Жизнь, взятая в терминах ее самой, есть бессмыслица. Должно быть что-то еще, добавленное к жизни, чтобы дать ей правильный смысл. Ожидаем ли мы, что жизнь всегда будет такой, какой мы ее хотим? Мы должны сделать лодку, весла и руль, чтобы плыть по жизни и не быть ею залитыми.
/ Морис Николл /
Все равно вы никогда не поймете, что думать – это не развлечение, а обязанность…
/А. и Б. Стругацкие «Улитка на склоне»/
ПИСЬМО1 05.07.00
Жизнь, представляющая собой череду событий, случайностей и перемен, идущую независимо от наших желаний, каждым своим мгновением засасывает нас вглубь. Мы погружаемся в нее, как некую желеобразную массу и тут же забываем о своей изначальной отдельности от нее. Происходит то, что называется отождествлением. Наше сиюминутное Я, живущее текущим моментом и нашим состоянием в нем, полностью сливается с наблюдаемыми обстоятельствами и воспринимает мир со своей узкой «колокольни». Оно может помнить о других своих настроениях, но чаще всего постоянно забывает о них, поскольку целиком поглощено настоящим и бессознательно заражается энергией того, кого слышит и лице зреет. Наше Я временно перенимает точку зрения собеседника, даже если и спорит с ней. Меняется внешняя обстановка, приходят другие собеседники и, откликаясь на их внешние импульсы, в нас инициируется другое наше Я, которое напрочь забыло о своем предшественнике и смотрит на мир, исходя из своих настроений и желаний.
Это очень тонкий, неуловимый процесс, который мы никогда в себе не замечаем, потому что не задумываемся об этом, а главное, не хотим его принимать, как реальность. Как же! Мы ведь все такие волевые, такие цельные, мы всегда «знаем», чего хотим, и всегда стараемся активно влиять на жизнь, что-то делать, не замечая того, что и хотим мы в разные дни совершенно разного, и делаем как раз то, против чего совсем недавно сами же боролись. Мы действуем, как сложная, но глупая механическая игрушка, заводимая извне множеством посторонних влияний - людьми, словами, жизнью. Убедительное и уверенное слово, услышанное нами, может сколько угодно вызывать в нас несогласие, но неизбежно срабатывает на подсознательном уровне. Человек творит собственный образ произнесенными вслух словами о себе и, если они сказаны уверено, эти слова закрепляют воображаемый образ как в нас самих, так и во мнении о нас окружающих, даже если эти слова не всегда будут подтверждаться фактами. Человек не приучен наблюдать и анализировать, он охотно поддается влиянию окружающего мира; сам того не замечая, он делает то, на что не нужно тратить энергии, что идет автоматически. Мы не контролируем не только свои мысли, но и свои оценки, которые у нас чаще всего опираются не на здравый смысл, не на факты, а на подсознательные влияния других, на которые мы автоматически откликаемся. По сути мы сами не знаем, что на самом деле думаем по тому или иному поводу, поскольку нам не хватает полной информации о предмете, не хватает энергии не втягиваться в случайные, механические и однобокие влияния окружающих, не хватает умения быть сознательными, не отождествляясь с происходящим.
