Талант. гл. 4-6

ТАЛАНТ. Гл. 4 - 6.

4) За гранью
Облачно-мглистое утро таило дождь. И он начался с тихого шелеста, наполнившего округу пахучей прохладой. Упали первые крупные капли, и сразу же на землю обрушился ливень.
Александр курил под голубеньким пластиковым карнизом, по которому струйки, стекающие с крыши больничного корпуса, выстукивали не привычную монотонную дробь, а, как ему казалось, весьма оригинальную ритмичную мелодию, некую сольную барабанную партию, весьма похожую то ли на бравурный марш, то ли на похоронный. Ветер всё усиливался. Надрывно и устрашающе шумели деревья в парке. А за его оградой шуршали по мокрому асфальту шины автомобилей…
И вдруг боль, резкая и жгучая пронзила его грудь. В глазах потемнело, и всё окружающее пространство захлебнулось густым мраком. Даже дышать в нём было трудно, и он перестал дышать. Последней мыслью стала: «Вот он – «заслуженный» инфаркт!»
…Сначала мимо его взора проплыла вереница чьих-то багровых ликов на агатовом фоне. Затем чернота заколыхалась и бесшумно распахнулась, словно театральный занавес. Александр увидел мамину улыбку, новогоднюю ёлку в спортивном зале школы, их ребячий штаб в стогу соломы, ежа, который пришёл в сад пить молоко из блюдечка... Он вспомнил, как стащил из бабушкиного кошелька 20 копеек на мороженое, и много других ситуаций из раннего детства, о которых, казалось, давным-давно позабыл... 
Неожиданно Борщевский очутился в каком-то необычном поезде. За окнами - непроглядная тьма. Стучали колёса. При тусклом дежурном освещении всё выглядело как-то блёкло, пыльно и безжизненно. Покачиваясь и держа на руках своего Пирата, он шёл по вагонам полным странных людей: измождённые бледные лица, тёмные круги вокруг глаз, бескровные губы. Никто не спал, не ел, все сидели и смотрели куда-то в пол, себе под ноги. В одном вагоне были старики, в другом - молодёжь, а в третьем – солдаты в полевой форме и с ними пара офицеров.
– Вы что такие грустные, дембеля? – с наигранной бодростью спросил их Александр.
Молчат. В тамбуре двое парней, у одного на шее обрывок верёвки.
– Ребята, угостите сигареткой? – обратился к ним хирург.
– Здесь нельзя курить…
– А ресторан в этом экспрессе хотя бы есть?
– Сами бы «соточку» пропустили. Но, увы…
А вот и проводница: средних лет, но изрядно «потасканная». Глаза ярко и «пандообразно» выделены чёрной подводкой, губная помада с зеленоватым оттенком, тёмные тона одежды. Всё это, как показалось Борщевскому, довольно вычурно. «Ничего себе мода!» – подумал он. Немигающим, каким-то остекленевшим взглядом дама уставилась на притихшего Пирата. «Наверное, нетрезвая...» – рассудил Александр.
– С животными сюда нельзя! – непривычно низким голосом произнесла тётенька. На что Пират громко и недовольно фыркнул.
– Постой-постой, – пробормотала проводница, потерев свой лоб, – этого котяру я знаю, с ним – можно. Ваше место в пятом вагоне.
– Простите, но куда мы следуем? – поинтересовался врач.
– Все новопреставленные следуют… – она оскалилась в несимпатичной хищной улыбке, – на Суд!
– Какой ещё суд? – недоумевающе переспросил Александр.
– Известно какой – Высший и Беспристрастный!
– И как скоро мы туда прибудем?
– У нас нет понятия «времени» и «скорости», – проворчала дама. – Каждый выходит на сороковой остановке. А перед этим всем усопшим даётся возможность подумать о своих прегрешениях. И учти: стоп-крана здесь нет...
 
В поезде действительно отсутствовало ощущение времени, отчего всё происходящее казалось замедленным, вялым и сонным. «Значит, теперь я «усопший» и «новопреставленный», – проплывали в сознании Александра невесёлые мысли. – А где-то там… умники по-прежнему спорят: «Есть ли что-то после нашей смерти? Обкурки.» Итак, ему «дана возможность подумать»… И память услужливо достаёт из своих архивов существенные эпизоды прошлой жизни, чтобы он мог их повторно прочувствовать и переосмыслить...
 «Вот мчится автобус. Мы возвращаемся с морского побережья, где встречали рассвет после выпускного вечера сына. Дети сидят отдельно, взрослые – отдельно. Песни и смех иссякли. Кто-то дремлет, откинувшись на подголовник, а иные – уткнувшись лбом в спинку переднего кресла. За окном мелькают цветущие липы, нависающие над трассой зелёным с позолотой тоннелем. И мы летим по нему, как заблудшие души, к очистительному свету нового утра...
