Киевские яблочки

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
                Гл.1. Сайт знакомств.

      Двадцать шестое мая, две тысячи восемнадцатого  года, двадцать один час пятьдесят шесть минут. Евгений  набрал текст:
 - Лиля, Вам необходимо со мной пообщаться. Прочитал Вашу анкету, в ней много грусти. Рекомендую почитать мои рассказы и улыбнуться, если они Вам понравятся, то я весь Ваш.
 - Может мне понравится общение с Вами, больше чем рассказы?
 - Давайте пообщаемся, если Вам не в тягость.
 - Давайте, - ответила Лиля.
 - Украина, Киев, чем занимаетесь, чем увлекаетесь, кто Ваши родители, как мне Вас узнать  ближе?
 - Сейчас безработная, ничем не занимаюсь. Живу от родителей отдельно, уже пятнадцать  лет.
 -  Хотелось бы узнать о Вашем детстве, юности, как живете в настоящее время?
 - Начните рассказ о себе, я прочитаю и отвечу примерно так же.
Евгений задумался и приступил к тексту:
  - Род мой пошел от старых славянских сословий. Прародители  жили в Рязанской вотчине, потом перебрались на Украину, пращур вместе с Ермаком ушел на Урал в середине шестнадцатого века. Поселился на реке Сылва и окреп семьей. Род стал распространяться по Уралу и Сибири...
 - Я своих корней не знаю, дедушки пропали без вести на войне, бабушки всю жизнь жили одни. Про историю рода понятно, а о себе лично?
 - Работаю экономистом, пишу рассказы, люблю охоту. Какое у Вас любимое блюдо?
 - Я всеядна, все люблю.
 - Как же мне Вас разговорить, что Вам в жизни нравится?
 - В жизни мне жить нравится.
Евгений остановился, вышел из-за стола, прошелся по комнате и подумал:
 - В жизни мне жить нравится. Вот она, лазейка - нравится жить, а как жить, видимо плохо жить,  никто не хочет, значит, будем упирать на хорошую жизнь. Предполагаю путешествия, развлечения и романтику. Начнем с путешествий - туризм, - он вернулся к компьютеру и продолжил:
 - Приезжайте в гости, на Урал. Я покажу Вам всю красоту и все достопримечательности этого удивительного края.  Горные массивы  с выступающими каменными столбами. Чистые  с прозрачной водой озера, таежные, непроходимые леса с ароматным хвойным воздухом. Редкие, лечебные травы, зверей и птиц, живущих в этом волшебном месте. Самое важное в Вашем путешествии будет знакомство с народом. Уральцы - это отдельная часть народа России, что бы их узнать, необходимо с ними пожить, пообщаться и полюбить, на всю жизнь.
 - Сейчас не могу, я сейчас безработная, когда устроюсь на работу, заработаю деньги на дорогу, тогда приеду…
   Евгений закончил переписку с Лилей, открыл текстовой редактор и написал название нового рассказа - « Киевские яблочки».


                Гл.2. На рынке.
 
 - Бу-у-м, - загудел протяжно главный колокол.
 - Дзынь – ля-ля, дзынь – ля-ля, - подхватили его младшие братья-колокола.
 - Бу-у-ум, - продолжил старший.
 - Дзынь – ля-ля, дзынь  - ля-ля, - какая-то печальная песня разливалась с вершины колокольни. Она походила на разговор русского народа с ангелами:
 - Бу-у-ум, - простонал народ.
 - Терпи, терпи, - ответили ему с неба.
   Колокольный звон прокатился по крышам домов, потом медленно и лениво спустился на землю, плавно и нежно обгоняя друг друга звуками перезвона, поплыл по Днепру.
  По улице, подпрыгивая, быстро шла молодая девушка, она напевала песенку, махая пустой плетеной корзинкой. Русые волосы качались и обнимали ее загорелые  плечи. Она была счастлива, и звали эту молодую и милую девушку Оксана. Подходя к своему дому, она обратилась к сидящей на скамейке старушке:
 - Бабушка Римма! – он купил все мои яблоки! Все, все, все!- она достала из кармана деньги и отдала их бабушке, - он сказал, что завтра опять придет. Он такой миленький и хорошенький, - крутилась Оксана вокруг себя, размахивая пустой корзиной.
 - Кто он, - спросила хриплым голосом Римма.
 - Он, он офицер. Он мне сказал, что я умница и купил все мои яблоки.
 - Офицер?
 - Да, да, офицер, на нем военная форма, фуражка с якорями и кортик на поясе.
 - Моряк, значит, передвижение войск идет, не к добру это, внучка.
 - Моряк, ах, как это забавно.
 - Глядя на тебя, я могу предположить, что он позвал тебя замуж.
 - Нет, милая бабушка, пока не позвал, но он пообещал завтра снова прийти, за яблочками…
   Молодая девушка не переставала танцевать, вокруг сидевшей на лавке бабушки.
 - Он сказал, что такой красавицы  и умницы в жизни не видел, -  продолжила Оксана.
 - Перестань егозить передо мной, сядь и расскажи все подробно, - перебила ее старушка.
    Девушка села на лавку и стала рассказывать, махая ногами, что с ней произошло на рынке:
 - Я торговалась с Миколой, что из монастыря. Он предложил мне за корзину пятнадцать грошей – я ему отказала. Потом пришла Фаина, из каменных палат и предложила мне шестнадцать грошей. Я ей сказала, ну, ты знаешь, что я могу сказать…
 - Знаю, ты невоспитанная особа.
 - Потом пришел он - морской офицер, его зовут Петр, мы познакомились…
 - Да, и ты вся растаяла и продала ему яблоки за двенадцать.
 -  Нет, я сначала ему….
 - Знаю, знаю, не продолжай, - глядя на ладонь с монетами, ответила бабушка, - я их уже посчитала – двадцать три. Хорошо продала, молодец. Завтра, где яблоки будешь брать?
 - Я у бабы Лиды утром соберу, за двенадцать и продам за двадцать три, мы с ней уже договорились.
 - Да, договорились, - задумчиво произнесла Римма, - кабы он был хороший человек, да рассудительный, он бы гроши не так тратил. Дурак он, нашел бы на рынке и за десять.
 - Почему дурак? – расстроенным голосом спросила Оксана, - почему дурак? Как я только кому-то приглянусь - тот сразу у тебя дурак, Оксана заплакала.
 - Не реви, - грубо ответила бабушка, пошли домой, у нас с тобой еще одно важное дело не закончено.
 

               
               
                Гл. 3 Небесное создание.

         В казарму вошел молодой офицер, который совсем недавно окончил петербургское морское училище – Петр Павлович Еременко. За ним шел матрос Харченко и нес мешок с яблоками.
 -  Харченко, раздайте яблоки, - скомандовал Петр.
 - Ребята! Все сюда! Яблоки! – громко раздалось по всей казарме.
 - Ура! – хлынуло со всех сторон, и сослуживцы окружили мешок.
    Харченко раздавал яблоки каждому по одному, зная, что на всех не хватит.
 - А мне, а мне?
 - Завтра еще принесем, тем, кому не хватило, в первую очередь.
    Матросы расступились и занялись своими обычными делами. К Петру подошел его друг по училищу  Макар.
 -  Где яблоки достал, украл?
 - Нет купил.
 - Угу,  на какие шиши, нам второй месяц жалование не платят.
    У меня был небольшой запас, и я на рынке хорошо продал часы, сто двадцать грошей.
 - Часы не жалко?
 - Жалко, но фрукты матросам нужней. Видел бы ты девушку, которая мне яблоки продала…
 - Я смотрю, ты какой-то не в себе – влюбился?
 - Нет, в небесное создание влюбиться нельзя, это богиня!
   Макар взял Петра за руку и усадил на скамью.
 - Теперь медленно спускаемся на грешную нашу землю, - предложил Макар.
 - Как она обворожительно красива - это неземное чудо. Глаза – бездонной глубины, Марианская впадина, остров разбитых кораблей, загадочный риф, обрекающий на гибель…
 - Вам нужно к доктору. Увидел гарну дивчину и все, возьми себя в руки - ты же морской волк, пусть еще молодой, но волк, - Макар хлопнул Петра по плечу.
 - Да, я волк, - прошептал Петр, - волки они однолюбы и я ее люблю…
 - Смирно! -  прозвучала команда дежурного.
   Вся команда матросов  строилась, на ходу приводя форму в порядок.
 - Еременко, докладывай, - обратился к Петру капитан.


                Гл 4 Условие.

 - Привет, солнце, – обратился Евгений к Лиле, как день прошел, чем запомнился?
 - Привет, день прошел не плохо, прокатилась по городу на велосипеде, приготовила обед, прибрала дома. Как у вас  дела?
 - Решил написать рассказ.
 - О чем рассказ?
 - О любви. Действие происходит в Киеве, во время первой мировой войны.
 - Может вам помочь с географией Киева:  какие здания остались с прошлого века, какие достопримечательности, архитектура. Церкви кто и когда построил, как располагались набережные, где находились порты?
 - Спасибо, пока это не требуется.
 - Интересно, кто главные герои и чем они занимаются?
 - Молодой офицер, недавно окончил морское училище и милая девушка, которая торгует на рынке яблоками. Они сегодня первый раз встретились, ну, и понравились друг другу.
 - Можно я буду первым читателем. Что планируешь дальше с ними делать?
 - Не знаю, Петра хочу отправить на фронт, Оксану оставить в Киеве.
 - Интересно у вас, у писателей, выдумывайте себе главных героев, влюбляете их, потом разлучаете, просто богами себя чувствуете, может у вас с психикой не все нормально? Самое главное -  представьте, что кто-то будет читать рассказ, привыкнет к главным героям, а вы возьмете и убьете Петра на фронте, - это несправедливо.
 - Подождите критиковать, дайте поставить последнюю точку в рассказе.
 - Хорошо, пообещай, что все закончится хорошо, главные герои поженятся, и будут жить долго и счастливо, или я не приеду к вам в гости.
 - Если будет все хорошо, все гладко - рассказ будет скучным и неинтересным, его никто читать не будет.
 -  Пусть будет все гладко и скучно – это мое условие.
 - Обещаю, - ответил Евгений.
      Евгений вежливо попрощался с Лилей, прошелся по комнате:
 - Как, можно ставить мне условия и вмешиваться в мое творчество. Да, согласен, выдумал я героев, но стремление писателя не в том, чтобы всех убивать, а предложить читателю интересный сюжет, погрузить его в свой мир, описанный в рассказе, заставить прожить с главными героями вместе отрезок времени, радоваться с ними и грустить, сопереживать, - черт знает, что. Как писать дальше? – Евгений расстроился, но продолжил рассказ.

