Вспоминать тебя

Она вернулась в гостиницу в прекрасном настроении, взяла лист бумаги и написала:

«Милый мой Кидулькин!»
Письмо получилось лёгким, ласковым и игривым. Марта сразу же запечатала его в конверт и вприпрыжку отправилась к ближайшему почтовому ящику.

Близились дни новых и напряжённых съёмок – Пасхальной ночи. Но люди были уставшие и измотанные. К тому же В-й хотел снимать эти сцены накануне настоящего праздник, поэтому группе дали два дня выходных.

Всякий раз, когда предстоял какой-нибудь, пусть даже мизерный выбор, Марта подолгу размышляла. В этот раз ей предстояло решить: ехать или не ехать на выходные в Киев? Самой себе она могла честно признаться, что совсем не скучала по Кидану. Скорее всего, что и он. На электричку она не успевала, поэтому поехала сразу на автовокзал. Ехала и думала: «Если до четырёх есть автобус – еду, а если нет, значит, лучше не ехать».

Но ей сразу же дали билет на три часа, и она отправилась. У неё совсем не было багажа, и она чувствовала себя превосходно, свернувшись калачиком в высоком кресле. Почти всю дорогу она дремала, лишь изредка сонными глазами взирая на окружающий мир. Скоро Киев.

И тут неожиданно обнаружилось, что автобус въезжает в город со стороны Южного автовокзала. Сон как рукой сняло. Сердце заколотилось. Одно дело думать о встрече издалека, и совсем другое – когда он здесь, рядом.

Потом ей нравилось вспоминать его удивлённо-радостное лицо, когда она вдруг возникла на пороге.

Кидан стоял возле раковины в коридоре.

– Откуда ти?!
– Я прямо из Винницы, только что с автобуса… У тебя завтра много занятий?

Он взял в руки вымытые тарелки и пошёл в комнату.

– Заходи!
– Подожди! Ты мне сначала ответь.
– Завтра очень занят.
– Ладно, тогда я приеду к тебе сегодня, но попозже.
– Зачем? Ти же пришла!
– Но я только с автобуса. Я даже не собиралась ехать. Мне надо пойти покушать, привести себя в порядок.
– Заходи!
– Я тебе объясняю ситуацию!
– Объясняешь ситуацию – хорошо. Заходи!

Она появилась внезапно и (Кидан знал это по опыту) так же внезапно может исчезнуть. Эта встреча, как и все «случайные» встречи с ней, казалась ему сном, чудом, чем-то нереальным, ведь только сегодня он получил от неё письмо – забавное и нелепое, полное своеобразного юмора. И она была далеко! Он целый день не мог перенести этой отдалённости, и чувствовал себя одиноким. И вдруг она здесь!

– Садись!
– Я сидела два часа. Могу я немного постоять?
– Ну, сними куртку, положи сумку.
– Ладно. Я так есть хочу! И ещё в туалет. И ещё мне надо выйти позвонить домой, сказать, что я приехала.
– Марта, зачем? Не надо!.. Она забрала у тебя пропуск?
– Ты слишком любопытный!
– Зачем ти берёшь с собой сумку?!

Но, загадочно улыбнувшись, она скрылась за дверью.
Кидан принялся ходить по комнате, не зная, куда себя деть. Ну, что она там так долго?

Когда Марта вернулась, он лежал на кровати ничком, как обиженный ребёнок.

В это время Марта сияющими глазами оглядывая его преображённую комнату: пока её не было, он с друзьями сделал ремонт; оклеил стены голубыми обоями; приклеил над кроватью кусочек фотообоев с русской золотой берёзой. Она почувствовала, что он старался ради неё, хотел сделать сюрприз – и это ему удалось. Вот только её рисунки куда-то исчезли. Сначала она подумала, что окончательно, но потом нашла их на подоконнике, за занавеской, рядом с изголовьем его кровати, спрятанными от посторонних глаз.

Кидан стал накладывать ей в тарелку ещё горячее кушанье, но Марта остановила его руку: «Хватит».

–Ти же голёдный!.. Тси, ничего не съела!

Во время её обеда он сидел на маленьком складном стульчике, глядя на неё восторженными влюблёнными глазами, пока не услышал:

– Не смотри, ты мне есть мешаешь.

Он встал и куда-то исчез.

Она спокойно поела, убрала посуду. К Кидану зашёл Аламбран и ещё один знакомый, которого он быстро выпроводил, сказав: «Извини!»; дал Аламбрану книгу и запер за ним дверь.

