По следам Рыжего

Я поехала в Качканар. Просто у меня наступил короткий недельный отпуск, и я просто поехала в Качканар. Мне хотелось хотя бы несколько дней пожить в буддийской общине.

«Ты больная!» – сказала моя подруга, когда услышала, что я собираюсь ехать одна. Да, я собиралась в одиночку подняться на гору. Там идти-то почти весь путь по дороге ГОКовской. Чего бояться?

Я ехала на электричке, и первым сюрпризом был снег, который появился на полпути к городу Качканар. В Тагиле-то уже весна: плюс шесть и почти сухо. Объявили конечную остановку, и я вышла. Четвёртый раз была в Качканаре и первый раз приехала на железнодорожный вокзал, который скорее похож на станцию. Потратить лишний час на ходьбу, сэкономив сто шестьдесят рублей, было как-то не рационально, поэтому я вызвала такси по номеру, который мне подсказали в кассе вокзала. Подъехала женщина на «Рено» с шашечками на крыше.

– До «Западного»? – спросила я, открыв дверь.
– Да, садитесь, – отвлёкшись от телефона, сказала таксистка и снова вернулась к разговору.

Закинув на заднее сиденье рюкзак, я села рядом с ним и пристегнулась.

– Давно у вас такая погода? – поинтересовалась я.
– Со вчерашнего дня. С утра как повалило... Некоторые уже летнюю резину поставили.
– Честно говоря, я не ожидала. У нас в Тагиле снег уже растаял, а ночью дождь шёл.

Теперь позвонили мне. Я получила от подруги совершенно ненужную мне информацию и вернулась к разговору с таксисткой.

– Вы в такси подрабатываете или …
– Нет, это постоянная работа. Мы в Качканаре ненадолго. Люблю ездить за рулём, поэтому пока в такси.

Вскоре мы подъехали к КПП «Западного карьера», где меня ждал следующий сюрприз. Как известно, пройти через шлагбаум охрана не разрешает, нужно идти тропой через пролесок. А тропа была полузанесена снегом, но идти большого труда не составляло. Далее тропа выводила на гравийную дорогу ГОКа, навстречу ехали грузовики. Мне повезло, что меня никто не остановил и не вывез за КПП: друзья рассказывали, было с ними такое.

После развилки «монастырь – карьер» тропа лучше не становится, появляются собачьи следы. «А вдруг волк?» – думаю я и тут же успокаиваю себя: «Да нет. Откуда тут волк?» Иду дальше. На тропе появляются следы крови. Метров через двести – большое пятно крови, растоптанный снег и маленькие клочки шерсти. «Сожрала кого-то», – подумала я про собаку. Стало страшно, вдруг на меня нападёт. Приглядев подходящую ветку, я отломила её и подровняла, обломив лишние сучья. Получившийся посох стал третьей точкой опоры. А вскоре и следы крови перестали появляться.

Гора стояла в облаке: после смотровой площадки видимость составляла шестьдесят метров. Идти становилось труднее и труднее, тропы почти не было видно, лишь собачьи следы. После очередной развилки, повернув налево, я часто останавливалась, забились мышцы ног. Вспомнилась пословица: дурная голова ногам покоя не даёт. И как не странно, эта мантра помогала отвлечься и идти дальше. Отдыхала я, согнувшись «буквой г», так снижается нагрузка от рюкзака. Пока стояла, чувствовала, как учащённо бьётся сердце. После одного такого отдыха, подняв голову, сквозь затуманенный лес я увидела очертания замка. Встряхнув головой и проморгавшись, я видела то же самое. Начал включаться мозг: «Монастырь? Ещё рано. Что же это?» И тут сознание меня вернуло в действительность: это просто деревья, да, просто деревья. Через какое-то время снова видение: дерево с ленточками. "У-у-у, – думаю, – совсем финиш." Больше видений не было, был трудный путь сквозь снег по собачьему следу. Иногда следы убегали с просеки в лес и возвращались на тропу.

