Роберт Говард - Моряк Дорган и Судьба Гориллы

Robert Howard: Sailor Dorgan And The Destiny Gorilla

Когда я вошел в свою раздевалку перед боем с Однораундовым Эганом, первое, что я увидел, - это лист бумаги, приколотый к стене ножом. Думая, что это чья-то шутка, я взял его и прочитал. Это была не шутка. Там было написано: «Ляг в первом раунде, или твое имя грязь». На листке не было никакой подписи, но я догадался, кто это мог быть. Они были бандой задир, работавшей в порту, выбивая небольшие бабки грязными методами. Они думали, что не оставили следов, но я раскусил их. Они были змеями, а не волками, но шли на все, чтобы заполучить несколько грязных долларов.
Мои помощники еще не прибыли, поэтому я был один. Я порвал записку и бросил кусочки в угол с соответствующими замечаниями, а когда вошли помощники, я ничего не сказал им об этом. Но я был вне себя, когда поднимался на ринг, и тогда в первых рядах я заметил группу, которую считал виноватой в этом. Эта группа состояла из Васпи Шоу, Булли Клиссона, Неда Брока и Тони Спагалли – подлые азартные игроки, все они. Они сознательно ухмылялись мне, и я понял, что я прав, но сдержал свое страстное желание перелезть через канаты и сделать из них пюре.
Пока не зазвонил гонг, я наблюдал за Шоу, у него было грубое лицо, холодный взгляд, яркие одежды, в отличие от Эгана. Васпи слегка приподнялся со своего места, когда раздался гонг, и с тайным смыслом кивнул мне. Это так разозлило меня, что я забыл все о своем намерении позволить Эгану побороться несколько раундов, чтобы отработать деньги толпы. С ударом гонга я бросился через ринг, не обратив внимания на прямой левый Эгана, который расцарапал мне губу, и бросил его на колени  убийственным левым хуком прямо под печень. В следующее мгновение я нанес ему той же рукой удар в челюсть, и его голова откинулась между плечами, словно его шея сломалась. Затем я утопил стремительный правый прямо под его сердце, и бойня закончилась.
Толпа взревела от изумления и восхищения; и я обернулся и оскалился перед Шоу и его приспешниками, которые вскочили на ноги с широко раскрытыми ртами. Шоу был бледен и трясся, как лист. Я разразился громким, грубым и издевательским смехом, а после пролез под веревками и ушел в свою раздевалку.
Мои помощники немного повозились, протирая меня, а затем снова отправились на ринг, чтобы посмотреть следующий матч. Не заботясь о подобных забавах, я надел свою уличную одежду и покинул здание через боковую дверь, сопровождаемый Спайком, моим бульдогом-людоедом.
Когда я вышел на укрытую тенями улицу, передо мной появилась фигура, скрипящая зубами. Я повернулся к Васпи Шоу и приготовился дать отпор, но он, казалось, был один.
- Тебе не нужно поднимать свои кулаки, - сказал он, задыхаясь от ярости. - Я не устраиваю битв на улице, я собираюсь разобраться с тобой по своему, ты двуличная…
- Стой! - Я угрожающе взревел. - Я никогда не был обманщиком, ты подлая, грязная….
- Разве ты не видел мою записку? - спросил он. – Тогда почему не следовал инструкциям? Разве у тебя нет достаточно мозгов, чтобы понять, что мы сделали ставку на тяжелого Эгана?
- Тяжелый! – фыркнул я. - Если бы у вас здесь был грандиозный потоп, он был бы достаточно тяжел для своих бридж, ты дешевка! Инструкции? Зачем мне вредить себе? Я не работаю на тебя. Думаешь, меня волнует, что ты потерял свои бабки, поставив против меня? У тебя еще хватает наглости! Но ты получишь свое, Васпи Шоу, ты не сможешь напугать меня и на цент. Я знаю, что ты и твоя толпа искалечили Джо Джекса в заднем переулке, потому что он не сдал бой для вас, но я приглашаю вас попробовать это провернуть со мной. Зови свою банду, я заляпаю этот тротуар их мозгами. И держись подальше от меня, я ненавижу запах падали.
