Фантазия на тему...

                Когда б вы знали, из какого сора
                Растут стихи, не ведая стыда,
                Как жёлтый одуванчик у забора,
                Как лопухи и лебеда…
Ох, уж мне эти гении!.. Всё у них не как у людей. Только противоречия им подавай!.. Только парадоксы… Без этого ни шагу, в эту, как бишь её, в вечность. Пушкин, к примеру, А.С... Нежнейшую лирику сочинял «Я помню чудное мгновенье…» и тому подобное… Так отъявленным матерщиником слыл, очевидцы говорят, и похабником…  А Лермонтов?.. Невыносимый человек,  жаловались сослуживцы; скандалист, интриган… И надо же, «Маскарад», изумительную по красоте и чувственности драму создал… Выходит права Анна Андреевна; «Растут стихи не ведая стыда…»
Великий Гёте заявил, вы только вдумайтесь, «Архитектура, - это застывшая в камне музыка…» Ну, сказанул!.. Что может быть парадоксальнее?! Звук – эфемерная субстанция, застыл в грубой материи, в каком-то камне. Мыслимо-ли!?.  Более того, эту, вызывающую по дерзости, метаморфозу изобрёл, оказывается, не сам архи-мудрый Гёте, а позаимствовал у какого-то очень древнего, ещё до-библейского, грека. Выходит, и в те седые времена, «продвинутые» мыслители и художники искали вдохновение, не только глазея в ночное звёздно-гороскопное небо, а и обретаясь где-нибудь на пастбищах в лопухах и лебеде, ..а потом, глядь, – Парфенон соорудили, и «Медею» написали…
И вот я предлагаю всем желающим; а не «забабахать» ли нам чего-то стоящего,  такого, что потомков в ступор введёт, и там оставит?.. А чё?.. Я вам сейчас «лопуховую» ситуацию обрисую,  что у Станиславского с Немировичем зовётся «предлагаемые обстоятельства», а дальше вы уж сами «гулять» будете…
Три-семь, начали!.. Итак,.. в начале далёких,.. да какой далёких,  очень далёких «шестидесятых», которые чуть позже назовут «оттепелью», потому, как подобно подснежникам из под ледяной корки сталинской деспотии стали вырастать театры, фильмы, романы, поэзия и много ещё разного вольнодумного…  К чему это я?.. На всякий случай,.. авось сгодится…
Так, вот жарким июньским днём начала шестидесятых, я, тока-тока доковылявший до окончания школы, в один прекрасный, день втискиваюсь в душный, раскалённый одесский троллейбус, и, ужимая и утрясая себя, пытаюсь обрести место в этом липком пространстве. Наконец, - сложилось,- едем… Передо мной, держась за верхний поручень, стоит весьма молодая и весьма привлекательная, дама. Дама из брезгливости, и гигиены ради, держится за верхний поручень, подложив под ладонь белоснежный, окаймлённый кружевами, носовой платочек, с каким-то загадочно вышитым вензелем. Платочек, как и сама дама, источают чарующе-нежный аромат духов…  Подо мной, то есть на троллейбусном сидении восседает, вернее полулежит в дремоте, немолодой, тучный мужчина, в белой  /это принципиально/, мокрой от  пота рубашке, заправленной в брюки, и периодически похрапывает. У мужчины, с кем не бывает, не до конца застёгнута ширинка на брюках…
Вы, вообще, чувствуете, что «предлагаемые обстоятельства» просто ломятся от вкуснейших парадоксов и противоречий? Молодая, полная грациозного очарования дама, и тут же рыхлый, потный, похрапывающий дядька…  Да ещё  я, взволнованный невольными прикосновениями к чарующей женской плоти, опьянённый ароматом её духов и предвкушением неминуемо счастливого будущего…