Сегодня мне необходимо было поговорить с сыном, но я не смог. Не получилось. Сначала я хотел сказать всё со сцены, но, послушав речи педагогов, из года в год повторяющих одни и те же «правильные» слова, решил побеседовать наедине. Двадцать с лишним лет назад я сам был таким же выпускником, поэтому прекрасно понимал всё, что он чувствовал. Это – радость и тревога, гордость и растерянность…
Автобус сделал очередной вираж. А мне отчего-то вспомнилась давняя картинка, как я – совсем ещё маленький сижу ранней весной в пальтишке на берегу нашей речки. В низинах кое-где лежит грязный пористый снег и земля сырая, осклизлая. Весёлый и раскрасневшийся отец, ухая и фыркая, купается в тёмной студёной воде, а мне холодно уже оттого, что я просто на него смотрю… Да, папа хорошо плавал, имел спортивный разряд по шахматам и отлично играл в футбол. Только, несмотря на все явные достоинства, я своего родителя долго недооценивал. В наших с ним отношениях бывало всякое: трения и непонимание, «снятие стружки» и серьёзные обиды. Но вот что интересно: дожив до седых волос, я сделался ему за это безмерно благодарен! Действительно, «взрослость» приходит не тогда, когда начинаешь подмечать недостатки у своих родителей, а когда становишься способен их прощать. Всё, за что отец меня прежде распекал и чему учил – пригодилось. Там, где я следовал его советам – оказался на высоте, где ослушался – проиграл. К тому можно добавить, что мы с ним очень похожи. Во всём! И когда сегодня я бросаю мимолётный взгляд на зеркало, то вижу в нём не своё отражение, а его…
Так вот, сынок, детство закончилось, но жизнь продолжается. Вчера ты получил свой аттестат «зрелости», и дальнейшее зависит теперь только от твоих решений и поступков. Кто-то становится взрослым через год-два, а иные до старости могут замешкаться в младенческом возрасте. Потому что легко быть самостоятельным и чувствовать свою исключительность у набитого родителями холодильника. Извини, но кто-то должен был тебе это сказать. А переход в такую желанную взрослую жизнь не избавляет нас от проблем, а только добавляет их. Я и строг был только потому, что знал, как суров и неприветлив мир, в который тебя отпускаю.
Я сам понял это не сразу. Мой отец был военным лётчиком и, испытывая новые типы самолётов, неоднократно попадал в аварийные ситуации, за что даже получил орден. И меня совсем не удивило, что когда я окончил среднюю школу, он сказал: «Сын, выбирай любую профессию, но поступать в лётное училище я тебе запрещаю!» Так я и стал врачом, пойдя по стопам своей матери.
А мама… О ней разговор особый. Как-то ночью, будучи совсем ещё малышом, я хныкал: «Мамочка, ты чувствуешь, как у меня коленочка болит?» «Да, конечно», - отвечала она, и я был уверен, что мама действительно чувствовала мою боль. Строгой она бывала крайне редко. И никогда не могла сыграть эту «роль» до конца. Лишь однажды, рассердившись, она поддала мне половой тряпкой по мягкому месту, но тут же сама расплакалась и бросилась целовать. Для прощения любого моего прегрешения было достаточно просто видимости раскаяния. Я был прощён и обласкан ею даже в тех случаях, когда вовсе не заслуживал этого.
Да, многим мы обязаны своим матерям. Однако привыкаем и принимаем, как должное, их святую любовь, самопожертвование и терпение. Прозреваем же часто тогда, когда уже поздно, но, несомненно, даже в этом есть какой-то сокровенный смысл. Видимо, не случайно жизнь устроена так, что дети хоронят своих родителей. Это – как болезненная, но спасительная процедура для человеческой души. Это учит нас жить по-иному, беречь и ценить каждый свой день, быть добрее и внимательнее по отношению к близким. А разобраться человеку в себе самом подчас важнее, чем исследовать глубины космоса.
О многом хотелось тебе ещё сказать, мой сын, если бы не «чёрная кошка», которая пробежала между нами пару лет назад. Почему мы стали так далеки и кто в этом виноват? Наверное, отец, потому что обязан быть мудрее. Но я обиделся, как девочка с бантиком. И сам себя наказал. А вот, когда всё же решился на главные слова и протянул тебе руку, ты подал мне свою, но не пожал её. Она осталась вялой и мягкой, как пустой рукав пиджака. И взгляд у тебя был удивлённо-испуганным. А «спасибо» ты произнёс, не глядя мне в глаза. Так говорят «прости» или «отпусти». Мне даже показалось, что твои мысли в тот момент были где-то «на луне». Договорить нам не дали твои развесёлые друзья, но я всё же надеюсь, ты понял, что хотел сказать тебе отец.
Спасибо за сатирическую сценку, в которой я без труда узнал нашу семью, и по-иному взглянул на повседневные проблемы. Потом ты поблагодарил нас с матерью и заставил весь зал аплодировать своим родителям, чего я вовсе не ожидал… Знаешь, я тоже хочу стать ближе, и уверен, что это возможно. Я много думал о той истории, что произошла с нами два года назад. Ты прости, я был тогда неправ. И у меня, в связи с этим, предложение: давай, забудем все старые обиды? Что скажешь?
