Размышления

Экспозиция

 Северная Италия, Ломбардия, небольшой городишко Сондрио.
Teatro Sociale di Sondrio — общественный театр города Сондрио, теряющийся в гуще невысоких многочисленных домов, из окон которых доносятся ритмы современной, орущей музыки. Путешественник, заброшенный духом авантюризма в этот покинутый деньгами уголок, легко спутает здание театра с местной администрацией, а то и домом зажиточного итальянца. Архитектурные погоны, демонстрирующие исключительность и обособленность, были сорваны после недавней реконструкции, и демократия поделила звёздочки между каменными жителями центральных кварталов.
 Если раньше театр как символ высокой культуры выделялся на городской физиономии мерцающим и проникновенным взором искусства, то теперь серость и унификация — трудолюбивые соратники так называемой «власти народа», — вселившись в опростившихся Барму и Постника, воздвигли обезличенный, отштампованный на заводе по примитивному лекалу храм собственной немощи.  Жадное, завистливое единообразие непременно ослепит мало-мальски способных зодчих, дабы те не осознали масштаб собственного падения и не вернули городу его лицо и пылающий взор, заменённый на пустоту выколотых глазниц.
  Впрочем, вальяжно шествующих местных жителей, показывающих все прелести поддельной одежды от известного кутюрье, вопросы экстерьера и интерьера театра ничуть не занимали.
 Платья, костюмы, шляпы, башмаки, ленты, часы, причёски, носки, кольца, ожерелья — вся мешанина неотъемлемых человеческих атрибутов спешила к театральным зеркалам, желая вновь убедиться в неотразимости и безупречности своего образа.
 Упорядоченный хаос аксессуаров  разглядывал себе подобных через увеличительное стекло, сравнивая и оценивая звёздные скопления украшений, переливающихся дешёвым блеском. 
 В театр, поклонившийся своей этимологии (театр — «место для зрелищ»; греч.)  и признавший её главенство над своим предназначением — возвышать человека,  бежали праздность, хвастовство, чревоугодие, себялюбие, пошлость, леность…
 Зрелищное, увеселительное местечко околдовывало своими прелестями всех, кроме Человека; только он не бежал в широко распахнутые двери Teatro Sociale di Sondrio.

Акт 1
Действие 1

Зритель №1 (обращается к Зрителю №2). Надеюсь, не растянут на два акта.
Зритель №2 (смеясь). Так что надеяться-то, когда у тебя в билете написано: трагедия в двух действиях.
Зритель №1. Porco Dio! (чёрт возьми — итал.) Ещё и трагедия. Мне бы время как-то скоротать, а то всё привычное до жути надоело.
Зритель №2. Как ты билет покупал? Ты даже не знаешь, на что идёшь!
Зритель №1. Иду на казнь. В профсоюзе дали билет, я и пошёл. Его же отреставрировали?
Зритель №2. Кого? Вон то здание профсоюза?
Зритель №1 (разозлившись). Да нет же, театр.
Зритель №3 (неожиданно врывается в разговор). Совершенно верно, отреставрировали.  Мебель новая, вся сияет. Сиденья — настоящее наслаждение, одним словом, удобство неописуемое.
Зритель №1 (растерянно). Да-да, починили театр, слышал, слышал. Только вот спутал с профсоюзом.
(Все дружно смеются).

Действие 2

Зритель №4. Говорят, тут хорошее место для знакомств. Не хочешь, а?(толкает подругу).
Зритель №5. То-то я и вижу, что ты принарядилась. Удивительно красивое платье. Где брала?
Зритель №4. В недорогом магазинчике рядом с домом. Нравится?
Зритель №5. Да, оно чудесное. Я бы познакомилась, но плохо выгляжу.
Зритель №4. Брось, ты всегда прекрасна. А если здесь есть бар, то ты для любого будешь прекрасна вдвойне (весело смеётся).
Контролёр. Ragazze (девушки — итал.), ваши билеты, пожалуйста.
(Девушки подают билеты).
Контролёр (с натянутой улыбкой, скрывающей презрение).  Извините, но ваш спектакль был днём. В вечерний сеанс у нас трагедия «Размышления».
(Недовольные девушки уходят на рынок, примыкающий к театру).