Я шла. Из-за частых остановок начали мёрзнуть промокшие ноги. Одев сухие носки, мокрые я засунула за пазуху, чтобы сушились. Я снова шла, еле передвигая ногами. Периодически я вспоминала про ленточки, привязанные на деревьях по всему пути, и начинала их искать глазами, находила и успокаивалась, туда иду. Наконец, на пути показалось дерево с разноцветными ленточками. Какова же была радость видеть его. Ещё раз согнувшись «буквой г», я двинулась к Шедруб Лингу. Оставалось немного, но затвердевшие мышцы отказывались двигать ноги. Дабы выбросить из головы мешающие слова: тяжело, устали ноги, не могу, я начала проговаривать вслух стихи. Полегчало. И о чудо! Следы от снегохода. По накатанной идти легче.

Ещё немного и увидела знакомое дерево. За ним должен показаться монастырь. Так оно и есть, на этот раз не обман фантазии. Дойдя до дерева, вижу канатную переправу, сам Шедруб Линг скрыт в облаке. Не сумев и не захотев сдержаться, я закричала: «Ура!» Из тумана послышался голос – лама Докшит шёл мне навстречу, разговаривая по телефону.

– Здравствуйте, – поздоровался он, когда мы сравнялись. – Откуда это в такую погоду?
– Из Тагила. Мимо проходила, – ещё оставались силы шутить.

Лама Докшит вспомнил меня и приобнял.

– Поднимайся. Там сейчас обед.
– Вы уходите?
– Да, ухожу ненадолго.

Так мы и расстались. Лама Докшит в летней кепке, с маленьким рюкзаком и в резиновых сапогах ушёл на мною натоптанную тропу. Я довольно быстро поднялась в монастырь. На улице никого не было. С первой попытки по памяти я нашла столовую. За столом, скрестив ноги, сидели трое, и один лежал на полу. Двоих я уже видела. Один из них голубоглазый Саша сразу узнал меня.

– Ты же была у нас?
– Была почти два месяца назад.
– Вот я же говорю, – обрадовался он.

Мне предложили сначала чай, затем сразу же грибницу. Как я была рада обеду! Тут же за едой я познакомилась со всеми. В ходе разговора мне раскрыли тайну собачьих следов на тропе. Пёс, прозванный в монастыре Рыжим, прибегает с ВГОКа и рыскает по мискам местных собак.

Через какое-то время пришли блогеры Саша и Кристина, путешествующие из Южно-Сахалинска в Сочи в поисках себя. Как и меня, их накормили обедом. Саша устала с дороги и, укрывшись одеялом, уснула на полу. Как нельзя кстати, подоспела баня: после такого тяжёлого пути это то, что нужно. Блогеры от бани отказались, а я нет, пошла с Юлей из монастыря. К вечеру удалось познакомиться со всеми, кто на данный момент проживает в Шедруб Линге: оказалось семь человек, если не считать ламу Докшита.

До конца дня у меня было полусонное состояние, сказывалась дикая усталость. Но от вечерней буддийской практики я отказываться не стала. Три раза поклониться на алтарь, три раза – на место. Сесть в позу лотоса. Представить, как луч света проходит через макушку и выходит через руку, касающуюся края сиденья. Интересно, но хотелось спать. На практике были не все, и когда закончилась медитация, многие уже отдыхали на полу столовой в спальниках. Я быстро подготовила место для себя и, забравшись в мягкий тёплый спальник, крепко уснула до утра.

В монастыре ранний подъём, в шесть часов, порядок одинаков для всех, в том числе и для туристов. Как всегда, на кухне – Юля, готовит кашу на талой воде. Зимой здесь всё на талой воде: еда, чай, умывание, мытьё посуды, баня, стирка. Кристине понравилось накладывать снег в чайники.

– Ничего, что я полный чайник накладываю? – увлёкшись, спросила она.
– Ничего, – не поняв загвоздки ответила Юля.
– Просто снег начнёт таять и вытечет, – искренне пояснила Кристина.
– Ничего, – улыбнулась Юля. – С чайника снега получится примерно треть воды.