Но вот, промелькнула самая короткая июньская ночь, и наступило новое летнее утро. Мы все очень утомились. Дома, когда ты немного поспишь, я дам тебе прочитать это письмо. Наверное, дам...»

А траурный поезд всё нёсся в ночи. На каждой остановке народу в вагоне прибывало. Печальных и покаянных мыслей тоже меньше не становилось. Вот перед глазами возникла очередная картина из прошлого…
«Кудрявый дымок костра устремился ввысь в чёрный зонтик неба. Я представил, что нахожусь в центре освящённого круга, который защищает меня от всего дурного. Дочка давно спит в палатке, а мне что-то совсем не хочется. Я подбросил в огонь сухих веток, и они вдохновенно запылали, лаская мои протянутые руки волнами тепла. Когда останавливаешься на ночлег вдали от «цивилизации», то над головой начинаешь замечать гораздо больше звёзд, потому что темень в лесу такая, что боишься заблудиться и потеряться, коль единственный источник света – костер, вдруг потухнет. Поэтому я спешу подкладывать в него, ломая о колено, заготовленные сучья.
А какая вокруг безбрежная и бездонная тишина! Порой кажется, что от неё можно оглохнуть. И какой здесь вкусный бодрящий воздух! Приправленный дымком и туманом, он будто самотёком проникает в лёгкие через невидимые в груди поры. Это освежает и одновременно успокаивает. Создаётся ощущение полной гармонии с природой и я, замирая от восторга, стараюсь прочувствовать и запомнить эту дивную ночь.
«Проснись, родная! Посиди со мной, полюбуйся на эту чудесную ночь!» - но дочка молчит. А вчера вечером могла случиться гроза. К счастью, тучи прошли стороной. Только почему же «к счастью»? Что плохого в небольшой буре, когда есть надёжная палатка? В лесной чаще даже сумасшедший ветер совершенно не страшен. Пролился бы дождь, а после него воздух стал бы ещё чище и свежее, чем теперь. Я представил звенящие струи, в печальную мелодию которых вплетается тихое пение листвы, и не увидел в этом причин для печали. Меня радует любая погода. Взгрустнуть можно от воспоминаний. Например, сейчас я сижу у костра и словно разматываю тугой клубок мыслей в отдыхающей от городского гама голове. Образы прошлого становятся всё отчетливее, наконец, окончательно проявляются и оживают. И мне нестерпимо хорошо, в груди поселяется покой и радость. А надо мной мириады звёзд, которые хотят, чтобы я задрал голову вверх и неотрывно глядел на них. Восхищался ими, слушая их нежный перезвон. Но, когда мы вернёмся домой, то каким-нибудь слякотным ветреным вечером я налью себе чашечку ароматного чая или бокал чего-то более соответствующего, приглушу свет, закрою глаза и вспомню нынешнюю ночь. Вот тогда пусть и накатывает тихая грусть. Вместе с сожалением о том, что в жизни, как и в природе, ничто и никогда не повторяется в точности.
Я помешал догорающие головешки изогнутой палочкой, прикурил от её тлеющего кончика и устроился удобнее на стволе поваленного дерева. Как же редко нам удаётся остановить бег времени и вот так, со стороны, взглянуть на свою жизнь... Я понимаю, дочка, что ты очень устала. Тебе необходимо отдохнуть и набраться сил. Но мне так нужно с тобой поговорить. Поболтать ни о чём и обо всём. Ты уже выросла, и готова выпорхнуть из родительского «гнезда», но для отца – всё равно ещё ребенок! И приласкать порой хочется и остеречь. Ведь я догадываюсь о проблемах твоего возраста. Давай поступим так: побеседуем заочно. По крайней мере, я разберусь в собственной душе. Только с чего же начать?
В эту самую минуту даже показалось, будто ветви деревьев перестали покачиваться, словно желая послушать мою исповедь. Я же вспомнил, как брал маленькую дочь на руки и медленно вальсировал с ней по комнате или сажал кроху на раму велосипеда и возил по окрестностям городка, придумывая разные истории о птичках и зверушках. Но нет, о своих отцовских чувствах я, пожалуй, рассказывать не стану: не люблю и не умею. Лучше поговорим о тебе, дочка.
Возможно, ты замечала, что совершенная красота ни в природе, ни в людях нас отчего-то не прельщает. Для того чтобы заслужить наше внимание в безупречной гармонии должна присутствовать какая-нибудь крошечная незавершённость. Знать, поэтому идеальных людей не существует. С другой стороны, всё то, что дарует нам Создатель – прекрасно. А если так, то нужно уметь подчеркивать свои достоинства и развивать у себя хороший вкус. Причем упражнять его постоянно. Твоя красота, прежде всего, в самой молодости, чистых помыслах и добрых поступках. Только эти качества способны подарить уважение, настоящую дружбу и истинную любовь. А вот у яркой внешности и счастья, откровенно говоря, нет ничего общего. И ни при чём здесь длина ресниц и объём талии.
