Рассказ Первый экзамен

Всех популярнее писатель тот,
кто чаще попадает в переплёт.

Первый экзамен

Дмитрий Тарасов почти полгода прожил в Северной столице, покуда решился найти соратников по поэтическому Слову и примкнуть к ним.
Уезжая из захолустья, прощаясь с друзьями, он прислушивался к их напутствию:
– Питер – культурный город. Со своим талантом ты в нём не пропадёшь. Так что, без двух-трёх своих книг на наши очи не показывайся.
В ответ на это, Дмитрий пообещал свой первый гонорар спустить с ними на застолье в местном ресторане.
В Санкт-Петербурге он освоился быстро. Симпатичный, доброжелательный, Дмитрий легко умел находить общий язык с окружающими. Росло число друзей.
На работе вскоре узнали о его увлечении и посоветовали обратиться к Владимиру Огневу – главному энергетику предприятия, поэту и прозаику.
Владимир Петрович, прочитав несколько стихотворений Дмитрия Тарасова, похвалил молодого автора, но тут же и предостерег:
– Это твои первые литературные опыты. Хочешь стать настоящим поэтом, научись правильно и хладнокровно реагировать на замечания, работать над ошибками и постоянно совершенствоваться. Какие бы ты ни создавал шедевры, ищи возможности написать ещё лучше. Только лет через десять каторжного труда над Словом, ты начнёшь понимать, что чего-то достиг.
Через несколько дней Владимир Огнев представил Дмитрия Тарасова коллегам по творчеству в одном из многочисленных ЛИТО города. Встретили его, как показалось Дмитрию, равнодушно. Занятия проходили по плану руководителя.
Во второй части заседания проводился разбор стихов пожилого седовласого мужчины с пышными усами. Тот артистически разводил руками, и, нервно жестикулируя в такт каждому слогу, высокопарно декламировал свои незамысловатые творения, не обращая внимания на смешки и шёпот в зале, пока его не остановил председатель:
– Что ж, любезный Павел Егорович, предостаточно.
Автору, не называя вещи своими именами, дали понять, что он безнадёжный графоман. Каждый, из присутствующих в зале, пытался выставить свою оценку услышанному, не обращая внимания на высказывания остальных.
Седовласый, нервно вздрагивая и лихорадочно перебирая страницы рукописи своих стихов, пытался защититься, перекрикивая всех.
В общем гуле и гаме терялся голос руководителя ЛИТО, и, лишь когда раздался треск сломанного ударом о пол стула и звук захлопнувшейся за седовласым мужчиной двери, в зале воцарилась тишина.
– Ну и тип! – промолвила дамочка средних   лет, оказавшаяся, как выяснилось впоследствии, главредактором альманаха ЛИТО.
– Пить надо меньше, а писать больше, – хихикал небритый и дурно пахнущий похабник, бомжеватой внешности, – но, как ни странно: великосветский князь, правнук митрополита, «ученик самого Данте», стихотворец – Сашенька Машаров.
– Да будет, вам! Чего зубоскалите? – пыталась всех унять сердобольная Марьяна Никитична. – А сами что, лучше творите?!
Многие замолчали.
Как затем объяснил Дмитрию Владимир Огнев, внутренняя атмосфера   во всех ЛИТО города примерно одинакова, хотя есть редкие исключения, где существует добродушная домашняя обстановка. Обычно в каждом литературном объединении находятся несколько группировок, из числа любителей «пографоманить», пытающихся оказать своё влияние на руководителя, и только незначительная часть авторов ни к одной из них не примыкает. Это, как правило, наиболее интересные поэты и прозаики. Литераторы же, которым не удалось в своё время проскочить мимо ЛИТО на пути к Союзу писателей, в большинстве своём люди обиженные, и ни успехов, ни промахов не прощают никому: дружно, с остервенением, громят всех, невзирая на талант, возраст, пол и состояние здоровья.
– Сам не просись выступать со стихами. Кое-что подредактируем, подправим, – тогда и флаг в руки!
Прошло некоторое время.
Тарасову с наставником действительно повезло. Помимо того, что Огнев был прекрасным поэтом, он оказался дотошным редактором и хорошим учителем.
– Сборник стихов готов, хоть сегодня печатай! – довольно произнёс Дмитрию Огнев. – Готовься к выступлению. С руководителем я договорился. Оппоненты есть. Копии подборок твоих стихов розданы.
На следующий день Тарасов, как можно спокойнее и чётче, прочитал около двух десятков своих наиболее удавшихся произведений.
Произошло то, чего так боялся Дмитрий: полный разгром.
Больше всего, захлёбываясь то ли от восторга, то ли от негодования, когда ему удалось обнаружить отсутствие в текстах аж несколько запятых, – возбуждённо вопил сиятельный князь, он же пиит всех времён и народов, Сашенька Машаров, и его поддерживали: строгая и требовательная ко всему, что касалось чужого творчества, Азалия Гилареевна, и вечно ахающая и охающая Свет-лана Ильинична. 
Тарасов застыл в оцепенении, пытаясь вникнуть в какофонию голосов и выловить хоть что-то положительное в свой адрес.
Владимир Огнев лишь ухмылялся да молчал.
Вскоре шум прекратился, – это руководитель представил на обсуждение вторую жертву.
Прошло несколько месяцев. Дмитрий быстро освоился в ЛИТО и стал потихоньку завоёвывать авторитет.
На одном из очередных заседаний руководитель объявил, что на Конференцию молодых литераторов петербургское отделение Союза писателей России затребовало представителя от их ЛИТО. На общее голосование выделили семь кандидатур, среди которых была названа и фамилия Тарасова.
Проголосовали «в тёмную», чтобы не увязнуть в спорах. Благодаря голосам нейтральных членов ЛИТО, а также руководителя и Огнева, кандидатура Тарасова получила большинство голосов.
Но, что удивительно: первым подоспел поздравить Дмитрия вечно неугомонный и склочный, Сашенька Машаров. Смрадно дыша в лицо Тарасова, он пытался срифмовать, задыхаясь от умиления и благодати, свои скудные мыслишки, излагая их Дмитрию.
– Сашенька, – остановил его вопросом Тарасов, – признайся, пожалуйста, – почему ты пуще всех разнёс меня на первом здесь выступлении, а сейчас эти же стихи одобряешь для представления их на конференции. Неужели они так хороши?
– Дима, меня били, и я всех бью. Ну, а стихи?! – Да, какое они имеют к этому отношение, – мелко захихикал пиитишка Машаров и спохабничал.
Сзади к Дмитрию подошёл Владимир Огнев, обнял его двумя руками за плечи и тихо на ухо сказал:
– Поздравляю. Ты выдержал свой первый экзамен. ЛИТО – своеобразный брод, который должен перейти каждый на пути к настоящему творчеству. Многие из пишущих не решаются ступить в него, талант многих гибнет в нём, ибо, увязнув в нём по колени, им не ступить ни вперёд, ни обратно. И лишь единицам, наиболее одарённым, трудолюбивым и самокритичным, удаётся его преодолеть, чтобы стать настоящими писателями. Желаю обрести свою нишу в высокой поэзии. Держись, молодое дарование!