Перед завтраком, так же как и в любой другой приём пищи, прочитали мантру. Каждый день в Шедруб Линге много работы. После завтрака долго никто не задерживается, в соответствии с графиком дежурств нужно колоть дрова, топить баню, стирать, готовить, чистить дорожки от снега, таскать стройматериалы с Косьей, кормить собак. Дел много, да ещё нужно не забывать про строительство монастыря. Нам, гостям Шедруб Линга, тоже нашлась работа. Община у буддистов большая: приезжают на один или несколько месяцев, год и более, уезжают. Остаётся много зимней и летней одежды, и вся она хранится в вещевой кладовой. А люди что в городе, что в буддийском монастыре одинаковы: одну вещь взяли, остальные перетряслись, потом не в ту кучу бросили, и в итоге – бардак. Саше, Кристине и мне удалось хотя бы частично упорядочить штаны, куртки и кофты.

Монастырь Шедруб Линг находится на вершине горы Качканар, поэтому электричества там нет. Вернее есть, но оно не так доступно, как в городе. Здесь вдали от города источниками электричества являются генератор и солнечные батареи. Заряжающиеся от них аккумуляторы питают самое необходимое: лампочки и вытяжку на кухне. Блогеры, привыкшие к благам цивилизации, то и дело норовили воткнуть в розетки зарядники от телефонов и с сожалением узнавали, что электричество в них появляется только тогда, когда работает генератор, а такая радость происходит далеко не каждый день. Нет электричества – нет привычных в городе развлечений: пролистываний страниц в социальных сетях, игр на телефонах и ноутбуках, просмотра телевизоров. В редкие свободные минуты в Шедруб Линге развлекаются играми, развивающими мышление. Мне повезло поучаствовать в подобной.

– Давайте поиграем в «Букву П», пока отдыхаем, – предложил тридцативосьмилетний Егор.
– Давай, – радостно согласился Дима из Перми.

Я была на Качканаре полтора месяца назад, Дима тогда ещё здесь не жил. Было видно, что он ещё не привык к физически трудной жизни в монастыре.

– Правила знаете? – спросил Егор у нас, гостей. Получив отрицательный ответ, начал объяснять: – Всё просто. Нужно объяснить загаданное слово словами только на букву «П». Сейчас мы с Дмитрием Санычем покажем, чтобы понятно было.

Дмитрию Александровичу на вид не больше тридцати пяти лет, но почти все его называли по имени-отчеству.

Игра пошла: Егор написал на листке слово, Дмитрий Александрович начал объяснять.

– Поесть, поставить.
– Посуда, – предложила Саша.
– Нет… Поставить поверх посуду.
– Стол, – угадал Серёга.

Листок с новым словом перешёл к нему. Игра оказалась довольно увлекательной. Я тоже отгадала слово и впала в ступор, когда увидела слово «стеклоподъёмник».

– Даже ничего в голову не приходит, – сказала я. Но подумав, начала вытаскивать из себя слова. – Поехать, покрутить повыше, потеплее, покрутить пониже, поддувает.

Мучительно, с трудом, но слово было отгадано.

Настало время вечерней практики. В этот раз мне удалось удачно сесть, скрестив ноги. Занимались как раз тем, о чём я днём читала в книге про медитацию, наугад взятой с книжной полки в столовой. Вёл практику Егор.

– Сидим так, чтобы позвоночник был прямой, – объяснял он мне, остальные были в курсе. – Веки полузакрыты. Смотрим в ту точку в которую выдыхаем. Считаем от одного до семи десять минут.
– Считаю от одного до семи. Потом снова от одного до семи? – на всякий случай уточнила я.
– Да. Готова?
– Можем начинать, – улыбнулась я.

Егор обозначил начало медитации звонким колокольчиком, перевернул песочные часы. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, во… Часто хотелось продолжить ряд, но я вовремя останавливалась и начинала сначала. Только один раз дошла до девяти.