В подвешенном над костерком котелке рассерженно забулькала вода. Натянув на пальцы рукав свитера, я снял кипяток с огня и бросил в него щедрую щепоть заварки.
…Так вот, – продолжил я свою мысль, – коль испытываешь потребность достичь каких-либо высот, представь себе, что ты уже на вершине. Ведь уверенность в собственных силах важнее, чем их реальное наличие. Пусть наша жизнь не сказка, но если твердо себе сказать: «Всё будет хорошо!», то желаемое непременно исполнится. Главное – это здоровье, и если оно есть, то никаких проблем не существует в принципе: просто честно трудись и всё сложится наилучшим образом. Не кисни у окошка в ожидании принца на белом коне, не решай мировых проблем и не ищи путей к успеху, достатку, гармонии и подобной ерунде. Постарайся не потерять луну, считая звёзды! Живи, сохраняя душевный покой, а придёт время, и розы распустятся сами. Лучше купи себе обновку на деньги, отложенные на чёрный день, чтобы он вообще никогда не наступил.
Завтра мы продолжим свой поход, и, вероятно, увидим много новых красивых мест, которые останутся в нашей душе и памяти. Никто не возвращается из странствий таким, каким он был прежде. Только бы ничего не упустить из виду… Вот у самых моих ног из травы выглядывает одуванчик. Днем пушистый словно цыплёнок, сейчас он кажется небольшой кисточкой задумчивого художника, кончик которой обмакнули в жёлтую краску. Возможно, этот цветок понимает в жизни больше, чем все мы…
Как же щедра и талантлива наша природа! Нет, она – гениальна! Скоро наступит новое утро, умытое серебристой росой и великолепное в своём спокойствии. Сначала на горизонте появится багрово-красная полоска, затем она станет розовой, потом оранжевой, а дальше солнце, будто из-под одеяла, выглянет из-за горизонта и животворящим светом наполнит всё окружающее. И бабочка королёк, одна из главных примет летнего счастья, вновь будет покачиваться на тяжёлом бутоне репейника. Невзрачное колючее растение и красавица бабочка… Что их связывает? Или это – секрет? У природы много подобных секретов: зелень лугов и синь пруда, в котором отражаются белоснежные громадины облаков. Вся эта задумчивая идиллия рассыплется с наступлением дня на осколки повседневных забот, чтобы следующим утром воскреснуть вновь. Светило, которое теперь просыпается рано, а заходит так нескоро, любуется нашим миром, словно искушённый живописец, желающий, прежде чем погрузиться в сумерки, вволю насладиться тёплыми на выдохе дня красками лета...
Небольшой костерок стал потихоньку чахнуть, только яркие впечатления от прошедшего дня погаснуть никак не могут и не отпускают меня спать. Да и как можно уснуть в такую ночь, когда с тобой говорит Вселенная, а вокруг ни одной живой души? Схожу-ка я лучше за сухим валежником…»

И вот, неожиданно в проходе вагона появилась проводница и заявила:
– На следующей остановке тебе выходить. Кота своего не забудь…
– Ну, наконец-то. Я готов, – Александр взял Пирата на руки и двинулся к тамбуру.
 
5) Суд
Было невозможно понять, где всё происходит: в помещении или на вольном воздухе? Стен и потолка «здесь» не было, неба и земли – тоже. Всё вокруг окутано густым туманом. Никакого пения райских птичек. Звенящая тишина. Пожалуй, тут она более всего уместна. И отчётливый запах полыни! Такого, казалось бы, не могло быть в данном месте...
Внезапно к Александру пришло осознание того, что он думает и даже изъясняется ощущениями. Подобное применимо, разве что к музыке, которая, по сути, является гармонией звуковых эмоций. Ведь слова – весьма условные и неточные эквиваленты наших чувств. На деле истинных «слов» оказалось в десятки раз больше, чем в обыденной жизни, то есть возникло множество новых понятий, которыми в нашем мире и обозначить-то нечего. Но, тем не менее, за любым из них вырастали удивительно красочные образы и картины. Кроме привычных для человека ощущений разум отчётливо улавливал и массу иных, но объяснить их не представлялось возможным. Каждое подобное впечатление что-то означало и чем-то являлось, но поскольку аналогов им в нашей реальности нет, то и описать их было невозможно. Вы можете представить себе слова, воспринимаемые не слухом или зрением, а обонянием, осязанием и вкусом? Причем, именно – слова, с чёткой фонетикой и смыслом, а не набор сумбурных сигналов или символов…

Старик в свободных белых одеждах недвижно восседал на большом сером камне. Длинные седые волосы и густая борода. Его пронзительный взгляд ощущался через всё пространство. Александр почувствовал его на себе и, словно волна кипятка излилась сверху вниз по коже головы, груди и живота, рук и ног.