                Гл 5. В чем счастье.

    Бабушка Римма зашла в дом и показала Оксане большую плетеную корзину свежих огурцов.
 - Нужно засолить, а то они к вечеру все потухнут. Вот тебе кадушка, соль, специи, займись засолкой, может, работа тебя от любви отвлечет.
 - Да, бабушка, я сейчас, я быстро, - ответила Оксана и стала сортировать большие огурцы  от маленьких, - сейчас, я их быстро. Они и опомниться, не успеют, как я их…
   Римма присела рядом за стол и стала наблюдать за работой внучки, подсказывая и направляя процесс, иногда ругая Оксану.
 - Ну, зачем, ты два раза огурец переворачиваешь. У тебя же нож в руке, один надрез – хвостик с одной стороны, другой надрез - с другой стороны. Огурец не крути.
 - Бабушка, мне так удобней, хвостики разные - тонкие и толстые.
 - Горе, ты мое,  когда же ты будешь хорошей хозяйкой?
 - Скоро, я уже почти все умею. Ты мне скажи, а вот, когда мужчина целуется и у него борода не бритая, она сильно колется или нет?
 - Сильно, сильно…
 - Ну, тогда я своему мужу не позволю быть с бородой.
 - Да, будет он тебя спрашивать, когда бороду брить, а когда нет.
 - Тогда я его целовать не буду!
 - Ох, ты Боже мой, - тяжело вздохнула Римма, - разве в этом счастье?
 - А в чем счастье? -  спросила Оксана, сортируя огурцы.
 - Счастье наше женское, в том, чтобы быть рядом со своим любимым, беречь его, заботиться, рожать ему детей, следовать за ним, как преданная собака своему хозяину, хоть в Сибирь на каторгу, хоть к черту в пекло.
 - А ты следовала?
 - Да, следовала, только недолго наше счастье продлилось. Видимо, на небе так было решено. Слава Богу, хоть ребеночка от него родила, а то бы ни роду, ни памяти не осталось.
 - Это ты про деда Николая?
 - Да, про него родного. Ты куда! Ты куда, - закричала Римма, - столько соли сыпешь!
 - Это же немного, - оправдывалась Оксана.
 - Явно влюбилась в своего моряка. Кто эти огурцы теперь есть будет - соль голимая!
 - Не беда, промоем и в рассольник…

                Гл. 6.  На фронт.

   Матросы выстроились в шеренгу, по стойке. Капитан обходил  строй и осматривал каждого:
 - Жалование выдадут за два месяца, все, кто ранен -  в лазарет, кто в строю -  послезавтра на фронт. Катер ваш ремонтировать будут месяц, два. На фронте не хватает солдат, приказ командования – усилить пехотные войска моряками.
 - Ура! – прозвучало в ответ.
 - Вольно.
    Капитан позвал Петра и Макара, отвел их в сторону:
 - В Петрограде неспокойно, народные волнения усмиряются с трудом, проходят забастовки и митинги, народ недоволен существующей властью. Дай, нам Бог, все это пережить…
    Капитан ушел в штаб, матросов вывели на плац, в роте остались Петр и Макар.
 - Все, принцесса яблок остается на родной земле.
 - Да, - с грустью произнес Еременко, - у меня один день - завтра. Завтра я увижу свою королеву, попробую объясниться и поцеловать ее, после  этого, я сожму смерть в железном своем кулаке. Так сожму, всеми своими силами и буду громить врага.., а если не суждено нам будет встретиться, то последними моими словами будет признание в любви своей Оксане.
 - Значит, умирать собираешься? Завтра у ротмистра в девять утра будет чаепитие, приходи, узнаешь все новости, - пригласил Макар.
 - Завтра, все на завтра, нужно собираться на фронт…
   Вечер тихо опускался на город, солнце уже закатывалось за крыши домов, стихли улицы, уже не так шумно гудели мостовые, где-то недалеко, во дворах тявкала собака.                Петр сидел на скамье, закинув голову назад, он  смотрел  на голубое небо. Зеленые ветки  каштана качались от ветра.
 - Какая неземная благодать - зеленое на голубом, почему я раньше не замечал этой удивительной вещи - зеленое на голубом, - подумал Петр, -  есть ли смысл в природе этого явления? Наверное, есть, но я его не знаю. Завтра я увижу Оксану, скажу, что люблю ее и  отправлюсь  на фронт,  пусть будет, что будет.
    Ветер сорвал лист каштана и понес его, крутя вверх.
 - Вот  он, смысл, - продолжил свои думы Петр, - оторвали от родной стихии, полетел, на погибель свою, засохнет, превратится в прах. Одному с судьбой не справиться. Братья его остались вместе, закрывают крепкий ствол от палящего солнца.  Придет и их пора, лягут грудью они у ног своей Родины вместе. Смертью своею закроют корни дерева, укутают его от мороза. Весной родятся  новые, молодые листья,  и встанут они на защиту своего родителя…
 - Ваше благородие! – прозвучало  неожиданно обращение.
 - Харченко, что тебе? – спросил Петр.
 - Все узнал. Оксана живет с бабушкой за Бессарабским рынком.
 - Молодец, завтра со мной пойдешь, за яблоками. Свободен.

                Гл  7. Встреча.

    Еще солнце не показало свои первые лучи, а  Оксана уже  укладывала яблоки в корзину, аккуратно срывая их с веток:
 - Все, все продам, - думала она, - а может мне цену снизить, может он на последние деньги покупает яблоки. А если он не придет? –  от такой мысли волнение охватило Оксану,  и она стала представлять сцену встречи. Ну, вот придет он и скажет, подумала она:  - «Здравствуй, милая девушка».А я что отвечу? Я отвечу: - «Здравия желаю!» – ей стало смешно, она присела от смеха, потеряла равновесие и упала…
    Она еще долго выдумывала диалог, смеялась, разговаривая сама с собой, крутясь между деревьев  и укладывая яблоки в корзину.
   На рынке стояла повседневная говорливо – певучая торговля:
 - Огурцы, огурцы – покупайте, молодцы! Подходи, не суетись, огурцом омолодись!
    Дальше по ряду торговали сливой, грушей, тыквой, арбузами и дыней. Оксана стояла, молча,  с корзиной яблок и ждала, ждала своего моряка. День близился к обеду, половина рынка заканчивала торговлю и собиралась домой. Яблоки грелись на палящем солнце и издавали свежий приятный аромат.
 - Ну как так, обещал и не пришел, - подумала она, и как-то обидно стало, обидно до слез.
 - Почем яблочки? - спросил бородатый мужчина.
 - Тридцать грошей.
 - Дорого, очень дорого, - ответил покупатель.
 - Вот он, вот он, - радостно запела Оксана.
 - Кто? – спросил мужчина
 - Яблоки проданы, до свидания.
 - Сумасшедшая, -  пробурчал бородатый и пошел дальше по ряду.
 - Здравствуйте, милая девушка. Яблоки покупаю все, - подошел Петр к Оксане.
 - Пожалуйста, пожалуйста, - подвигая корзину  и улыбаясь, ответила королева яблок.
    Матрос Харченко взял корзину и стал укладывать яблоки в мешок
 - Разрешите мне Вас проводить? - спросил Петр.
 - Да Вы что, да Вы что? – Оксана от удивления стала махать руками, что люди подумают…
 - Позвольте, мне завтра на фронт, может, я Вас вижу в последний раз, Вас -  милую голубушку, он взял ее за руку.
 - Как завтра на фронт, за что на фронт? Мы не заслужили разлуки в минуту встречи!
 - Не волнуйтесь за меня, я обещаю вернуться живым и невредимым.
 - В пекло, в огонь, Вы не понимаете, куда Вас отправят, - перебила его Оксана, - пойдемте, провожайте, разрешаю. Вдруг Вас убьют.
 - Я не собираюсь умирать, - возразил Петр.
 - Будут Вас спрашивать, отправят вперед, навстречу пулям!
   Харченко перестал складывать яблоки, он слушал Оксану и Петра, открыв рот, потом опомнился  и продолжил работу.
 - Я в казармы, - произнес он негромко, обращаясь к Петру.
 - Да, - ответил командир, не отрывая глаз от Оксаны.
 Они шли по улице, держа друг друга за руки.
 - Живем мы с бабушкой, вдвоем, я торгую на рынке с весны до самой осени, зимой нанимаюсь в няньки…
   Петр остановился, достал из кармана серебряный портсигар и протянул его Оксане.
 - Возьмите, если у Вас не будет хватать денег, можете его продать.
 - Нет, зачем продавать такую дорогую вещь, мы с бабушкой и так не умрем, вы не волнуйтесь.
 - Возьмите, если не продадите, то пусть останется на память.
 - Хорошо, только на память, до вашего возвращения…
   Петр засмеялся: - Ну, вот скажи, скажи, откуда ты, разве не с небес -  ангел?
 - Вы должны зайти к нам в гости. Будем пить чай, или я на Вас рассержусь.
 - Обязательно, милая Оксана, обязательно, - согласился Петр.
   Оксана и Петр шли медленно, мимо домов, играющих на улице ребятишек, наклонившихся от зрелых плодов яблонь и груш.
 - Вот мы и пришли, - сказала Оксана, -  я Вас познакомлю с бабушкой, она хорошая. Жизнь у нее суровая была, дедушку на войне убили, отец мой от болезни умер.  Я одна у нее осталась…
 - Милый ангел, не волнуйтесь, все будет хорошо.
   Оксана остановила Петра перед небольшим деревянным домом, на три окна. Кровля была повреждена - часть черепицы выкрошилась и потрескалась, забор покосился, калитка висела на одном навесе.
 - Скромно живут ангелы на земле русской, - сказал Петр  и вошел в дом.


                Гл. 8.  В гости.