Как и вчера, те, кто не были на практике, готовились ко сну, а кто-то уже спал. Я вышла на улицу, подышать свежим воздухом перед сном. Как хорошо, что здесь это не просто фразеологизм, воздух действительно чистый, слегка морозный. У канатного подъёмника для грузов стоял Илья, его тоже что-то привело сюда после медитации.

– Ты была в кочегарке? – вдруг спросил он.
– Нет, ни разу. А где она? – заинтересовалась я.
– Пойдём, покажу.

Илья шёл сзади, освещая путь телефонным фонариком, и подсказывал, куда поворачивать, в какую дверь входить. Открыв дверь с табличкой «Котельная», я ощутила поток тепла. Илья закрыл дверь и открыл печь, нужда в фонарике отпала.

– Вот этой печью отапливается монастырь, – подкладывая дрова, сказал он.
– Ночью тоже кто-то подбрасывает?
– Да, каждые два часа.

Мы долго стояли перед потрескивающей печью. Юркое пламя мягко обхватывало поленья. Чувствовалось, как всё тело наполняется теплом. И разговор от этого становился тёплым и душевным, почти что у костра. Чувствовалось, что уже много времени, хотя спать не хотелось.

– Наверное, у нас уже отбой, – предположила я.
– Двадцать минут двенадцатого.

Илья натолкал дров под завязку, и мы вернулись в столовую. Свет был выключен, отбой в одиннадцать часов. И какой-то прекрасный человек, оставшийся неизвестным, расстелил мне спальник. Это только казалось, что спать не хочется, я уснула сразу.

Наутро была прекраснейшая погода. Голубое небо. Лёгкий, еле заметный ветерок. Но для Юли этот день был совсем нерадостным: ещё сильнее болела десна и зубы, одолела простуда. Юля попросила меня приготовить завтрак и доверила мне ключ от «святая святых» - продуктовой кладовой. Под её чутким руководством с вызвавшейся помочь Кристиной приготовили еду. Для городских жителей завтрак непривычно сытный: ячневая каша на воде, кругляшок колбасы, кусок хлеба, салат из капусты и картошки, чай. Как обычно, после еды столовая опустела: для кого-то наступило время утренней практики, для кого-то – время работать.

– Вот сейчас надо идти на Верблюда, – глядя через окно на голубое небо, вслух подумала я.
– Правда? – соскочила с пола Саша. – Ты со мной сходишь?
– Схожу. Почему бы и нет? – согласилась я.

Я подобрала в вещевой кладовой валенки, мои берцы совершенно не годились для сугробов, и они нужны были сухими, чтобы идти домой. Мы пошли к Верблюду. Зимой два месяца назад не было столько снега. Нам удавалось проваливаться по колено, а порой по пояс. Саша была в восторге от видов и без остановки просила сфотографировать её. Было действительно красиво, но бывало и лучше. Сейчас не хватало сказочности, деревья были просто прикрыты снегом, было просто голубое небо с такими обычными себе облаками. Но неискушённых туристов завораживает: высота, заснеженные горы вдали, огромные карьеры. А вообще, сказочно – не сказочно, сюда хочется возвращаться снова и снова.

Дальше Верблюда мы не пошли, хватило ума. На высшей точке горы Качканар я была, у памятника Гагарину тоже. А для Саши эти два места, похоже что, значения не имели. Промокнув насквозь, мы вернулись в монастырь. Я решила не дожидаться обеда и собираться домой. Пока я укладывала вещи в рюкзак, Юля рассказывала историю появления Шедруб Линга. Закончив со сборами, я присела за стол, не всё мне было известно.

Я обняла на прощание всех, кого встретила, и покинула монастырь. Погода была шикарная: на голубом небе солнце светило так ярко, что по всему лесу слышалась капель от тающего на деревьях снега. Я вдыхала чистый лесной воздух. И меня, жительницу промышленного города, через какое-то время он начал одурманивать, появилась лёгкая головная боль, но это не помешало получать удовольствие от похода. Я даже распелась на радостях.

Какая же большая разница подниматься в гору и спускаться вниз! Как же много сил дают голубое небо и яркое солнце!

Качканар, ты – мой друг и учитель.