– Я знаю тебя, лекарь, – устало проговорил Старик. – Тебе пятьдесят лет и твой срок пребывания истёк. Поэтому ты умер…
– Кто и почему так решил? – опешил Александр. 
– Тот, кто в своё время отправил тебя в ваш мир. Нам известно, что ты, не считая рутинных операций и работу ассистентом, доподлинно спас ровно сто человек, за каждого из них положено даровать по одному году жизни, то есть тебе было отмерено сто лет... 
– Никогда бы не подумал, что продолжительность жизни хирурга измеряется количеством его пациентов, – растерянно пробормотал Борщевский.
– …Но за это же время, – невозмутимо продолжал Старик, – ты потерял четверых. Двух – по независящим от тебя причинам, а двоих ты был обязан спасти. За них снято пятьдесят лет. В остатке тоже пятьдесят. Так что – пришла пора… Желаешь что-нибудь сказать?
– Но это – до обидного мало! – в отчаянии воскликнул Александр. – Мне кажется, несправедливо забирать двадцать пять лет жизни за гибель безнадёжного пациента. Столько у нас даёт суд за преднамеренное убийство при отягчающих обстоятельствах! А у меня были просто досадные ошибки. С кем не случается?
– Всё не так «просто», как ты думаешь, - нахмурился Старик. – Не надо путать земной суд и Наш. Да, просчёты бывают у всех, знать, поэтому мало кто из вас перешагивает вековой рубеж… Поскольку твоя миссия завершена, то оперировать ты уже никогда не будешь, но Я мог бы дать тебе возможность загладить вину. – И куда-то в сторону: – Хочу заслушать свидетеля защиты.   
После этих слов кот вздрогнул и спрыгнул с рук Александра. Упруго распрямившись, он стал молодым и стройным брюнетом в безукоризненном чёрном костюме и белоснежной сорочке. Его вполне можно было назвать привлекательным, если бы лицо не портил шрам через весь лоб и чёрная накладка на левом глазу.
– Не может быть! – вырвалось у изумлённого Александра. – Ай, да Пират!..
– Свидетельствуй, Божья Тварь, – приказал Старик, обращаясь к новоявленному.
– Ваша Справедливость, – заговорил тот певучим бархатным голосом, – подсудимый – мой приёмный отец. Прошу Суд учесть тот факт, что он спас и мою жизнь. Пусть я не человек, но за данный поступок он также заслуживает снисхождения! Этот по-настоящему добросердечный муж меня вылечил, выходил и научил всему, что я знаю и умею. Хочу также добавить, что отец отказался меня кастрировать… – заступник потупился и переступил с ноги на ногу, – за что я ему также безмерно благодарен.
Наверное, Судье понравилась подобная речь, потому что Он чуть заметно улыбнулся.
– Хорошо, Я это учту, – ответил Он Пирату, а затем перевёл свой умный и спокойный взгляд на Александра. - Как ваятель в грубом и бесформенном куске гранита видит черты и формы прекрасного тела, так же и я пытаюсь разглядеть в тебе лучшее. Скажи, что полезного ты не успел совершить за свою земную жизнь?
– Я всегда мечтал написать честную и добрую книгу, – неожиданно для самого себя произнёс Александр.
– Что ж, это – действительно важное и нужное дело, – промолвил Старик. - Почему же не написал? 
– Ваша Справедливость, мне постоянно что-то мешало, и совершенно не было времени. Поэтому я собирался заняться этим на пенсии.
– О чём же будет твоя книга? – спросил Судья.
– Пожалуй, о смысле Жизни…
– Вот так – не больше и не меньше? – удивился Старик. – Вижу – дерзновения тебе не занимать, а хватит ли знаний, сил и терпения?   
– После всего того, что со мной случилось, я уверен, что хватит, – твёрдо ответил Александр.
Судья задумался, прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что Старик задремал. Наконец Он заговорил:
– Творец создал человека по своему образу и подобию, следовательно – каждый из вас тоже обязан быть творцом. Все люди обладают скрытыми талантами, о которых часто даже не подозревают. Но из-за вашей гордыни и лени эти уникальные способности обычно остаются невостребованными... – Старик горестно вздохнул. – А врачи – сословие особое. Уверен, тебе знакомы имена Гиппократа и Парацельса, Авицены и Навои, Нострадамуса и Коперника. Это – далеко неполный перечень. У всех лекарей неплохо получалось излагать свои мысли. 
А теперь слушай Меня внимательно. Я не могу изменить Законы Мироздания, но имею возможность облегчить твою участь и дать возможность искупить многие грехи. Я поступлю так: учитывая смягчающие вину обстоятельства, дарую тебе один дополнительный год жизни...
Александр просиял и был уже готов произнести слова благодарности, только Судья остановил его жестом руки, дав понять, что самое главное Им ещё не сказано.