 - Привет, солнце мое лучезарное, - обратился Евгений к Лиле.
 - Привет, как прошел день, чем запомнился?
 - День запомнился победой над отчетом, работой в огороде и общением с Вами, - ответил Евгений, -  у Вас какие новости?
 - Устраиваюсь на работу, прошла собеседование, получила направление на медицинскую комиссию. Скоро буду зарабатывать деньги, накоплю на билет и приеду в гости.
 - Сколько стоит билет, чтобы добраться из Киева до Москвы?
 - Цены разные, если на самолете - одна цена, если на поезде другая.
 - Разрешите оплатить Вам билет, с большим нетерпением жду Вас в гости.
 - Ждете?
 - Да, жду, может из нашего общения выйдет хорошая семья…
 - Значит, я еду не только посмотреть достопримечательности, а еще, как будущая невеста?
 - Давайте, не будем торопиться, встретимся, пообщаемся, может, мы не понравимся друг другу.
 - Договорились, торопиться не будем, - ответила Лиля.
 - Сон интересный сегодня приснился, будто я на рыбалке, закидываю удочку и зацепляю крючком за рядом стоящую девушку. Крючок впился в рукав розового халата, хочу отцепить, не получается.
 - Не мой халатик, у меня розового нет, нужно срочно покупать.
 - Разрешите, я Вам куплю, когда приедете -  у вас новый розовый халат.
 - Вы не знаете моего размера, не нужно покупать без меня.
 - Хорошо, купим вместе. Узнайте, сколько стоит билет и собирайтесь в гости.
 -  Где я буду жить, когда приеду? -  спросила Лиля.
 - Я поселю Вас у родственников, чтобы Вам было спокойнее, и никто Вас не беспокоил.
 - А если родственники будут против?
 - Нет, они будут только рады, они живут вдвоем, в большом доме. Они  будут счастливы общению с Вами.
 - А как же уговор про рассказ? Про главных героев, про скучный сюжет?
 - Я обещал, значит, все будет хорошо, - ответил Евгений.   
     Закончив переписку, Евгений задумался:
 - Как рассказ приукрасить, что добавить. Скучно, все скучно получится, а может бросить все … Нет, -  « …Врагу не сдается наш гордый Варяг…»  Будем маяться, высасывать из пальца, курить и думать, не спать ночами, пить водку, но напишем, - настраивал себя Евгений.  Он открыл поисковик и стал изучать исторические события  первой мировой войны.

               

                Гл. 9. Горячий прием.      

    Бабушка Римма перебирала на кухонном столе гречу. Она ссыпала чистые зерна в кастрюлю, стоявшую у нее на коленях.
 - Добрый вечер, - поздоровался Петр с бабушкой.
 - Спаси Господь, - ответила Римма.
 - Бабушка, познакомьтесь, это Петр, - волновалась Оксана.
 - Вижу, вижу, - ссыпая крупу и освобождая стол, заметила бабушка, - сейчас чаем Вас угощать будем. Неси чашки и подогрей самовар, - скомандовала Римма, обращаясь к внучке.
    После приглашения Петр сел за стол, напротив пожилой дамы.  Оксана умчалась на кухню и занялась приготовлением угощения. 
 - Когда Вас отправляют на фронт? – спросила Римма.
 - Завтра, приказ пришел…
 - Оксане голову не кружи, она еще глупая, тебя убьют – она с ума сойдет.
 - Я…- замешкался Петр.
 - Знаю, служить царю и отечеству, - перебила его собеседница, - мой, тоже служил и что? Где царь и где отечество? Нет его - ни царя, ни отечества, есть жажда власти денег. Преклонение  « Золотому тельцу », преклонение сатане, вот ваша служба – умереть за сатану…
 - Не согласен я с Вами, я дал присягу, целовал крест, пред Богом и царем. Если придется умереть, значит,  умрем.
 - Присяга, да, дело святое, умереть у нас, у славян, за родную землю всегда было дело чести. За веру, царя и отечество. Тебя убьют, кто род твой продолжит? Предки встанут из могилы, они продолжат род свой?
 - Нет, если мой род закончится на мне, значит на все воля Божья.
    Оксана занесла в комнату горячий чай, пирожки с яблоками и круглый калач. Разговор между Риммой и Петром прервался и перешел в чайную беседу, уже с Оксаной.
 - Вам завтра на фронт, - тихо с сожалением произнесла Оксана.
 - Да, завтра…
 - Как Вас угораздило влюбиться в эту стрекозу? – спросила Римма.
 - Не знаю, просто посмотрел в ее глаза и погиб…
 - Бабушка, не смущайте меня, что Вы все про любовь и про любовь, пейте чай, - отбивалась Оксана.
 - Дети мои, я пойду к бабе Лиде, яблоки замочить нужно, а Вы пока одни посидите, есть о чем поговорить…
   Римма поднялась из-за стола и вышла из комнаты. Петр взял Оксану за руку, встал, поднимая свою королеву, и поцеловал ее мягкие пальчики.
 - Что Вы, - отдернула руку Оксана.
 - Вы -  мое счастье, радость моя…
    Петр решил поцеловать своего ангела, он прижал ее к себе и был готов к первому поцелую, как вдруг ощутил, что по шее и плечам льется горячий чай.
 - А-а! - закричал Петр.
 - Опомнитесь, что за наглость? – оттолкнула его Оксана.
   Будущий фронтовик сел на свой стул, молча, терпя невыносимую боль, которая протекала по плечам и спине:
 - Боже мой, какой горячий прием, - сказал Петр.
 - Я не позволю меня целовать, что вы думаете, если мы с бабушкой не богато живем, значит все – можно целоваться!
    Петр молчал, он вдруг подумал, что ангелами могут притворяться дьяволы, обретая их обличие.
 - Что вы молчите? – продолжила Оксана, - что чай был не сильно горячий, или что, что?
 - Я хотел умереть, с Вашим именем но, увы, придется за царя и отечество.
 - Подождите, подождите, - опомнилась королева яблок - у меня есть гусиное сало. Я его сейчас принесу. Подождите, - Оксана выбежала из комнаты.
   Петр сидел разбитый, его уже не волновали любовные приключения, романтическое знакомство, ангельские  взгляды. Его словно прибили к стулу ужасом происшедшего.
 - Вот гусиное сало, раздевайтесь, я Вам сейчас все помажу, и все пройдет.
 - Не утруждайте себя, я уже ухожу, -  сказал Петр и встал.
 - Никуда я Вас не отпущу, - усаживая его на стул, возразила Оксана, - пока я Вас не намажу.
 - Вначале горячий чай за шиворот, потом гусиное сало, дальше что?    Мне завтра на фронт, после Вашего гостеприимства я спокойно выдержу любую химическую атаку…
 - Перестаньте капризничать, Вы -  офицер, терпите, Вы присягали…
   Оксана расстегнула ворот куртки и стала натирать шею и плечи Петра гусиным салом. В этот момент в комнату вошла бабушка.

               

                Гл.10 Неожиданная помолвка.
 
 - Это  у Вас что?- глядя на  Петра, спросила Римма.
 - Бабушка, борода колючая оказалась, - ответила внучка.
   Петру стало неловко, он начал  вставать и  застегиваться.
 - Все, все, спасибо, - поблагодарил он своего ангела, - хватит.
   Оксана успевала втирать сало:
 - Я все, все, - заканчивала она.
 - Значит, колючая попалась, - продолжила рассуждать бабушка.
   Оксана взяла Петр за руку и резко упала перед Риммой на колени, таща за собой Петра.
   Петр  неожиданно очутился рядом.
 - Бабушка, благослови нас, мы любим друг друга.
 - Нет, не возьму я на себя такой грех, а если он не вернется с войны, ты что вдовой будешь?
 - Пусть хоть  день, хоть  полдня, но вместе, - уговаривала ее Оксана.
 - Меня могут убить, да, но Вы меня сейчас убиваете больше своим отказом.
 - Ну, хорошо, - ответила Римма, - пошла я за иконой.
 - Сударыня, Вы сошли с ума, -  шепотом произнес Петр.
 - А Вы - трус, как целоваться - так первый, а как женится - так в кусты.
   Бабушка вернулась с иконой, благословила влюбленных, пожелала им добра и любви. Петр и Оксана поцеловали икону, потом поцеловали друг друга.
 - Какие нежные, ангельские губы, - подумал Петр.
 - Какая колючая борода, - терпела Оксана.
 - Дети мои! – торжественно продолжила Римма, - в минуту добрую и злую - будьте рядом, в минуту встреч и расставаний – будьте рядом, в минуту рождения и смерти – будьте рядом. Во имя отца и сына и святого духа. Аминь.
   Она перекрестила влюбленную пару иконой. Жених и невеста поднялись.
 - Мне пора, -  сказал Петр.
 - Я тебя провожу, - тихо прошептала Оксана, - до перекрестка.
 - Я доберусь, не волнуйтесь, оставайтесь дома.
   Невеста немного подумала, пока Петр одевался, потом ее взяло возмущение:
 -Что, значит дома, я  тебе, что собака на привязи – дом охранять, ты меня на цепь посадишь? Я не собираюсь тебя даже и слушать – сказала до перекрестка, значит до перекрестка, - закричала и затопала ногами невеста.
 - Ангел мой, ты только не волнуйся, провожай хоть до самых казарм.
 - Смотрите, у меня, Ваше благородие, командуй на войне, дома - я буду генералом!
   Оксана вдруг засмеялась и продолжила уже ласково и тихо:
 - Дома я буду командиром, все тебе приготовлю. Придешь усталый, я  тебя накормлю, напою, в бане выпарю и спать уложу.
 - Заботливая супруга попалась, - подумал Петр, попрощался с бабушкой и вышел на улицу. Оксана поцеловала Римму и уже хотела выходить, как бабушка ее остановила.
 - Подожди, я вот что думаю – нужно обратиться к командиру Петра, что бы его на фронт не отправляли.
 - Да, я поняла, спасибо, - выходя из дома, благодарила она бабушку.

                Гл.11. У ротмистра.

  Утро зажглось ярко-красной зарей, чистым голубым небом, прохладой, поднимающейся от земли и блестящей росою, лежавшей на траве. Над домами кружились стрижи, потягиваясь, просыпались люди, и  утренняя тишина еще  заполняла дворы и скверы Киева.
   Ротмистр Коноплев жил не далеко от казарм, в небольшой комнате, хозяйка готовила ему обед, стирала, гладила и прибирала комнату, совсем за небольшую плату.
  Утром все приглашенные собрались за большим накрытым столом и стали обсуждать отбытия частей на фронт.
 - Не готова Россия к войне, не готова, - начал полковник, нет продовольствия, фуража, молодого обученного унтер-офицерского состава, боеприпасов. Все, что готовится  и отправляется на фронт – лишь малая доля потребности.
 - Да, вы правы, - поддержал его капитан, - посмотрите, какой сегодня солдат, какой? Дубина, а не солдат. Сколько его не гоняй – толку мало.
 - В Петрограде волнения, митинги, временное правительство не спешит с реформами в армии. Реформы давно нужно провести, - продолжил Макар.
 - Солдат, да, -  поддержал капитана полковник, - что вы хотите от солдата. Народ у нас, на Руси как был тупым, так и останется. Посмотрите в Киеве, после объявления войны, разгромили все австрийские и немецкие лавки. Да, согласен – враги, потом под шумок полетели французские и английские, что вы хотите от солдата?
   Пока беседа продолжалась, Макар обратился к полковнику:
 - Ваше благородие, разрешите мне просить за Еременко. Не отправляйте вы его на фронт, меня отправьте, у него невеста в Киеве. Молод он еще, пусть займется обучением унтер офицерского состава.
 - Списки готовятся, и завтра их отправят в штаб. Сам он, почему не обратился?
 - Сам он отсутствует по делам службы – готовит матросов на фронт.
 - Надо подумать, у нас еще есть время.
   Чаепитие проходило тихо и мирно, потом на столе появились пироги, закуски, вино, вареные раки, холодное пиво. Кто-то взял гитару.  Много было у хозяйки хлопот под вечер.

