Вид из камеры

Из цикла « Такая разная жизнь»

фрагмент «Вид из камеры»
(… на основе реальных событий. Имена изменены)

«На что дан свет человеку
которого путь закрыт…»
(3:23 книга Иова)

«Паситесь, мирные народы,
Вас не разбудит чести клич…
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь»
А.С. Пушкин


Крошечное, продолговатое зеркальце, от дамской косметички, смотрело на Игоря его собственным левым глазом и левой половинкой носа, то правым глазом и, соответственно, правой половинкой носа… или, это левый глаз?... А черт! Ну так и есть – порезался! Так, блин! Качественно побриться, уже не получиться.
Все равно, что на-ощупь. Вертишь стекляшку в разные ракурсы и, один хрен, собственную, горячо любимую харю видишь лишь фрагментами, как в замочную скважину подглядываешь!...
• Условия, бэ-лин!
Лапоть топтался на окне, разглядывая сквозь несколько решеток и щели в желюзях, как движется жизнь на воле – по ту сторону тюремного забора.
- Ух, Бляха! – Вдруг завопил он – Такие девки прошли!...
Игорек прикинь. В колготках и в майках!... И все!... Ни штанов, ни юбок!... Ну ни хрена больше нет! Одни жопы! У, сучки! Бляха-муха, ну почему я тут, а не там?! Пойду бляха повешаюсь на собственном… - На узком, худом лице Лаптя перемешались выражения обиды и удивления.
Кузя завозился на постели, и пробурчал недовольно – хорош блажить. Лапоть – и приоткрыв один глаз, просяще обратился к Игорю – Будь другом – тресни его чем-нибудь потверже – и закрыв глаз добавил улыбаясь – и потяжелее.
- Орешь, как потерпевший! – Зашипел Игорь на Лаптя – Дай поспать людям… - и замер, прислушиваясь. За дверью послышались голоса. Залязгал металлом замок – Лапоть!... Че, на приколе?! Робот  раскоцали  - оглох?! Быстро сорвался с погоды! Блин!... или шмона  давно не было?!...

Надзиратель остановился. Остановился и Женька. Подошла, дежурная надзирательница.
Отмечая что-то у себя в журнале пробормотала:
- Так 215-ая, плюс один – равнодушно посмотрев на Женьку открыла дверь. Также равнодушно обронив – Заходи, дармоед.
Дверь с хищным хрустом открылась Женька переступил порог. Дверь захлопнулась. Железное клацанье замков и засовов было похоже на звук глотания. По крайней мере Женьке так показалось.
Камера была маленькой – на четыре шконки  стоящих буквой «Г». В обратную сторону.
Четыре человека смотрели на Женьку, а он не мог сосредоточиться. Лица казались размытыми.
Вдруг, парень стоявший у окна хлопнул себя по бедру и почти заорал.
- Хоба! Вот это да! Бляха! Жека привет. И ты угрелся! Вот это да!...   – И Женька узнал Вовку Лаптева из соседнего подъезда. Вспомнил, что он год назад женился и наверное пол года уже сидел. Кто-то говорил, что Лапоть «торчал» на игле и зарабатывая на дозу обдирал машины. А Лапоть продолжал. – Братва, это-же мой сосед, нормальный парняга Жека, да ты проходи, будь как дома. Рассказывай.
Игорь махнул на Лаптя рукой.
- Тихо, ты! Блин, Лапоть, тебя так много, уймись.
Дай человеку в себя придти. – И повернувшись к Женьке – Да ты не стой на пороге. Проходи, присаживайся. Сейчас чайку заварим Купеческого. Чифир не пьем принципиально. А вот крепкий чупчик – это вещь – И добавил, оглядываясь. – И не только экономии ради, но и пользы для. – И отвесив шутливый подзатыльник, лежащему на нижней шконке;, добавил – Да, Кузя?! – А Кузя, после сна слегка щурился и на добром, флегматичном лице почти святилось, что все в этом мире суета сует. Игорь еще раз замахнулся – Кузя, блин, да просыпайся уже.

В настоящее время в тюрьмах и лагерях, очень редко встречаются те, кто пьет действительно Чифир. Чифир это: грамм сорок – пятдесят чая на пол-литровую кружку, и его не заваривают. А, именно, варят: чай заливается холодной водой, доводится до кипения. Потом ждут пока чай осядет. И снова доводят до кипения. В таких пропорциях, чай, даже несколько глотков, у людей не привыкших, вызывает тошноту и рвоту. Ну а те, кто пьет его давно, только чифиром и поднимают свою жизненную активность. Теперь таких осталось мало. Это настоящие адепты лагерной жизни. Не преступного мира, нет. А именно, лагерной жизни. Те, у кого на воле уже никого и нечего не осталось. Им неуютно и беспокойно на воле. Они не понимают ее новых требований и ритма, она их пугает. Но осталось таких, мало, очень мало. На сегодняшний день чай – это как необходимый показатель достатка. А чаепитие, как ритуал общения. Столовая ложка чая на кружку кипятка. И вот уже стаканчик (керамическая чашка) идет по кругу. (те, кто болен чем-то, наливают себе в отдельную посуду сами). Негромко задаются вопросы. Спокойные ответы. Понимающие или снисходительные лица. Улыбки, глаза… А вот глаза… если их рассмотреть отдельно: при бесконечном разнообразии форм, цвета, рисунка радужной оболочки – это сосредоточие: у кого-то – грусти, у кого-то – боли, у кого-то – жесткости… но общее у них одно – это шемлящая душу тоска… даже если они смеются.
Когда чашка пошла по кругу, тот кого звали Кузя чуть улыбаясь спросил.
- Много дали? – Женька неопределенно пожал плечами. Улыбка у Кузи стала шире. – Лицо у тебя озадаченное. Первый раз сел? –
- Женка кивнул.
- Первый. – И добавил. – Приговор должны отменить. Не суд был, а бред какой-то… что б им!...
- А статья какая? Если не секрет. Не за взлом лохматого сейфа?
- Какого? – Не понял Женка. – Почему сейф должен быть лохматым?
- Во приколист! – Заржал Лапоть. – Че не по курсу? В натуре?
Женька немного растерялся. Игорь, тоже улыбаясь, вмешался.
- Кузя спрашивает – не за изнасилование?
- Да нет!... Я ж не псих какой!... Ну, вы даете!... У меня вообще все, как в дурном сне… - И помолчав, тоже улыбнулся. – Ничего себе, аллегория! Придумали же, лохматый сейф… Да, уж!
- И Че там у тебя за страшная история? Давай колись. Жека - Лапоть посмотрел на Игоря, а тот, наклонив голову, казалось думал о своем.
Женька поставив чашку вздохнул, хотел заговорить, но в горле запершило. Он кашлянул. И ни на кого не глядя, негромко начал.
- Да, чего там. Вся моя страшная история умещается в несколько предложений.
Игорь, подняв ладонь, остановил его.
- Слышь, Жень. Здесь тюрьма. У стен есть уши. Имей в виду. О деле лучше не говорить. А так, общая информация типа – статья, срок. Ну и в этом роде. Если не в ломы, конечно.
А о деле в камере можно говорить лишь то, что уже сказал следователю, или то, что следователь не захотел услышать. Ну ты понимаешь, чтобы в обвинении не было противоречий. Следователи часто, просто игнорируют оправдывающие факты и обстоятельства.
Женька помолчал, и усмехнувшись начал.
- Да какие там ломы! Глупо все! Невероятно глупо. Это как иллюстрация к поговорке: «От тюрьмы да от суммы». В совокупности с… Как бы  поточнее выразиться … с беззаконием в законе, так наверно. – Женька замолчал подбирая слова.
Паузу заполнил вездесущий Лапоть, буквально ерзающий от желания участвовать. И вот вставил.
- Да, Жека, уж кого-кого, а тебя я не ожидал здесь увидеть. Просто невероятно! Тайна, покрытая мраком!
Ну не идет тебе в тюрьме сидеть… - Лапоть было разошелся, но Игорь вовремя цикнул на него, отвесив увесистый подзатыльник. И Лапоть, надувшись отошел к двери, показав тайком Игорю средний палец.
