Зубки

Зифа,  расплывшаяся  на  казённых  харчах,  повариха,  меланхолично  сгребала  остатки  пищи  в  большой  аллюминевый  бак.  Дети,  к  её  счастью,  ели  плохо. То  ли  вкус  у  еды  был  отвратительный,  то  ли  придирчивых  детишок  отпугивал  постоянный  душок  в  столовой.  Вчера  Мурашкин  из  5  "Б"  принёс  ей  "белого  червячка"  из  супа.  Недосмотрела  Амиля,  младшая  Зифина  племянница. Недоеденные  котлетки  Зифа  аккуратно  направляла  в  большую  облупившуюся  миску.  Вечером  она  прокрутит  остатки  на  завтрашние  тефтельки.  "Кушайте  детки" - злорадно  улыбнулась  тусклым  золотом  предводительница  семейного  клана. 
Татарская  семья  обосновалась  в  нашей  школьной  столовой  давно,  и  кажется  навечно.  Никто  и  не  скрывал,  куда  исчезают  свежие  продукты.  Обшарпанный   подъезд  Зифы    превратился  в  горячую торговую  точку.  Почти  свежая  рыба,  немного  сизого  мяса,  глазированные  подтаявшие  сырочки:  в  период  дефицита , жители,  вздыхая,  разгребали  всё  подчистую.  Директор  школы  разводил  руками,  провожая  взглядом  несунов  с  сумками:  -"Не  пойман - не  вор!"
Сегодня  Зифа  снова  была  не  в  духе,  своровать  было  нечего.  А  ещё  этот  страшный,  пронизывающий  до  костей  звук  за  стенкой.  Стоматолог  Рудольф  только  что  вышел  из   отпуска,  полный  творческих  сил.  Визг  бормашины,  лишь  изредка  прерывался  моляшим  стоном  невидимой  жертвы.  Дети  вжимались  в  стулья,  усердно  работая  ложками.  "  Так-то,  сорванцы.  Пожрали,  и  к  Рудику,  лечиться". - Хохотнула  Зифа,  сладострастно  вспомнив  волосатые  руки  врача  и  его  вечную  белую  маску.
То - ли  по  идеологическим  соображениям,  то-ли  по  ошибке,  кабинет  стоматологии  располагался  рядом  со  входом  в  столовую.  Получив  страшное  предписание,  обычно  на  большой  перемене,  обречённые  шли  в  приоткрытую  дверь.  Очередь  в  столовку  их  сочувственно  пропускала,  пряча  глаза.  Воспитательная  цель  была  на  лицо:  не  расслабляться  даже  во  время  отдыха.  Вся  школа  прошла  через  лапы  Руди,  поэтому  сострадание  было  обоснованым.  Древняя  бормашина  с  полосатой  верёвкой,  вся  раздолбанная  и  скрежечущая,  оканчивающаяся  огромным  буром,  напоминала  о  бренности  счастливого  детства.  Бегай,  прыгай,  веселись  сколько  хочешь,  всё  равно  придёшь  в  этот  тихий  кабинет  и  посмотришь  на  лицо  в   белой  маске.  Которое,  к  тому  же  всегда  молчало.  Страх  подкатывает  к  горлу.  Покорно  садишься,  разиваешь  рот,  смотришь  ,  как  забегала  верёвка,  как  лицо  внимательно  смотрит  на  тебя.  Потом  резко  врач  нажимает  на  педаль,  подгазовывая.  И  волна  боли  застилает  сознание.  Хватаешься  за  подлокотники  и  вытягиваешься,  ища  спасение  от  назойливого  жжужания.  Но  вот  боль  уходит,  выписана  бумажка,  и  ты  счастливый  бежишь  прочь.  И  тебя  провожают  уже  завистливые  взгляды-  отстрелялся.
- С  Вами  всё  в  порядке? - Я  открыл  глаза.  На  меня  смотрела  молодая,  красивая  девушка. - Вы  потеряли  сознание.
Я  осмотрелся.  Белый  кабинет,  тикают  часы.  Девушка  с  ваткой  в  руке.  За  окном  идёт  дождик. Запах  нашатыря.  Удобное  кресло  приятно  обволакивает.  Воспоминания,  резко  нахлынувшие,  медленно  отступают.
- Так,  детство  вспомнил.