- Ты пожалеешь об этом, - пообещал он. - Я достану тебя, Дорган, но это совсем не будет похоже на то, что мы сделали с Джо Джексом. Васпи Шоу никогда ничего не забывает.
И сказав это, он отвернулся, остановившись на мгновение, чтобы мрачно оглянуться через плечо и бросить мне:
- Помни, Васпи  Шоу никогда ничего не забывает!
Драматический эффект был бы намного более впечатляющим, если бы я в это мгновение не всадил мой ботинок ему под зад с большой силой. Васпи рухнул на четвереньки в сточной канаве, и его кровожадные крики были музыкой для моих ушей, когда я спокойно двинулся прочь по улице.
Поскольку ночь еще только начиналась, я решил отправиться на поиски знакомых в различных салонах и бильярдных залах, и в итоге оказался в небольшом кабачке, который находился рядом с кабаре «Желтый Котенок». Я решил войти в «Желтого котенка» и посмотреть, как танцуют девушки, следует отметить, что это было место, известное женственной красотой своих исполнителиц, но бармен что-то сказал, что залезло мне в душу - я забыл, что это было - и я потратил впустую, может быть, около часа пытаясь показать ошибочность его манер. Наконец, когда я устал от его упрямства, и уже собирался перелезть через барную стойку и продемонстрировать всю правду моего аргумента, воткнув пробку ему в глотку, неожиданно я почувствовал, как кто-то грубо толкнул меня.
Я не обратил на это внимания, подумав, что это пьяница, но вот кто-то меня снова толкнул, и на этот раз так сильно, что я пролил свою выпивку.
Я обернулся и взглянул на покрытое шрамами и воинственное лицо самого круто выглядящего парня, какого я когда-либо видел.
- Послушай, - сказал я, - разве не хватит места в этом баре для нас обоих?
- Кого это интересует? - спросил он, процедив сквозь зубы. Затем я заметил, что другой болван, похожий на него, топчется позади меня на другой стороне, и еще один мнется рядом. Они, должно быть, думали, что я сильно пьян, хотя так и было на самом деле.
- Ты знаешь, кого, - сказал я. - Крысу, которая наняла тебя.
И без предупреждения я нанес ему страшный удар в челюсть. Когда вы видите, что человек настроен на битву с вами, не имеет смысла тратить время на формальности. Бейте его первым и сильно.
Когда он рухнул на землю, я повернулся, увернулся от удара бутылкой и засадил державшему ее прямо в живот. Пара медных кастетов ударила меня по затылку, слегка ошеломив, а затем вопль агонии подсказал мне, что Спайк начал действовать.
Человек с бутылкой наконец обрушил ее мне на голову, однако без видимого эффекта, лишь разозлив меня, а затем, увидев, как один из его товарищей лежит без движения на полу, а другой - сражается за свою жизнь против белой дьявольской собаки, начал отступать прочь. Он мучительно хрюкнул, когда я сунул кулак ему в диафрагму, затем повернулся и побежал, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах, а я бросился в погоню за ним. Я окончательно превратился в берсеркера и хотел его крови. Вдруг он бросился в подсобку, а затем, осознав, что я нахожусь прямо за ним, повернулся в страхе, зарычав, как загнанная в угол крыса, и поднял дубинку. Но я издал громкий рев и бросился на него, и, прежде чем он смог опустить свое оружие мне на голову, я всадил ему в подбородок изо всех сил, что еще оставались в моей туше.
Стены здесь были довольно хрупкими. Он отлетел к перегородке с такой силой, что пробил ее и рухнул внутрь, а я прямо на него, подхваченный силой своего сокрушительной удара. Мы ввалились головой вперед в комнату на другой стороне, и я услышал женский крик, но я был настолько слеп, что не обратил на это внимания. Я восседал на своем противнике среди пыли и осколков, схватив его за горло, и стучал его головой об пол, продолжая рычать: «Арррггггххххрррррр!»