А Женька, опять невесело усмехнувшись продолжил.
- Нет никаких тайн. Все просто. Одна нелепейшая случайность. И мир перевернулся… Короче пришел я с одной Киской поужинать в «Пламя». С одной из тех, с которыми, ужин, всегда переходит в завтрак… надо было сразу уходить от туда – народу, как грязи, да еще толпа малолетних ухарей. Знаете, такие обезбашенные, отморозки. Да, черт знает… остались, короче…
В начале нормально вреде все. Сидим невидимками, винишко тянем, девочка была – не ханжа – это точно, время от времени незаметно для окружающих, опускала свою руку, мне между ног, то поглаживая, то сжимая… ну сами понимаете – что…
- Слушающие понимали, и как-бы ненароком пытались устранить вдруг образовавшуюся тесноту в штанах.
- Так вот – продолжает Женька – Может ее манипуляции, кто-то из тех недорослей и заметил, может, просто девчонка понравилась. Не знаю. Но только, где-то через час я отлучился. Позвонить надо было. Минут пять меня не было. Возвращаюсь, вижу мою даму. Один из тех, кто «круче только яйца» за руку со стула тянет. Сильно так тянет и говорит ей что-то. Ну, она руку резко выдернула, а тот, видно уже хороший был, назад по инерции попятился и хлоп на жопу! А его приятели заржали как целый табун. Он вскакивает, и хватает мою пассию за хвостик, и со всей дури дергает её на себя, она даже со стула слетела... Слышу, только заколка треснула. Меня как током шибануло – думал скальп рвется! Чувствую, не успеваю, метров десять между нами. Хватаю, что первое под руку попало, а это корочки от меню. Знаете, из плотного картона, такие, клеенкой обтянуты, и уголки такие металлические. Ну вот, хватаю и бросаю в хлебало этому ублюдку, думаю, лишь бы отцепился  от девки, а потом я его сам успокою,  и ведь даже не метил ни куда, просто бросил в его сторону. …Ровненько так полетели корочки, как на бреющем. И ведь не раскрылись же черт! Бля, фатум какой-то! Ну и прямо над ухом, почти до половины, углом в голове так и застряли!... Кто же знал, что у этого Дауна, после аварии, почти полчерепа конфисковано!
Кошмар короче… Вопли, крови, как на войне… Моя подружка: только глянула на результаты своей сексапильности - дурно ей сделалось… тоже отъехала. Я – в шоке! Кругом суета, хаос… Мусора, как из под столов вылезли. И пяти минут не прошло. В сортире что-ли в засаде сидели… Ну короче, дело возбудили по 109, как не осторожное причинение смерти. Я под подпиской до суда. Через пол года суд. А на суде по протесту прокурора дело отправляют на дополнительное следствие с изменением статьи на 111 п. 4. Адвокатша – кобыла дурака из меня сделала. Говорит, что на суде опять неосторожное вменят, мол она все утрясла. И вот второй суд. Судья другой, статью оставляют 111 п. 4 и дают мне восьмерку строгого. Я вообще домой собирался, думал условно, года три хапну, а тут такой облом! Мне как серпом… Матушка в истерике… Потом все как через вату. Наручники, воронок, обыск… и…и вот теперь я ваш сосед…
- Теперь, ты наш сожитель – донесся со второго яруса чей-то мягкий, с хрипотцой голос, говоривший едва заметно заикался. Лапоть сразу оживился как воспрявший из пепла Феникс и его понесло.
- Эдя! Братэла! Проснулся! Прыгай к нам! Прикинь сосед мой заехал – Жека. Вот такой парняга! Спортсмен, художник!... А статья и срок как у тебя! О, бляха! У Кузи ведь тоже такая же херня! Так вас теперь трое?! От, бляха, собрались, святая троица…
- Лапоть! – Игорь скривился как от зубной боли. – Уймись, а!
– Да, че ты, мне поговорить с братвой не даешь?! Какого…
- Лапоть! Мерзлую собаку, тебе в сраку! Чтоб она там таяла и лаяла!... Бэ-лин! Херню несешь всякую. Помолчи! А то прям, как баба худая…
Через пару часов, Женька уже знал всех, ровно на столько, на сколько каждый о себе рассказал. А это, обычно очень не много. И даже не потому, что им есть что скрывать (да хоть бы и было – не его дело), а потому, что лишь в тюрьме, и особенно после суда, и как всегда – слишком поздно, но почти каждый начинает понимать что любое, сказанное им: под следствием, в тюрьме, на суде, в зоне – слово, может быть использовано против него.
Узнал, что через стенку сидят будущие «мамки» четверо молодых женщин от 16 до 28 лет. Все на разных сроках беременности. Двоим уже скоро рожать. А у двух других почти незаметно. Лапоть и Кузя не отходят от кабуры  общаются и не только устно – кабура такая, что рука свободно проходит. Девчонки часто делятся продуктами из своих передач, которые регулярно получают от заботливых родственников, а обитатели мужской камеры чинят им плойки, фены и кипятильники. Отношения почти родственные.
Кузя, который уже больше часа «висит на кабуре», вдруг обернувшись к Женьке с лукавым видом сказал, что вечером Женьке устроят смотрины, и что Лаптю наверное дадут отставку. Лапоть тусовался по камере с пренебрежительным видом и цедил с ухмылкой сравнительные характеристики форм, бюстов и бедер увиденных и (буд-то бы) пощупанных.
Женька слушал весь этот безобидный треп… В чем-то глупый но неизбежный в тюрьме.
Лапоть ждал свиданку, должны придти мать и жена. И временами вслух убеждал себя, что в передачу обязательно забудут положить сгущенку, и что он им скажет по этому поводу.
А когда Женька узнал – кому, за что и сколько дали, то его, почти святая уверенность в отмену приговора по кассационной жалобе, очень быстро стала тускнеть. Оставив лишь слабую надежду – «А – вдруг!?»…
- Да не грузись ты так… Покури вот лучше – Игорь протянул Женьке сигарету. – Переживаниями ничего не изменишь, только мозги сломаешь и сердечко посадишь. Скоро Саню привезут. Поговоришь с ним может и посоветует что дельное…
- А кто это?
- Он здесь же в нашей хате сидит. Утром его на выезд дернули. Скоро появиться, познакомишься. Толковый мужик и очень колоритная личность.
- А он за что?
- У него при самообороне несколько жмуров. А у нас же знаешь как, все перевернули. У бандитов положительные характеристики. Самооборону превратили в умышленное убийство. Осудили по 105 части 2 и сроку навинтили аж по самые: «здрасте»
-  Много дали?...
Железом стукнули по двери. Женька вздрогнул.
-  Лаптев! Есть такой?
Лапоть почти телепортировал через всю камеру, от кабуры к роботу!
- Владимир Владимирович…
- Без вещей, на выход.
- Игорь повернулся к Лаптю
- Ну дождался, наканец-то. Матушку свою успокой. Наври что-нибудь про скорую амнистию… С женой там рамсы не разводи… все таки ведь ходит к тебе, к раздолбаю…
Дверь, с карябающим нервы хрустом открылась. Лапоть вышел, уже с печатью прострации на лице.
Дверь снова хлопнула. Женька опять вздрогнул: «Нервы уже ни к черту…» Кто-то тронул его за плечо. Обернулся улыбка у Кузи шире ушей:
- Ты им понравился.
- Кому – им? – не понял Женька.
 - Ну, девкам. Они видели как тебя заводили, хотят познакомиться. Подойдешь?
- Что-то не до них, пока. Скажи что по позже. Как обустроюсь сам подойду.
Степенно подошел Эдик:…
- Да, ладно, Жень, не гони. Вот сейчас первая горячка пройдет. Освоишься потихоньку.  А пока пойдем, чайку хапанем.
Игорь уже заварил. Девки печенье подогнали.
Женька почувствовал, что голоден.
- Да, печенье это хорошо. А чего-нибудь по существеннее – нет?