Еще одна наша проблема – привычная концентрация нашего внимания на отрицательном. Любую неприятность и даже угрозу возникновения неприятности, наши мысли раздувают до бесконечного. Вечно заполненный пустым и бессмысленным диалогом с самим собой мозг, начинает пережевывать неприятное, явно преувеличивая как произведенный на окружающих эффект от собственной неуклюжести или ошибки, так и вероятность будущих дурных последствий. На самом деле все в жизни случается (именно случается, а не происходит) не так, как мы предполагали, а гораздо хуже, но в итоге, это «хуже» оказывается для нас к лучшему, а наша личное, отведенное на развитие и обучение время жизни снова тратится зря – на пережевывание того, что от нас не зависит и еще не произошло, пока то, что происходило, длилось и ждало нашего отклика в это время, нами не замечается, упускается и теряется навсегда. Мы снова витаем где-то в облаках или полощемся в грязной луже жизненных коллизий, забыв о том, для чего пришли в этот мир – о попытке пробудиться и начать видеть жизнь в качестве учебного пособия для нашей души, которая бессмертна и не имеет ничего общего с природой, в которую ее погрузили для эксперимента. Для нашей души важно не преобладание положительных эмоций над отрицательными, а сам процесс наблюдения жизни. Чем больше у нас впечатлений, тем лучше, чем полнее и сознательнее мы воспринимаем миг настоящего, тем меньше проблем мы для себя создаем, тем меньше топчемся по кругу неразрешимых задач, которые никто и не просит нас разрешать. Как всегда, мы заняты не тем, чем надо, не изучением самих себя, а попыткой изменить мир и улучшить его в своих целях, в чем совершенно не нуждается ни мир, ни мы сами.
Третий день мы в Спектрэнерго пьем за здоровье Литвинова, которому совсем недавно стукнуло 60. Самое удивительное, что мне впервые за последние 10 лет хорошо и уютно в моем (как странно это ощущать!) коллективе. С меня точно панцирь сполз, я больше не зажата в присутствии шефа и его подруги, недавно ставшей его законной женой. О последнем не объявляли вслух, но недавно появившиеся на руках обоих обручальные кольца, убеждают меня в правильности моих догадок. С другими сотрудниками мне тоже почему-то легко: впервые я пела и шутила на нашей пьянке достаточно свободно: я здесь такая, как все, большинство из которых пришло сюда уже позже меня, а я, как старожил во многом разбираюсь больше их. Как ни противно мне временами все происходящее в этих стенах, сегодня я чувствую, что никуда не хочу отсюда уходить, что ради лишних пятисот рублей, которые могла бы заработать где-то на новом месте (не представляю, на каком), не стоит разрушать то хрупкое ощущение своего коллектива, которое родилось у меня с таким трудом.
Здесь, в Спектрэнерго, я могу в рабочее время пользоваться ЭВМ, принтером, ксероксом и бесплатной бумагой, что для весьма меня существенно: несмотря на постоянную нехватку свободного времени, я очень хочу дописать свои «Зеркала», которые по моим задумкам должны стать учебным пособием по школе Успенского с иллюстрациями из опыта моей собственной жизни. Мыслей очень много, не все из них мне удается вовремя записать и внятно передать, но с каждым годом этот процесс идет у меня все лучше и легче. Какая-то необъяснимая потребность заставляет меня мучиться и выкраивать время для этого странного занятия - сочинительства, которое вряд ли кому-нибудь, кроме меня, сможет пригодиться. Но что-то внутри подсказывает мне, что это как раз то, чего ждет от меня судьба, что она сама выведет меня туда, куда нужно, и даст все необходимое, если я буду следовать этому внутреннему голосу, что мои частые «жизненные» претензии к судьбе на постоянную нехватку денег и на отсутствие многих возможностей, имеющихся у других людей, – сущая ерунда. Счастье случается не в том, что мы ищем, а в том, что приходит к нам свыше, если мы следуем путем своей интуиции. Просто искренне и без прикрас описывать свою жизнь, уподобляясь Жан Жаку Руссо, создавшему «Исповедь», вероятно не имеет особого смысла. Так же глупо мне надеяться создать литературный бестселлер, который кому-либо будет интересен. Жизнь того же Руссо более всего была интересна ему самому и, может быть, еще его современникам, которые находили в его опыте некоторое отражение самих себя. Мы все с особым интересом читаем лишь то, что похоже на нас или что откликается на наши чувства.