Вскоре, поняв, что он болтается в моих руках словно тряпка, какое-то здравомыслие проникло сквозь красный туман, в котором я находился, и я отпустил его и огляделся вокруг. Я был в комнате, в которой отчетливо был виден женственный вкус. Здесь был туалетный столик и зеркало, которые используют девушки-хористки, а на стене висели украшенные и усыпанные блестками костюмы. И была девушка. Она зажалась в угол, одной рукой держась за сердце, и ее глаза были такими же большими, как блюдца. Она была в танцевальном костюме, и я понял, что попал прямо в раздевалку «Желтого котенка». В дыре, которую я пробил в стене, торчало несколько испуганных лиц, и Спайк пробрался через нее с довольным оскалом и клочком окровавленных брюк в зубах.
Я поднялся и попытался снять шапку, только чтобы найти, что у меня ее не было.
- Прошу прощения, мисс, - сказал я своим обычным тихим голосом. - Это не в моей привычке вламываться к женщинам таким образом. Я уйду и заберу этот кусок наживки для акул с собой.
- Знаешь, кто это? - спросила она тихим, испуганным голосом. - Это же Горилла Бейкер, и ты так просто побил его!
- Неужели! - сказал я вежливо, взглянув на свою жертву с небольшим интересом. - Я думаю, что вы не знаете меня, мисс, иначе не удивились бы так тому, как я разделал этого бандита.
Я схватил его за ворот и потащил его обратно через отверстие в стене, где я передал его обитателям притона, которые уволокли его и мою первую жертву и вылили на них воды, чтобы оживить их. Бандит на которого напал Спайк, был оттащен к хирургу, где ему наложили швы и немного подправили.
Я просунул голову назад через отверстие, чтобы еще раз извиниться, когда в комнату ворвался хозяин «Желтого котенка», терзая на голове свои скудные волосы и заламывая руки.
- Что это? - завыл он. - Проклятье, я разорен! Те дикие люди из «Легко и Свободно» меня обанкротят! Что случилось сейчас? Ах, Готт, какая дыра в моей стене! Поезд прошел бы через нее! Это был грохот, который я слышал? Я подам в суд на них…
- О, успокойся, Макс, - сказала девушка. – Здесь просто нужен небольшой ремонт, и я сама заплачу за эту работу.
- Вы не станете, - возмутился я. - Я заплачу за это…
- А-а-а! - взвыл Макс. – Вот та обезьяна, что разрушила мою стену!
- Да я! – воинственно сказал я, сунувшись обратно через отверстие. - И если тебе это не нравится, я…
- О, небо! - завыл он. - Спасите! Помогите!
Он бросился бежать, словно кролик, несмотря на свое телосложение, а я поклонился девушке, и сказал:
- Прошу прощения, мисс; не буду вам больше мешать, я пришлю плотника завтра…
- Подожди! - сказала она, подойдя ко мне и взяв меня за руку. - Не уходи, зайди. Я хочу посмотреть на человека, который может пробить Гориллой Бейкером сплошную стену.
- Да, - сказали некоторые из голов, которые все еще смотрели из «Легко и Свободно», - иди и поговори с ней, Деннис; мы все зайдем!
- Убирайтесь, вы уличные крысы! – взревел я, обрушив на них свой праведный гнев. - Идите куда-нибудь еще, прежде чем я забуду, что я джентльмен!
Я шагнул к ним, и они убежали, крича от ужаса; или, может быть, они смеялись.
- Садись, - сказала девушка, подтолкнув ко мне стул. Я сделал это. Борьба очистила мою голову, и когда я посмотрел на свою собеседницу, мое сердце яростно забилось в моей большой, сильной, отважной груди. Она была такой прекрасной, что у меня закружилась голова. Она села на другой стул и с восхищением смотрела на меня, что невольно заставило меня расправить свои плечи и напрячь массивные бицепсы.
- Ты, должно быть, Моряк Дорган, - сказала она. – А это Спайк твоя знаменитая боевая собака?