- Лапоть. Вот через часик вернется с дачкой . Ему постоянно мясные балабасы заходят. Вот мы и оторвемся. А пока, пошли, печенькой червячка заморим.
Эдик чем-то напоминал Женьке М. Евдокимова. Хотя, почему, чем-то? Большой, с бородой, рожа красная… и легкое заикание ему не мешало.
- Жень, давай присаживайся, не стесняйся, будь как дома, мы тут все парни простые. И про печенье не забывай, давай бери, вот печенье, вот маргарин, у нас есть тут, давай вот тут повидло, давай не стесняйся, делай.
Действительно, аппетит перебили. Спасибо девчонкам. Эдик залез на пальму  писать письмо. Кузя прилип к кабуре. Игорь настраивал волну на приемнике. Он, вдруг убрал звук и, повернув лицо к двери поднял указательный палец, призывая не шуметь.
За дверями глухие голоса и звук множества шагов. Опять залязгали, заклацали замки.
- Со свиданки рано еще. Саню только после ужина привезут может еще кого в хату кинут.
Дверь открылась. Входивший приостановился в двери. Махнув кому-то в коридоре, сказал – Ну мы договорились? Я жду. – Это был энергичный голос уверенного в себе человека. Улыбаясь он зашел в камеру – Ну, наконец-то в родной хате – Увидев Женьку, и улыбка чуть изменилась, придав лицу изучающее выражение. – О, у нас пополнение – уплотнение. Привет. Меня, Саня зовут. А Вас, сударь?
На первый взгляд, ему вряд ли было больше двадцати восьми лет: Чистый лоб, лицо без морщин, прямая осанка. Но, когда он начинал говорить, становилось понятно – это человек с богатой биографией и опытом, и он знает что говорит. Невольно привлекали внимание его непропорционально широкие плечи и грудь. Ощущение смягчала, подчеркнутая доброжелательность голоса и корректность.
На бледном лице внимательные, темные глаза.
- Да ему больше тридцати – Думал Женька – гораздо больше – но буквально в ту же минуту терялся – А может и меньше.
Тут Женька увидел протянутую ему ладонь и поспешно подал свою.
- Женя – Он пожал твердую, словно из теплого камня руку.
  - Прекрасное имя «Евгений». С печатью благородства. Но и, - низкий поклон Александру Сергеевичу за Онегина – с неким налетом скуки и с беспросветным эгоизмом.
-Все мы эгоисты – ответил, улыбнувшись, Женька.
Игорь снова поставил греть воду.
- Че по ходу ни куда не возили? Спросил он – Рано привели.
-Да, представляешь, просидел все это время в этапке . Без завтрака, без обеда. Хорошо хоть сигареты были. Жрать хочу как стадо динозавров.
- Погоди сейчас Лапоть со свиданки баул затащит. А пока чай с повидлом. Печенье мы уже умяли.
За чаем говорили на вечные в тюрьме темы. В прочем, темы: преступление и наказание: «Закон и беззаконие, милосердие и  бездушие, добро и зло – прерогатива не только тюремного населения, эти понятия так вычурно  переплелись, порождая самые причудливые формы и гротескное содержание, что беспокоят и общество в целом. Конечно, если Россию не сравнивать с тюрьмой.
Только вряд ли, думающий человек, сопоставляя, продекларированные в конституции права с реальностью, сможет избежать подобной ассоциации.
- Это, нас в столыпин  погрузили – Эдик рассказывал, как шел по этапу из Москвы – набили как сельдей в бочке. В семерку  по 30 – 35 человек. Конвой принимал в масках, в бронниках. То-ли учения у них были, то-ли просто игрались. Потом подошли к решеткам и спрашивают: «Все знают свои права?» - Зеки молчат. Он тогда как заорет: «Последний раз спрашиваю! – Все знают свои права?» - Ну несколько голосов в разнобой ответили. Знаем мол. А он еще громче: «Ни хера вы не знаете, ваши права остались на воле! Здесь у вас нет никаких прав кроме одного – Дышать. Всем ясно? – В ответ как говориться, тишина. Он тогда опять заорал: «Последний раз спрашиваю или начинаем учения по пожарной тревоге с применением газа!» Ну мы тут, хором и заблажили – ясно, блин, только успокойся. Рассказывали: Питерский этап в Москву шел, зеки стали спорить с конвоем, что долго в туалет не водят. Так они троих из камер вывели по одному и так отмудохали, тех на скорой увезли. А сами рапорта написали, что те оказали сопротивление…. И всё, как с гуся вода!
- Что, и везде такой беспредел? – Женька не верил услышанному. – И что, ни кто не жалуется? Да не может быть! Я понимаю – судебная ошибка по ряду причин, как у меня например, но чтобы открыто: издевательства! Пытки!
- Женя, очнись. – Саня с грустью на него смотрел – твой случай, не судебная ошибка. Следствие и прокуратура, да и суды в том числе, ориентированы сверху на увеличение показателей преступности. Это одно из основных средств внутренней политики на данном этапе. Как необходимая мера удержания власти. Те, которые на верху делают свою игру.
- Саня, ты хочешь мне объяснить, как политика связана с моим делом? – начиная раздражаться перебил – его Женька. – Не надо! Я знаю, что – никак.
- Ну почему только с твоим, со всеми, ты, как и все, тоже жертва. Жертва на алтаре политики. А если точнее, жертва это слишком громко, ты - расходный материал.
- Что-то я уж совсем не догоняю, простите за тупость.
- Ты зря язвишь. В принципе все просто. Все старо, как мир. Чем больше регистрируется тяжких и особо тяжких преступлений, тем легче мотивировать выделение денег на усиление борьбы с  преступностью.
Главное добиться того эффекта, чтобы в глазах общественности выделение этих дополнительных денег выглядело необходимостью. А уж куда пойдут эти деньги. Обыватель, никогда не узнает. Для чиновников из МВД это обеспечивает увеличение штатов, следовательно повышение звания у должности. А это увеличение должностных окладов и премий и влияния. Вместо того чтобы качественно улучшить структуры высокотехнологической оснащенностью и уровнем профессионализма. Они наберут на работу еще столько же полуграмотных идиотов, оденут их в камуфляж, дадут оружие  да еще и не платят им, вот они и  шакалят, кто во что горазд… Хоть плачь… Хоть смейся…А тут еще разрешили и шмонать без ордера, внешний, как они называют, досмотр подозрительных квартир, чем он отличается от обыска – не понятно. И по каким критериям определить эту самую подозрительность.
А обратите внимание, сколько СОБР-ов  развелось. У каждой службы уже есть. Даже у налоговиков. А ведь все эти деньги могли пойти на социальные нужды, детям, пенсионерам, инвалидам… Эх, да чего там! Еще их любимый Маркс говорил, что увеличение полицейского аппарата, активизация его, карательных функций, которые у нас, так ловко маскируют под правозащитные, есть непременное условие установления диктатуры государства… А у нас придумали другое название, теперь это – укрепление вертикали власти. Вот. И так как чиновникам выгодна преступность, то она будет расти. Они сами будут её создавать. И один из классических вариантов – из незначительных преступлений по неосторожности либо при самообороне, делать преступления особо тяжкими. Что в наших делах и произошло. И у тебя Евгений. В том числе! Фу, что-то, я не по детски завелся.
Но Женька не мог провести параллели и думал о своем.
- Но ведь я-то действительно не знал, что у него полчерепа отсутствует! Да и потом, меню это проклятое, корочки эти долбанные могли ведь и раскрыться!...
- Ты говорил, тебя на суде спрашивали о твоем спецназовском прошлом?
- Ну, и что?
- В приговоре – когда получил копию. Я убежден, будет сказано, что ты в силу своих воинских навыков не мог не знать, что в том месте, на голове – Саня постучал пальцем у себя над ухом – расположен нервный узел…
- И, что из этого?
- А то, что, цитирую… Если обвиняемый не желал наступления вредных последствий, но мог и должен был их предвидеть, преступление считается – умышленным. Конец цитаты. Вот.
- Но ведь, должны же разобраться!...
- Да если бы ты был сыном чиновника. Или сам бы был чиновником. Или у тебя был бы очень дорогой адвокат… А так: кому ты нужен… Есть деньги у родителей?