                Гл 12. Выкуп

   Петр шел с Оксаной тихой  улицей, держа ее за руку. Вечер темнел небом, золотое солнце клонилась к западу, и готовилось к ночи.
 - Вы меня простите, за чай, - обратилась к Петру Оксана, - простите, это я от неожиданности, от Вашей наглости.
 - Я думаю, что до свадьбы заживет.
 - С салом, за два дня, опомнится, не успеете, все как на собаке заживет. Обещаю.
   Петр посмотрел в глаза своему ангелу и нежно поцеловал ее в щечку:
 - Спасибо. Как на собаке, обещаю.
 - Вот мы и пришли, - прощался Петр, потом крепко обнял Оксану и поцеловал.
   Оксана уже не сопротивлялась, - она была счастлива и покорна.
 - Скажите, а где живет самый главный командир, - поинтересовалась Оксана.
 - Полковник, его в расположении нет, он живет у площади, в доме со львами и колоннами…
 - Я знаю этот дом. До свидания,  Петр, не забывайте – Вы мой жених и берегите себя на войне.
 - До свидания, невестушка моя лучезарная.
   Они расстались, Оксана быстро нашла дом полковника, поднялась по каменным ступеням, открыла тяжелую дверь и очутилась в парадной. Ее встретил, стоящий на вахте солдат:
 - Куда вы, девушка?
 - Мне к полковнику, я невеста Еременко.
 - Подождите, я доложу, - ответил солдат и вышел в коридор.
   Оксана ждала, она нервничала, не зная с чего начать прошение, но она была уверена, что за счастье нужно бороться, бороться, а не сидеть, сложа руки. Солдат вернулся и пригласил ее  пройти с ним. За столом сидел полковник:
 - Свободен, скомандовал он служивому и предложил Оксане присесть на маленький диванчик.
 - Я, я, невеста Еременко, он завтра отбывает на фронт, нельзя ли его, - она замешкалась, - его хоть на три дня задержать?
 - Если все солдаты будут сидеть  со своими невестами, кому прикажите воевать? – полковник встал из-за стола, открыл ящик с документами. Достал список и стал читать:
 - Ворожба – единственный сын. Ковыль – брат ревизора. Фасолько – племянник министра. Буряк – мой собутыльник. Кравченко – мой сосед, а Еременко – кто?  Он опустил список и повторил вопрос.
 - Еременко – мой жених! – возмутилась Оксана.
   Электрическая лампа мигнула и свет погас.
 - Линию отключили, - тихо произнес полковник.
   Оксана сидела на диване, ее горло сжала нестерпимая обида, она не знала что делать. В кабине вошел солдат, держа канделябр со свечами.
 -  На стол ставь, да неси, голубчик, керосиновую лампу, - отдал распоряжение полковник.
 - Что нужно сделать, чтобы он не пошел на фронт? – продолжила Оксана.
 - За него уже сегодня просили. Можно его перевести в учебный полк, по подготовке унтер офицеров, но это будет очень дорого стоить.
 - Сколько?
 - У вас, голубушка, таких денег нет, да и полно об этом.
 - У меня есть семейная ценность, - Оксана достала из кармана серебряный портсигар.
   В кабинет вошел солдат и поставил керосиновую лампу на столик перед диваном.
 - Извольте полюбопытствовать? – заинтересовался полковник и стал разглядывать, предлагаемый  выкуп, - да, ценная вещица, но этого будет мало.
   Оксана выхватила портсигар, положила его в карман, потом взяла керосиновую лампу подняла ее над головой и произнесла:
 - Сейчас я ее разобью об стол – этого будет достаточно?
 -  Свят, свят, свят, - попятился назад к креслу полковник, -  достаточно, достаточно.
 - Ну, вот и договорились. Дайте слово офицера, что Еременко на фронт не пойдет.
 - Слово офицера, - дрожащим голосом произнес полковник.
   Оксана поставила лампу на столик:
 - До свидания, - попрощалась она и вышла из кабинета.
 - Чертова баба, - возмутился офицер, убирая все документы, - чуть весь дом не спалила. Пусть Еременко на ней женится, я сам лично буду их венчать. Чертова баба!

               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Гл. 1. Таможня.

 - Привет, солнце мое лучезарное. Как дела? – спросил Евгений.
 - Привет, все хорошо, собираюсь, билеты заказала, в Москве буду восемнадцатого утром.
 - Будьте внимательны и осторожны, летний период – страда для карманных воришек, документы и деньги убирайте подальше. В Москву приедете, купите сим-карту и позвоните мне, чтобы я Вас встретил.
 - Хорошо, буду внимательна и осторожна. Какие еще будут указания?
 - К футбольным фанатам не прибиваться, а то начнете гастролировать с ними по всей России.
 - Я футбол не люблю.
 - В пути проедете почти сутки, продукты берите, которые не портятся, на остановках и в вагоне-ресторане, желательно не питаться. Приедете, я Вас откормлю здоровой пищей. Возьмите влажные, гигиенические салфетки, микробов  в вагоне – миллионы.
 - Как скажите.
 - Что-то я волнуюсь, прямо переживаю, за Вас. Как на зверовой охоте, лучше бы я медведя убил. Хотя, зря, наверное,  я волнуюсь, Вы же у меня - умничка.
 - Умничка, умничка. Ваши волнения напрасны. Я прекрасно доберусь.
 - Как напрасны, заварил кашу, а сам сижу дома, как поп Гапон.
 - Вещей получается много, даже не знаю, что взять, что оставить?
 - Зимние вещи лучше оставить, халатик купим. Предлагаю взять только тапочки и зубную щетку.
 - Предлагаете ехать голой?
 - Боже упаси, в таком виде Вы до вокзала не доедете, украдут по дороге, вместе с тапочками.
 - В таком случаи, не мешайте женщине собираться в дорогу.
 - Хорошо, жду Вашего звонка из Москвы.
   Евгений готовился принять гостью, предупредил родственников, купил продукты, навел порядок дома и был готов. Время подходило к прибытию поезда в Москву, но звонка от Лили не было. Евгений стал волноваться, он решил сам позвонить:
 - Привет, солнце, Вы где?
 - Еду обратно, домой. Таможня меня не пропустила. Приеду, все напишу подробно.
    Евгений расстроился:
 - Черт, знает что! Таможня, политики, война в  Донбассе, Крым,  Минские соглашения, да провалитесь Вы все к черту! Хорошо приезд сорвался, значит, и договор расторгнут.
   Он открыл окончание первой части и продолжил рассказ.

                Гл. 2. Ангелы ждут…

    На утреннем построении Еременко вызвал полковник:
 - Петр Павлович, вы остаетесь в Киеве, будете направлены в учебный полк.
 - Как, я же на фронт…
 - Отставить на фронт, вместо Вас будет отправлен Макар Сергеевич, он не хуже Вас во всем разбирается.
 - Афиноген Филаретович, - обратился Петр к полковнику, - от чего такая скорая перемена. Списки уже отправлены в штаб армии.
 - Списки отправлены сегодня утром, Вы в них не значитесь. У Вас невеста в Киеве, вот и займитесь своей личной жизнью и подготовкой младшего командного состава.
   Петр взлетел на небо от счастья:
 - Не верю, ничему не верю, это происходит не со мной, не может этого быть, - думал он.
 - Да, - продолжил полковник, - не забудьте пригласить меня на свадьбу.
 - Непременно, Афиноген Филаретович, обязательно.
 - Проводите своих матросов на фронт и оформляйте увольнительную, на два дня.
 - Слушаюсь, Ваше благородие! - отчеканил Петр. Отдал честь и отправился на вокзал.
   На вокзале толпился народ:   родственники и  сослуживцы - провожающие, уходящих на фронт солдат. Служащие вокзала,  с трудом пробивались через толпу, катя тележки с тюками, ругаясь матом. У первого вагона стоял духовой оркестр. Сам поезд выглядел как колпак шута, разноцветный по комплектации вагонов. В начале состава размещались два вагона для офицеров, за ним - вагон для продовольствия, после –  два вагона для солдат, далее  - для лошадей и фуража. Солдаты набивались  в вагон по сорок, пятьдесят человек. Кто-то сидел на грязном полу, кто играл в карты, кто тихо плакал, утирая слезы…
   Макар прощался с Петром:
 - Не смей горевать, брат Петр, поцелуй за меня свою королеву яблок, как поздравление со свадьбой…
 - Обязательно поцелую, жалко, что ты уезжаешь, я был бы рад отпраздновать  мою свадьбу  вместе…
   Заиграл марш Славянки, друзья обнялись, похлопали друг друга ладонями по спинам. Макар скрылся в толпе.
 - Харченко, ко мне! – скомандовал Еременко. Он достал лист бумаги, что-то быстро  написал.
 - Отнесешь Оксане!
 - Слушаюсь, - ответил матрос.
   Прозвучали гудки, и поезд тихо пополз  по железным рельсам, увозя солдат на фронт.
 - К черту всю женитьбу! -  Петр заскочил в  ближайший вагон, - к черту, если ангелы ждут, значит, ждут до конца.
 - Еременко! – крикнул его ротмистр  Коноплев, - ты куда?
 - На фронт, на фронт! Передай полковнику. Прощай!- крикнул Еременко.
   Через час ротмистр докладывал полковнику о событиях, происшедших на вокзале.
 - Два сапога-пара, - выругался полковник, - одна, чуть дом не спалила, другой на фронт убежал. Направьте рапорт, в штаб армии по отбытию Еременко на фронт.
 - Слушаюсь, - ответил Коноплев.