- Так и есть, - объяснил я, - я не выставляю его на бои в ямах, но нет ни одного пса на Востоке, который смог бы выстоять против него хотя бы четыре раунда. Пожми руку леди, Спайк.
Он сделал это, но довольно холодно. Нежные страсти мало что значили для Спайка; иногда мне кажется, что у него вообще нет чувства.
- Я рада встретиться с вами обоими, - сказала она. - Я так много слышала о тебе. Меня зовут Тедди Блейн. Я танцую здесь, в «Желтом котенке». Я должна была выступать, когда вы вломились.
- Прости, - сказал я. - Если бы я знал, что эта стена такая хлипкая, я бы ударил его об другую.
- Ты не повредил свою руку? - спросила она.
- Нет, - ответил я, протянув свою огромную лапу, чтобы она посмотрела. - Просто слегка ободрал кожу на костяшках. Я регулярно пропитываю свои кулаки в соляном растворе и виски.
Она потрогала робко ее и восхищенно ощупала мои железные бицепсы.
- Здорово, ты такой сильный! – выдохнула она. - Я могла бы пойти на многое ради тебя!
- Хорошо, - сказал я, - ты сама не так уж плоха. Предположим, мы отправимся куда-нибудь и найдем что-нибудь перекусить?
Она вздохнула и покачала головой, а ее прекрасные глаза стали тоскливыми и омраченными.
- Я не смею, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду, ты не смеешь? – потребовал я. - Думаю, я более джентльмен, чем любой местный…
- Дело не в этом, - быстро сказала она, схватив меня за руку; и легкая дрожь пробежала по моему огромному телу от ее прикосновений. Нет никаких сомнений - настоящая любовь с первого взгляда - это умопомрачение; я испытал это, возможно, раз пятьдесят в своей жизни. Я дрожал от волнения и готов был вырубить любого ради нее.
- Нет, дело не в этом, - повторила она. - Любой может видеть, что вы джентльмен. Нет, я жертва преследования.
И сказав это, она склонила свою черноволосую голову, спрятав лицо в тонких ладошках, и заплакала.
Я уставился на нее в шоке и в ужасе. Тут я обнаружил, что моя мужественная рука обхватила ее эластичную талию.
- Ты имеешь в виду, - сказал я огорошенный, - ты хочешь сказать, что какая-то низкая свинья преследует девушку, такую прекрасную, как ты?
- Да, - всхлипнула она, импульсивно положив голову на мое массивное плечо.
- Скажи мне, кто он, - вскипел я. - Я растопчу его.
- Он сделал мою жизнь несчастной, - захныкала она. - Он присматривает за баром прямо через улицу в «Йоркширской таверне», и у него есть комната в ночлежке. Он постоянно наблюдает за мной и бьет каждого человека, который пытается заговорить со мной или пригласить на свидание. Он уже убил полдюжины хороших молодых людей.
Он нанимает официантов, чтобы следить за мной, и они рассказывают ему, если я заговорю с кем-нибудь, так же он приходит из «Йоркшира» и каждый вечер наблюдает за моим домом. У меня никогда не будет возможности уйти от него.
- Кто? – спросил я.
- Он говорит, что если он не может получить меня, никто не сможет, - простонала она. - Все мальчики боятся даже подходить ко мне. Он просто скотина.
- Кто же это? - спросил я с некоторым нетерпением.
- Большой Билл Элкинс, - сказала она.
- Билл Элкинс, да? – я призадумался.
- Я знала, что ты его боишься, - вздохнула она. – Всегда так.
Я аж подпрыгнул, как будто она ударила меня.
- Кто боится Билла Элкинса? - возмущенно вскрикнул я. - Я никогда не говорил ничего такого. Я просто повторил его имя. В мире мало людей по имени Элкинс, которых я бил. Пойдем, возьми свою шляпу, ты уходишь со мной.
