понимают, что зубы не молочные, больше не вырастут! Как говориться, береженого бог бережет!

 Есть там один специалист со стажем – мороз по коже.
Ох, тяжела тетенька на руку. Она как-то призналась, что сначала переживала боль вместе с пациентом, а затем решила, что чем больше эмоций, тем хуже идет работа.
 «Эмоциональным в медицине делать нечего – живо инфаркт схлопочешь», - все внушала мне, неопытной.
Вот я, как могу, и стараюсь не повторять чужие ошибки.

Но, однажды, во время эпидемии гриппа все же случился у меня «чувственный» прорыв!
 Я сидела, как поет Филипп Киркоров, «медсестричка по глазки в медицинской повязке». Молодой человек и принял меня за медсестру, подменявшую заболевшую врачиху.

 Мы симулянтов с лету определяем, как бы они не притворялись.  А этот действительно едва держался на ногах: сердце, пока прослушивала, колотилось просто бешено.

Не знаю, как у других, а на меня влюбленность наваливается внезапно и сокрушительно, как грипп. Столкнёшься с человеком, и вдруг осознаешь, что он для тебя очень дорог! 
Так что, когда через неделю на повторном приеме тот сраженный гриппом мужчина протянул бордовые розы – настал черед учащенно забиться и моему сердцу.

- Спасибо большое вам, девушка, за лечение. Как видите, я вновь свеж и бодр. А не пойти ли нам с вами куда-нибудь, - добавил он после выразительной паузы.

Для меня притягателен подобный тип мужчин – прямолинейных и чуть насмешливых. Ну как тут устоишь!

Начали мы с ним встречаться, точнее прогуливаться в укромных, не публичных местечках.
-Мне нравятся не проспекты, а спокойные улочки, - сразу же заявил Антон.  Надо сказать, уделял кавалер мне не так много времени. Постоянно куда-то спешил. Я не спрашивала, куда именно и не проявляла недовольства.
 Один раз, к моему удивлению, промелькнул перед светофором за рулем навороченного автомобиля. И не подозревала, что у него есть машина. Не случайно мне казалось, что Антон скрывает от меня свою состоятельность. Выглядел мой спутник шикарно: дорогое черное пальто, темные слегка волнистые волосы красиво припорашивали неуёмные снежинки.

Скорее всего, боялся надавить лишней информацией на наши отношения: провожание до дома, цветы, праздные разговоры – всего этого нам вполне хватало. Я не знала, есть ли у него семья. Судя по всему, имелась.
Он также не расспрашивал ни о чем. Возможно, подозревал, что у меня свои заморочки.
 В гости приятеля никогда не приглашала. Не к любознательным же родителям на растерзание вести. Они бы уж устроили настоящий «переполох в курятнике».
 
- Антон, почему ты не попросишь меня, что-нибудь рассказать о себе, - однажды все-таки поинтересовалась.
- Лишние вопросы обязывают. Теряется чувство свободы и романтики. Да ты и сама рассуждаешь на одни общие темы, – усмехнулся мой необычный друг.

Так, обоюдно не вдаваясь в жизненные подробности, провстречались мы с ним всю зиму. Подобных не обговоренных отношений у меня не было никогда. Да и вообще, я к своим двадцати трем годам еще ни с кем подобным образом не приятельствовала. Хотя с внешностью вроде бы все в порядке. Невысокая, стройная, большие карие глаза, гибкая шея, можно и дальше список продолжить! Одним словом, что еще мужикам нужно?!

 Вот и Антона, похоже интересовали лишь разговоры.   Он много успел прочитать. Как и я, очень любил психологию, романы Бальзака, Достоевского и рассказы Мопассана.

 Хорошо запомнилась наша последняя встреча. Солнце плавило остатки слежавшегося снега. Мы долго бродили по весенним улицам.

- Я бы врачей штамповал по их душевным качествам, а не по институтским знаниям. Все равно они скоро выветрятся. Медицина во многом сродни шаманству,- как-то поделился он своими мыслями у моего подъезда.
Когда попыталась возразить, Антон неожиданно привлек к себе и начал целовать. Мы прижимались друг к другу, и никак не могли оторваться. До сих пор помню запах обалденного мужского парфюма с горчинкой, забившегося в ноздри.
- Ну, хватит, так мы до утра простоим, - он грубовато и одновременно бережно оттолкнул меня.
Едва ли мой друг знал, что это наше последнее свидание, скорее непостижимым образом почувствовал.

 Сосед, прогуливающий собаку, удивленно таращился на нас. Оттого мы поспешно попрощались до завтра, и как оказалось навсегда. Он исчез.

  Искать Антона было бесполезно: по медицинской карте он числился безработным. Правда, внизу обложки кто-то слабо нацарапал карандашом телефон. Когда я отважилась через два месяца по нему позвонить, раздраженный женский голос, почему-то выкрикнул: «Его нет!»...

…На этом дневниковые заметки обрывались. Следуя неожиданному порыву, Ольга Сергеевна по врачебной привычке решила закончить «историю болезни». Она задумалась на секунду и быстро, как обычно 
строчила во время приема, надписала:

Пролетела уйма лет. У меня отличный муж, взрослеет сын Санька. Все вроде бы складывается хорошо. Но с прежним волнением вспоминаю того особого пациента, который по-прежнему дорог. Из-за своей незавершенности сильные чувства практически невозможно забыть. 
Хотя понимаю, что была Антону всего лишь отдушиной. Ничем не обязывающей. Мне до сих пор кажется, что он так испарился по-английски не по своей воле. Что-то случилось, ведь бизнес – самое опасное дело, даже если ты не соприкасаешься с криминалом.
Естественно, подобной «сердечной терапии» в моей практике больше не было. Как говорится, в одну реку нельзя войти дважды.  Та история с романтическим налётом непостижимым образом повлияла на мое отношение к жизни: в ней, как оказалось, может случится, что угодно. Не стоит воспринимать все плоско, категорично, как в романах. Если есть любовь, семья, то никаких, мол, больше глубоких вплетений в «чужую» душу быть не должно.   

В каждом, пришедшем на прием, благодаря Антону, я пытаюсь разглядеть Человека со своим бесценным миром, а не графу в истории болезни. Живая врачебная магия кроется в сопереживающем взгляде. И это мой тайный шаманский бубен!