Спросил её о работе, но, перебив, заговорил о своём: о том, что не успевает в срок сдать все работы и что «они дураки».

– Кто?
– Преподаватели.
– А сколько моих писем ты получил?
– Одно. Сегодня второе.
– Всё понял?
– Нет. Я злился, когда читал. Бросить нельзя, а читать не могу. Я злился… Кидуль… – улыбаясь, попробовал повторить он, но она закрыла ему рот ладонью…

Каким прекрасным он бывал, когда нежность брала верх над страстью! Все недавние образы растаяли как снег на солнце. Пашка? Кто такой Пашка? И всё-таки зачем-то она заговорила о нём. У неё была глупенькая потребность – рассказывать ему о своих приключениях.

– Не знаю, как тут у тебя, а мне приходится очень трудно. Они меня просто замучили со всех сторон.
– Кто тебя замучил?
– Да все в этой группе… А ещё мне понравился там один мальчик.

Кидан обернулся с весёлым недоумением. Как она временами его забавляла! Иногда он её ревновал, и тогда ему хотелось досконально знать все её дела, все её дни и ночи, все её мысли и желания – всё, до малейших подробностей. И в самые чёрные минуты он готов был поверить во что угодно, он был готов ко всему, но только не к такому смешному признанию, произнесённому жалобным голосом.

– Э? Нравится?
– Да. Он такой нежный и ласковый.
– Как?
– Он мне такие ласковые слова говорит. Ты так никогда не говоришь!
–  Я тебя люблю, ти красивая – сколько можно повторять?!
– Он не говорит: я тебя люблю, ты красивая!
– А как?

Молчание.

– Он тебя хотел?

Она кивнула. Сердце Кидана тревожно забилось, но он ничем не выдал своего волнения.

– Что – жениться или так?

Она пожала плечами с таким натуральным безразличием, что Кидан похолодел.

– Там нет других девушек?
– Я потом жила с Ирой. Он её боится.
– А тебя нет? Тебя не боится?..

Она снова пожала плечами с одной из своих самых забавных гримас, но Кидану было уже не до смеха.

– Расскажешь мне, – произнёс он вкрадчиво. Как далеко она зашла? И как далеко сможет зайти сейчас? Только бы ни спугнуть!

– Ну, он пришёл ко мне…
– Ти его пустила?
– А что здесь такого? Мы все ходим друг к другу в гости.

Кидан снова заставил себя улыбнуться.

– Дальше?
– Дальше мы с ним много говорили.
– Потом? Я хочу слюшать, что било потом! – он начал терять терпение, и рыбка сразу сорвалась с крючка.

– Потом – суп с котом! – оборвала она весело.

Он взял её руку, поднёс к губам и произнёс задумчиво: «Я должен тебя бояться… Сейчас такое время, понимаешь? Сейчас много больных ребят… Если мне что-то надо решать, я решаю сам. Ти хотела меня бросить?» Держа её руку в своих руках, он ощущал её пульс.

– Мне просто нравится с ним разговаривать.
– Если нравится разговаривать, нравится и всё остальное, - строго подытожил он.

Почему я так верю тебе? Сейчас, когда ты рядом со мной, все мои ревнивые фантазии кажутся абсурдными! Маленькая! Не знаешь сама себя. Но я тебе верю!.. А вот завтра, когда ты уедешь!.. я будь ждать и думать о тебе. Перечитывать твои письма. Вспоминать тебя.

– When I remember you – когда я вспоминаю тебя…
– А ты меня вспоминаешь?
– Да, конечно! А ти как думаешь?
– А я, когда занята, не могу думать.
– Обо мне? Спасибо.

Вечером на следующий день, возвращаясь электричкой в Винницу, она с улыбкой вспоминала все подробности прошедшего свидания: его внезапную радость, его слова и прикосновения.

Галина Игнатьевна тоже была рада ей, и Марта чувствовала себя так, точно и впрямь вернулась домой.

– Ты ещё приедешь, Марточка? – спрашивала Галина Игнатьевна. Она скучала по своей весёлой и заботливой квартирантке.
– Да, как только будет выходной.
– Скоро?

Так приятно, когда тебя ждут, о тебе думают. 

К гостинице Марта подходила уже в темноте. На душе было хорошо, спокойно. Все проблемы и заботы, связанные с работой, отошли на задний план. И даже сейчас ей ещё не хотелось ни о чём думать. Пусть сегодняшний вечер она ещё проведёт с ним.

Дорога-18