- Я боюсь, - взвизгнула она. - Он никогда не бил меня, но он может! Потом подумай о скандале: вы двое сражаетесь за меня на людной улице. Он наблюдает за этим местом, когда работает, и мы не успеем выйти наружу, как он ринется к нам через улицу, ревя, словно безумный бык. Мне просто придется и дальше терпеть его преследования - разве что ты мог бы отвести его куда-нибудь и вбить в него немного ума.
- Это именно то, что я собираюсь сделать, - сказал я мрачно. - Подожди здесь; когда я вернусь, ты станешь свободной женщиной. Ты станешь девочкой Денниса Доргона, а не Билла Элкинса.
- О, если бы ты только смог! - воскликнула она, поднимаясь, сверкая глазами, и обняла меня за шею. – Размажь его ради меня!
И сказав это она нежно чмокнула меня в щеку, вследствие чего я покинул «Желтого котенка», находясь словно в розовом тумане. Кажется, я помню, как натыкался на людей, которые пытались танцевать, и наступал им на ноги, но, в конце концов, я оказался на улице, и свежий ветер охладил меня, скользнув по моим  влажным волосам.
Я посмотрел на звезды, которые были видны среди уличных фонарей, и сказал:
- Думаю, что этот парень - Горилла Бейкер, был причиной того, что я повстречал свою истинную любовь! Когда я снова встречу его, я пожму ему руку и дам десятку. Это судьба, не меньше. Это судьба, которая работает не только с фиалками и лунным светом, но и с гориллами. Горилла Бейкер был инструментом Судьбы!
Затем я прошел через улицу, направившись  к «Йоркширской таверне».
Я только хотел войти в распахнутые двери, как услышал рычание Спайка и быстро повернулся, я увидел как свет, льющийся из бара, упал на темное лицо Тони Спагалли.
- Что ты тут делаешь, ты крыса? – взревел я, откидывая кулак. - Если бы я подумал, что ты следишь за мной…
- Не бей меня, - возразил Тони. - Я ничего не сделал. Разве человек не может ходить по улице?
- Только если он не пытается доставать меня, - проворчал я. - Ты можешь сказать своему боссу, что я разобрался с головорезами, которых он подослал ко мне, и, если он встанет у меня на пути, я пропишу ему то же самое. А сейчас убирайся с моей дороги.
Я шагнул вперед, оставив его сердито смотреть мне в след.
Я остановился на мгновение в дверях, подозрительно взглянув на собравшуюся толпу, которая пьянствовала в баре, жадно поглощала бесплатный ланч и играла в кости. Пока я смотрел, большой человек пробился через толпу. На нем было пальто, и он имел вид человека, который только что закончил свою дневную работу. Я остановил его.
- Ты Билл Элкинс? – спросил я.
- Да, и что с того? - спросил он.
- Я хочу поговорить с тобой, - сказал я.
- У меня нет времени, - сказал он. – У меня свидание.
- Нет, это не так, - усмехнулся я. - Вот об этом я и должен поговорить с тобой.
Он завелся; его квадратное кирпичного цвета лицо стало еще темнее, а его узкие глаза недобро заблестели.
- О чем ты говоришь? - потребовал он с низким рычанием, что зародилось в его горле, в то время как его большие кулаки невольно сжались.
- Я имею в виду, - сказал я, - что твое преследование Тедди Блейн закончено.
Его глаза вспыхнули диким светом.
- Значит, ты разговаривал с моей девушкой! – взревел он. – Да я…
- Ты получишь по башке через минуту, - прорычал я. - Заткни свою пасть. Хочешь, чтобы каждая крыса в этом притоне услышала, как мы бьемся из-за девушки? Если у тебя кишка не тонка, отправимся туда, где мы будем одни, и подеремся, победитель получит Тедди.
- Ты прав, - прорычал он. - Мы не будем обсуждать ее имя в этом паршивом салуне. Я знаю хорошее  место для нашей драки. Ты не будешь первым матросом, которого я избил там из-за Тедди. Я могу быть сумасшедшим, но если я не смогу заполучить ее, никто не сможет. Я знаю, если я огражу ее от других мужчин, она наконец придет ко мне.
- Сломанная челюсть – вот что ты получишь напоследок, - заверил я его. - Пойдем!
