Посреди океана. Глава 133

И нарёк Адам имя жене своей "Ева"(Жизнь), ибо она стала матерью всех живущих.
И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их.
И сказал Господь Бог: вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь
как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил,
и не стал жить вечно.
И выслал его Господь Бог из Сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой
он взят. (Быт.3:20-23)

Ева получила своё имя одновременно с телесным воплощением её души, одновременно
с "кожаными одеждами" земными. Имя - это шифр, код, символ. Немаловажное
значение имеет, кто, когда и как дал человеку имя.
Душа женщины, будучи созданной в раю, вплоть до своего земного воплощения имени
не имела. Просто называлась женою Адама. И нарёк её Евою именно муж, когда она
стала земною женщиной.
Сам же он, наоборот, имя своё получил вместе с душой, созданной в результате Божьего вдохновения. Впервые в Писании имя Адам встречается после того, как из его ребра
была создана его жена, то есть родная душа его женщины. А до этого он назывался
просто человек. "И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти
моей, она будет называться женою; ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть. И были оба наги, Адам и жена  его, и не стыдились". (Быт.2:23-25)  Иначе говоря, душевное родство мужа и жены значит больше кровного родства с отцом и матерью. Слияние родственных
душ даёт подлинное начало человеку, с этого момента зарождается его истинная сущность.
С этого момента он становится полноценным человеком. А до этого оба были лишь половинками: пол мужской и пол женский. Но после слияния их душ в одну зарождается полноценная душа человеческая.
Однако заимел свою душу, как таковую, Адам до обретения рая, когда Бог "вдунул в
лице его дыхание жизни", чтобы тот, взятый из "праха", "стал душею живою". Из чего можно сделать вывод, что Адам уже прежде жил на земле, но без Божьей души,
а просто человеческим существом с животной энергией, которая после обращения тела в прах, ушла в "пар", "поднимавшийся с земли и орошавший всё лице земли."

И душу, и своё имя мужчина обрёл раньше женщины. Иначе говоря, он уже имел опыт жизни на земле в телесном воплощении. И в том его суть, в том код его имени Адам - человек, взятый из "праха"; созданный от земли.
То есть, для него возвращение на землю после рая - это уже реинкарнация.
Тогда как для Евы телесное воплощение её души явилось впервые, это для неё была лишь инкарнация. Поэтому мужчина по-любому был и опытнее и старше; к тому же "простер
руку над землёй и всеми живущими", в том числе и над женою - обрёл право господства: необходимость опекать и защищать их властью, данной Самим Всевышним.

Из имён мужа и жены выявляется истинная суть их душ. Ева, противопоставленная Богом подлинному врагу человека - змею, сутью которого были земное зло и смерть, предстаёт
в своей ипостаси, как матерь всех живущих. Из чего можно сделать вывод, что её сущность - это добро и жизнь. Она даёт ЖИЗНЬ Божьим душам, и в этом её суть, её "семя" - символ её души. И каждое рождение, каждое появление на свет новой Божьей души - это поражение в голову "семени" змея - символа бездуховности, символа "праха", то есть, смерти. Которая будет всегда настигать и поражать слабые места человека, обнаженные лукавством змеиного грехотворчества, и тем самым лишающие его Божьей защиты.

Адам, обретший Божью душу раньше всех, уже имеющий опыт жизни на земле до вдохновения в него дыхания Господа, реинкарнированный, - в этом и заключается зашифрованный код его имени.
Почему Господь Бог предостерегал его от преждевременного вкушения плодов добра и зла
с дерева жизни? Потому что его первозданная душа не созрела ещё для жизни на земле
в своём телесном воплощении в той мере, какой это было необходимо Всевышнему.
Ибо время Иисуса Христа ещё не настало.
А душа Адама, собранная из "пара", накопившегося над землёю "прахом" многих человеческих поколений, состояла из несовершенств духов языческих, первобытных; из животных страстей и инстинктов... Ибо даже в раю - символическом отражении
счастливого блаженного состояния души, помимо пищи духовной - прекрасных растений и плодов, необходимых для души, - обитали ещё и "скоты и звери полевые", которым сам
же человек по велению Всевышнего Отца Своего дал имена. То есть, он сам уже выявил тех первобытных животных духов, живущих в его душе. И коварный змей обитал там же.
Иначе говоря, в душе Адама эти низменные инстинкты и страсти были сильны и живучи; имея над человеком немалую власть в виде смертных грехов, они могли привести к погибели незрелую душу, неокрепшую ещё пока духовно. О чём и предупреждал своего неопытного сына Отец, запрещая покуда вкушать плоды добра и зла, такие вожделенные
и заманчивые, произраставшие на дереве жизни, красовавшемся посреди рая. Вкушение
тех плодов могло вознести наверх духовного блаженства, а могло низвергнуть вниз, в погоне за низменными и порочными наслаждениями, чреватыми, однако, смертью для неокрепшей, бездуховной души. Время понимания истины, время постижения Божественной любви ещё не пришло.
Ибо эпоха Иисуса Христа в ту пору ещё не наступила.

                МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.

В обед ничего особенного не было, если не считать, что по спикеру поздравляли бригаду рыбмастера Обозина Игоря за рекордные результаты: рекордсмены за одну смену забили сорок четыре тележки, то есть, обработали девятнадцать тонн рыбы. От начала рейса
никто такого себе ещё не позволял.
В салоне этот успех рыбообработчики объясняли тем, что Боря Стахура вдохновил бригаду
на подвиги поэтическим лозунгом собственного сочинения:
"Кто забьёт быстрее тачку, тот получит на ночь прачку!"

Сам же поэт заявился в салон, когда все рыбообработчики уже отобедали.

- Посиди со мной, а то мне одному скучно, - попросил он, глядя на меня своими круглыми синющими глазами, в которых плескалась всегдашняя смешливость. Однако
сквозь неё как будто бы просматривалась несвойственная этим глазам грусть.
- Как жизнь? - спросил он, когда я, последовав его просьбе, присела напротив.

- Да так... - пожала я плечами, не намереваясь вдаваться в подробности дежурного ответа на дежурный же вопрос. И чтобы увильнуть от сосредоточения внимания на своей персоне, поспешила перекинуть тему разговора на персону собеседника, задав, в свою очередь вопрос, подкинутый мне недавно Румыном: - А твоя жизнь? Как ты считаешь,  она удалась?

И чуть не засмеялась, когда услышала от Бори те же слова, которыми и я сама ответила на Витькин вопрос:
- Об этом сказать ничего не могу, пока она ещё не закончилась. - Тон, сказанного им, носил, как всегда, дурашливый оттенок, но в глазах, против обыкновения, плескалась  сама серьёзность. - Хочешь спросить, в чём её смысл? - предугадал он мой
последующий вопрос. И хотя я не предполагала об этом спрашивать, но сделала вид,
что именно это меня как раз-таки интересовало. - Если ты имеешь ввиду лично мою жизнь,  то, скорее всего, в ней смысла нет никакого. А что касается жизни вообще,
в глобальном масштабе, то об этом я скажу только когда проживу всё, что мне
отпущено, до конца.

- Жаль, что не сейчас, - разочарованно вздохнула я. - И что же, к твоему теперешнему возрасту так уж совсем никаких мыслей в твоей голове не возникало на этот счёт? - усомнилась я.

- Возникало, конечно, - тяжело вздохнул он. - Да только мысли эти все какие-то
несерьёзные... Жизнь, знаешь ли, она, как рыба в океане. Непонятно, что ею
управляет, и куда её занесёт. Мозгов-то у неё сколько? Считай, что нет совсем. То
в трал вслед за косяком вляпается, то хищнику в пасть, если от косяка отобьётся...
А смысл в чём? Вот, смотри, на моей тарелке лежит в жареном виде. Скажи, к этому
она стремилась? Ради этого, что ли, появилась на свет и до сих пор росла, развивалась, плавала там себе в океане туда-сюда?..

- Ой, Боря, куда твои мысли затащило!.. Свою жизнь с жизнью рыбы сравнил. Это
как-то слишком уж...глубоко тебя затянуло в дебри философии. А попроще, если постараться объяснить, нельзя?

- Ну куда уж проще... - голос его никак не желал избавиться от привычных для него дурашливых ноток. - Вот смотри, рыба жареная лежит на тарелке. Недавно ещё плавала, радовалась жизни, совсем не предполагая, что её ждёт такая судьба, что я её сейчас съем. Ну ладно, ну пусть не будем думать о её судьбе. Как говорится, она у каждого своя: что заслужил, то и получил. Но что ею двигало? Как, каким образом она плавала, родная? Какой руль ею управлял? Глядя на неё со стороны, разве возможно это понять?
А вот теперь, видишь ли, когда я с неё, зажаренной, мясо объем, то уже видно отлично!
Вот в чём суть, вот он, её скелет, плавно переходящий в плавники и жабры. Вот что
ей не давало пойти на дно, пока она там себе туда-сюда плавала в океане. Но для того, чтобы это увидеть и понять, надо было, чтобы она появилась на свет, выросла,
примкнула к всеобщему косяку и плыла, куда все, для попадания в наш трал, а потом
и мне на обед. А если бы не присоединилась бы к косяку, то одна, скорее всего,
попала бы на обед какой-нибудь рыбе покрупнее.

- Да, Боря, как у тебя всё закручено, - восхитилась я его рассуждениями, не имея достойных слов, чтобы продолжить столь глубокомысленную беседу.

- Да, Инга, видишь, какой я непростой человек. Хотя с виду, наверное, проще некуда. Но в голове моей вот такая пурга вечно метёт. И в голове, и в жизни. Так что сложно пока делать вывод, удалась она у меня или не удалась...


