Керченский пролив

Я сидел на кортах на лестничной клетке своего четвёртого этажа нашей хрущёбы. Иногда выпивал фуфырики из левого кармана моих адидасок, покуривал и поглаживал молоток в правом кармане. Всё как положено. Всё как у людей.
Лампочку вывернул, ждал когда этот пидарас с пятого домой пойдёт.
Услышал, крадётся, сука, в темноте. Плохо крадётся, не по нашему. Знал, что он в шляпе, пальто и ботинки, гад, уже каждый день начал чистить.
А ведь я его предупреждал - стань, Петро, как все - сними, падла, шляпу, одень тянучки, выпей, закури - не выёбывайся из нашего ряда.
Нет, говорил он, мне шляпа к лицу и, вообще, я съезжаю.
То есть, он в шляпе и скоро будет коньяком пахнуть, а я так и останусь здесь на тёмной лестнице в обоссаных тянучках и с боярышником?
И понял я, что он по моей Родине крадётся, провокацию, фашист, затеял. Здесь каждый плевок и окурок на полу мой и моих детей, здесь любое вонючее пятно на стене подъезда след моего отца и моего деда. Это место нашей славы, доблести и чести.
Ну, как было не ёбнуть его молотком по голове, товарищ прокурор?
Не ссы, сынок, ответил товарищ, на твоём месте так поступил бы каждый. А козла этого мы уже арестовали, в больничке он, судить будем.
Прокурор достал из ящика своего рабочего стола два фуфырика, мы сели на корты под портретом Вождя, выпили и запели - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью ... .