- Нет, нет, - огрызнулся он. - Этот коротконогий каннибал остается здесь. Я видел мужчин, которых он пожевал. Первый мой свинг и он вырвет мне кишки.
- Я оставлю его в «Американском баре», - сказал я. - Бармен мой друг.
Итак, мы оставили Спайка, привязанного в задней комнате «Американского бара», - он с упреком взглянул на меня, - а затем отправились в то место, которое знал Элкинс. Ни одним словом мы не обмолвились, когда шли по узким улочкам и вышли, наконец, на открытое пространство. Это было когда-то жилой секцией, но теперь все дома рухнули или были снесены, а деревья и подлесок росли вокруг. Элкинс прошел через рощицу деревьев и остановился, и я увидел, что это идеальное место.
Это была широкая песчаная поляна, окруженная деревьями. Луна все еще висела над верхушками деревьев, и середина поляны была освещена, как днем, хотя вокруг нас сомкнулось кольцо черных теней. Элкинс снял пальто и рубашку, и я сделал то же самое. Было очень тихо; где-то вскрикнула ночная птица, и я услышал, как треснула ветка в темноте среди деревьев.
Элкинс шагнул ко мне, не говоря ни слова, его зубы сверкали в лунном свете, а его глаза блестели, как у сумасшедшего. Он был большим человеком, даже больше меня, и более высоким.
Я направился к нему, и мы встретились посреди лунного пространства, атакуя изо всех наших сил. Элкинс был боксером и знал, как работать кулаками. И он умел наносить тяжелые удары, как и я, и так или иначе, мы оба были слишком разъярены для любых финтов, даже если бы у нас появилась возможность применить их.
Нос к носу в лунном свете мы стояли и наносили удары, пока кровь и пот не потекли по нашим телам и не намочили песок под нашими ногами. Единственными звуками были стук и хруст наших ударов, тяжелое дыхание и скрип песка под нашими ногами.
Моя голова гудела, и черные деревья качались, словно карусель. Как в кошмаре я видел перед собой Большого Билла Элкинса, пот, блестевший в волосах на его могучей груди, его ужасное лицо в лунном свете. Одна из его бровей была рассечена, так что тяжелое веко свисало на глаз. Кровь текла из его носа и углов рта, а левое ухо было искалечено. Его левый бок был похож на сырую тушу там, где я бил его под сердце.
Я выглядел не лучше, хотя мое дыхание было менее тяжелым. Один из моих глаз был закрыт, мои губы были превращены в пюре, и большая часть кожи отсутствовала на левой стороне челюсти.
Но вот я почувствовал, что Элкинс зашатался, насел на него и погнал через поляну, пока мы не оказались под сенью деревьев, и я словно ослеп и едва мог разглядеть его. Он был просто большим белым пятном передо мной. Затем он вцепился в меня руками и повис на мне, его дыхание с громким свистом врывалось мне на ухо.
- Тайм-аут! - проворчал он. – Позволь мне перевести дух, или я втопчу тебя в грязь!
- Хорошо, - сказал я; мое дыхание было не сильно тяжелым. У меня было больше выносливости, и кроме того, я не подвергался ужасному избиению, что я устроил ему. Но я не хотел извлекать из этого преимущество. Я захотел дать другому парню перерыв и выбить из него все на равных условиях.
Поэтому я отступил назад, а Элкинс пошатнулся и упал на песок. Его живот вздымался, как широкий парус в тайфун, и вы бы слышали, как тяжело он дышал.
Я присел на бревно, скрытое среди теней, и сказал:
- Элкинс, ты должен понимать, что это дело тебе не осилить. Ты не сможешь выиграть девушку с этой тактикой пещерного человека - оооох!
Последнее восклицание было непроизвольным. Неожиданно, как удар кобры из мрака, голая рука обхватила мою голову и дернула ее назад. Одновременно острый край лезвия прижался к моему горлу. У меня не было времени что-либо сделать. Я просто сидел там, когда сталь укусила мою плоть, так что кровь потекла по моей шее. Я знал, что если я дернусь, моя яремная вена и глотка будут перерезаны, прежде чем я смогу подняться. Все, что я мог видеть, это луну, сверкающую сквозь черные ветви над головой.