– Согласно Всеобщему Кодексу Справедливости, каждое происходящее в Мире событие вызывает разделение Вселенной. Это означает, что любой исход всякого деяния – существует, но для каждого предусмотрена своя реальность. Ты попал в ту Вселенную, в которой пациент умер. Я же отправлю твой разум туда, где вы оба остались живы. К тому же там у тебя появится возможность стать известным писателем. Как ею воспользоваться – решай сам. И если за указанный Мной срок ты создашь что-то действительно мудрое и необходимое людям, Я продлю наш Договор ещё на год. И сделаю это столько раз, сколько потребуется. Впредь именно так тебе придётся зарабатывать дни и годы жизни. Таково Моё решение, а теперь – возвращайся!
И вновь всё поплыло перед глазами Александра. Тело сделалось невесомым, и как бы ненастоящим. А внутри себя он ощутил лёгкое покалывание, словно разноцветные, звенящие и горячие искры пчёлами кружили под кожей, щекоча её и ища выхода…
 
Очнулся он на крыльце больничного корпуса под тем же карнизом. В руке сигарета, истлевшая до самого фильтра. Дождь недавно закончился, и вот-вот должно было выглянуть солнышко. И, действительно, через минуту оно приветливо засияло на всю округу. Что же с ним произошло на самом деле? Правда ли всё то, что он видел и слышал? Как ему теперь быть с этими знаниями и что предпринять дальше? Первым делом врач прислушался к своему телу: никакой боли или слабости он не чувствовал. Напротив, ощущал бодрость и силу. Можно было идти домой, но Александр не спешил. После всего пережитого, ему следовало собраться с мыслями. А тем временем…
Умытое утро, как рушником, утёрлось радугой, высушило свежим ветерком причёски деревьев, оправило, глядя в зеркала лужиц, свой многоцветный осенний наряд, и день продолжился. О чём-то судачили птицы, звенел трамвай, работал метлой дворник, а на алой ягодке шиповника висела крупная капля. Она вздрагивала, как живая, и переливалась нежными красками, словно вместе с Александром, который  невольно ею залюбовался, радовалась своему рождению. Да вот незадача, спустя мгновение капля сорвалась и, сверкнув словно слезинка, шлёпнулась на обшарпанную стену, где через минуту, от неё не осталось и следа. Так же судьба шутит порой и с нами... Александру захотелось крикнуть: «Люди, как же скоротечна жизнь! Тихо и незаметно уносятся в никуда наши лучшие дни и годы. Жить надо сегодня и сейчас, а не когда-нибудь потом. Это я теперь знаю точно».
Но тут из-за угла здания появилась грузная фигура Диван Диваныча. Неуклюже перешагивая через лужи, он направился к Борщевскому. На его лунообразном лице играла счастливая улыбка.
– Привет, Саша-Миша! Я только что узнал, что ночью ты сделал очередную виртуозную операцию! Человека с того света вытащил! Я всегда говорил, что ты – большой талант! От всей души поздравляю!
– Спасибо, дружище. Это тем более приятно, что ты – человек с огромной душой, – намекнул Александр на габариты собеседника. В то же время он понял, что Старик сдержал своё слово.
– А ещё я слышал, – продолжал Диваныч, – что вчера пришёл приказ о твоём новом назначении.
– Каком ещё назначении? – искренне удивился Борщевский.
– Да хватит уже скрытничать, – хитро подмигнул Диван Диваныч. – Замом в управление здравоохранением. Ты там смотри, не забывай нас. Когда приступаешь к исполнению своих обязанностей?
– Вот отгуляю отпуск за два последних года и сразу же возьмусь, – ответил Александр первое, что пришло ему на ум.

6) Эпилог       
Деньки по-прежнему стояли тихие и ясные. Воздух был настоян на солнечном свете, запахе хвои и прелых листьев. Но краски сентябрьской акварели уже начали приобретать более холодные тона, потускнели, набухли и смазались. Ветер небрежно срывал золотые монетки с деревьев и кружил их над землёй. Шурша этим богатством, он дарил прохожим печальную музыку. Недавняя радость постепенно сменялась лёгкой грустью, но грусть эта была светлой.