Действие 3

Зритель №6 (эмоционально жестикулируя). Ну и зачем мы идём на этот спектакль? Ты же не знаешь, кто такой этот Массне, ты не слышала ни разу его «Размышлений»…
Зритель №7 (перебивает Зрителя №6). И не хочу слышать! В конце концов, мы же пара, мы должны куда-то ходить.
(Зритель №6 пожимает плечами).

Действие 4

(Зритель №8, пожилой старик в чёрном фраке, сопровождает Зрителя №9, интеллигентного мужчину, приехавшего из Франции).
Зритель №8. Да, это, конечно, не театр в Милане, но я вас уверяю, что вам понравится.
Зритель №9. Посмотреть спектакль, в котором, как в реке Адда, отражается жизнь моего уважаемого соотечественника, — это истинное наслаждение.
Зритель №8. Но я бы предостерёг вас от каких-либо ожиданий. Вы человек столичный и видели многое, так что отнеситесь снисходительнее к сегодняшнему спектаклю.
Зритель №9 (театрально кланяется и снимает шляпу перед Зрителем №8). Я прислушаюсь к вашим советам. Вот только моя строптивая книга, боюсь, глуха ко всяким предостережениям с вашей стороны.
Зритель №8 (притворно выражает досаду). Совсем забыл! О чём вы решили написать на этот раз?
Зритель №9. О, ничего интересного. (лукаво посматривает на Зрителя №8).  Труизм, выраженный ещё Шекспиром.
Зритель №8 (льстит). Но разве ваш неутомимый гений способен растрачивать себя на банальные темы?! Во всех ваших трудах вы освещаете старое лучом совершенно нового.(В сторону). Я, честно сказать, ни один так и не прочёл. 
Зритель №9 (скрывая довольную улыбку). Что же нового скажу я, когда «Весь мир — театр./ В нём женщины, мужчины — все актеры. / У них свои есть выходы, уходы, / И каждый не одну играет роль».
Зритель №8 (допускает намеренную ошибку, чтобы насмешить уважаемого гостя). Так вы ещё и стихи сочиняете?
Зритель №9 (громко смеётся). Бросьте, это же Шекспир. В моей книге я хочу рассказать о тысячах сценах насилия, убийств, катастроф, любви, ненависти, ставших для нас, обывателей, всего лишь зрелищем, спектаклем, если угодно. Мы только и делаем, что наблюдаем за жизнью, а не принимаем в ней живого участия. Наши роли расписаны вплоть до мельчайшей реплики, всё, что мы выбираем, уже выбрано за нас.
Зритель №8. Кто же за нас сделал выбор?
Зритель №9. Журналисты, политики, эксперты всякого рода. К примеру, напишет театральный критик, что постановка «Размышления» в театре города Сондрио — шедевр, тут же зритель перескажет это в разговоре своему другу, такому же зрителю, чья жизнь представляет собой череду заранее определённого круга событий.
Зритель №8 (с преувеличенным восторгом). Чрезвычайно интересно! И какие же события моей жизни уже определены?
Зритель №9 (поджигает сигару и бросает надменный взгляд на Зрителя №8). То, что вы жили, живёте и будете жить, как размалёванная, одураченная марионетка-потребитель, вписанная в общество спектакля и приносящая себя самого в жертву новому богу — Зрелищу.

Акт 2
Действие 1

 Кулисы театра. Суматоха, всё в непрерывном движении. Последние приготовления к представлению. Начинающие актёры взволнованно проговаривают свои реплики вслух. Актёр №1, мужчина лет сорока, играющий главную роль — композитора Жюля Массне, плюхается в мягкое кресло и откупоривает бутылку белого вина из Португалии. Актёр №2, по сценарию трагедии «Размышления», наставник Массне, подставляет бокал. Удивлённые актёры второго плана недоброжелательно поглядывают на Актёра №1 и Актёра №2.

