Где ты будешь, если война?

 
Проснулась от мысли, что книжка, которую я пытаюсь дописать, через какие-то пару лет окажется наивным детским лепетом… Собираясь на День Рождения к подружке,  ловлю себя, что, возможно, это последний мирный день Рождения… Укладываясь в аппарат МРТ, чтобы снять свою больную поясницу, вдруг  екаю сердцем, кого-то сюда будут укладывать в совсем недалеком будущем.

Но самый главный вопрос, когда я смотрю телик, или читаю новости. А где этот человек будет, если война? А этот? Вот и Брилев улетит в далекую Англию. Блестящий Брилев. Умный Брилев. Нагловатый Брилев. Успешный Брилев, делающий карьеру в стране, которую бросит по первому свистку.

И вспоминая  культурный или политический штамп начала прошлого века « А где вы были в семнадцатом году?» вдруг обнаруживаю, насколько он снова актуален. По этому принципу страна делится ровно на наших и нет. Пока - нет. Пока не видно. Пока не делится. Но разделится мгновенно. Если война.  Как томатный сок и водка, смешанные в одном стакане.

Ахматова не писала стихов в лихолетие. Я знаю почему, боялась каркать. Я тоже боюсь. Но прессуют нас ровно так же, как в начале прошлого века. По всем фронтам. Газ. Санкции. Дерипаски. Допинги. Торговать не дают, покупать тоже.  Слышали, что  в Европе запретили православных русской традиции? Теперь еще эти хохлы – ур-р-роды! Продажные твари! Продажные! Злобные! Завистливые, мстительные, жадные! Думать-то не умеют! Только хапать и деньги считать!

Мы-то сами не лучше! Мы-то начнем думать?! Или уже поздно? Нам надо границы закрывать. И все делать на внутреннем рынке, неужели все еще не понятно? Технологии покупать! Или воровать. Как при Советском Союзе! Развиваться внутри. Зачем эта заграница? Все кому охота за границу – пусть уезжают! Но пусть тогда сейчас уезжают! С деньгами, с наворованным, с семьями. Пусть убираются! Но чтобы ноги их больше не было! И тогда, когда станет хорошо. И тогда у нас все получится без этих засланных! казачков!
 
Я знаю, где я буду, если война! У меня выхода нет другого. Как у большей половины страны:  у врачей, у учителей, служащих,  рабочих, шахтеров, нефтяников, инженеров, хлеборобов, у милиционеров, солдат, моряков, продавцов, таксистов, водителей скорой помощи. Я буду с ними, и я знаю, на чьей я стороне.

Если вы меня спросите, а если бы у меня была возможность уехать? То это значит что,
а) у вас, скорее всего, есть возможность, и вы совсем другой человек, не из наших.

И

б) если бы у меня была возможность уехать, значит, я была бы совсем другим человеком.

Потому что никто из тех о ком я говорю: учителей, врачей, инженеров и шахтеров уезжать не собирался. У них все – все! – связано с этой страной! Они росли здесь, взрослели, учились, чтобы здесь жить и работать, здесь рожать детей, растить, учить в университетах. Вот такие незатейливые, простые, правдивые, верные, лишенные амбиций, да, но и высокомерия тоже.  Лишенные блеска, быть может, зато на них может опереться Родина-мать!
 
На них – да, а на остальных?  На тех, кому есть куда уехать. Они об этом подумали, о  «хатке с краю». Стало быть, прогнулись, чтобы обеспечить себе отступного. И значит, уже давно предали! Просто пока этого не видно! Пока мир. Они вообще-то образцовые, успешные, работают в хороших местах. Мейнстрим, одним словом. Говорим мы на одном языке. Но о разном. На них нельзя опираться. Их купит любой, это только вопрос цены.
 
И это  даже не вопрос денег, не только денег.  Антихрист был образцовый мальчик, его купили на амбиции. И он предал. И оправдания себе нашел. И предательству своему.  Вера познается в гонениях, любовь – в испытаниях, любовь к родине – вся укладывается в один вопрос: «Где ты будешь, если война?»

И это универсальный тест.
 
Потому что война это не страшно, только если есть возможность уклониться, избежать и спрятаться.

Если ты смотришь на все это из своей «хаты с краю»