Поможем дураку Лёне!

«Свой дурак дороже
чужого умника».
Русская пословица.

Мы часто видим работу тракторов, комбайнов, бульдозеров, экскаваторов, большегрузных автомобилей, тепловозов и даже судов.

Это всё машины с дизельными двигателями. Детали этих моторов работают в очень сложных условиях. Они быстро изнашиваются, и их приходится часто менять. Значит, их надо много. А сколько? Это зависит от того, сколько таких машин находится в эксплуатации в стране.

Например, одним из самых быстроизнашивающихся изделием дизельного двигателя являются детали распылителя форсунки. Потому что распылитель работает в адских условиях. При воспламенении рабочей смеси, камера сгорания сильно нагревается.
Номинальная частота вращения коленчатого вала равна двум тысячам двумстам оборотам в минуту. Это значит, что игла распылителя должна открыть и закрыть доступ топлива в камеру сгорания, тем самым ударяет в корпус распылителя столько раз в минуту. Происходит большой износ иглы и корпуса распылителя форсунки.

Это только в одном цилиндре, а их у двигателя четыре, шесть или восемь.
Поэтому потребность в распылителях очень велика, исчисляемая по стране миллиардами штук в год. Их производят в цехах топливной аппаратуры на заводах запасных частей. Или даже на специальных заводах топливной аппаратуры.
События, о которых здесь говорится, происходили в цехе топливной аппаратуры завода тракторных запчастей в тысяча девятьсот шестьдесят втором году.

Сменные мастера цеха топливной аппаратуры, Пётр Сергеевич Кабан пятидесяти пяти лет и Иван Никитович Некрасов тридцати лет, соперничали между собой. Каждый стремился дать больше деталей – корпусов распылителя форсунки. Коллектив какого мастера вырвется вперёд, у того рабочие больше зарабатывали, а мастера получали премии.

Сама деталь – корпус распылителя форсунки дизельного двигателя – по размеру равна портновскому напёрстку. Длина её всего двадцать пять миллиметров, а наружная часть - ступенчатая – тринадцать на семнадцать миллиметров.

Возможно кто-нибудь из читателей, больше всего это присуще женщинам, прочитав предыдущий абзац, скажет:

- Зачем мне эти железяки? Ты о людях рассказывай!

Писать о людях, значит, писать о том, что человека окружает, чем он повседневно занят. Писать о крестьянине, значит, писать о земле, о пахоте, о зерне. Писать о доярке, значит, писать о коровах, о молоке, о кормах, о навозе. Писать об астрономе, значит, писать о звёздах, о планетах, , кометах, звёздных скоплениях, галактиках, о телескопах и о красном смещении лучей, приходящих к нам из космоса.

Писать о заводском человеке, значит, писать о металлорежущих станках, инструментах, материалах, о деталях, которые производятся на заводе.
Потому что люди без всего этого мало значат. Что можно сказать о людях, которые нигде не работали?

Внутри корпуса распылителя есть рабочий конус. Диаметр этого конуса чуть больше трёх миллиметров, а высота меньше двум миллиметров. И этот конусочек находится внутри детали. Снаружи он не виден. Поэтому работница, обработавшая этот конус, не знает, годна ли деталь или брак до тех пор, пока ей не скажет контролёр Люда Богданова. Она заглядывает на специальном приборе внутрь корпуса распылителя через отверстие в детальке.

Поэтому на этой технологической операции – электроискровой обработке рабочего конуса – очень велика роль наладчика станков. Он должен так наладить станок, чтобы он держал размер и качество обработки. Требования к точности обработки очень строгие. Биение поверхности рабочего конуса относительно оси не должно превышать четырёх тысячных долей миллиметра!

Электроискровая обработка по-другому называется эрозия.

Суть этой операции такова. Между массой станка и электродом имеется разность потенциалов постоянного тока напряжением сто десять вольт. Между изделием и электродом проскакивает электрическая искра – маленькая молния. Она отрывает кусочки и от детали, и от электрода. От детали только те кусочки отрывает, которые выступают над поверхностью. Таким способом искра сглаживает поверхность. А износ электрода компенсируется его подачей.