Актёр №2 (вздыхая). Почему португальское?
Актёр №1. А какая разница в наши времена: что португальское, что итальянское, что испанское… (делает глоток). Это раньше были страны, сейчас — сплошная масса.
Актёр №2. Меня всегда забавляло такое размышление: вот  великие люди, скажем, философы, писатели, поэты, они ведь постоянно критиковали время, в которое жили, видя пусть не сам идеал, но его признаки в прошлом.
Актёр №1. Ну и что?
Актёр №2. А вот то, что мы во многих вещах возвращаемся к истокам, например, в девятнадцатый век. А он-то, этот девятнадцатый век, себя ненавидел.
Актёр №1. Как ненавидел? По-моему, люди всегда себя любили.
Актёр №2 (негодуя). Болван ты! Как только дали тебе главную роль? Вот Актёр №5, талантливейший парень, которого забраковал миланский театр, в нашем городе, в жалком Сондрио, играет роль какого-то гарсона.
Актёр №1 (разводит руками и улыбается). Я успешнее. А этот мальчишка… Если он такой талант, то почему же никто его не заметил в Милане?
Актёр №2. Да потому что тамошний театр набит бездарностями! Разве они пустят на сцену актёра, на фоне которого будут выглядеть скоморохами? Но ладно, не будем об этом. Он сам виноват, что родился таким талантливым.
Актёр №1 (наливает ещё по бокалу). Ха-ха, остроумно, чёрт возьми!
Актёр №2. Так вот мы трепещем перед девятнадцатым веком, а он себя ценил невысоко, ища идеал в прошлом. Наиболее прогрессивные, как ни парадоксально, видели совершенство в античности; они пропускали восемнадцатый век, семнадцатый...
Актёр №1 (грубо перебивает). Да хватит тебе всё размышлять! Нам платят копейки, вот это проблема.
Актёр №2 (злится). Да подожди ты! Хоть раз подумай не о деньгах. Выходит, если великие умы девятнадцатого века роптали на своё время, то в наш век-то всё стало ещё хуже, не так ли?
Актёр №1 (орёт). Точно! Ещё хуже! Я должен четвёртый день подряд выходить на сцену за гроши, чтобы угодить этим проклятым зрителям. Сколько это будет продолжаться?

Действие 2
 
 Те же и Актёр №3.

Актёр №3. Вот-вот, полностью согласен. А у меня семья. Да и не в деньгах дело. Я устал. Раньше, лет двадцать назад, был интерес, азарт, я хотел играть для зрителя. А что сейчас? Он ведь, этот зритель, извините, пожрать приходит!
Актёр №1 (пьянеет). Купят билет за пару лир и считают, что им всё должны.
Актёр №2 (грустно усмехается). Да эти подлецы возомнили, что за лиру (денежная единица в Италии до 2002 года) можно купить не только билет, но и лиру поэтическую!
Актёр №1. Точно! А она не продаётся! Нет!
Актёр №3. Да Бог с ними, ну придут, ну поедят на представлении. Так они обнаглели настолько, что стали мешать.
Актёр №2 (вздыхает). Что же, такая судьба наша актёрская.
Актёр №3 (взобравшись на кресло). Нет, позвольте. Все, значит, к счастью стремятся, в деньгах купаются, а мы, стало быть, не люди?
Актёр №1 (совершенно пьяный). Да какой же ты человек? Год назад занял денег…
Актёр №2 (перебивает). Да успокойся ты уже со своими деньгами! Какие мы люди? Смотрю вот на себя: сегодня злодея играю, завтра — добряка, послезавтра — сам чёрт не разберёт кого. Сплошные маски, образы, притворство! А кто я на самом деле? Кто вы? Хоть раз думали об этом? Размышляли?
Актёр №3 (наливает вино). Да я уже и износился весь. И думать разучился. Роль отчитаю, как попугай, и отдыхать. Устаю сильно. Так это, халтурю ещё: то там переиграю, то там не доиграю.
Актёр №2. А нам по-другому, увы, никак. Работаем же для массового зрителя, то есть для усреднённого. Поймёт ли он, скажем, трагизм сцены, если не метнусь я в сторону, будто ошпаренный кипятком, если не заору? Нет, для него всё преувеличивать надо. Чем умнее человек, тем он более восприимчив к тонкой, еле заметной игре чувств. А эти, эх...
Актёр №3 (глубоко вздыхая). Я разучился играть для такого просветлённого зрителя.
Актёр №2. Позвольте, позвольте, коллеги! Я размышляю... Так ведь мы с вами до уровня толпы опустились, так мы стали совершенно неотделимы от зрителей.
Актёр № 1. Дошло до него! Да ты похуже некоторых будешь со своими открытиями!
Актёр №2. Да молчи ты! Пьём перед началом спектакля. Вдумайтесь, господа! Актёры, на которых возложена божественная миссия — возносить души зрителей на Олимп, пьют, как сапожники.
Актёр № 1. Была бы у этих сволочей душа, чтобы её возносить.