- Да от куда?...
- Ну а девочка эта, твоя, свидетели, они-то, что говорили на суде?
- На суде их не было… Но я, когда закрывал дело, читал их показания! И Наташкины и официантов, да и музыкантов тоже! Там-же они описывают все, как было!
- А когда закрывал дело, листы были прошиты и пронумерованы?
- Нет. Не прошиты… Но номера страниц были проставлены карандашом!... – Женька совсем растерялся…
- Да уж! Евгений, трудновато тебе будет доказывать. А если этих показаний в деле уже нет, то вообще…
- А такое может быть? – На Женьку было грустно смотреть.
Саня помолчал и чуть улыбнувшись продолжил…
- Судя по всему. С твоим делом – нет. Ведь первое обвинительное заключение тебе вручили за причинение смерти по неосторожности? И только на дополнительном следствии статью переквалифицировали? А первое обвинительное заключение, у тебя на руках?
- Так и было! И первый обвинительный у меня.
- Значит в первом обвинительном заключении должны быть ссылки на показания очевидцев.
- Да, да! Они есть! Я помню! Черт, чуть кондрашка не нахлабучила! – По Женькиному лицу стекал пот. – Представляю как беззащитны простые люди.
- А простые люди вообще не задумываются, что у тоталитаризма, доставшегося нам в наследство от КПСС и от шестой статьи Конституции СССР, и все еще являющимся реальной властью, есть свой резон в увеличении числа заключенных.
Вместе с приговором решаются все человеческие и социальные проблемы. Чем больше население, тюрем и лагерей, тем меньше недовольных на митингах. А сажают, в основном наиболее инициативных и дееспособных. – Он помолчал минуту и криво усмехнувшись продолжил: - Гораздо дешевле и проще строить и содержать новые тюрьмы и лагеря, чем обеспечивать права граждан. Да и безопасней для власти. А простые люди не думают о будущем, не думают серьезно о своих правах, о судьбе, о жизни, такой короткой и такой единственной.
В камере стало тихо. Каждый, наверное думал о своем, и вероятно, их мысли были похожи.
Игорь встал потянулся. Нехотя проговорил.
- Что-то Лаптя долго нет. – И посмотрев на Женьку хмыкнул –
- Да, Саня, загрузил ты парня. – И хлопнув Женьку по плечу –
- Не гони, Джон, пробьемся.
Женька слабо улыбнулся, пожав плечами.
- Да нет, все верно, надо реально смотреть на жизнь.
- А дайте-ка мне закурить, мужики – Заворочался Эдик на верхней шконке. И обращаясь к Женьке, с забавно-назидательным тоном продолжил. – А реальность, вот она – он на каждого показал пальцем. – У каждого из нас, делюга, подтверждает Санькины слова. Хоть кого возьми. Вот, Игорь, например… Ну скажи, Саня. Ты лучше Игоря расскажешь.
- Вот Игорь, например – Улыбнулся Саня – Работал себе на метало-базе. Занимался частным извозом. Как-то посадил двух малолетних акселератов – он и сам немаленький – за метр восемьдесят шесть. – А те на полголовы выше. И либо пьяные, либо обкуренные, стали вести себя по хамски, как хозяева машины и Игоря. Игорь, непривыкший к такому обхождению, остановился. Попросил их освободить его любимый москвич, являющимся еще и кормильцем по совместительству. То, что он услышал в ответ ему очень не понравилось. Детки, двухметровые грубо бездарно положили на него, сами знаете что, отрыгнув при этом на полик содержимое желудка. Игорек чуть не задохнулся от услышанного и увиденного, да и от запаха тоже. Так как то, что из желудка переместилось на полик, испускало парок, который ароматом назвать сложно. Выскочил наш ковбой из машины, вытащил, ещё блюющего за воротник, и для пущей убедительности приставил к черепу пистолет – зажигалку. Вытащенный, скосив око увидел игрушку, и от изумления перестал испражняться через рот, проглотив остатки и стартанул как молодая газель, в период брачного гона, оставив в руках у Игоря свой пуховик. Он так ловко из него выпрыгнул, что Игорь даже рывка не почувствовал. Второй, выскочил через другую дверцу и буквально растворился. А наш друг, как человек порядочный; решил догнать стриптизера, чтобы вернуть вещь, холодно все-же. Только тронулся, видит, что бегун остановил какую-то машину и что-то объясняет людям. Подъехал Игорь ближе и видит что это ОМОН… Ну испугался конечно, рванул назад с пробуксовкой, думал сорвется. Да еще своих, за плечами два условного, не отбыты…  Но догнали, избили как собаку, и в кутузку. Обвинили в разбое. Потом суд и десять лет особого не мудрствуя лукаво.
- Вот это, да! – Женька округлил глаза. – Не может быть! Маразм какой…
- А вот еще у нас есть Кузя. – Продолжал Саня – Кузя, оторвитесь от кабуры, маэстро, поклонитесь публике…
С кем общаешься? С Ленкой? Наверно уже до оргазма заболтал девку.
Кузя махнул на Саню рукой – мол – Отвянь!...
- Так вот, нашему Кузе 25, была у Кузи девочка ей 17. Ее маме 35, маминому сожителю 30. По всей вероятности, сожителю мама уже оскомину набила и стал он в сторону ее дочки метать похотливые взоры. А тут очередной светский раут по случаю субботы, посидели… попили, а водки ни когда не бывает много. И Кузя побежал в ларек, за добавкой, мама уже отключилась посапывая и причмокивая на диване. В это время, сожитель стал активно ангажировать Кузину девочку на секс, пытаясь положить ее на лопатки. И вот классическая сцена – Вернулся Кузя. Его дама в слезах и в истерике, мама – издает богатырский храп и запах, сожитель мамин – как гладиатор почти голый и сердитый. И начали они с Кузей друг друга колотить и давить! И задавил бы сожитель Кузю нашего, мужик был здоровый, да девочка вовремя, у него на голове сломала табурет, с двух ударов. Хороший был табурет, добротный. Вот, охальник значит, в прострации то-есть в глубоком нокауте. А наш герой, освободив шейку, пнул пару раз, для порядку насильнику по носу, забрал девочку и увел к себе домой.
Вечером менты в масках, в бронежилетах, с автоматами ломают Кузину картонную дверь, и делают из Кузи омлет.
Мамин сожитель не приходя в сознание умер от кровоизлияния мозга, сосудик там какой-то лопнул. Через четыре месяца суд. Судили по показаниям благоверной усопшего! Ее дочь, даже слушать ни кто не стал, Кузю тем более. И что самое смешное: его еще и в хулиганстве обвинили. Когда они с девочкой собирались уходить, курил одну за одной – нервничал очень, и последнюю сигарету в форточку выбросил, бросил и отвернулся, и они ушли. А сигарета вредная такая, как на зло во вторую раму попала обратно в квартиру выскочила и упала прямо в аквариум с рыбками они и передохли все, как от динамита. Так вот его обвинили, что он из хулиганских побуждений окурок в аквариум бросил. И ведь осудили его по этому эпизоду, и три года по нему дали за рыбок. А в общей сложности наболтали ему восемь лет строгого! Весело!?
- Обхохочешься – Буркнул Кузя – восемь лет хохотать – Надорваться можно.
- Ну ты же писал кассацию? Может выстрелит?! – У Женьки голос стал тусклым он ошарашено смотрел на Кузю, но тот лишь, улыбнувшись пожал плечами.
- Авто наш Эдик. – Продолжал Саня – Старина Эдя добрый плюшевый мишка. Редко встретишь такого действительно доброго человека.
Эдик заворочался на втором ярусе.
- Ну Саня. – хохотнул он – Неугомонный. И до меня добрался. Женя, имей в виду - Он в больших дозах опасен.
- Почему?
- Розовые очки слетают, а от действительности и от ее причин, повеситься хочется.