                Гл. 3. Если вы меня любите…

   Оксана ждала Петра, прохаживаясь по комнате, начала было перебирать платья, лежавшие в комоде, потом все бросила, взялась за вязание, после приготовила ужин и снова вернулась к комоду. Бабушка наблюдала за ней и молчала.
 - Ну, где же он, где? – не выдержала Оксана, - сколько его можно ждать, вечер занимается, а Петра нет.
 - Сходи к командиру и узнай, что и как, - посоветовала ей Римма.
 - Хорошо, да, нужно сходить, - ответила внучка, - узнать, где его носит?
   В  дверь постучали. Оксана быстро подошла к двери и спросила:
 - Кто, там?
 - Я от Еременко, - ответили на улице.
    Оксана  вышла во двор. Матрос Харченко передал ей свернутый лист бумаги.
 - Что это? – спросила королева яблок.
 - Это от командира, просил передать Вам лично в руки.
 - А сам он где?
 - Убыл на Юго-Западный фронт, - ответил матрос.
 - Как убыл, кто ему позволил?- взволновано продолжила Оксана и схватила матроса на грудь.
 - Он сам, сам. Ему было предложено остаться в Киеве, но он…
 - Боже мой, - отпустила испуганного матроса Оксана, - убьют ведь дурака!
 - Это не мое дело, я приказание исполнил, - ответил Харченко.
 - Где его искать?
 - Штаб армии расположен в Тарнополе.
 - Хорошо, свободен, - скомандовала расстроенная невеста.
   Матрос развернулся и скрылся в переулке. Оксана стояла у дома и думала:
 - Вот, оно счастье, было совсем рядом, близко-близко, а теперь его – нет. Нет ни надежды, ни веры в этих мужчин. Зачем я хлопотала?
   Войдя в дом, внучка присела за стол к бабушке, развернула сложенный лист бумаги и стала читать. Римма  перебирала семена тыквы.
 - Я его убью! – прозвучало как гром. Оксана ударила по лежавшему на столе листу бумаги ладонью.  Старушка подпрыгнула от неожиданного звукового разряда.
 - Кого убьешь? – испугалась  бабушка.
 - Нашего любимого Петю!
 - За что?
 - За  веру и верность! Ты почитай, что он пишет, - Оксана протянула лист бумаги бабушке.
   Римма взяла письмо и стала читать:
 - Небо мое, судьба приготовила нам мягкую постель и бесхлопотное будущее. Я солдат и братья мои умирают за отчизну. Если Вы меня любите, то любите  до конца, всем сердцем, такого, какой я есть. Я отбываю на фронт. Ваш Петр.
    Бабушка опустила лист бумаги на стол, просмотрела на внучку и продолжила:
 - А, что ты хотела, он солдат, ему под юбкой тесно. Подавай ему поле просторное, чтобы развернуться   удалью молодецкой, да пулям, чтобы не тесно было.
 - Я его убью быстрее, чем пули врага. Завтра собираюсь и за ним, за предателем.
 - Оксана, ты в своем уме, война идет? – спросила бабушка.
 - Пока он меня не запузатит, домой не приеду. Я без него жить не могу, дышать не могу, на солнце смотреть не могу, - заплакала Оксана.
    Сборы были не долгие, утром королева яблок, стояла на вокзале и ждала поезд, отбывающий на Юго-Западный фронт.


                Гл. 4. Налет.

    Петр запрыгнул в вагон к солдатам, протиснулся в середину и встретил своих матросов.
 - Петр Павлович, Вы здесь от куда? – спросил старший матрос Терентьев.
 -  Я с Вами, на фронт. Вы без меня мух ловить будете, - пошутил Еременко.
 - Ну, все, как только Вас увидит враг – сразу сдастся в плен, - засмеялся наводчик орудия Пономаренко.
 - Пусть сдаются, я не против, - улыбнулся Еременко.
   Вокруг все засмеялись. Матросы  усадили командира в середину  и стали петь песню « Яблочко», после кто-то затянул про Степана Разина, и вагон превратился в движущийся по железным рельсам песенный снаряд. Слава песен  тянулись в след уходящему поезду, растворялись в верхушках деревьев и кустарников, растущих вдоль линии железной дороги. Вечер застал на половину спящий состав взрывами авиабомб. Вагоны стали прыгать и качаться, поезд остановился.
 - Воздух! – прозвучала команда.
   Солдаты и матросы стали высыпать из вагонов, как кукуруза из зрелого початка.
 - Под насыпь! Ложись!
   Петр выпрыгнул  на насыпь, остановил  ближайшего солдата, снял с него винтовку и стал целиться в пикирующий на поезд самолет.
 - Давай, давай, - разговаривал Еременко с самолетом, - хорошо идешь, низко.
  Петр выстрелил, самолет загорелся, но бомба, бомба летела прямо на него. Стрелок успел отпрыгнуть и упасть на землю. Прозвучал взрыв. Жгучая боль разорвала его левую ногу.
 - Мать твою, - ругались рядом, и кто-то стал тащить терявшего сознание Петра по земле.
 Горящий самолет упал на поле и взорвался.
 - Кто стрелял? -  спрашивал, обходя поезд, комендант Ксенченко.
 - Еременко, - ответил Терентьев.
 - Где он?
 - Раненый, под насыпью лежит.
 Комендант поезда спустился к Петру, осмотрел рану и скомандовал:
 -  Ах, молодец, ах молодец, одним выстрелом прямо в бензобак. Несите его в головной вагон.
   Матросы подняли Петра, уложили его на шинель и понесли, выполняя приказ.
  К коменданту подбежал ротмистр и стал докладывать:
 - Полотно взорвано в двух местах, разбиты вагоны с лошадьми и фуражом, осматриваем личный состав, по убитым и раненым доложу позже.
 - Собрать солдат и срочно на ремонт полотна, телеграфируйте в штаб о налете и потерях. Про Еременко не забудь, если бы, не он - весь бы поезд к чертям…
 - Слушаюсь, - ответил ротмистр.
 

                Гл. 5. Предатель.

 - Здравствуйте, Оксана, - послышался  за спиной мужской голос.
    Оксана обернулась и увидела матроса, который передал ей письмо от Петра.
 - Я, Харченко, - представился он.
 - Здравствуйте, что Вы тут делаете?
 - Еду вместе с вами искать Петра Павловича.
 - А почему Вы с ним не уехали на фронт?
 - У меня ранение, небольшое, меня оставили в Киеве. Я выпросился, зная, что Вы поедете в Тарнополь. Разрешите мне Вас сопровождать, вместе мы быстро найдем командира.
 - Найдем, найдем – этого предателя!
 - Ну, Вы зря так о нем, он - отличный офицер.
 - Вы с ним служили вместе? – спросила  Оксана.
 - Да, он полгода назад прибыл к нам на корабль и в первом бою получил « Георгия ».
 - За что?
 - Когда меня ранило у орудия, он занял мое место и продолжал вести огонь, подбил вражеский катер. Ему пулей фуражку пробило, а он даже не моргнул.
 - Как фуражку пулей пробило? – испугалась Оксана.
 - Я, наверное, много болтаю, - остановился Харченко.
 - Рассказывайте, все что знаете. Мне интересно все.
 - Дорога у нас долгая, все расскажу.
 - А как Вас зовут?
 - Николай Васильевич, как Гоголя, - улыбнулся матрос.
 - Запоминающееся имя, - засмеялась королева яблок.
   Погрузка в поезд была не долгой, без оркестра и без провожатых. Поезд вез фураж для кавалерии, продовольствие и почту на фронт. Харченко и Оксана разместились в почтовом вагоне, у горящей печки. Королева яблок устроилась на седле, накинула на себя шинель и заснула. Ей снился прекрасный летний день, она собирала яблоки в саду у бабы Лиды. Танцевала вокруг деревьев, ожидая встречи со своим любимым человеком.
   Утром поезд остановился. Оксана проснулась от его громкого гудка, увидела напротив Харченко и спросила:
 - Что  за остановка?
 - Я сейчас все узнаю, Вы только никуда не выходите, до Тарнополя еще долго ехать, - вылезая из вагона, сказал Николай Васильевич.
 Оксана достала из сумки яблоко и стала его обгрызать:
 - Предатель, увижу – убью. Обещал жениться, а сам на фронт убежал. Что я ему - монашка, ждать всю жизнь - нет! Все выскажу, - разговаривала она сама с собой.
 - Оксана, - раздался голос Харченко, потом появилась его голова, в проеме двери вагона.
 - Что?
 - Все узнал, позавчера был авиационный налет на поезд, в котором ехал Петр Павлович. Дорогу разбомбили, но ее уже восстанавливают, много погибших, раненых увезли в соседнюю станицу, остальные на ближайшей станции.
 -  Подъем! Быстро на станцию! - скомандовала Оксана.  Они собралась и пошли  по железной дороге, оставляя позади свой поезд и обрывки запутанных в ветвях кустарника песен, что лились из вагона Петра.

                Гл. 6. Поиск.

    Полотно железной дороги было изуродовано, поезд разбирали, отцепляя искореженные вагоны. Группа солдат засыпала воронку землей, внизу под насыпью валялись обгоревшие тюки с сеном и убитые лошади.
 - Боже мой, какой ужас, а Петя, он тоже где-то может быть лежит, у мертвых лошадей? - спросила Оксана.
 - Не волнуйтесь, я за Петра Павловича не переживаю, он на войне - как рыба в воде, - успокаивал Харченко.
 - А если его убили? – Оксана заплакала и остановилась.
 - Не волнуйтесь, у меня такой командир, его пуля не берет. Видели бы Вы, как он стреляет. Он с детства на охоте, белку в глаз бьет.
 - Что мне белка, если бы он остался в Киеве, все было бы по-другому.
   К Оксане и Харченко подошли два матроса:
 - Кто такие? – спросил один из них и стал присматриваться в лица, -  Харченко, ты?
 - Я.
 - Ты как тут?
 - Выпросился на фронт, - ответил Николай Васильевич и достал из нагрудного кармана документы.
 - А это кто? - кивая на Оксану, покосился любопытный матрос.
 - Это невеста моего командира – Петра Павловича Еременко.
    Оксана вежливо кивнула головой.
 - Еременко, это который самолет сбил? – вмешался в разговор второй матрос.
 - Ничего не знаю про самолет, но стреляет он отменно, - ответил Харченко.
 - Вон, смотри, все еще дымится. Сволочь! – показывая на поле,  выругался любопытный матрос.
 - А что с Еременко? – не выдержала Оксана.
 - Раненый, в сельской школе.
 - Как раненый? – испугалась Оксана.
 - Не знаю как, но то, что Еременко самолет сбил, все знают. Хороший выстрел – прямо в бак!
 - Это он, наш Еременко, - ответил Харченко,- школа далеко?
 - Нет, за речкой, час ходьбы.
 - Спаси, Христос, Вас, - благодарила Оксана и уже тащила своего попутчика вперед.

                Гл. 7. Зародыш.

