ССД скрупулёзное суточное донесение

         Посвящается неизвестной автору    госпоже Скрицкой, статисту и гуманисту.
   
     Один из будничных мартовских дней 1997 года на борту МИ-0441 "Лира" - старенького норвежского траулера, доживающего последние годы под российским флагом.               
     Промысел сельди в Северном море на банке Лангринна

00.00   Принял вахту у старшего помощника капитана Березина. Вахта продолжительная (6-часовая). Прихватил на всякий случай глянцевую книжонку «Грязь чистой воды».
00.15   На мостик поднялся «майор» (старший мастер лова) Игорь Горлукович с традиционным вопросом: «Что пьём?» Я залил кофеварку водой, расправил фильтр, но вместо кофе засыпал две ложки чая: «Чай пить будешь?"               
00.20   Пошёл снежный заряд. Наше широкое, короткое и плоскодонное судно, ласково называемое «тазиком», немилосердно мотает на волне. Потому что, хорошо задуманная европейскими умами система успокоения качки в наших руках не функционирует. Поэтому даже в комфортном кресле чувствуешь себя напряжённо. Переживаний добавляет неубранная и спрессованная в мешке трала рыба. Пройдёт ещё не один час, пока фабрика переработает и заморозит содержимое бункера.
00.23   Поднялся на мостик 2-й механик Кузьмич: «Что ты сделал с майором? Почему он за голову держится?» (Игорь действительно полулежал на диванчике, обхватив голову руками).
Пока пили чай, я рассказал парням историю, как мы с моим приятелем-коммерсантом ездили в Москву за товаром. История эта всплыла в памяти из-за того, что я оговорился и назвал нашу маленькую пучеглазую собачку Баксика, которая постоянно требовала к себе внимания, - Босей. А Бося – это щенок-овчарка, которого притащил ко мне домой мало кому известный Коля Цветков от соседей-бичей, где этот щенок вёл голодное существование. На следующий день, в декабрьскую метельную темень я уехал в Москву, а когда вернулся – Боси уже не было (и у нас не прижился). И поездка была драматичной: разбили машину и чудом остались живы… Можно было и не вспоминать, но Баксик крутится под ногами, при резком крене смешно скатывается, не в силах зацепиться своими маленькими коготками за жёсткий линолеум, плюхается мягким тельцем о переборку, смотрит осуждающе и недоумённо то на одного, то на другого и навевает разные мысли о береге.
01.00   Народ разошёлся по делам. Продолжаем удерживаться носом на волну, пока не обработают улов.
01.10   Пора обсчитывать производственную деятельность за сутки, «подбивать» технический и промысловый журналы, составлять суточное зашифрованное донесение.
01.20   Но прежде перекурю, послушаю эфир, узнаю, чем занимаются другие суда: Архангельские – «Алексонис», «Конотоп», Калининградские – «Сократ», «Куликово Поле», «Казань»… Суда - все большие, супертраулеры. Наш – самый маленький, и называют нас «маленькой «Лирой», потому что есть ещё и большая «Лира».
Выглянул в кормовой иллюминатор – драной тряпкой мотается российский флаг. Под флагштоком на тралмейстерском мостике стоят два… автомобиля: красная «копейка» радиста Василия и серо-голубой «Ниссан-микро» одного из матросов; на левом борту под гидравлическим краном – «Мерседес-Бенц» старшего механика. Совмещаем производственную деятельность с автомобилеперевозками.               
01.33   Наконец, взял в руки куркулятор, извините, калькулятор. Записываю: «Трал №29, 410 мест умножить на 22,5 кг = 9225 кг»…
02.20   Игорь крикнул с промысловой палубы. Я встал у пульта лебёдок и путём несложных манипуляций вылил остатки рыбы в бункер. На палубе – слоем «сметаны» - выдавленная из сельди икра и молоки. Мы смоем её лишь после того, как громоздкий пелагический трал буден уложен, подготовлен к постановке и уйдёт по слипу в воду «на работу».
02.47   Закончил составление суточного донесения и летучки. Все бумаги и журналы разложил по штатным местам, закрепил. У нас даже навигационная карта не просто лежит на столе, а углом насажена на металлический штырь во избежание полётов по рубке.
03.35   Дойдя до исходной точки, повернул на обратный курс, чтобы рыбные скопления удерживать в поле зрения.
03.50   На мостик поднялся сменный мастер лова Леонид Поляков: «Ну что? Будем ставить трал? – Будем, но прежде надо поставить «самовар».
04.05 Начали ставить трал на прежних позициях. Темнота и сильное волнение это дело осложняют. Наш «тазик» валяет с борта на борт, и кабели (металлические тросы, которые связывают трал с распорными досками) скачут по палубе и пытаются сбить с ног вышедших в непогоду невыспавшихся матросов.