- Ну-ну, Эдя. Не все, так мрачно. Всегда есть шанс быть услышанным. И именно этого и надо добиваться. Ну, ладно. Сашка сделал паузу, и вздохнув, продолжил. Так вот. Эдя, работая метрдотелем шикарнейшей турбазы получил по своему круглому фейсу изрядную плюху от какого-то нового русского, или кавказского, которому показалось, что Эдик излишне любезен с его сучкой. Ну, а Эдик отреагировал, как нормальный мужик. Без затей, по рабоче-крестьянской, от всей своей стодвадцатикиллограмовой души, заехал обидчику в ухо. Потом Эдик из окна видел, как этого дядьку, два каких-то деятеля привели в себя и усадив в машину, увезли. Видимо важный был дядька. В машине он и отдал душу, только Богу или еще кому мы этого не узнаем. А Эдику, на следующий день, под белы, пухлы ручки и в кутузку. Осудили только через год. Восемь лет строгого режима. Как и у тебя. И у Кузи! И статья та же 111 ч.4 – нанесение тяжких телесных повреждений повлекших смерть, от 5 до 15 лет лишения свободы. А должны были осудить за причинение смерти по неосторожности или за превышение пределов необходимой обороны. И там и там статья до трех лет. Хотя, хоть убейте, не пойму, как Эдя, ни разу в жизни не дравшийся, первый раз в жизни ударивший человека, мог рассчитывать какие-то там допустимые и недопустимые пределы. – Саня отпил остывший чай, прикурил сигарету и продолжал – У Игоря: вместо штрафа – десять лет особого режима. От этого – же озвереть можно! У Кузи… Кузя, тот, бедолага вообще ни за что парится. – Он помолчал, и продолжил уже понизив голос. – И ведь так по всей России. Вот смотри. Вам разные прокуроры подписывали обвинения, составленные разными следоками. Вас судили разные суды. А эффект везде одинаков. Потому что выгодно раскрывать особо тяжкие преступления, и премия выше и престиж, и времени на них дается больше. Допустим, менее тяжких преступлений, следователь должен за месяц расследовать 20, а тяжких – 15, а особо тяжких еще меньше. Выгодно? – И сам ответил. – Безусловно. Та же картина и в судах…
- Но ведь есть же закон, конституция наконец. – Женька смотрел на Саню уже боясь его слов. В один миг, он из человека превратился в бесправное животное, он превратился лишь в средство для чего-то, кому-то… Саня смотрел, на него внимательными, вдруг ставшими усталыми глазами и не громко продолжил…
- Да, есть закон! Есть конституция! Но люди не хотят знать законы. Они так запрограмированны, что на слово верят тому что им говорят. У нас самая демократичная конституция. Самые лучшие законы которые обеспечат соблюдение конституции. – И люди верят, не желая самим разобраться что же там написано и как написано. Ну не хотят люди думать. А ведь одно завуалированное положение может оказаться ловушкой и тогда все остальное теряет смысл. Да вот хотя бы, для примера 51 статья конституции, которая освобождает тебя от обязанности свидетельствовать против, я подчеркиваю «против» себя и своих близких. Блин! Даже смешно! Во всем цивилизованном мире, при задержании, сразу сообщают задержанному его права в том, что он может хранить молчание, так как – Саня сделал паузу и медленно продолжил отделяя слова, подчеркивая их смысл – Любое сказанное им слово, может, быть использовано против него. Они честно предупреждают о правилах, по которым дальше пойдет игра то есть правил – не будет. А у нас же, только ты прибегаешь к пресловутой 51 статье и отказываешься говорить, то по смыслу самой статьи ты не хочешь говорить против себя  или близких значит, против вас, все же что-то есть! А если есть, то найти, выкопать, сфабриковать это что-то, просто уже дело техники.
- Да, друзья, - Подал голос Эдик – хорошую свинью народу подложили отцы-законодатели и ведь как ловко, ни кто и не чухнул.
- Твои отцы – законодатели, это в недавнем прошлом партийная номенклатура. Элита КПСС. Вершина лицемерия!  Вот кого надо судить.
- Но ведь думу – же все выбирали, по всей стране, блин!
- Попытался возразить Женька.
 – Вот-вот, тогда не надо и скулить… «Ах, где закон!? Ах, беспредел!...»
Каждый народ имеет такое правительство какого он достоин. – Говорили еще древние греки.
- Но, почему в судах-то такой беспредел? – не унимался Женька – Ведь они свой народ в скотов превращают!
Народ-то почему молчит!?
- Ты посмотри, как мы разволновались! Что, лично коснулось? – Рассмеялся нарочно Саня. – Ну вот, ты народ. И где ты раньше был?
– Ну…
- Без «ну». Раньше тебя это не касалось. Так и остальные, просто не думают. Удивительное легкомыслие. Страна страусов. Живем заложниками у чиновников, которые свое чиновничество уже по наследству передают. А мы, дальше своей хрущебы видеть ни чего не хотим.
- Игорь поднялся со шконки и заходил по камере.
- В натуре коммунисты молодцы. – Зло бросил он. Трахали семьдесят лет как хотели, одну шестую суши, теперь перекрасились и Россию дрючат как хотят. А нам стаду, так и надо. Не хотим думать, значит в говно рожей!...
- Игорь. – Саня наклонил голову. – Это стадо – люди. Сто пятьдесят миллионов человек.
- Ну да! И все либо сидели, либо сидят, либо будут сидеть. И если не все поголовно, то родственники то уж точно, зеки в каждой семье!
- Далеко не в каждой. – Женька поджал губы.
- Ну это пока –не в каждой. Я тебе как врач говорю, если на нашу область 15 лет назад, было всего 2 СиЗО, то теперь их четыре, и все перегружены в три, в четыре раза. Это хоть о чем-то говорит?! – Игорь зло сплюнул в унитаз.
Да. – Вздохнул Саня. – Тюрьмы растут и будут расти. Номенклатура, ставшая вдруг демократами всех мастей, по другому у власти не удержаться. Они прекрасно понимают если дать человеку возможность работать не душить его прямыми и косвенными поборами и запретами. Очень скоро появиться средний класс, и он станет хозяином жизни. Его экономическая независимость станет политической. И он, прежде чем идти на выборы, начнет думать, сравнивать и считать. Его не устроят одни обещания. Он потащит, обманувших его в Суды и будет писать об этом в газеты. Этого допустить нельзя. И не случайно, до сей поры, не принят закон о земле, уже более десяти лет, дума не может им разродиться. Да и закон о судопроизводстве тоже. Хлопотно это, рискованно. Слишком много недовольных. А посадили человека в тюрьму, то разом решили проблемы. Эх, люди». Не хотят они думать, не хотят! Грустно все это!...
За дверью опять голоса, застучал замок. Игорь метнулся к двери.
- Лаптя привели. – Посмотрел в щель между дверью и косяком. – Точно, он и с большим мешком. – Он энергично потер руки. – Эх, братва. Поздравляю с праздником живота.
Лапоть зашел злой. Затащил мешок. И с порога из него потоком хлынула такая отборная ругань; Женька даже рот открыл. Только через несколько минут Лапоть заговорил человеческим голосом.
- Это звиздец какой-то. – Мусора совсем охренели! Прикинте – матушка хотела меня просто обнять… когда, после свиданки их выводили, задержалась возле дубачки и чё-то говорить ей стала… И нас стали выводить, прямо возле них, рукой достать можно… Она и бросилась мне на шею. Так один дубак между нами влез и так ее пихнул, что она упала… Упала и заплакала!
Тебя – говорит она тому ублюдку – Ведь тоже мать наверно родила… Я на дубака кинулся, меня перехватили повалили на пол, до хрена их там понабежало. Чуть не задохся под ними. И ору ему, сам от слез давлюсь… захлебываюсь, тебя говорю – не мать родила! Тебя пидор на запретке высрал… сука такая!... Эх, бляха-муха. – У Лаптя дергались губы и глаза были мокрые.
- А кто это такой? – Спросил Игорь. – Мы знаем его? – Рожа незнакомая, наверно с другого корпуса. Дубачки его Колей звали, рыжий такой.
- Ладно, узнаем. А ты прямо сегодня к оперу запишись.