Прежде Александр мечтал избавиться от повседневной суеты и спешки, хотел перевести дух и попросту выспаться. Видимо, поэтому кто-то «там» решил поместить его на новое место службы, в эдакую «мирскую келью», где не будет больше бессонных дежурств, ночных операций и умирающих больных. Теперь у Борщевского не стало ничего, что могло бы помешать плодотворному творческому труду. Дни тянулись размеренно и относительно спокойно. Но что вы думаете? Дело застопорилось! Никаких идей и интересных мыслей в голове! Оказалось, что он не может вытерпеть наедине с самим собой и своими пустяковыми думами более часа. Ему становилось противно, а порой – страшно. Все возвышенные помыслы о писательской деятельности не выдержали испытания реальностью. Бывший хирург никогда не думал, что покой может быть таким мучительным, и его душу обязательно должно что-нибудь будоражить. Александр выбегал из кабинета и слонялся по офису, ища пустого общения, лишь бы скоротать время. Вот же беда: его мутило от собственной никчемности до физического недомогания и полного отвращения. Трудно всё это описать, но ощущение было такое, что весь он, словно из пазлов, состоит из каких-то проблем, а если их забрать, то начинается мучительное умирание. Оказалось, что Александр не умеет жить без трудностей! Когда они у него имелись, он чувствовал себя нормально: становился предельно собран и решал, как их преодолеть, боролся, выпутывался, находил выход. И это была жизнь! Теперь же он не понимал, как можно существовать без проблем, оставаясь счастливым и работоспособным. Он сразу терялся, делался пуст, был – никто! Вот такая нынче происходила в его душе борьба и такие искушения. Возможно, кто-то «там» захотел чуть-чуть приоткрыть ему истину и показать, что на самом деле представляет собой подлинный писатель. Оказалось, он - настоящий монах-отшельник, а это – величайший духовный подвиг!
Ожидало Александра и ещё одно горькое разочарование. Как выяснилось, вдохновение – это всего лишь миф, красивая сказка. Бесполезно сидеть и ждать, когда оно к тебе «пожалует» (ведь можно и не дождаться). Его, как красивую, но капризную даму, необходимо уметь самому приглашать в гости. Только тогда возможен и результат, и успех, и признание. В конце концов, Борщевский понял, что вдохновение – это всего лишь «желание» помноженное на «усердие». Другими словами – трудолюбие. А всё мало-мальски значимое в жизни совершается вопреки тяжёлым внешним обстоятельствам и только благодаря нашим усилиям воли. Когда человек начинает понимать, что всё хорошее и плохое в судьбе зависит только от него самого, вот тогда и начинаются перемены к лучшему. Это стало его очередным важным открытием.

«Итак, с чего же начать? – размышлял Александр, сидя дома на своём диване, и пристроив на коленях ноутбук дочери. – Пожалуй, прежде всего, мне предстоит решить: хочу ли я жить? Конечно, хочу! Ведь жить намного интереснее, чем не жить. Стану ли я за это право бороться? Несомненно! Но для чего человек приходит в наш мир? Зачем появился на белый свет я? Так сразу не скажешь… Вот и постараюсь найти ответ на данный вопрос. Пожалуй, именно об этом будет моя книга!»
Как известно, жизненный цикл крупных черепах достигает трёхсот лет, бабочек – один день. А сколько живёт обычный человек? Оказывается, ровно столько, сколько хорошего было сделано им за всю жизнь. Вот почему среди нас не так много долгожителей. Очень грустно в пятьдесят лет понять, что ты не накопил ничего, кроме материальных благ. Теперь-то Борщевский знал, что когда человек уходит навсегда, то не может забрать с собой ничего: ни деньги, ни машину, ни дачу. Он предстаёт перед Создателем лишь со всеми своими грехами или же добрыми делами. Однако у каждого остаются его воспоминания, которые нельзя выбросить или украсть, которые никогда не обесценятся. И чем их больше, тем богаче человек!
Да, по-иному думает и чувствует тот, кто побывал «по ту сторону». Увиденное «там» делает жизнь необычайно ценной и осмысленной, а ощущения от этого становятся острее и тоньше. Все мысли, словно просеяны, и на поверхности остаются лишь самые важные. Прежняя погоня за сиюминутным кажется глупой и ужасно мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью. Вот и Александру пришла пора остановиться, осмотреться и задуматься. «Зачем мы болеем, страдаем и умираем? Какой урок необходимо из этого извлечь?»
И вновь какая-то очень важная мысль, пребывающая на самой поверхности, была готова выкристаллизоваться в его сознании, но постоянно ускользала при малейшей попытке сосредоточиться. А умница Пират преспокойно лежал на подушке рядом с хозяином, всем своим видом заверяя: «Не сомневайся: всё будет хорошо. Соберись и поработай мозгами. Жаль, что люди такие нетерпеливые. Вот мы, коты, умеем ждать…»
У Борщевского, конечно же, был некоторый опыт написания научных статей, и стишками он в юности тоже баловался. Правда, тогда Александр был совсем другим – обладателем прекрасного зрения и одновременно… слепым. С тех пор многое изменилось, но теперь от него требовалась серьёзная книга, бестселлер! А вдруг ничего не получится?
«Как говорили древние: «Debes, ergo potes» , – подбадривал он себя. – Не всем дано, но многим хочется донести до других людей свои мысли. К тому же выразить всё настолько изящно, чтобы их обязательно дочитали до конца, правильно поняли и с благодарностью вспоминали. Но как такого добиться? Рассчитывать на то, что читатель будет непременно дружелюбным и доброжелательным – наивно. Значит, всё нужно сделать безупречно, а это – непростая задача.