Я с ужасом перечитываю сейчас первые тома своей «Комедии», находя в ней обилие имен и фактов, которые ценны только для меня и ничего не дают посторонним людям, особенно представителям не моего поколения. В этих книгах мало того, что нет стройного и продуманного сюжета, но нет и цели: она – всего лишь исповедь обывателя, интересная самому обывателю и, может быть, тем, у кого есть схожий опыт. Но сами события и факты мемуаров не могут и не должны быть целью изложения, реальная жизнь реального человека всегда скучнее и примитивнее выдуманного сюжета. Цель моих «Зеркал» – передача опыта самонаблюдения, вскрытия внутреннего смысла появления человека в этом мире, попытка пробудиться от сна самой и навести на подобные размышления читателя, который, надеюсь, благодаря моим стараниям сумеет оторваться от механического восприятия собственной жизни и увидит ее другими глазами, почувствовав собственную лживость и воображение, в которых все мы живем, их не замечая. Задача грандиозная, я не уверена, что смогу ее решить, тем более, что у самой меня нет «зеркала», в котором я смогла бы увидеть подлинную реакцию других на мои усилия. Все мои читатели упорно не дают мне этого так нужного мне «отражения», в своих рецензиях лишь механически повторяя то, что из вежливости принято говорить автору, но что для меня не имеет никакой пользы.
Мое настроение и мое отношение к Шефу за последние дни постоянно менялось. Правильнее было бы сказать, что во мне менялись Персоны, временно берущие на себя бразды правления. Поток увольнений в нашем «Спектрэнерго» не затихает. Придя из отпуска, я с радостью вновь обнаружила на рабочем месте Васю Тарасова, которого наметили уволить, но, как выяснилось, эта радость была недолгой: месяца не прошло, как он снова, на этот раз сам, подал заявление и на сегодняшний день уже покинул нас. Вася нашел себе новую работу, а Шеф, хотя и разозлился на него, не слишком его уговаривал. Его уговаривания всегда своеобразны – вместо посулов и похвал, шеф начинает припоминать в увольняющемся все плохое и доказывает уходящему, какой он никчемный работник и предатель, покидающий поле боя. Это мало кого стимулирует. Хотя Вася - тоже хорош, от него всегда масса ненужных для «Спектрэнерго» проблем. Наша парочка хочет от всех всего и сразу, по максимуму и желательно, даром, что в наших условиях неосуществимо. Замены Васи пока не нашли, собираются выезжать на бригадах подрядчиков, а Рыбкин, на которого сейчас свалились все технические вопросы, подогретый к тому же пессимизмом Тарасова, тоже мечтает об увольнении.
Неожиданно для меня и в один день от нас ушла секретарь Юля, которую отпустили без передачи дел. Я снова сижу за ее столом, хотя никто меня об этом не просил. Меня злит бесхозяйственность, оставшаяся после нее, мне снова хочется все восстановить и систематизировать. Зачем? Снова вступает в силу парадокс моей личности - та самая борьба с энтропией, что заставляла меня перекладывать учетные дела в своей комнате 1-а в Петроградской администрации, где и я была временным работником, где никто меня об этом не просил, а многие даже моих усилий потом не заметили. Опять повторяется та же ситуация. Не знаю, когда возьмут нового секретаря и зачем, но двух окладов и даже полутора мне все равно не дадут, не на тех нарвалась. Наблюдаю в себе ревность к исполнению обязанностей другими на «моей» работе.