- Игорь поднял ладонь пресекая возражения. – Если дубак этот рапорт накатает. А он обязательно его накатает, то ты дурила, из карцеров не вылезешь. Думать надо башкой, а не языком. Отдашь оперу заяву, где укажешь, с просьбой разобраться и принять меры. Глядишь две встречные волны друг друга и погасят. Погрозят обоим пальцем, и даст Бог, этим и кончится.
- Я, этого сучару, не прощу… за матушку… Я его из под земли достану. Даже если он здохнет, приду и могилу его обоссу.
- Лапоть бузил уже тише, Вулкан злости иссяк.
- Жена-то была? – спросил Кузя.
-Неа. Не пришла, кобыла. Матушка говорит что еще месяц назад к своей матери умотала. Чё тут не ясного, понятно зачем.
- Но согласись, что ей же проще жить со своими родителями.
- И проще и удобнее. – дипломатничал Кузя.
- Ага – Угрюмо оскорбился Лапоть – и проще и удобнее блуд чесать. Бодя правильно говорил. Баба месяц без члена – инвалид второй группы. – Верно Игорек!?
Игорь махнул на Лаптя рукой, Саня усмехнулся и вздохнув сказал…
- Вот смотрю я на вас. Лапоть, и так завидно мне становится. Все по тебе ясно. Никакие сомнения тебя не мучают, где ж вас таких выращивают? Прямо чудеса селекции.
- Никто меня не выращивал. – Обиделся Лапоть – просто я умничать не люблю и называю все своими именами в отличии от вас умников. Если бабы – шлюхи, то они и в Африке шлюхи...
- Саня, да оставь ты его – не выдержав перебил Лаптя Эдик.
- Сейчас весь хлам соберет.
- Чё, не нравиться правду слушать? – скривился Лапоть.
- … А ведь самое печальное – продолжал Саня буд-то не слышал ни кого – Ты свято веришь в свою правоту, и что твоя правда должна быть правдой для всех…
- А хрена-ли, правда она и в Африке правда.
- Да ты хоть на минутку задумайся, что мы все разные, по разному думаем, если вообще имеем такую способность, по разному чувствуем. А ты всех под одну гребенку. Да еще кого – женщин!
- Да хрена-ли баба…
- Она и в Африке баба! - Съязвил Игорь.
Между тем господа. – Продолжал Саня. – Да будет вам известно. Женщина, по своей организации, гораздо более совершенное создание чем мужчина. Она более закончена создателем, чем мы, грешные. Ей, с момента рождения, уже предопределено ее главное предназначение – дать новую жизнь. И женщина интуитивно знает, что это-то и есть самое главное в ее жизни. И наверно, по этому они более спокойны в вопросах честолюбия и тщеславия. Им нет особенной необходимости стать кем-то, они уже есть. Они уже состоялись так как уже рождаются с наиглавнейшей в мироздании функцией – продолжения жизни, но здесь же, и их ахиллесова пята – многие зацикливаются только на этом
А мужику надо что-то  для себя постоянно искать. Себе или другим показывать, что он чего-то стоит. Вот мужики и идут, изобретают, пишут, рисуют, воюют, убивают других и себя кстати, вопрос о смысле жизни волнует по настоящему в основном мужчин, что кстати, и заставляет их прогрессировать или спиваться. Да и суицида, среди мужчин гораздо больше чем у женщин. Женщины не мучаются в поисках смысла жизни, смысл своей жизни они знают изначально – зачать здорового детеныша и добиться максимально благоприятных, насколько это возможно условий для его развития. Но опять же, у каждой женщины, свой путь для достижения этих условий. А вот он-то определяется воспитанием, образованием, ну и воображением, если таковое имеется. А вообще, женщины очень избирательны. Очень изобретательны и очень беспощадны.
Эдик потёр переносицу и осторожно вставил.
- А вообще, все они хищницы. Это мужики в основном овцы… думающие, что они волки. А настоящие волки в овечьей шкуре: это наш прекрасный слабый пол.
Ого, Эдя!? У тебя температура!? – Игорь улыбаясь, внимательно посмотрел на Эдика. – Что-то новенькое. Ну-ка, ну-ка, что там наболело?
- Это не наболело, это объективная реальность…
- … Данная нам в ощущение.
- Да, если хочешь. Определение материи тоже подходит, но с оговоркой, эту матерю мало только ощущать ее еще и осмыслить можно… и даже нужно…
- Ну давай мыслитель! Видал, Саня, вот это Эдя!
- Игорь развел руками перед Эдиком, который покраснел еще больше, но продолжил решительно. – Короче так: Все эти ангельские качества и добродетели, материнство исключим так, как проявление этого инстинкта и в животном мире полно парадоксов. А все остальное придумали поэты, трубадуры, менестрели, разные, которые были сами мужиками.
И наделили женщин качествами, которые хотели в них видеть.
- А, что хотели-то, чтоб у них было?
- Ну, разные там добродетели, любовь, верность…
- Эдик уже начал смущаться, что оказался в центре внимания.
- Так, ты хочешь сказать, что мужики придумали для себя игрушки, а женщины…
- А женщины верно определили, на что спрос у мужиков, и моментально вжились в роль и нашими же игрушками, нас, по сей день и дурачат.
- Так, постойте – сказал Саня – что-то я не пойму: Эдик, ты  серьезно считаешь, что все женские добродетели для женщин придумали мужчины. А женщины играя в них, ловко ими пользуются, манипулируя нами и нашими комплексами, но по сути, добродетелей этих в себе не имея. Так?
- Ну примерно.
- Ну почему? Господи – ты – боже – мой! Почему ты так думаешь?!
- Не торопись лепить мне пораною, после того, как услышите мое мнение. Предупреждаю: я, его никому не навязываю.
Можете и дальше молиться этим… своим…
- Как однако, они тебя достали! Ну… и-? – Игорь толкнул локтем Саню.
- Я считаю, что такие вещи, как любовь, верность, преданность женщинам чужды в силу специфики их физиологии…
- Эдя, ты с ума сошел. Точно – Игорь достал сигарету. Саня продолжал с интересом смотреть на Эдика. Женька тоже полностью превратился в слух. Кузя и Лапоть слушали в пол уха разбирая Лаптевскую передачу, негромко переговариваясь.
- Может все-таки я закончу – Эдик покраснел еще больше – И просьба: не перебивайте, а то у меня и так дикция хреновенькая…
Несколько секунд все молчали. И Эдик вздохнув глубоко на секунду задержав дыхание продолжил…
- Несколько сотен тысяч лет, вдумайтесь в эту цифру, выживание женщины напрямую зависело от мужчины. Но когда ее мужчина погибал на охоте или его убивали ей чтобы выжить, нужно было прицепиться к другому. А так как мужчины в первобытный период гибли сплошь и рядом. Женщин было намного больше. Чтобы привлечь мужчину, уже тогда использовалась косметика, конкуренция была жуткая. Женщина не думала о потерянном супруге, у нее дети кушать просили, да ей и самой жрать что-то надо. А так как добыча делилась лишь между охотниками, а это и мясо и шкуры, нужно было ублажать другого, но живого охотника, чтобы выжить. И подобным образом формировались отношения на протяжении сотен тысяч лет. И это закладывалось как информация в молекулах ДНК, то есть формировался инстинкт другими словами условный рефлекс превратился в безусловный. Таким образом, чисто генетически, женщины смотрят на мужчин, исходя из позиции практики. Конечно и у них бывают симпатии, но наиболее старательно она будет жопой крутить перед носом того, кто более полезен. В нашем случае – кто богаче или влиятельнее. И вы только вдумайтесь, что это уже на уровне подсознания, на уровне того, что называют внутренней, истиной сущностью, фундамента на котором строится психика. А уже много позже, когда появились излишки, которые наиболее сильные мужчины забирали себе и начали передавать по наследству, им уже нужна стала уверенность, что свое имущество они передают именно своим детям. Вот тут-то и начали культивировать, верность и преданность, потом появилось и такое понятие как любовь…
Саня поднял руку останавливая Эдика.
- Ну это все допустимо с позиции теории Дарвина.
А если человека создал Бог?