На участке эрозии рабочего конуса корпуса распылителя в каждую смену работало три наладчика: Василий Василёв, Иван Горбунов и Иван Максименко. У каждого было четыре станка. А на станке работало три обрабатывающих головки. Всего, значит, у каждого наладчика было на обслуживании двенадцать головок. И эти же двенадцать головок обслуживала одна работница. Она ставили корпуса распылителя и снимали их после обработки.

И в смене Петра Сергеевича Кабана, и в смене Ивана Никитовича Некрасова работало на эрозии конуса по три наладчика и по три работницы. Наладчики и работницы одной смены соревновались между собой, кто больше сдаст годных деталей. И мастера Некрасов и Кабан тоже соревновались уже целыми сменами.

Станки передавали почти «на ходу». Первая смена заканчивается. Работница убирает свои четыре станка, вычёрпывает консервной банкой из корыт станков грязный керосин. Наладчик выносит отходы на улицу и выливает в яму.

Заступивший на смену наладчик наливает свежего чистого керосина в станки, и новая работница их включает. Начинается вторая смена.

Вот так довольно мирно изо дня в день, из года в год, шла работа на этом участке.

Вдруг в смене Некрасова арестовали и посадили в тюрьму за воровство слесарных тисков талантливого наладчика Владю Грибова – сменщика Ивана Максименко.
Некрасов на его место привёл своего брата – дурака Лёню.

Лёня был не агрессивным, безвредным, даже добрым человеком, но глупым. Он иногда даже производил впечатление нормального человека. Правильнее всё-таки слеэовало бы его назвать не дураком, а придурком. Только вот налаживать станки он не мог. Просто был от природы глуп.

И создалось напряжённое положение. Лёня ни одной головки наладить не мог. Но, видимо, по совету брата, мастера Ивана, он суетился, крутил какие-то болты, снимал головку, снова ставил. Создавал видимость работы. От неуклюжести гнул оправку с электродом. Происходило замыкание  тока. В конце концов, бросал эту головку, приступал к «наладке» следующей. И ту доводил до развала.

В процессе работы головки сами по себе постепенно выходят из строя, разлаживаются. Лёня их не подправляет, а возится всю смену с одной или с двумя. К концу Лёниной смены почти все головки не работают, а дают брак. И вот такие неработающие головки он ежедневно сдавал Ивану Максименко.

Но Лёня к началу своей каждой смены имел все головки исправными – их налаживал во время своей смены Иван Максименко. Получает Лёня налаженные головки, а сдаёт Ивану разлаженные.

Работница, напарница Лёни, Наташа Свинарёва, которая работала на этих станках, сначала не замечала Лёниной дури. Полсмены у неё нормальная работа. Потому что станки она получила налаженными Иваном Максименко. А вторая половина идёт на убыль. И к концу смены все головки дают брак. Эти разлаженные станки принимали от Лёни Иван Максименко и Валя Давыдова. Полсмены уходило на то, пока Максименко налаживал все станки. Валя и Наташа, которая работала с Владей Грибовым, из передовиков стали сползать в отстающие. Один дурак парализовал две смены.

Валя и Наташа страдали не только от потери заработка. Было и моральное угнетение.

От постоянного стресса Наташа приходила в угнетённое состояние. Сначала она, скорее всего, думала так: «Лёня – новичок, он осваивает профессию наладчика. Скоро всё образуется».

Проходят дни и недели, а Лёня ничего не может. Заработок Наташи упал на треть. Вместо обычных ста сорока рублей она получила сто. Она обратилась к своему сменному мастеру Ивану Некрасову:

- Лёня не умеет налаживать. Или замените мне наладчика, или переведите меня на другие станки.

- Ну что ты паникуешь? Лёня – новый человек. Я тебе выпишу премию. Не горюй.
Выписал премию двадцать пять рублей. А потеряла сорок. Смирилась на время. А деваться некуда. Некрасов стал интимно просить других своих двух наладчиков:

- Помогите Лёне.