- Не двигайся – или я отрежу тебе голову, - прошипел голос, который я признал, как голос Ахмеда, малайского убийцы. Кто-то рассмеялся. Затем вышел на свет передо мной – Васпи Шоу. Брок, Спагалли и Клиссон были с ним. Они стояли прямо передо мной и громко фыркали от радости.
- Ну, Дорган, - сказал Васпи, - ты не такой умный. Мы следили за тобой с тех пор, как ты вышел из «Желтого котенка». Неужели ты думал, что Тони не мог подслушать то, что ты сказал Элкинсу, а? Просто прекрасно, что вы с ним пришли сюда, где никто не будет нам мешать.
- Что за дела? - прогромыхал Элкинс, поднимаясь и двигаясь к группе.
- Тебя не касается, - огрызнулся Шоу. - Мы пришли не за тобой, Элкинс. Думаю, ты не возражаешь против того, что мы сделаем с этой гориллой, после того, что мы видели, пока подкрадывались к вам. Все произошло как надо. Рад, что ты был достаточно осторожен, чтобы оставить своего пса-убийцу, Дорган. Думаешь ты самый умный, а?
Я покраснел, но чувствуя острый нож у горла, понял, что пришло время для дипломатии, поэтому я просто сказал:
- Валяй и делай что задумал, ты трусливый кот. Я не боюсь тебя. Я еще проломлю твою башку.
- Плевать, что ты думаешь, - усмехнулся Брок. – Покончим с ним, Васпи?
- Вы же не собираетесь убить его, пока он беспомощен? - осведомился Элкинс.
- Лучше держись подальше, - посоветовал Клиссон.
- Да, это тебя не касается, Элкинс, - сказал Шоу. – Лучше вали отсюда. Держи его Ахмед, и если он только дернется, кончай его! Я собираюсь…
То, что он собирался сделать, никто никогда не узнал, потому что в тот момент Элкинс с ревом схватил запястье Ахмеда одной рукой и ударил его в челюсть другой. Ахмед рухнул на землю, а Элкинс упал на него сверху сраженный дубинкой Клиссона.
Почти в это же время я вскочил, как распрямившаяся пружина, ощущая как течет кровь из мелкой раны на горле, и ударил Клиссона с такой силой, что он взглянул на свою спину, когда кувыркнулся назад. Брок схватил меня за шею сзади и начал бить по голове своими латунными кастетами, Спагалли метнулся ко мне с ножом, а Васпи Шоу вытащил пистолет. Я быстро нырнул и перебросил Брока через голову; его летящее тело поразило Спагалли и они вместе рухнули на землю. Васпи Шоу выбрал этот момент, чтобы открыть огонь, и его первая пуля расчесала мои волосы; вторая поцарапала мое ухо, а затем я схватил его руку с пистолетом и сломал три его ребра ударом правой. Когда он сжался, я левым хуком засадил ему в челюсть, и когда он ударился о землю, он был так же холоден, как маринованная сельдь.
Затем я повернулся и взглянул на Брока и Тони, и раздался звук, похожий на природный там-там. Падая, они перевернули Элкинса, и, не вставая, он схватил каждого из них за шею и бил головами друг о друга, повторяя: «Она любит меня! Она меня не любит!»
Он отбросил в стороны их обмякшие туши и обратился ко мне:
- Не стой там, как простофиля. Подходи и продолжим оттуда, где мы остановились.
- Но я не хочу сражаться с человеком, который только что спас мне жизнь, - прорычал я.
- К черту это! - пробурчал он. - Это не вопрос симпатии и антипатии. Решается, кто получит Тедди.
- Вот именно, - признался я. - Ну, вставай и давай начнем.
Он начал подниматься, потом завыл и снова рухнул, ужасно матерясь.
- Я думаю, что моя нога сломана, - сказал он с гневом. - Как же *** я могу сражаться с тобой с ** сломанной ногой?