- Чтобы убедиться в обратном, Саня, посмотри как люди относятся к себе подобным, где уж тут божественное или ангельское? На обезьян мы похожи больше.
- Ну допустим ты изначально прав, но согласись уже несколько тысяч лет, как женщины, следуя твоей сентенции старательно играют в любовь, так может эти качества, эти чувства уже родились и стали не менее значимыми чем инстинкт материнства?
- Сань, ты сам-то в это веришь?
- Эх, дружище, я собираюсь всю жизнь только очаровываться ими. Они все очень разные. И если с нами они иногда несправедливы, не мы ли сами виноваты в этом…
- Типичная позиция бабского угодника. Да пойми ты если любовь должна быть такой, как ее описывают, то она не зависит от условий… По теории: любят не за что-то, а вопреки чему-то…
- Любовь бывает разная. И маленькая и большая. Как и люди все разные. А женщины это… Я бы не хотел жить в мире без женщин.
- Эдик уже порядком устал от своего монолога. Пожал плечами и опустил свой пухлый и волосатый подбородок на не менее пухлые ладони. Саня хитро посмотрел на Лаптя.
- А вы, сударь?
- Чё – я -? – Не понял Лапоть.
- Ну ты как первопричина дискуссии, подводи резюме, женщины это хорошо или не очень?
- Да хрен с ними! – Лапоть махнул рукой – Я и половины не понял, чё вы тут нагородили, умники… Есть они, и есть… че теперь… Меня вот сейчас заводили в хату, через тихий корпус, так там, на третьем этаже на каждой хате написано «Карантин Вертулиоз» Это чё, уже от компьютеров стали цеплять какую-то  хрень?
- Причем здесь компьютеры? – Игорь даже рот открыл.
- Ну, вертулиоз – виртуальность… похоже. А чё?
- Вертулиоз, друзья, это так здесь СПИД обзывают – сказал Саня.
- Ни хрена себе! Да это же сколько их уже? – Удивился Лапоть.
- В рот того чих-пых! Игорь озадаченно поскреб порезанную бритвой скулу.
Саня, что-то прикинул в уме и сообщил.
- На централе , уже около пятисот.
- Мама дорогая – оторвался от кабуры Кузя – в прошлом году на весь централ было два СПИДушника. На них смотреть ходили как в зоопарк.
- А почему так резко? – Игорь повернулся к Сане – Эпидемия? Ты как думаешь?
- Да – ответил он просто – эпидемия. Эпидемия глупости и безответственности.
- Саня, да ну его на фиг – какая в жопу у наркоманов ответственность – Бросил Игорь доставая из паруса  тарелки. – И уже Лаптю – По продолу Баланда гремит оглох. Лапоть? Разобрался с мешком?
- Давно уже!
- А чё замерз? Кузя приготовь пачку фильтровых сигарет, надо баландёру  тусануть. Он вроде нормально грузит прикормить его чуток.
Ужинали бурно. Поминутно желая здоровья и всех благ матери Лаптя. Попробовали всего: и рыбу, и буженину, и сыру. К чаю были пряники с маслом и со сгущенкой. Лапоть рассказывал как прошла свиданка. Травили анекдоты, шутили. Даже Женька немного отошел от пережитого ареста. Лишь Саня, как-то незаметно устранился от общего веселья. Рассеянно слушал безобидный треп и иногда едва заметно кривил губы в улыбке. Вдруг он очень тихо, чтобы не привлекать общего внимания спросил Эдика.
- А, твои выводы о женщинах, это в результате наблюдений администратора, за тайной жизнью, этой твоей, загородной резиденции?
Эдик на секунду замер. Потом кивнул.
- А не встречал ты там… - начал было Саня, но осёкся.
- Кого? – негромко спросил Эдик.
- А, впрочем, не надо… - сказал Саня будто отвечая своим мыслям. И снова как-то отдалился. Но тут Игорь подсунул ему два пряника и спросил.
- А, что это наш Сократ загрузился? Беспокоит безответственность наркоманов? Чтоб они все передохли из-за них здесь парюсь!
- Да какой к черту из меня Сократ. В себе-бы разобраться.
- И помолчав продолжил – Разве можно в серьез говорить о какой-то ответственности у наркомана, причина если вдуматься гораздо страшнее…
- Опять пугать нас будешь? – Сказал Лапоть с полным ртом пряников и получил от Игоря подзатыльник.
- Ну сами посудите – Сашка взял сигарету – буквально за полгода число спидушных наркоманов взлетело от одного до пяти сотен. И это почему-то никого не волнует. Пресса молчит…
- Опять комуняки виноваты? – попытался съязвить Лапоть, но получил еще один подзатыльник уже от Эдика – Бляха! – завопил он – Достали вы меня, два бугая! Чё, руки чешутся!? Иди подрочи!
Сашка поморщился.
- Да не хлещите вы его. Кстати, он недалек от истины – И помолчав – Как по вашему – по сколько лет сейчас тем, кто принимает законы?
- Ну… от полтинника до семидесяти большинство.
- Есть и моложе, но мало.
- Да – продолжал Сашка – У большинства именно так: от пятидесяти до шестидесяти пяти. А сколько из них, было беспартийных, лет десять назад. В году, этак в девяностом?
- Да ни одного, блин! Все вылезли из обкомов и райкомов, из исполкомов разных.
- Так, далее. В стране перестройка, у них перекраска. В стране гласность и они стали покупать радио и телестанции. Информацию в массы надо дозировать и контролировать. Острейшей проблемой всплыли наркотики. Надо решать! Как? – Да очень просто! Не мудрствуя лукаво, не устраивая социологических психологических компаний – ужесточить уголовную ответственность – Только репрессиями! Потому, что по другому не умеют. Система, созданная диктатурой гегемона, по другому просто не предусматривает. А они все, тоже рабы системы. Ну не учили их даже думать по другому. Вот и установили уголовную ответственность за такое количество, наркоты сколько хватает наркоману на одну дозу. И назвали это крупным размером. Если раньше наркоша брал отраву, и спешил в свою норку чтобы там сварить раствор и вмазаться личным шприцом, то теперь покупая наркотик.. на одну дозу, он, по дороге домой рискует загреметь за решетку и надолго если эту дозу у него найдут. Да и менты постоянно пасутся в районах торговли. Зарабатывают кто карьеру, кто деньги. А если эта доза будет уже в вене, а в карманах пусто, то он такой никому и на хрен не нужен. Вот и стали покупать готовый раствор чтобы сразу же, не отходя от кассы ширнуться. А барыга, из общего объема выбирает купленную дозу одним и тем же шприцом и сливает в шприцы покупателей. И достаточно, чтобы один, из шприцов покупателей был инфицирован, как моментально заражается весь объем раствора, который обязательно будет продан страждущим.
А в основном это молодеешь и даже подростки – О какой ответственности можно говорить? А ведь пока они сами узнают, что инфицированы, сколько они еще заразят! Подумать страшно! Вот и результат: усиление борьбы с наркоманией по коммунистически породило эпидемию СПИДа.
- А может все это специально рассчитано? Ну, они и усилили таким способом, чтобы все наркоманы передохли от СПИДа? – спросил Кузя.
- Не знаю. Но не думаю, что возможность эпидемии по такой схеме не просчитывалась. Но видимо решили пренеберечь… гуманисты…  ****ь!
- Государственная политика борьбы с кайфом привела к угрозе вымирания нации. – Эдик потянулся резюмируя – А может, ещё что-нибудь сожрать. А то что-то мне грустно стало. Женя вон тоже, я вижу, в тоске. Давай Евгений вдарим по буженинке.
- Да нет, Эдик, спасибо, не хочется – И обращаясь к Сане –
- А ведь действительно, судя по всему, писать кассацию нет смысла. Или есть?
- Писать нужно обязательно! Даже если приговор оставят без изменения, ты не будешь себя упрекать, что бездействовал. А ещё, если чисто по человечески, не берем во внимание юридические формулы, ты знаешь что ты прав. Добиваться нужно до конца. Потому что законы и создают с целью установления справедливости. А уж как ими пользуются, это уже отдельная тема.