Попробую подойти к проблеме с другой стороны. Что мне самому нравится читать? Какие книги? Во-первых, я непременно должен поверить всему, что сообщает мне автор. А так случается далеко не всегда. Сюжет может казаться, сколь угодно фантастичен и невероятен, но он обязан быть непротиворечив и логически выверен. Во-вторых, мне необходимо кого-то из персонажей полюбить. Этого добиться ещё сложней. Ну, и третье – весьма желательна колоритная лексика, иначе читать не интересно. Порой написано настолько безукоризненно и по сюжету, и по стилю, что не придерёшься, да только мне представляется, что ем чрезвычайно аппетитное блюдо, но без соли. А так хочется посолить и поперчить, но на столе ничего этого нет. Вот, кажется, обозначились и первые требования к моей будущей книге! – обрадовался Александр.
 Современная литература – это очень сокровенная, душевная и личная поэзия или проза. Пожалуй, форма в ней отходит на второй план, а на первом остаются эмоции и ощущения писателя. Крайне важно заставить читателя испытать то же, что и сам автор, «со-чувствовать» ему, «со-переживать» и «со-страдать». Клишированными оборотами и пафосными выражениями этого добиться невозможно! Следовательно, придётся так описать жизнь героев, чтобы читатель сам ломал голову: кто же всё-таки перед ним? Какой масти и достоинства брошенная на стол карта? И кто он сам? Пусть человек целиком и полностью окунётся в поток чужого бытия и в какой-то момент даже перестанет различать, где его собственные чувства, а где – мои? 
Да, своего читателя необходимо привлечь и удержать, но не за грудки, а за душу! Следует обязательно поделиться с ним своим удивлением и восхищением, радостью и печалью, поддержать в невзгодах и подарить ему свою любовь…»
И тут его осенило: «Вот, именно – Любовь!» Эта мысль блеснула, словно отточенный скальпель хирурга. Порой бывает, что вопрос, на который вы долго и мучительно искали ответ, внезапно становится ясен, как божий день. Знать, тот, кто ведёт нас по жизни, позаботился, чтобы человек открыл для себя то, что прежде не приходило ему в голову.
 Александр вдруг вспомнил, как лет десять назад стал свидетелем примечательного события. Тогда он совершенно случайно попал на финал детского фестиваля брейк-данс. К слову, это – очень динамичное и захватывающее зрелище, но рассказ не о нём. Так вот, в первом ряду, держась за руки, сидели родители десятилетнего мальчика, который в итоге и стал победителем конкурса. Мама и папа, как и прочие зрители, увлечённо «смотрели» на сцену, переживали, аплодировали. Ничего примечательного в их внешности не было. И то, что они не такие как все, стало ясно лишь после награждения призёров, когда заботливый сын стал бережно выводить их из зала. Его родители оказались… абсолютно слепыми! Вот он, пример истинной Любви! Чувства удивительной силы, способного даже слепцов делать зрячими! В чём, как не в Любви смысл всей нашей жизни?!»
Неожиданно в комнате запахло полынью. Это Пират, вернувшись с прогулки, принёс в зубах зелёную веточку. Её необычный запах обладал свежим, бодрящим и одновременно деликатным характером, дарил ощущение умиротворения, спокойствия и душевной гармонии. У Александра часто так бывало, какой-то звук или запах воскрешали в уме целостную картину, даже череду забытых образов. Вот и сейчас он припомнил все свои необыкновенные впечатления и переживания накануне Суда. В его душе всё перевернулось и словно вновь встало на свои места. Блёклый и скучный мир преобразился, стал казаться добрым и славным. Радость девятым валом захлестнула его. Теперь он так любил всё, что его окружало: своего кота, жену и детей, книги на полках, старый дуб под окном и даже непутёвых соседей! Весь мир буквально звенел и переливался золотым светом Божественной Любви! Но она, Любовь требовала поделиться ею с окружающими. Тогда он бросился к ноутбуку, и пальцы застучали по кнопкам клавиатуры...
Засыпал Александр под утро, порядком утомлённый, но с улыбкой на губах. Впервые, за много лет, он был по-настоящему счастлив. Рядом довольно урчал его любимый Пират. К тому же смысл жизни оказался ужасно прост: надо научиться любить – и тогда возможности человека становятся безграничными, а все сокровенные желания сбываются, если, конечно, никого не обманывать, никому не завидовать и не желать зла. Так всё просто, и так всё сложно!
 А недавно в доме Борщевских произошло ещё одно важное событие. Сначала кот на два дня пропал из дома. Такой грешок водился за ним и прежде, поэтому хозяин сильно не обеспокоился. Но после своего отсутствия Сынок принёс в зубах маленького котёнка, которого, очевидно, потрепали во дворе собаки. Мордочка у трёхцветной малышки была в засохшей крови, она дрожала всем телом и жалобно пищала. Пришлось её мыть и лечить. Ну, а потом… Не выбрасывать же бедняжку обратно на улицу? Теперь молоденькая кошечка также живёт у Александра, и стала его любимой Внучкой.
(конец) 2018 г.