- Позволь мне взглянуть, - предложил я; и он вопил и ругался, когда я это сделал.
- Лодыжка, кажется, сломана и выглядит очень плохо, - сказал я. - Должно быть, это произошло, когда Клиссон сбил тебя с ног. Давай, я помогу тебе добраться домой. Мы закончим этот бой после твоего исцеления.
- А в это время ты будешь ухлестывать за моей девочкой! – крикнул он.
- А, я не буду, - сердито возразил я. - Я не подойду к ней, пока ты не сможешь снова сражаться.
- Ты честный человек, - сказал он, - помоги мне.
Так, перекинув его руку через свое плечо, ворча, постанывая и ругаясь, мы двинулись прочь в лунном свете. Позади нас поляна была усеяна телами, которые постепенно начинали корчиться и стонать с признаками возвращающегося сознания.
Это было не легкое дело доставить Большого Билла Элкинса домой. Я должен был почти нести его, потому что он не мог поставить свою поврежденную ногу на землю. Но, наконец, мы сделали это, и добрались до «Йоркширской таверны» где-то незадолго до рассвета. Я задавался вопросом, не устала ли Тедди, ожидая меня в своей гардеробной. Я не думал, что все это займет так много времени.
Улицы были пустынны, в баре никого не было, кроме уборщика. Он тут же уставился на нас.
- Вы, парни, словно побывали в бою, - обвинил он нас. - Что случилось с твоей ногой, Билл?
- Меня пнула канарейка! - взревел Элкинс. - Заткнись и принеси мне мазь.
- Хорошо, - сказал уборщик. – Я даже не подозревал, что канарейка может так сильно ударить. Но подождите минутку!
Он пошарил в кармане и вытащил смятое письмо.
- Это для тебя, доставлено из «Желтого котенка».
Большой Билл схватил его, открыл, впился взглядом, а затем издал ужасный крик. Он дико бросил мне письмо, тяжело дыша, так что его лицо почернело. Я поймал листок и прочитал:

«Дорогой Билл:

Я думаю, это научит тебя тому, что ты не сможешь завоевать девушку, избивая всех ее поклонников. Когда Дорган пробил Гориллой Бейкером стену моей раздевалки, я поняла, что это Провидение прислало мне необходимый инструмент для работы. Я заигрывала с Матросом и дразнила его, чтобы он бросил вызов тебе на битву, просто чтобы убрать тебя с дороги на время, достаточное для того, чтобы я вышла замуж за мальчика, от которого я была без ума все это время, - Джимми Ричардс, мальчик, который играл саксофоне в гостинице «До Утра». Бедный мальчик так боялся тебя, что не осмеливался прийти ко мне, пока ты был рядом. Поэтому я поступила так, и к тому моменту, когда ты прочтешь это письмо, мы уже поженимся и будем в пути. Это был грязный трюк, так обмануть Моряка, но слабая женщина должна использовать свой ум, когда она выходит против такой гориллы, как ты. Прощай, и я надеюсь, что ты сломаешь себе ногу!
С любовью, Тедди».

- Поженятся! Саксофонист! Тедди! - застонал Элкинс, и, положив голову мне на плечо, он зарыдал, как бык с острой болью в животе. - Она отвергла мою любовь! – скулил он. - Она обманула меня. Я несчастный человек. Презираемый и покинутый. О, смерть, где твоя острая коса?
Я был слишком поражен, чтобы что-то сказать; саксофонист! Когда она могла бы заполучить меня.
- Когда тебе надоест мочить мою рубашку своими слезами, - наконец сказал я, - дай мне знать. Я жажду выйти и утопить свою безответную любовь в крови и расквашенных ушах. Это все вина Гориллы Бейкера. Если бы не он, я бы никогда не попал в этот бедлам. Эта обезьяна пожалеет, что встал у меня на пути. Когда я разберусь с ним, я готов поспорить, что он будет очень внимателен, чью стену пробивает в следующий раз, когда я вломлю ему.