Но что они могут сделать? Свои станки требуют наладки.
 
В первую смену Некрасов просил электрика Ивана Герасимовича Шевченко помогать Лёне. Как раз Шевченко и запускал эти станки в производство, обучал всех наладчиков работе на них. Был профессором электроискровых станков. Но электрик Шевченко был на окладе. Ему работать не надо. Ему, профессору, было противно работать вместо дурачка Лёни. Тогда Иван Некрасов попросил Шевченко научить Лёню налаживать станки. Через два дня Шевченко сказал Некрасову:

- Лёня никогда не научится.
- Почему?
- Он дурак.

Иван Максименко как-то тихо спросил Шевченко:

- Что делать, Иван Герасимович? Лёня сводит на нет всю мою работу.

- Ты не жалуйся, не ссорься. Молчи, будто ничего не случилось. Чтобы на тебя потом не было подозрении. Надо сделать так, чтобы я. Лёнину дурь увидело начальство и убрало его. Мы поступим так. Я буду с утра приходить и помогать тебе быстренько налаживать головки. Мы за полчаса все их наладим. Потом я уйду. А ты в конце смены разладь штук восемь головок из двенадцати. Пусть Некрасов со своим Лёней налаживают. Только никому не говори.

Так Иван и поступил. Конечно, Валю и Наташу было жалко. Ему и Лёню было жалко. И Ивана Некрасова было жалко. Но надо же было как-то решать проблему. Привлечь внимание к дури Лёни. Надо устроить производственный скандал. Надо же как-то бороться с Лёниной глупостью.

Дурное дело не хитрое. Иван до прихода Лёни немного ослабил болты крепления головок к суппортам на восьми из двенадцати головках и, сдав смену, ушёл домой.
Все три работницы в начале рабочего дня первые детали с каждой головки ставят в кассеты по пять деталей в один ряд и подают контролёру. Это называется «сдать по головкам».

Контролёр Люда Богданова годные детали отбирает, а брак возвращает работнице на исправление. Брак показывает какие головки неисправны.
Работница и наладчик по числу возвращённых деталей видят, какая головка плохо работает. Ту и принимается наладчик чинить. Через два часа работница снова поддет Люде Богдановой «по головкам». Выявляются новые неисправные головки. И так целый день.

Вот Лёнина работница Наташа Свинарёва сдала «по головкам». Все головки хорошо работали, брака нет. Потому что головки ещё держали в себе Иванову наладку. Через полчаса брак пошёл на девяти головках. Лёня и Наташа привыкли, что станки полсмены хорошо работают. А тут…

Поднялся тарарам! Пожаловались старшему мастеру Павлову, что Максименко сдаёт разлаженные станки. Павлов прибежал, посмотрел результат «по головкам». Все головки работают. Придраться не к чему. Но Паворву же надо свалить всё на Ивана.
- Чтобы такие станки оставлять сменщику?! Ну, Иван, погоди! Я с тебя шкуру спущу! – потирал он руки.

А надо сказать, что Павлов ненавидел Ивана Максименко за то, что тот единственный из наладчиков окончил машиностроительный техникум, и за то, что он лучший наладчик. А у Павлова было семь классов и военное училище. Он попал под сокращение из армии в звании старшего лейтенанта. Его назначили старшим мастером. Он боялся, что на его место поставят Ивана Максименко, человека со средним техническим образованием. Старался выжить Ивана, опорочить. Это он посоветовал Некрасову поставить своего глупого брата Лёню именно на Ивановы станки, так как они налаживались лучше других станков других наладчиков.

А Некрасов был доволен ненавистью Павлова. Стрелку от дурака Лёни перевели на Максименко. Вот кто, оказывается, виновник! Не Лёня, а Иван Максименко.
На другой день Павлов прибежал к началу второй смены к Лёниным станкам. Стал кричать на Ивана:

- Ты что же это сдаёшь разлаженные станки?! Это вредительство! Я буду ставить вопрос, чтобы тебя отсюда выгнали поганой метлой!