 Мои сладострастные грёзы прерываются грубым толчком тронувшегося с остановки троллейбуса. Сзади навалились на меня, я, в свою очередь, невольно, поверьте, навалился на даму, чем сдвинул её с места, от чего рука дамы соскользнула с платочка, и платочек упал,.. совершенно верно,.. на расстёгнутую ширинку мужчины… Дядька от толчка всхрапнул, очнулся, его взгляд упёрся в белизну платка, /помните его рубашку?/, он воровато скосил по сторонам глаза, и стал судорожно запихивать платочек в ширинку и застёгивать её…
Щёки дамы обрели цвет государственного флага, и она начала протискиваться к выходу…
И мои грёзы испарились, и я стал готовиться к выходу…
Вот, собственно, и всё!.. С моей стороны. Мои, так сказать, «лебеда  и лопухи» к вашим услугам… Теперь ваша очередь, теперь вам следует поднапрячься, развить «предлагаемые обстоятельства», и создать «нетленку»… Ничего сложного  не вижу…
 Вы, конечно, догадываетесь, что наш троллейбусный  «дядька» пришёл домой, и первым делом, что?.. Совершенно верно, стал переодеваться. И любящие жена, или старшая дочь уже несут домашние тапки,.. а он, кряхтя, стягивает с себя брюки, и  знакомый нам благоухающий, кружевной платочек с вензелем,  таящий в себе чьи-то страсти - вываливается на стёртый паркет «пожилой» квартиры, и… немая сцена…
… Ну!?.  Чего ждёте-то?.. Неужели не чувствуете приближение  шекспировских страстей?.. Как нет?.. Вот же они!..
Жена выпрямляется,.. её подбородок  вытягивается, как указательный палец…
- Что это?.. – зловещим шёпотом вопрошает она…
«Дядька» стоит, держа в руках брюки, и с тупым изумлением глядит на платочек…  Жена с глухим стоном отходит к окну, упирается лбом в стекло…
- За старое взялся... – преодолевая душевную боль, стонет она - Вернулся к  фронтовой подруге!?..
- Ты, что несёшь?!.. - мычит «дядька»…
- Это я несу?!. – Жена поворачивается, соблюдая осанку, полную трагизма... – Это ты несёшь в дом… всякую гадость… - брезгливо кивает она, на, лежащий на полу, платочек… - Даже инициалы свои вышила «Л.К.» Какая пошлость!...  А кто тебя в госпитале выхаживал?.. Она?.. Благодаря ей ты сейчас на двух ногах?..
- Ты сумасшедшая!.. – сучит голыми ногами «дядька».- Сколько ей теперь лет ты подумала?..  Два десятилетия прошло…
- Вот, вот!.. - Жена, нервно хохотнув, выхаживает по комнате… - Седина в бороду, а бес… сам знаешь куда… И она хороша… Старая вешалка, а туда же!.. Боже! Боже!.. Сколько я вытерпела в те годы!..
             Раздаётся стук в дверь…
- Это Лёнчик!.. – дочка поспешно поднимает платочек… - Мама возьми себя в руки…  Заходи, Леонид!.. – громко обращается она к двери…
Дверь распахивается, и в комнату впархивает юноша, светясь торжественностью и влюблённостью…
- Что ты такой парадный, Лёнчик? – строга к нему дочка…
- Я достал, Ниночка, два билета в театр на сегодня! Вы  слышали, тётя Лиза, к нам Московский театр приехал?.. Дядя Гриша,  на пробежку собрались? Отлично!.. – видит в руках Нины платочек, выхватывает его… - Какая прелесть!.. Это, конечно мне?  Мои инициалы «Л.К.», ну конечно - Леонид Козлюк? Умница! Я тебя поцелую, если родители не против… А, платочек сюда, в верхний кармашек, чтобы вензель с инициалами был виден. Все в театре обзавидуются, глядя, какая у меня невеста…
     Вот  теперь уже всё, ребята!...Пардон!.. Дамы и Господа! Не соизволите-ли, наконец,  само выразиться, разумеется, креативно, само-собой - вдохновенно и, несомненно, талантливо. С «лопухами и лебедой», думается, недостатка нет? На два сюжета, как минимум хватит… Так, что – вперёд! Желаю удачи. А я раскланиваюсь с надеждой и словами,  Анны Андреевны:
     Сердитый окрик, дёгтя запах свежий,
     Таинственная плесень на стене…
     И стих уже звучит, задорен нежен,
     На радость вам и мне.