И ещё в обед был скандал из-за масла.
Дело в том, что Вова Большой и Руслан никогда не ели "второе" с подливой и вместо
неё обычно просили кусочек сливочного масла. А сегодня, когда я попросила в
раздаточной две порции без подливы, но с маслом, Пашка вдруг завыпендривался
и отказал.
Тогда обиженный Вова объявил обидчику в амбразуру, что в полдник возьмёт себе
в кружку масла на вечер для всей бригады, потому что их бригада на чай практически
не ходит и положенное им масло не ест.
В ответ Пашка раскудахтался, а в конце обеда пожаловался на Вову начпроду.

Самым последним пришёл обедать боцман.
Молчал, молчал, а потом с озабоченный видом неожиданно спросил меня:

- Больше не суют в замок спички?

- Нет.

- Всё ясно! Значит, это Филимонова работа была. Прошлый рейс на "Сапфире" четыре
раза в каюте прачки меняли замок. Пока уже и замков не осталось. Вот же идиот какой!
В прошлом рейсе от него одна жена ушла. В этом - другая...

После обеда я отправилась менять постельное бельё в тех каютах, где до обеда были спящие.
В каюте тралмастеров, собрав грязные простыни, пододеяльники и наволочки, порылась между делом в книгах, валявшихся на столе: Голсуорси, Андерсен Нексе...
У Румына в койке лежал Герберт Уэллс. Меня почему-то это растрогало и умилило.


На полдник была рыба жареная. Наверное на обед слишком много нажарили, что и
к чаю пооставалось.
Народ, который отдыхал от вахты, приходил в салон расслабленный, намытый и распаренный, а не спал, выражая рыбе жареной своё полнейшее равнодушие, как
в обычные, безбанные дни.

- Инга, ты когда-нибудь видела простую пареную репу? - спросил меня Румын в своей излюбленной манере: якобы серьёзно, а в глазах прыгал смех.

- Нет, не видела, - чистосердечно призналась я.

- А вот, посмотри! - предложил он, указывая на румяную и сияющую после бани рожу Коряги.

- А что, хороша? - подмигнул мне лебёдчик, когда я остановила свой оценивающий
взгляд на его физиономии.

- Кто? - не поняла я.

- Ну, репа моя! - пояснил Коряга.

- А, - дошло до меня. - Отчего ж не хороша? Очень даже хороша. Чистая, румяная, толстая... Того и гляди - треснет.

- Чем толще наши морды, тем теснее наши ряды! - провозгласил Коряга, кивком головы объединив себя и Шурика Косолапого, сидевшего рядом с ним. Который тоже был краснолиц, круглолиц и жизнерадосно лоснился после бани.

- Вот пойдёшь с нами в следующий рейс, и у тебя такая же распрекрасная рожа будет!
- пообещал мне рыбообработчик Длиннолицый Саня, без приглашений подключившийся
к нашему с добытчиками разговору. И тут же уточнил: - Пойдёшь?

- Не знаю, - уклонилась я от опрометчивых обещаний.

- А чего не знаешь? Заход сделаем в Лас-Пальмас. Порезвимся на Канарах. Отоваримся. Продадим тебя испанцам за золото! - размечтался Тявкала.

Я в этом месте засомневалась и ничего не ответила.

- А что, и нам хорошо, и тебе неплохо! - не унимался Длиннолицый.

- А ты потом к нам опять сбежишь! - предложил оригинальный выход из ситуации Коряга.

- Как учили в школе? Забыла? Надо идти на всё ради общества! - настаивал на своём Тявкала.

- Ну ладно, если только ради общества, - согласилась наконец я.

Тут в салон заявился Дима-электрик. Тряхнув своей лошадиной чёлкой, он уселся за стол  и сообщил, что на "Козенковича" шлюпку отправили.

- Зачем? И кто на ней пошёл? - заинтересовались рыбообработчики.

- Грузин пошёл. Решили грузина показать. Там не верят, что у нас есть грузин!
- ответил Дима с саркастической улыбкой.

Полдник не закончился, когда шлюпка вернулась назад.
В салон заявился довольный-предовольный пекарь и похвастался:

- Вот как только я пойду на шлюпке, так фильмы хорошие привозим! "Бриллиантовую
руку" опять привезли.

Оказывается, перед полдником отправляли шлюпку на "Козенковича", фильмы меняли.

Кареглазый бегал туда-сюда по салону, таская плоские металлические кругляши
с обмененными фильмами. Он у нас заведовал всем, что каким-то боком касалось кино:
и главный режиссёр, и главный кинооператор, и главный киномеханик. Самый крупный
и авторитетный кинодеятель и киноман на "Лазурите".

Последними чаёвничали Стёпа-рулевой и Сивая Чёлка.
Они принесли с собой двухлитровую банку с икрой мойвы. И нам с Анютой щедрой рукой целую тарелку отвалили.
Анзор в это время уже поел, но не уходил из салона, вертелся возле пришедших с икрой.
Щедрые гости и его угостили.