04.30   Кое-как трал затолкали в воду, но приборы параметров хода работают нечётко, и сквозь помехи трудно определить на экране, как идёт нижняя подбора (на какой глубине), каково вертикальное раскрытие нашей «ловушки»?
05.30   В конце траления «наехали» на хорошее пятно; сработал датчик заполнения мешка (редан) – загорелось на экране красным кирпичиком. Начали подъём трала. Вслед за этим налетел снежный наряд, и мотать стало ещё сильнее.
05.55   В результате героических усилий и элементов акробатики трал подняли на борт. Результат не впечатляет – меньше 10 тонн. На мостике появился старпом: «Здрась-те вам на мосте!» Вместе с ним появился Юрий Булацел, молдаванин и ремонтный механик в одном лице. Его мучила, ко всему прочему, зубная боль.
06.00   После того, как старпом Березин снабдил Юрия таблетками, он принял вахту и водрузил свои тощие ноги и всё остальное в кресло, но просидел недолго, так как его жёлтая кружка с чаем, оставшаяся на какое-то время без внимания, улетела и запрыгала по палубе.
        Горизонт опрокинул небо,
        Улетела кружка моя,
        С фотографии на переборке
        Посмотрела сверху жена...       Сказал уже однажды по этому поводу малоизвестный поэт.
06.15   Я закончил делать записи в судовом журнале, забрал миски и ложки, накопившиеся за сутки или двое, забрал синюю тетрадь и, рискуя свернуть себе шею, по крутому трапу спустился в район камбуза. Пора будить повара Алексея Бояркина.
06.20   Умывшись под краном, я открыл холодильник, который приобрёл в Дании дней 10 тому назад, приложился к банке сгущённого молока и вновь открыл синюю тетрадь.
07.02   Закончил записи. Пора спать. Затем менять Березина, затем – он меня… И так ещё много месяцев.
11.30   Подъём и обед. Неохотно поковырялся в тарелке, и на «мост».
12.00   Принял вахту. Следуем с тралом со скоростью около 4-х узлов. Весьма редкое состояние парохода, так как в сутки достаточно сделать одно-два траления, чтобы завалить фабрику. Достаточно точно выйти на плотное скопление (специфика сельдяного промысла). В этот период рыба жирует и малоподвижна.
12.10   Бросаю Баксику куриные косточки (собачка, всё-таки, – капитанская) и… продолжаю наблюдать за окружающей обстановкой, за приборами, за ходом трала (загоняю косяки).
12.40   Начали подъём трала.
13.00   Трал на борту. Вытаскивали с капитаном тремя лебёдками (одному – рук не хватает). Незначительные повреждения сетевой части - тоже весьма редкое явление. Подъём слабый, как результат задева – слишком сильно вдавили нижнюю подбору в грунт (шли в плотном касании с грунтом). По команде Игоря с высоты пульта растаскиваю на гинях и сетевом барабане «верёвки». Игорь распускает, чинит (штопает).
15.30   Ветер подтихает, усиливаясь лишь в зарядах. Слепит солнце, обугливая снежок. Начали постановку трала
15.50   На стопоре – 200 метров ваеров. Глубина – 110. Ведём трал в лёгком касании с грунтом.
16.30   40 минут хватило, чтобы «редан» настойчиво дал понять: «Мужики, хватит жадничать. Могут возникнуть проблемы».
16.55   Трал на борту. Качественная колбаса из селёдки почти упёрлась в переборку камбуза. Игорь торопится заделать клапан, который сработал перед подъёмом на слип, и часть улова выпустил за борт. Можно «загорать» до обеда следующего дня. Зыбь ещё валяет пароход, и приходится туго набитый мешок подвязывать к одному из бортов, чтобы избежать его перекатываний и лучше сохранить улов.
18.00   Сдаю вахту старпому Березину. Сказать ему нечего. Всё ясно без слов – результат промысловой деятельности на палубе. После вахты принимаю душ, читаю в случайно подвернувшемся журнале «Смена» роман Ольги Чайковской, жду пельменей по случаю преодоления 100-тонного рубежа.   
23.30   Подъём моего тела и опускание ненужного в море придатка.
23.40   Я умыт, одет, свеж и бодр. Достаю из холодильника селёдку собственного посола, баночку пива и иду на камбуз подкрепиться перед «собачьей» вахтой.
23.55   Преодолев три этажа по крутому трапу, предстаю перед очами старпома Березина (как он мне надоел). Судно самым малым ходом плавно переваливается на зыби. Колбаса из сельди заметно похудела. Фабрика слаженно морозит и упаковывает продукцию. Всё пока тихо и спокойно. Впереди новые сутки волнений, ожиданий и тревог. И новая шифровка в адрес вычислительного центра. В суточное донесение я добросовестно занесу разные цифири, бессмысленные для непосвящённого человека, но понятные госпоже Скрицкой.  А эмоции и переживания оставлю для себя.

                Март 1997 года