Тут же стоял Пётр Сергеевич Кабан. Мастер был мудрый человек. Он догадался. И тайно одобрял действия Ивана. Ведь они с Некрасовым соперничали. Он Павлову сказал:

- Давайте посмотрим результат по головкам.

Валя Давыдова по совету Ивана сдала детали на контроль «по головкам». Впервые - в конце смены. Это нужно было для борьбы с Лёней. Все головки работали отлично.
И хотя Иван Максименко немного ослабил болты крепления головок, они ещё работали хорошо. И результат «по головкам» был отличным. К Ивану претензий нет. Через час головки разболтались, и пошёл сплошной брак.

- Так это же Максименко оставил ему такие головки! – стал Павлова выгораживать Лёню.

- Василий Иванович! Максименко сдал Лёне отличные станки! – вступился за Ивана Кабан. - А что восемь часов делал Лёня? Почему не наладил ни одной головки? И узнайте у Некрасова, сколько вчера деталей подала на контроль Наташа Свинарёва.

Кабан заранее узнал. Наташа вчера сдала шестьсот деталей вместо тысячи восемьсот.

Павлов тоже понимал, что Лёня дурак. Но ему надо было при помощи Лёни выгнать Ивана. Он позвал для увеличения резонанса заместителя начальника цеха по технической части Сысоя Гавриловича Черняка, зная, что тот тоже лютый враг Ивана. Надо же правдами и неправдами разжечь сыр-бор! Черняк прибежал и зашипел:

- Будем решать вопрос серьёзно. На уровне начальника цеха.

- Если решать серьёзно, то надо на уровне директора завода. А на уровне начальника цеха – это пшик, - сказал Черняку Иван Шевченко.

Максименко и Шевченко снова наладили все станки за полчаса. Валя Давыдова сдала в тот день деталей больше, чем её напарницы, работающие с Василёвым и Горбуновым. Кабан ходил, посмеиваясь.

Иван отдал результат по головкам Кабану. Тот сипло засмеялся. Он понял, что у Павлова ничего с Иваном не получится. Умеет человек налаживать!

Показали результат по головкам Павлову. Тот промолчал: не его сторона в драке берёт.

Пока Валя убирала керосин, Иван Максименко совершил тонкую диверсию против Лёни. Он немного ослабил все болты. Это трудно было обнаружить.

Пётр Сергеевич Кабан вызвал к себе в каптёрку Ивана. Тихо сказал:

- Я догадался. Сделал ты всё очень хитро и тонко. Сразу видно мастера своего дела. Но больше так не делай.

- А я ничего и не делал. Откуда вы взяли?

- Ладно, не будем. Так можно доиграться до большой неприятности. Смотри у меня!

- Тогда, Пётр Сергеевич, я уйду на плунжерную пару к старшему мастеру Васе Щедрину. Он меня давно зовёт.

- А я пойду к начальнику цеха Косенко. И скажу, чтобы туда тебя не брали.

- У нас не крепостное право. Тогда я уволюсь и поступлю наново в механический цех. Но с Лёней я работать не буду. Чего это я должен за дурака работать? Из-за него страдаю не только я, но и Валя с Наташей.

Кабан добился, чтобы Лёню в тот же день заменили вновь приятым наладчиком. Пётр Сергеевич не хотел лишаться лучшего наладчика Максименко.

Куда подевался Лёня, неизвестно. Это был добрый, безвредный, но глупый человек.

Послесловие.

В этой печальной истории виноваты не Лёня, Не Иван Максименко, и не Иван Шевченко. Виноваты Иван Некрасов, старший мастер Павлов и заместитель гачальника цеха - Черлан.

Кому в этой истории жалко Лёню, и кто осуждает действия двух Иванов – Шевченко и Максименко – я желаю, чтобы этому сердобольному человеку сделал операцию дурак-хирург типа Лёни. И чтобы он ему вместо аппендикса вырезал почку. Не умышленно, а по глупости и по неумению. И пусть тогда этот сердобольный человек пожалеет дурака-хирурга «Лёню».