Белая голубка

Эссе


        После аномальной жары, для нашей Сибири несвойственной, наступила ранняя холодная осень — и это в августе! Клубятся на небе серые тучи, порывы холодного ветра теребят ещё зелёную листву тополей и орошают ледяными брызгами дождя. Задирается и хлопает жестяной козырёк на соседнем балконе. Десятки голубей заняли места свои под карнизами крыш, нахохлились и недвижимо созерцают неприветливый мир.
        И лишь о тебе память белой голубкой проносится, — едва прикрою глаза. На фоне голубого и чистого неба выделывает райская белая птица свои кульбиты, как будто для меня старается. И танец этот непростой — свадебный. Половина страны меж нами, а я тебя чувствую, словно живёшь ты на соседней улице, и мы совершенно случайно можем встретиться взглядами на центральном проспекте нашего города. Знаю, и ты меня чувствуешь за тысячи километров, живя на самом краю России, у самого синего моря. Уверенность моя не от самонадеянности, а от того, что профессия твоя парапсихолог и ещё от призрачной надежды, что я тебе небезразличен.
        Мне несказанно повезло, что, хоть и заочно, мы с тобой познакомились тогда. Я переживал настоящий жизненный слом  в то время. Ощущение ненужности, беспомощности и близкого конца преследовало меня. Даже место на кладбище сам для себя тогда подобрал. Что характерно, был совершенно спокоен — ни отчаяния, ни истерик. Я знал, что скоро умру, чувствовал приближение собственной смерти, и мне было всё безразлично. Тогда-то и начались твои со мною беседы в письмах. Ты терпеливо и настойчиво возвращала мне любовь к жизни. Убедила, что у меня есть талант к сочинительству, и что это нужно людям.
        Сколько раз ты умиряла мятущуюся беспокойную душу мою, отводила, чёрным крылом нависшую, надо мною напасть! Об этом тебе лучше ведомо в силу талантов и знаний, и особенностей твоих. Но и я обо всём этом знаю наверняка. Когда на душе моей хмарь, не радует мир за окном и, кажется, не находится в нем для меня места — посылаешь ты, Ангел мой, мне на выручку белого голубя. Тем и утешаюсь я, и наступает равновесие в пространстве вокруг меня и во мне самом. Милая, милая моя Карина! Какое счастье выпало мне узнать тебя! Ничего в Мире не случается «просто так» и всё же…
        Виделись мы всего один раз, до этого были только письма. Среди прохожих я сразу тебя узнал. Передвигалась ты лёгкой походкой, словно парила, едва касаясь земли. Или мне теперь это просто кажется… Чёрное, облегающее прелестную фигурку, пальто, цветная косынка на шее, голенища сапожек охватывают в икрах стройные ножки, светлые завитушки волос по вискам, почти ниспадающие на озорные ямочки щёк, слегка курносый аккуратный носик и умные, искрящиеся молодостью, глаза. Я был восхищён! Как такое возможно? Ведь мы почти ровесники. Я был немного ошарашен и пришиблен явлением ТЕБЯ и не сразу вспомнил, что ты ВОЛШЕБНИЦА! Мы бродили по набережной, я выглядел несуразно и глупо подле тебя. Мне никогда не доставляло труда «сплетать спагетти» на женских ушах, но это был не тот случай.
        Ты много рассказывала интересного из того, что знала, а знала ты немало. Как нужно любить всё живое: и деревце, и травинку, и каждую птаху. Бездомного пса и чёрного ворона, что сидел на самой макушке фонарного столба и лениво, в полглаза на нас посматривал… Я так и не научился твоему взгляду на жизнь и природу, хотя и стараюсь…
        Что же так защемило в груди моей во время той встречи? Что не давало покоя измученному сердцу? Казалось, я многое познал и понял в прожитом мной немалом временном отрезке жизни. И о скоротечности и уязвимости бытия здесь — на земле. И что всё преходяще для нас — и поступки, и чувства, и мысли. Ко многому притерпелся, со многим свыкся. Я и сейчас уверен, что нужно оставить всё на своих местах….
        И всё-таки что-то произошло. Как будто опахнуло свежим дыханием морского бриза  душную комнату. Я стал другим после встречи с тобой, Карина! Поклон тебе и Светлый путь для добрых дел твоих, Белая моя Голубка!

Валерий Зиновьев.