Горючее яблоко

Доброе утро. С безудержным унынием я открываю глаза. За окном – белым-бело, небо повисло над головой, словно низкий потолок японской квартиры. Глаза стягивает прочная шелковая нитка, губы ссохлись так, будто я не пила три дня. 
Мне страшно смотреть на себя в зеркало. Скомканные каштановые волосы трутся о кожу, вызывая дискомфорт, потные ладони нащупывают «яблоко» где-то в стороне. Что я снова тут делаю? Почему изо дня в день я наслаждаюсь собственноручно созданной фрустрацией, листая чужие ленты иллюзий?
Я снова закрываю глаза, страх встать и начать окутывает меня. Теплые солнечные фантазии Филиппин втягивают меня в полемику со страхом. Теплый мамин плед помогает выдержать схватку без дрожи в коленях. «Яблоко» чувствует безвыходность моего положения и толкает меня на новую «дозу». Я сопротивляюсь, пытаюсь поговорить со своим человеческим «я», но тщетно. Срываюсь. Беру тяжелое «яблоко» в своих хрупкие руки, смотрю на него – и мгновение тянется, пока сигнал не пронзает мою голову. Широко открываю глаза, и экран гаснет. Я не успеваю осознать, что происходит по ту сторону жизни. Длинное сообщение и короткая встреча, короткое сообщение и длинная встреча. Что бы я выбрала сегодня? 
С хрустом – то ли от старой деревянной лестницы, то ли от запущенности собственного тела – я плетусь к плите за чашкой адреналина. С привычной нервозностью пытаюсь найти питание для «яблока», подкрепить его силами для грядущего вечера. «Яблоко» – мое спасение, мой внутренний мир и, кажется, мой лучший друг. Двадцать четыре часа в сутки мы вместе. Состояние транса отступает благодаря запаху арабских зерен, и я возвращаюсь к письму. Настраиваю яркость, громкость и фиксирую обхват, чтобы оставить одну руку для других дел, при этом не выпуская «яблоко» из виду.
В желудок влетает смачный кусок зернового хлеба, следом проливается гремучая смесь с кардамоном, а чувства наполняют тело эндорфинами. Я проснулась.
Теперь мозг осознает всю сущность бытия; я в спешке прыгаю в такси и с затычками в ушах мчу навстречу пока еще реальным приключениям. В голове играет громкая музыка, которая затмевает голоса, пальцы машинально отвечают пяти людям одновременно, автоматически придавая мне важность. Не оглядываясь по сторонам, я сосредоточенно бью по сенсору, лишь бы не увидеть ни одних пустых глаз, пролетающих на скорости 180 км/ч вокруг себя. Остановка.
Взгляд направлен в одну точку, боковое восприятие отключается автоматически. Я пробираюсь через чужие лица, «поглубже» затыкая уши. Шаги становятся более смелыми, руки расталкивают тела на светофоре. Через стекло глаза фиксируют его – виновника, сбившего мою социофобию сегодня. С минуту я оцениваю его взглядом, пытаясь осознать его намерения относительно меня. Улыбка.
Перед монотонным приветствием я набираю в легкие воздух, разбавленный потом, запахами лжи и реальностью. Усаживаюсь за стул и тяну свою руку. Он целует ее – не спеша – и предлагает присесть рядом. Один из немногих типов мужчин со скомканными сексуальными чувствами, говорящими за него. Мое волнение отступает, и я попадаю в привычное русло. Русло нетипичного выбора. Обмениваясь запахами, мы продолжаем молчать. Мы говорим глазами и игрой воображения.
В том утреннем длинном сообщении «яблоко» предъявило мне правила. Я не смела их нарушать, ведь подтверждения были зафиксированы. И любая попытка сопротивляться приведет к потере выбранной мною игры. Мы выглядим естественно: как мужчина и женщина, пришедшие на свидание вслепую, с претензией на какое-то продолжение. Он делает знак, я вспоминаю правила и покорно следую за ним. Мы скрываемся от многочисленных взглядов и без слов отворачиваемся друг от друга. Он сует что-то мне в карман, и я ощущаю улыбку. Четыре минуты неопознанности, запах ванильной резины и связанные конечности, жестокие толчки. И ведь мы больше никогда не увидимся.
Что это было? Я так и не нашла ответа. Это было между чем-то. Между островом и материком, между Африкой и Европой, между незнакомцем и удовольствием. Захлопнулась дверь. Стяжки расслабились, я развязала глаза и открыла конверт. Запах одиночества. Игра в рулетку.
Я вышла в зал. Те же люди, те же истории из их уст – ничего не изменилось. В то время, как в мой мир ворвались новая история и страхи. Один пустой столик и воспоминание о незнакомце. Ни имен, ни звуков – лишь динамика и длинный очерк в «яблоке». Стереть.