 - Привет, солнце, - набрал текст Евгений.
 - Привет, я уже дома, разбираю вещи, - ответила Лиля.
 - Что с Вами случилось на таможне?
 - Ничего серьезного, просто наш президент решил запечатать границу с Россией. При мне высадили двух известных артистов эстрады и еще человек пятнадцать, а Лоли не пустили к нам. Может быть, отношения между нашими странами потеплеют, и мы с Вами все-таки встретимся.
 - Надеюсь, мы встретимся, хотелось бы Вас обнять и рассказать, как я скучаю, - продолжил Евгений.
 - Мне кажется, я от Вас беременна.
 - Это как?
 - Добрым вашим отношением ко мне, откровенностью, пониманием, сочувствием, поддержкой, Где-то в душе шевелится зародыш любви, - призналась Лиля.
 - Сильно шевелится или так, иногда ногой подрыгивает?
 - Не знаю, только чувствую, что, когда я Вас увижу и обниму, сердце мое возрадуется, зародыш выскочит и станет расти не по дням, а по часам.
 - Что-то я про зародыш плохо понимаю?
 - Мужчине этого не понять, он от природы груб, извините за правду.
 -  Начинается, - подумал Евгений, - сейчас с начала сотворения мира, все соберет.
 - Как у Вас продвигается рассказ? – продолжила Лиля, - как главные герои, чем заняты?
 - Петр уехал на фронт, Оксана помчалась за ним.
 - Вы обещали, что Петр никуда не поедет.
 - Его зародыш любви позвал.
 - Какой зародыш?
 - Зародыш любви к Родине, Вам женщинам, этого не дано  понять, от природы вы нежны. Для Вас слово война неприемлемо.
 - Петра убьют?
 - Нет, зачем убивать главного героя, рассказ потеряет смысл.
 - За тем, чтобы все плакали, и вы прославились.
 - Мне слезная слава не нужна, мне нужно раскрыть понятие любви. Важно не то, что Вас любят, а как Вас любят. Иногда человек просто любить не умеет, от природы не дано, а другой любовь не воспринимает, он ее не чувствует.
 Запутали вы меня совсем. Поздно уже пора спать.
 - Спокойной ночи, - написал Евгений и задумался, - зародыш любви где-то в сердце ногами дрыгает. Боже мой, я уже папа…
 
                Гл. 8. Встреча.

   Петр лежал на кровати в небольшой отдельной комнате, в соседних помещениях на полу лежали раненые солдаты и матросы. Стон раздавался со всех сторон, как будьто, ангелы разговаривали с русским народом:
 - А - а - а, - протяжно стонал  народ.
 - Терпи, терпи, - отвечали ему с неба.
   Оксана с Харченко добрались до школы, их встретил солдат, преградив дальнейшее их движение.
 - Стой, кто идет?- спросил служивый.
 - Я - невеста Еременко, он самолет сбил, - ответила Оксана.
  Солдат опустил ружье и пропустил идущих в здание. В коридоре, за столом сидели две пожилые женщины. Одна перематывала бинты, другая что-то размешивала в чашке.
 - Где Еременко? – спросила входившая в двери Оксана.
 - Пойдемте, я покажу, - предложила мотальщица бинтов.
   Провожатая и посетители прошли по длинному коридору и зашли в отдельную комнату.
 - Вот он, - показала на кровать мотальщица, - вы его сильно не беспокойте, он много крови потерял.
   Оксана кинулась к больному:
 - Петенька, Петенька, - плакала королева яблок.
   Она присела на край кровати, осторожно опустила свою голову ему на грудь и зарыдала. Харченко присел на стул, стоявший рядом.
 - Петенька, не умирай, прошу тебя! – ревела невеста.
 - Вы мне сало гусиное привезли? – спросил больной.
 - Привезла, - прошептала, заплаканная, но уже улыбающаяся Оксана, - привезла, что с Вами?
 - Ногу разбило, - ответил больной, открыл глаза и попытался подняться.
 - Лежите, лежите, - останавливая движение больного рукой, сказала заплаканная невеста, - Вы больны, Вам нужен уход и покой.
 - К черту покой! Что с поездом?
 - Поезд ремонтируют и дорожное полотно, - вмешался в разговор Харченко
 - А ты тут как? – спросил Еременко.
 - Небеса принесли..., - ответил Николай Васильевич.
 - А, значит, сговорились!
 - Замолчи, тебе доктор прописал покой, - взбунтовалась невеста, - я еще за твои подвиги с тебя шкуру спущу. Вот сначала выхожу, а потом спущу.
 - Может, сразу шкуру, все равно ногу лечить, чего тянуть? – продолжил Петр.
   В комнату пошел Макар:
 - А, у тебя, я гляжу гости, - начал он с порога, обращаясь к Петру.
 - Да, представляешь, сплю и вижу во сне свою любимую Оксану, открываю глаза, а она плачет у меня на груди, - ответил больной.
 - Я не плачу, - вытирая слезы и улыбаясь, возразила невеста.
 - Харченко, а ты? - обратился Макар к Николаю Васильевичу, - ты же в лазарете должен быть, в Киеве.
 - Отпросился, Ваше благородие, - вытянувшись по стойке смирно,  ответил матрос.
   Макар подошел к больному:
 - Готовь место на груди для второго « Георгия».  В штаб армии уже сообщили, как нога твоя?
 - Горит.
 - Тебе срочно нужно обратно в Киев, тут докторов нет, все на фронте. Дорогу еще дней пять восстанавливать будут. Харченко, ты команду понял?- не оборачиваясь к матросу, спросил Макар.
 - Так точно, - отчеканил Николай Васильевич и вышел из комнаты.
 - Разрешите представить моего друга – Макара Сергеевича, - обратился Петр к Оксане.
 - Очень приятно, - ответила королева яблок.
 - Рад нашему знакомству. Я вас покидаю, дела службы. Выздоравливай, Петр, - попрощался Макар и вышел из комнаты.

                Гл. 9. Яблоко раздора.

   Оксана достала из сумочки яблоко и протянула его  Петру.
 - Хотите яблоко?
 - Яблоко из рук женщины, как-то я опасаюсь. Ева соблазнила первого мужчину, предлагая ему плод любви.
 - Ваше счастье, что Вы ранены, а то бы уже давно плод любви был бы съеден. Ешьте, быстро, а то рассержусь!
   В комнату вошла женщина, которая при входе в школу,  что-то мешала в чашке.
 - Пора делать перевязку, - сказала мешальщица.
 - Я Вам помогу, - предложила Оксана.
 - Хорошо, я Вам покажу, что и как.
    Четыре женские руки сменили окровавленную повязку,  и Оксана опять осталась наедине с Петром.
 - На счет яблока, есть еще какие-нибудь пожелания? – продолжила невеста.
 - Нет, съем из Ваших рук, да же если оно будет отравлено.
 - Подождите, я сейчас яд принесу, принесу, тебе предателю. Ты зачем на фронт уехал?- завелась Оксана.
 - Тихо, не шуми, кругом раненные - останавливал лавину вулкана Петр.
 - Хорошо, я подожду, подожду…
   Петр откусил яблоко:
 - Ой, какое сладкое, как Ваш поцелуй.
     Оксана обняла больного и поцеловала в губы:
 -  Как хотите, Ваше благородие, так и делайте нам с Вами ребеночка.
   Петр чуть не подавился яблоком:
 -  Я не могу сейчас, я раненый…
 - Ничего не знаю, - продолжала целовать Петра Оксана.
   В комнату вошел Харченко:
 - Я нашел подводу, собирайтесь и поехали, - обратился он к влюбленным голубкам.
 - Ну, хорошо, - хитро улыбнулась невеста, - я подожду…
 - Господи, прости нас грешных, -  выдохнул Петр и перекрестился откусанным яблоком.


                Гл. 10. До Киева.

    Харченко торопил влюбленную пару:
 - Вы меня простите, Петр Павлович, что я к Вам так панибратски отношусь. Вы мне, как сын родной, если бы, тогда, на «Задире» Вы меня не оттащили от орудия. Я бы уже давно почивал на небесах.
 - Ты мне скажи, отец родной, как вы с Оксаной додумались на фронт ехать. Тебя понятно, отдам под трибунал, а ее подвергать опасности, кто позволил?
 - Скажи лучше спасибо, Николаю Васильевичу, что он меня опекал всю дорогу, - заступилась Оксана.
 - Ох, темните, Вы. Выведу я Вас во чисто поле и расстреляю, - продолжил Еременко.
 - Петя! Бог с тобой, -  испугалась Оксана, - за что?
 - За измену Родине и присяге.
 - У Вас жар, Вам нельзя волноваться. Отдай мне свое обгрызенное яблоко. Обещаю сегодня все, что я задумала, не случится.
 - Яблоко не отдам, - продолжил раненый и откусил часть отнимаемого продукта, - оно меня должно подвигнуть на первородный грех.
 - У меня все собрано, - рапортовал Харченко.
 - У меня тоже, - ответила невеста.
 - Ну, тогда поехали, с Богом, - доедая яблоко, ответил командир.
    Дорога болтала телегу из стороны в сторону. Рулевой иногда поглядывал на карту, управляя деревянным транспортом. Оксана с Петром ехали,  лежа на телеге.
 - Заряди мне пистолет, - попросил Еременко матроса.
 - Зачем, Ваше благородие. Здесь врагов нет, - ответил Харченко.
 - Осень на пороге, а мы по полям едем.
    Харченко передал пистолет Оксане.
 - Я его боюсь, я его не возьму,  эту смертоубийственную игрушку. Ужас!- Оксана закрыла глаза ладошками.
 - Вы бы сидели дома, в Киеве, вместе с бабушкой, а не шарашились бы по фронтам, -
 протягивая руку и принимая пистолет, сказал Петр.
 - Перестаньте ссориться, - вмешался матрос, - Вы же любите друг друга.
 - Сколько нам до стольного града, - спросил раненый.
 - Два дня пути.
 - Оксана, мне нужно, как-то удобней расположится. Может, ехать полусидя?
 - Ехать сидя Вам нельзя, только лежа, - невеста прижалась к Петру и продолжила шепотом на ушко, - Только лежа рядом со мной. Вы -  герой, у Вас будут два « Георгия».  Не с руки Вам бояться беззащитную девушку. Третьего Георгия я вам рожу, и Вы станете полным кавалером.
   Петр ответил также тихо:
 - Я не боюсь, у меня заряженный пистолет, будете приставать - застрелюсь.
 - Хорошо, - уже громко  ответила невеста, стреляйтесь, но только после третьего...
   
                ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ.
                Гл. 1. Ночевка.

