Без названия

Однажды, проходя по переулку мимо выстроенной два десятка лет назад церкви, больше похожей на часовню, я увидела сквозь металлическую ограду длинный двухэтажный дом  на ее подворье, походивший на общежитие или учебное заведение двадцатых годов прошлого столетия. (Позже я узнала, что в советские годы здесь размещался детский сад). По центру здания располагался вход, к которому вела лестница в несколько ступенек, а от нее в обе стороны полукругом спускались асфальтированные дорожки. По краям торчали остатки бетонных подставок для декоративных чаш, сами чаши не сохранились. Я шагнула за ограду с желанием рассмотреть их поближе. У боковой двери церкви сидела худенькая девушка в темном одеянии, в платочке, рядом с ней стояла детская коляска. Мне подумалось, что девушка служит при церкви. «Что это за здание?» – спросила я. Она ответила, кивнув в сторону, куда указывала стрелка на стене, что там церковная лавка. «А здесь что?» - я показала на вход со ступенями. «Здесь трапезная».  «Трапезная?» - удивилась я.  Девушка утвердительно кивнула.
Трапезная… Ах, трапезная…

Годом ранее, поздней осенью, дожидаясь подругу, отправившуюся в супермаркет, я стояла с ее пакетами и бесцельно смотрела по сторонам. Вдоль дороги возле супермаркета выстроились в ряд припаркованные машины. На капоте одной из них лежал ничейный молодой кот. Он катался с боку на бок, играя сам с собой. Засмотревшись и, невольно улыбаясь, я подошла поближе. В это время с другой стороны приблизились трое: два парня и девушка. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что они крайне бедно одеты.  Девушка, было, направилась к коту и даже взяла его на руки. В голове молнией пронеслась мысль: это будет их ужин. Перехватив мой взгляд и, будто угадав мои мысли, парень постарше остановил девушку. Потом он обратился ко мне с вопросом, не знаю ли я поблизости какой-либо церкви. Я тут же определила, что это, наверное, паломники, посещающие святые места, и сообщила им, что совсем недалеко  есть новый храм. Но парень ответил, что они там уже были. Внезапно разоткровенничавшись, рассказал, что они недавно освободились (не поняла, откуда), показал мне какую-то невразумительную бумажку с мутной фотографией и нечетким печатным текстом, говорил, что им негде жить, ночуют, где придется, весь нехитрый скарб носят с собой в рюкзаках. Церкви они обходят с просьбой накормить их, а им везде отказывают, отвечая, что у них нет трапезной. Выносят им поминальные конфеты и печенье, оставленные прихожанами. «Задолбали своим печеньем!» - вдруг процедил второй парень. Взглянув на него, я едва не вздрогнула: у парня страшным ударом был перебит нос. Он, буквально, был раскроен и вдавлен в переносицу. Видимо, там, где это случилось, никто не стал заниматься его разбитым носом, как сросся, так и сросся. Красивое лицо было изуродовано.

При более внимательном рассмотрении троица производила странное впечатление. Одеты во что попало, выглядят бомжами. На девушке мужские джинсы, на два размера больше, и неопределенного цвета большая куртка.  Непонятно, откуда идут, куда, зачем. Ведь не еда же их цель. Если бы не странность в одежде, их можно было бы принять за туристов, решивших пешком пройти какой-то длинный маршрут. В голове даже пронеслась мысль: может быть, они журналисты, собирающие материал о церкви и ее отношении к страждущим таким вот натуралистическим способом. А парень продолжал: они уже три дня в пути, заходили в разные магазины, предлагали что-нибудь разгрузить, чтобы заработать, но везде встречали отказ. Они не просили денег. Я слушала и думала, что у меня в кошельке всего 50 рублей, на них еды не купишь. Но могла бы их отдать, уж хлеб и молоко они смогли бы купить. Однако не отдала, успокоив свою совесть, что денег мало. Вместо этого я рассказала, как пройти к другой церкви – на кладбище, почти уверенная в том, что там их постигнет та же неудача.

Подруга все не возвращалась, а я смотрела им вслед, сдерживая невольный порыв догнать и отдать им эти пресловутые 50 рублей. Но не побежала, снова успокоив совесть тем, что у меня в руках громоздкие пакеты подруги и свои. А в душе в этот момент пустило корни чувство вины, ведь я поступила так же,  как и все - не помогла. Они же у меня ничего не просили, кроме как показать дорогу к очередному храму.
Я рассказала эту историю, наконец, вышедшей из магазина подруге. Она пожала плечами: ну и что? Потом я рассказывала ее и другим знакомым, реакция была такой же.Некоторые высказывали опасение, что это преступники, возможно, скрывающиеся от  регистрации после освобождения, что в своем положении они виноваты сами, и что тех, кто им не помог, можно понять – они испугались. Но когда я узнала, что в той церкви, которой я заинтересовалась,  есть трапезная, со дна моей души снова поднялось, улегшееся, было, чувство вины. Оказывается, там была трапезная…