- Я ведь был свято убежден, что меня не посадят! Нельзя сажать за слепое стечение обстоятельств, если не было замысла… это маразм… А тут такой шок. Когда наручники одели в зале суда, меня чуть не парализовало… Бедная мама, как она все это вынесла!
- Да, понимаю!
- Какая-то потерянность… в башке не укладывается…
- А что дальше?… можно с ума сойти.
- А дальше, прежде всего нужно оставаться мужчиной. Мне одна очень умная и очень добрая женщина писала, что горе либо ломает, либо растит. И если ты личность…
- Да, слышали – несколько раздраженно перебил его Женька – в школе твердят – нужно быть личностью. Принципы, мораль… Мажоры и без морали счастливы.
- И среди мажоров немало сильных личностей, между прочим.
- Ага, их бы в мою шкуру… таких сильных.
Сашка секунду подумал и, улыбнувшись каким-то своим мыслям начал…
- Еще Конфуций говорил: «В мире благополучия соблюдение моральных обязательств сохраняет личность. А в мире хаоса, личность сохраняет соблюдение моральных обязательств» - знаешь какое ключевое слово? – и сам же ответил – Ключевое слово «Личность» - Согласен – помолчав кивнул Женька. И вдруг, невесело усмехнувшись, спросил…
- Ну, и как же отделить зерна от плевел?
- Ты имеешь в виду как отличить моральные обязательства,  действительно необходимые, утверждающие нравственность, от ненужных условностей?
- Да! И, согласись, ведь даже самые высоконравственные моральные обязательства, это тоже условности. Они тоже могут кому-то показаться надуманными и смешными.
- Хм! Это не условности, мой друг, а условия.
- Условия для чего?!
- Условия определяющие уровень культуры. Ни больше, не меньше. А все прочие социальные навороты, то есть возникающие внутри какого-то социума, под воздействием моды, научно-технического прогресса, уровня жизни, религии…
- ?!
- Да дружище, и религия в том числе. Это условности предлагаемые временем и географией. Так вот, только личность может сама для себя определить их допустимость или необходимость на текущем этапе…
- Все! Я понял! Качественный отбор условностей, на роль моральных обязательств, прямо пропорционален качествам личности?
- а вы, я вижу, софист, сударь. Так, давай еще раз, по тем же кочкам но на танке. Существуют непереходящие истинные принципы, определяющие гуманизм нашей цивилизации. Устанавливающие уникальность и неприкосновенную ценность человеческой личности. Так вот эти принципы и являются моральными обязательствами, прежде всего перед самим собой. В дни благополучия, их соблюдение оберегает личность, от пресыщенности и скуки, перейти к вседозволенности и превратиться в животное. А в дни беды и хаоса, только личность сохраняет соблюдение моральных обязательств от забвения. Чтобы, опять же оставаться личностью. Хотя бы перед самим собой.
- Вообще то правильно – как-то устало сказал Женька – от себя ведь не убежишь…
- Вот, уже где-то близко.
Они помолчали. Потом Сашка вдруг хлопнул себя по лбу.
- Вот балда, Совсем забыл. Хотел ведь сразу же показать – Он достал из плаща потрепанную, тощую тетрадку. – В этапке нашел сегодня. Здесь стихи. Я прочитал – был в восторге! И честное слово, безмерно рад, что кто-то об этом думает, пишет, что кому-то это не дает покоя, спать не дает…
Первым прочитал Игорь.
- Блин, охренеть можно: Класс! Это бы напечатать, так ведь хрен пропустят.
Потом Эдик, поморщился.
- Будто в душе кто поковырялся… тоскливо мне стало.
Кузя взял тетрадку с хитрой миной, прочитал. Улыбка погасла. Прочитал еще раз. Ничего не говоря положил ее на стол. Залез на окно и уставился неподвижными глазами на волю.
Лапоть махнул рукой.
- А-а! Не люблю я стихи… … Фигня все это.
Заинтригованный Женька открыл тетрадь.















То, что видел, нельзя обозвать просто сном.
Что когда-нибудь, скоро… а может потом:

- Здравствуй, девочка моя. Сколько лет?
  Ты красива, просто, как никогда
- …!
- Что?
- …!
- …, не замужем?
- …!
- … опять?
- …!
- … счастья нет?
- …!
- Ты всегда прекрасна!...
- …!
- … и молода!
- …!
- Приглашаешь в гости?
- …!
- … Что же, изволь!
- …!
- Ужин вместе?! – Просто мечта!
- …!
- Да какой к чертям алкоголь!
  Я от встречи просто пьян без вина
  ……………………………………………
- Да! – Шикарная квартира! Твоя?
- …!
- Вижу – жить научилась. Хвалю.
- …!
- Вспомнил ли нас?
- …!
- … Нет! Только тебя!
- …!
- А себя?... Ты знаешь ли, не люблю.
- …!
- Получается жизнь. Но, не та!
- …!
- Я опять богат, словно Крез,
  Но без главного, жизнь – суета,
- Словно в сони чужие залез.
- Что же главное? – Это мечта,
  Вот что понял я наконец!
- …!
- Не хвали мне ЭТУ жизнь, не хвали,
  Разноцветным узором не крась
  Отцвели цветы твои… … и мои…
  Да осыпались. И втоптаны в грязь!
  Эх, налей мне пополнее стакан
  Чтоб до края, до предела налей…
  … Я и сам теперь собака – Полкан,
  Что мне думать про твоих кобелей!
  Как они тебя в кабак? В казино?
  Это пройденный мной материал
  Я и сам теперь такое дерьмо,
  Что и счет своим грехам потерял!
- …!
- Что? В постельку?
- …!
- … ну конечно стели!
  Раз уж влагой истекает лобок.
  Твои простыни хрустят как рубли…
  От любви остался, водки глоток…
Так давай, допьем ее до конца.
Чтоб в постели без стыда поорать!
… Из романтика, в циника и подлеца
Переделала, Родина – мать.
  Да и в этой – вот великой стране
  Столько сильных удавилось с тоски!
  Столько трезвых утонуло в вине!
  Не нужны моей стране мужики:
  Большевистских отрыв палачей,
  Чтобы, как-бы законною стать,
  Власть плодит, чтобы власть удержать,
  Подхалимов и стукачей…
  Но не держат здесь и вас за людей:
  К нашим женщинам страна не добра:
  Прославляет длинноногих ****ей,
  Превращает матерей в грубых баб…
Над страной развивается стяг;
Шлюх, чиновников и воров.
Они доят словно дойных коров,
Полуграмотных работяг!
- …?!!!
- Ты…
спросила…
почему…
я молчу?
- …!
- Мне казалось что я вслух говорил…
- …!
- Не останусь.
- …?
- сравнивать не хочу.
- …?!
- Я тебя, ту, прежнюю, не разлюбил…
- …?!
- Потому что она так умела любить,
  Как не может ни кто другой…
  Для нее любить это значит жить!
  Что же стало с тобою, с той
- …!
- Твое имя, я столько раз повторял,
  Целый мир, заменившее мне,
  И когда от тоски и от боли стонал,
  И кричал от отчаянья в пустоте!...
  В хрипах ярости, именем клялся твоим,
  Прогоняя безумия темноту…
Я хотел бы забыть тебя.
Да не забыл,
  Разве можно забыть мечту…

Женька поднял голову, растерянно огляделся. И вдруг до боли ощутил реальность происходящего. И словно он здесь не несколько часов, а уже очень давно – Вот Лапоть – сидит у кабуры, скалится, Игорь с Эдиком играют в шахматы. Сашка, что-то пишет, временами хмуря брови. Кузя сидит на погоде и смотрит на волю с отрешенным лицом…
… А по радио голос Алсу с печальной мечтательностью признавался:
«Я для тебя не погасила,
свет в одиноком окне,
Как жаль, что это все приснилось…
мне…»
В темной полоске тени, лежащей на Кузином лице влажно блестели его широко открытые глаза.
- Ох – тяжело вздохнул он. И негромко, раздельно и зло добавил
- Что ж я маленьким не сдох…

(лето 2002 года.)
Александр