 - Темнеет, - протянул Харченко, - пора останавливаться на ночевку, вот хорошее место -  лесок и речка.
 - Останавливайся, - приказал командир.
   Телега остановилась у колка. Николай Васильевич занялся приготовлением ужина, достал из мешка припасы, разложил их на краю телеги, сходил с котелком к реке, набрал воды  и стал разводить костер. Оксана взялась за перевязку раны Петра.
 - Помню, мы как-то с отцом на сома ходили, - неожиданно начал Харченко, -  в аккурат конец августа – как сейчас. Сом любит осень.
 - Ну, и, что поймали? – щурясь от боли, при снятии повязки, - спросил Петр.
 - Да, мать его. На двенадцать пудов.
 - Врешь, таких сомов не бывает, -  переворачиваясь на живот, возразил Еременко.
 - Бывают и больше, - продолжил матрос и зажег хворост для костра.
   Оксана закончила с перевязкой, уложила раненого жениха на спину, поправила ему под головой мешок с сеном  и пристроилась рядом, опустив свою голову Петру на грудь.
 - Никуда я Вас больше не отпущу, – прошептала она.
 - Да, самое удивительное, - продолжал матрос, - что у него в брюхе мы обнаружили двух гусят.
   Петр погладил волосы на голове невесты:
 - Ангел мой, я так Вас люблю…
 - Что умчались на фронт, - упрекнула Оксана.
 - Нарубили мы этого сома и стали засаливать в бочке, - продолжал Харченко, помешивая кашу в котелке.
 - Я без Вас дышать не могу, - продолжала невеста.
 - Надеюсь, что мы с Вами больше никогда не расстанемся, - прошептал Петр.
 - Обвенчаемся в ближайшем храме. Я стану Вам женой, перед Богом, рожу Вам детишек. Пообещайте, что никуда больше не сбежите.
 - Куда я от Вас убегу, я же ранен в ногу.
 - Каша готова, - перебил мечты Оксаны матрос.
 - Ангел мой, посмотри, - продолжил Петр, показывая на небо рукой - это созвездие Ориона, а вот здесь, - провел он рукой по звездам,- расположена Большая медведица,  рядом с ней Полярная звезда, как бы ни кружилась наша планета – звезда эта, всегда будет показывать путь на север.
 - Я буду Вам путеводной звездой к нашему счастью, как не крутилась бы судьба, - тихо ответила Оксана.
 - Каша готова, - громко повторил Харченко. Потом сильно выругался и стал бегать вокруг костра, - чтоб тебя черти разорвали!!!
 - Что у тебя стряслось? – спросил командир.
 - Хотел подсушиться, а тут уголек выскочил, да прямо на брюки, - туша штанину, ответил Николай Васильевич.
 - Не спи на службе, за нарушение в карцер на три дня.
 - Есть в карцер, - отрапортовал матрос.
    Ужин прошел под теплым небом, расшитым яркими звездами. Млечный путь растянулся с одного края необъятной красоты до другого, освещая еще не до конца убранные поля Украины. Полная луна медленно поднималась на востоке, отражая свой прохладный лик в зеркале реки. Перекрикивались ночные птицы и где-то рядом, в поле, гудел вальдшнеп. Петр с Оксаной расположились на телеге, Харченко прилег на землю  у костра.
 - Да, небо действительно красиво, это наша первая с вами ночь. Мы неизвестно где, Вы ранены, Николай Васильевич сжег казенное обмундирование, по-моему, сейчас самый подходящий момент для страстного поцелуя, - Оксана приподнялась и поцеловала Петра.
 - Чтоб меня черти разорвали! – закричал Харченко.
 - Я его сейчас пристрелю, - прошептал жених, после прерванного поцелуя.
    Оксана уткнулась в грудь Петра и засмеялась.
 - Ну, что у тебя опять стряслось? – спросил командир.
 - Сапоги, сапоги подгорели, Ваше благородие.
 - Завтра голым поедешь, осталось ружье в костер бросить и все. Все будет в порядке.
 - Виноват, - отчеканил матрос.
 - Харчи и подвода, - послышался мужской голос из темноты.
 - Стой стрелять буду! – предупредил Харченко и направил ружье в сторону голоса.
   Выстрел уронил Николая Васильевича на землю. Оксана спрыгнула с телеги и помчалась к нему, схватила упавшее ружье, и повернулась в сторону врага. Второй выстрел положил королеву яблок рядом с матросом. Из темноты на свет костра вышли два мужика. Еременко достал заряженный пистолет.
 - Смотри, а в телеге еще кто-то есть, - проговорил стрелявший и показал стволом ружья на телегу.
   Четыре выстрела подряд прервали все разговоры бандитов.
 - Оксана! – закричал Петр.
   Раздался кашель и голос Оксаны:
 - Я с Вами, я с Вами, - поднялась она на ноги и, шатаясь, подошла к Петру.
 - Вы ранены? – испуганным голосом произнес Петр.
 - Ни чего серьезного, - она достала из внутреннего кармана портсигар, в котором торчала пуля.
 - Вот ваш подарок, я его храню.
 - А Харченко?
 - Сейчас посмотрю.
   Королева яблок подошла к Николаю Васильевичу, наклонилась, приложила ухо к груди и прислушалась:
 - Он не дышит…

                Гл. 2. Грусть.

 -  Привет, солнце мое лучезарное, вылезай из-за тучки, покажись. Обогрей меня своим теплом общения.
 - Добрый вечер, Евгений, - ответила Лиля, - с большим удовольствием обогрела бы, но мы замерзаем сами. В Киеве выключили отопление, более четырех сот повреждений на магистралях. Перекопали все, что было можно, как после бомбежки.
 - Вчера наш президент подписал закон о  вводе противо-украинских санкций. Грустно мне, очень грустно.
 - Надеюсь, санкции не направлены против народа Украины?
 - Не направлены, но это отразится на экономике, политике, бизнесе. Грустно мне, солнце, грустно. Сижу, пью водку.
 - Это не выход, - возразила Лилия.
 - Согласен.
 - Рассказ пишите или грустите?
 - Пишу, Харченко убили, Оксану ранили, Петр беспомощен. Грустно мне, солнце!
 - Не смейте мне да же о грусти своей рассказывать. Пейте водку и грустите без меня. Я Вас просила никого не убивать.
 - Сюжет так сложился, - ответил Евгений.
 - Складывайте свой сюжет без меня. Я жду нашей встречи, мечтаю, волнуюсь, а у Вас грусть и водка – очень хорошо!
 - Ну, вот мы с Вами первый раз поссорились.
 - Я с Вами не ссорилась, Вы дали слово, а его не выполнили. Грош Вам цена.
 - Вы становитесь похожи характером на героиню рассказа.
 - У нас скоро, от такой жизни все женщины будут похожи на Оксану. Хорошей работы не найти, зарплаты маленькие, - грустно Вам? По всем предприятиям сокращения, пенсии задерживают, - грустно Вам? Для того, что бы помыться, воду греем, - грустно Вам?
 - Бабий бунт? – спросил Евгений.
 - Вы все шутите, живете хорошо, в достатке, сыты, обуты. Подержать бы Вас голодом, пару недель.
 - Я бы умер от юмора.
 - Хорошо, умирайте. Мне больше не пишите. Прощайте.
 - Подожди, солнце, - возмутился Евгений.  Ответа не было – эх, солнце, солнце. Хотелось мне как-то разнообразить скучный сюжет, а все вышло наоборот.
    Он вдруг задумался:
 - Герои мои стали уже жить, отдельно от меня.  Это они мне диктуют сюжет, а я только воплощаю в жизнь их затеи. Может у меня «белая горячка», нужно еще выпить и поправить окончание главы.


                Гл.3. Исправления.

 - Я с Вами, я с Вами, - откликнулся голос Оксаны. Она поднялась и, шатаясь, подошла к Петру.
 - Вы ранены?
 - Ни чего серьезного, - она достала из внутреннего кармана портсигар с застрявшей в нем пулей, - вот он, я его сохранила.
 - А Харченко? – спросил Петр.
 - Еще живой, - ответил матрос, - ну, надо же, второе ранение и в левое плечо. Чтоб они провалились к чертям.
 - Я Вас сейчас перевяжу, - обратилась Оксана к Николаю Васильевичу и достала из сумки мазь и бинты.
 - Пуля на вылет, кости целы, - осматривая плечо и раздеваясь, - сказал матрос, -  кровь только бежит, нужно перетянуть потуже.
 - Сволочи! -  Оксана приступила к перевязке, - кто они такие?
 - Утром посмотрим, им уже все равно, - прошептал Харченко, - а командир-то у нас- молодец.
 - Что вы там шепчитесь? – спросил Еременко.
 - Рассказываю про сома, как мы его с отцом полвечера вытаскивали.
 - Почему шепотом рассказываешь? – продолжил Петр.
 - Силы на исходе, громко говорить – трудно, - оправдывался Харченко.
 - После перевязки осмотришь бандитов.
 - Слушаюсь, Ваше благородие, - ответил матрос.
   Оксана перевязала  Николая Васильевича и прилегла к Петру.
 - Вы зачем к Харченко побежали? – спросил жених.
 - Не знаю, мне вдруг стало страшно за Вас.
 - Ох, сидели бы дома с бабушкой…
 - Если бы я сидела с бабушкой, Вас бы тут перестреляли, как куропаток.
   Петр взял в руки простреленный портсигар, осмотрел его и продолжил:
 - Надо же, он спас Вам жизнь! Пулю завтра вытащу, а его, только к ювелирам, на переплавку.
 - Оставьте его на память  правнукам. Пусть пылится где-нибудь в комоде и напоминает о нашей с Вами первой ночи.
 - Честно скажу, после второго выстрела, я не был уверен, что увижу и буду разговаривать с Вами. Господи, как я вас люблю, - Петр обнял Оксану и поцеловал.
   Оксана ответила взаимностью. Они медленно поплыли, куда-то высоко, высоко на небо, где не было ни войны, ни нищеты, ни голода, ни смерти. По широкой глади звездного неба несла их золоченая телега, управлял которой раненый матрос Харченко. Неожиданно для влюбленных он громко закричал:
 - Ваше благородие! Какое богатство!
 - Я тебя  дострелю, - уже злобно заявил Петр. Оксана опять смеялась, уткнувшись в грудь любимого.
 - Посмотрите, что я нашел у бандитов, - развязывая небольшой мешок, оправдывался матрос.
 - Хорошая плата за кровь, наверно все золотые?
 - Так точно, все.
 - А, что с этими упырями?
 - Они отправились к вашему теске, к апостолу Петру.  Вы им не оставили ни одного шанса для жизни, у каждого по дырке в голове.
 - Оттащи их подальше от костра. Завтра приедем на хутор, пусть местные жители с ними хлопочут.