Действие 3

 Те же и Режиссёр.

Режиссёр. Я, значит, погряз в заботах о благополучии спектакля, а вы перед премьерой позволяете себе пить. Как я должен это понимать?
(Все молчат).
Режиссёр. Нет, позвольте, позвольте, у нас полный зал, люди ждут. Так ещё и известный писатель из Франции, а вы, а вы…
Актёр №1. А что мы?
Режиссёр. Бесчинствуете, негодяи! (Орёт). Я спрашиваю ещё раз: как я должен это понимать?
Актёр №3. Да понимайте так, как вам заблагорассудится.
Режиссёр. Что-что?
Актёр №2. А то! Где декорации? Мы вчера «Гамлета» играли на помойке! Какой позор! Где отдых? Я вторые сутки не сплю. Где, в конце концов, уважение к нашему труду?
Актёр №1. Деньги где?
Режиссёр (дрожит). Деньги выделяются, деньги осваиваются...
Актёр №3. Вами они-то «осваиваются», только вот до нас ничего не доходит.
Актёр №1. Мы не будем играть спектакль.
Режиссёр (разозлившись). Значит, бунт? Значит, забастовка?
Актёр №2. Да. Довольно. Мы не рабы.
Режиссёр. Вы сами-то хоть верите в то, что говорите, вы, шуты народные? Играйте! На сцену, негодяи!
Актёр №1 (спокойно). Сказано тебе: забастовка.
Режиссёр. А про суд вы слышали, а?

Действие 4

 Ожидающая, негодующая публика. Под неодобрительный гул выходят Актёр №1 и Актёр №2.

Актёр №2 (подмигивая Актёру №1). Сегодня премьера спектакля «Размышления». Вы всё ждёте упоительного зрелища. Так подумайте хоть раз в жизни о том, кто вы такие и что из себя представляете. Вы недостойны, слышите, недостойны нашей игры! Послушать музыку да и только — вот то, чего вы действительно заслуживаете.
Зритель №8 (удивлённо). Весьма оригинальное начало спектакля!
Зритель №9. А спектакль ли это?
Актёр №1. Включить «Размышления» Жюля Массне.
(Включается музыка. Актёр №1 и Актёр №2 уходят. Раздаётся Свист толпы).
Зритель №8. Нет, что-то за этим последует…
Зритель №9. Что?
Зритель №8. А вон, смотри!
(Из партера поднимается Человек и взбирается на сцену. Музыка продолжает играть).
Человек (торжественно). Послушайте, вы, безликие, безымянные, как время, в которое живёте, зрители и актёры, опошлившие великую идею театра!
Зритель №8. Это, вероятно, актёр.
Зритель №9 (сомневаясь). А спектакль ли это?
 (Разъярённые зрители №13, №14, №15, №16 хватают Человека и сбрасывают со сцены. Актёры №1, №2, №3, №4, №5, услышав крик Человека, выбегают на сцену, дабы насладиться зрелищем).
Зритель №8. Ну и ну, ну и спектакль!
Зритель №9 (уверенно). Это не спектакль.

Действие 5

 Те же и Андрей Варвар, автор миниатюры «Размышления».
Андрей Варвар (повелительным голосом). Успокойтесь вы, серые зрители и актёры, не удостоившиеся даже имён! Вы всего лишь персонажи моей истории, неплохо отыгравшие свои роли! Пусть исчезнут театр и город Сондрио, ставшие декорациями для моего спектакля. Пусть затихнет композиция «Размышления», вдохновившая меня на написание одноимённой миниатюры, и остановится непрекращающийся театр на планете Земля, да сгинет Зрелище в небытие!
 
Занавес