                Гл.4. Белая Церковь.

    Харченко проснулся от озноба, костер малиновым цветом освещал стан. Он встал, осмотрелся и тихо подошел к телеге. Лошадь фыркнула и стала теребить ушами.
 - Спишь на службе, - шепотом обратился он к ней, - три дня карцера. За нарушение Устава Караульной Службы, - тихо сказал матрос.
   Оксана с Петром сладко спали, обняв друг друга, закрывшись шинелью. Николай Васильевич собрался и осторожно дернул вожжи:
 - Поехали, с Богом, -  попросил он лошадь.
   Телега легко покатилась по дороге, поскрипывая правым, задним колесом. Оксана проснулась:
 - Темно, Николай Васильевич, куда Вы так рано? Как Ваше плечо?
 - Терпимо, до Белоцерковщины не далеко, к обеду будем, - ответил матрос.
 - Николай Васильевич, а храм  там есть?
 - Есть, Ярослав Мудрый сам там крепость ставил.
 - Ангел  мой, - проснулся Петр, -  в Белой Церкви есть Свято-Преображенский собор, если у Вас мысли о венчании из головы не идут.
 - Хотите, Ваше благородие с утра размяться? – спросила Оксана.
 - Боже, упаси. С утра лучше обняться и сказать тихо друг другу на ушко: «Доброе утро, ангел мой».
 - Как Ваша рана? – спросила Оксана Петра.
 - Должно до свадьбы зажить, как на собаке, после вашего сала…
 - На собаке все раны заживают через пот, через ноги, - вмешался Харченко.
 - Будешь  нас перебивать,  женим тебя на Оксаниной бабушке. Она дама жесткая, научит тебя приличию, - предложил Петр.
 - Нет, бабушка любит своего мужа и ждет встречи с ним на небе -  с сожалением сказала Оксана.
   Заря тянулась с востока, уже стали видны края убранных полей, просматривалась дорога, светлели на небе облака, закрывая звездное небо. Начали свою утреннюю перекличку птицы. Утро будило землю Украины.
   Еременко достал из нагрудного кармана листы и стал вслух читать стихи. Ветер пылил сухую глину, раздавленную колесами телеги, зрелые колосья пшеницы кланялись, приветствуя проезжающих, кружились над головой птицы, и небо, голубое небо укрывало всю эту красоту необъятных полей.
 - Что это? - спросила Оксана.
 - Стихи, раненый мне в сельской школе передал, а через час умер. Вот так бывает, человека уже на земле нет, а стихи его остались.
 - Хорошие стихи, - похвалил Харченко.
 - Что-то мене плохо, - обратился Петр к невесте.
 - Не переживайте, Ваше благородие, через час будем на месте, - рапортовал матрос.
   Петр закрыл глаза и тихо прошептал:
 - Ангел мой, не уходи…
 - Я с Вами, я с Вами, - встревожилась Оксана.
 - Жар у него, приступ начинается, - дернув возжи, подгоняя лошадь, предположил Харченко.
  Телега помчалась, оставляя за собой пыльный, длинный хвост, неся в себе слабость раненого Петра, любящее и трепетное сердце невесты и жадную прыть Николая Васильевича.

                Гл. 5. Приступ.

   Пелена, белая пелена облаком появилась в глазах Петра, он увидел  отрывок из детства: река, большая река, на берегу мать и отец, они занимаются приготовлением бани. От берега к воде протянут длинный мостик в три доски, на нем лежит удочка. Петр стоит на мостике и смотрит на поплавок. Поплавок дергается и исчезает, он бежит, оступается и падает в воду. Кто-то хватает его за руку и поднимает обратно на мостик. Кто его поднял, он не видит, но чувствует сильную руку. Петр открыл глаза:
 - Ангел мой, - прошептал он Оксане, и опять белая пелена закрыла его взор.
   Лес, осень, охота. Петр бежит с ружьем за лосем:
 - Байка, Байка, - кричит он собаке.
   Собака держит лося на поляне, Петр не успевает догнать быстро идущего зверя, за ним бежит отец и дядька. Байка остановила и держит рогатого, лая ему в морду.
 - Подожди,- запыхался Петр и прицелился.
   Первый выстрел уронил лося на переднюю ногу, он попытался встать, но упал, рыхля рогами землю. Собака оббежала сохатого. Удар задней ноги лося отшвырнул Байку далеко в лес, она взвизгнула и упала. Петр выстрелил второй раз, и помчался к собаке.
 - Байка! – крикнул он подбежал и  обнял собаку.
   Глаза у Петра открылись:
 - Оксана, прости меня, - прошептал Петр и снова ушел в свои белые облака.
 - Жар у него, - вытирая пот со лба, сказала Оксана.
 - Скоро, скоро будем  на месте, - подгоняя лошадь, ответил Харченко.
   Повозка остановилась у ближайшего дома. Двое мужиков занесли раненого в хату, уложили его на постель и отправили за знахарем. Оксана не отходила от Петра.
   Еремей Михайлович  был местным фельдшером, жил он рядом с домом, где остановились Оксана и Петр, поэтому быстро добрался и приступил к осмотру:
 -Уходит он, - прозвучало как последний удар рынды.
 - Куда, - спросила невеста.
 - На мост, между живыми и мертвыми.
 - Как его вернуть к живым, - вытирая слезы, спросила Оксана.
 - Никак, он сам выберет, уходить или вернутся.
 - Что мы можем сделать? – не унималась невеста.
 - Ничего, ждать, - ответил знахарь.
 - Врешь, ты все врешь, - Оксана приникла к лицу Петра и стала что-то шептать ему на ухо.
 - Байка, - тихо простонал Петр, - Байка, ко мне, - уже громче и уверенней сказал он и открыл глаза.
 - Вы обещали от меня ни куда не уходить, а сами? – прошептала Оксана.
 - Я никуда не ушел, - ответил Петр.
 - Покой ему нужен, - вмешался знахарь, - если вернулся, значит, быстро поправится.
   К утру Харченко привез доктора из Киева.
 - Кость повреждена и жила, хромать будет, до конца дней своих. Приступ прошел, самое страшное позади. Покой и хорошее питание – рыбу, рыбу не жалейте.
 - Спаси Христос Вас, доктор, - благодарила Оксана.
 - Выздоравливайте, - попрощался врач.

                Гл. 6. Венчание.

   Петр быстро поправился, пока он болел, Оксана приготовила все, что необходимо для венчания.
 - Завтра мы станем мужем и женой, - обрадовала она Петра,  - вернемся в Киев, к бабушке. Она волнуется, наверное, больше, чем я.
 - Вы волнуетесь? – спросил жених.
 - Да, я волнуюсь, представьте себе. Вдруг у Вас после ранения, появится затруднение к чадорождению?
 - Меня же в ногу ранило. Все остальное на месте, - возмутился Петр.
 - Ой, простите меня, это я от переживания несу, Бог знает что.
 - Это Вы от счастья помутнели рассудком, - продолжил Петр.
 - Да, Петенька, от счастья, а Вы, Вы не рады нашему венчанию? – спросила невеста.
 - Почему не рад, я давно Вас люблю и все, что Вы творите, я переношу, любя. Я уже ко всему привык…
 - Завтра увидимся в храме, мне нужно подготовиться, - Оксана поцеловала Петра и вышла из хаты.
   Первые солнечные лучи отразились от позолоченных куполов собора, разбудив дремавших на краях стен голубей. Хлопок крыльями и стая поднялась, полетела, выровнялись, отстающие молодые птицы и закружились вокруг крестов. Петр с Оксаной стояли в центре храма, на белом плате, напротив стольца с Евангелием и крестом. Шел обряд венчания:
 - Благословен Бог наш.., - началось возгласом.
 - Ангел мой, - тихо обратился Петр к Оксане, - обещаю любить Вас вечно.
 - Я буду жить Вами, - ответила она.
 - Обручается раб Божий Петр рабе Божией Оксане, во имя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь, - продолжил священник.
   Матрос Харченко стоял рядом. Он  наблюдал за процессом и ревел от счастья, вытирая платком слезы. Обряд заканчивался. Голуби кружили над храмом, проводя в небе невидимые круги, в центре которого возвышался позолоченный крест, украшая главный купол.
 - Бу-у-м, - загудел протяжно главный колокол.
 - Дзынь,  ля-ля, дзынь, ля-ля, - подхватили его младшие братья-колокола.
 - Бу-у-ум, - продолжил старший.
 - Дзынь, ля-ля, - били колокола. Какая-то торжественно- счастливая песня разлилась с вершины колокольни. Она походила на разговор русского народа с ангелами:
 - Спасибо, Господи, за жизнь нашу грешную, на земле родной.
 - Терпите, терпите радость мою, - ответили  ему с неба.
   Колокольный звон прокатился по куполам храма, спустился на землю и поплыл. Поплыл по крышам домов, по неубранным полям, гладя своей невидимой рукой пушистые колосья пшеницы, по скошенным лугам, по зеркалам рек, благословляю землю Украины.
   Из храма, вышла молодая семья, невеста подпрыгивала от счастья, жених с трудом удерживал ее, опасаясь каменных ступеней. Оксана махала букетом, русые волосы обнимали ее загорелые плечи. Она была счастлива.

                Гл.7.Любимая сестра.

   Евгений поставил последнюю точку в рассказе:
 - Ну, вот и все. Все окончилось радостью и счастьем. Можно было продолжить, описанием свадьбы и неожиданными поворотами ситуаций невесты, но пусть это будет воображением читателя. Пойду я прогуляюсь.
   Шел снег, первый теплый снег.  Евгений медленно шагал по аллее. Радостная детвора играла в снежки, он присел на лавку и стал наблюдать за детьми.
 - Хватит кидаться, - остановил игру старший мальчик, - давайте катать снеговика.
 - Давайте, давайте, -  дружно подхватили остальные.
   Работа закипела. Наблюдение прервал звонок сотового. Евгений достал телефон, на дисплее горел незнакомый номер, без имени:
 - Алло, - ответил он.
 - Добрый день, Евгений,  это Лиля.
 - Солнце! Вы откуда? – быстро вставая, продолжил отвечающий.
 - Из Москвы, буду в Екатеринбурге, через тридцать два часа. Успеете встретить?
 - Да, конечно, конечно встречу, успею! – радовался Евгений, - а Вы как…
 - Потом все расскажу, при встрече, - ответила Лиля, - Россия-матушка, встречай свою любимую сестру Украину…