На 60-и летие Шефа я много помогала ему и с поздравлением, и с приглашением гостей, и с оформлением в СОБЕСе его пенсии. Выступая перед нами за праздничным столом, который он накрыл для нас, шеф был красив и умен, я снова видела в нем то, чего он сам про себя придумал – хорошего специалиста своего дела, радеющего за результат, болеющего за процветание города, а не купца и не бизнесмена, каких сейчас много. На самом деле многое из этого образа было только воображением, ведь мы, его работники, все, без исключения, для него всегда были мусором, который легко и в любую минуту можно выбросить и набрать новых. Ни о ком, кто был здесь прежде, Сладкая Парочка ни разу не пожалела. В этом шеф похож на Ельцина, так же горяч и говорлив и властолюбив, и так же не бережет до конца свое окружение. Он сознательно путает понятие собственника с наемными людьми, спрашивая с нас, как с первых, но поступая с нами, как со вторыми. Во всем есть две правды. Кроме того, Л. – точно такая же машина, как и все мы. Он, к тому же, пожилая, не очень здоровая Машина, уставшая и от того со скверным характером, Машина живущая в воображаемом мире и, тем не менее, действительно чего то производящая, в отличие от подавляющего большинства других. Это Машина дает нам работу и хотя бы скромную зарплату, машина, без которой все мы были бы ничем. Те, кто способны встать на ноги сами – Павлюковский, Шамраев и даже Тарасов, те стоят без нее, прочие, включая и меня, едят с его руки, а потому должны иметь смирение – он не худшее, что встречалось в моей жизни. Такие мысли пришли ко мне в голову, пока я слушала его яркую речь о себе и о пути, пройденном его «Спектрэнерго». Мои разные персоны по-разному реагируют на нашу Сладкую Парочку в разное время. Периодами мне тошно слушать их барские высказывания, их самодурство, визг и эти вопли прижимистых людей, которые, как бы хороши они ни были, не умеют и никогда не пытаются увидеть мир из шкуры других людей. Они давно уже из группы тех, кто никогда не ездит в метро или в ином общественном транспорте, а кормят с руки в основным только своих. Я пришла сюда случайно и едва ли попаду в круг этих своих, едва ли я и хочу этого.
Тем не менее, несмотря на барственное самодурство, в нашей парочке много и хорошего, того, чего я бы не променяла на тупость и спесь наших молодых новорусских. Например, их поглощенность своим делом (пусть даже и ради собственного обогащения), в результате которого они ни на что другое не имеют свободного времени, хотя бы в сравнении со мной. Их достаточно высокий уровень образованности и культуры – не чета многим, с кем мне приходилось прежде работать! Их относительную порядочность, помогающую мне периодически смотреть на них восхищенными глазами и верить всему, что они мне говорят, что позволяют мне быть такой же по-детски наивной и легко отзывающейся на все, что льется мне в уши. В явной форме, а не со слов других, я ни разу не заметила в них ни явной корысти, ни подлости, а это уже не мало. Впрочем, я и в Марковой не видела того, о чем о ней говорили все. Такая уж я!
ПИСЬМО 2 10.07.00
Ужасно мерзко чувствовать себя виноватой. Это ощущение куда больнее, чем быть обиженной. Я виновата перед дочерью, с которой у меня опять произошел срыв, очень типичный для меня, хотя и совершенно необъяснимый с точки зрения нормального, здорового, психически уравновешенного человека. Из последней фразы следует, что я к здоровым себя причислить не могу, и это заключение не связано только с моим возрастом, вступающим в пору «элегантности», как тактично называют пятидесятилетних дам врачи. Со мной подобное уже происходило и в молодости, происходило не раз и с совершенно разными людьми, каждый раз ввергая меня в ужас и оставляя горькие для меня последствия и тягостные воспоминания о собственном поведении. Писать об этих случаях абсолютно не хочется, еще меньше желания показывать кому-либо эти откровения, но если я хочу встать над своими Персонами, вытворяющими с моей жизнью черт знает что, я обязана смотреть в лицо правде и наблюдать себя даже в тех (и особенно в тех!) ситуациях, когда это не доставляет моим бешеным Я никакого удовольствия. Из песни слова не выкинуть.
В пятницу к Маше зашла ее подруга Оля – забрать вторую часть «Незнакомцев», новое, пока еще недописанное творение моей дочери. Мы с Машей собирались посмотреть очередную серию сериала «Нежная Ана», сразу после которой ждали в гости Пашиного отца, Александра Михайловича, для приема которого у нас уже были закуплены угощения и убрана квартира. Оля, не ограничившись кратким визитом, осталась с Машей для просмотра серии, девочки уже устроились на кухне пить чай. Всегда почему-то взвинченная перед приходом любых посторонних людей в дом (с непривычки, что ли?), с отекшими ногами и усталая, я неожиданно сорвалась – меня завело это каждодневное исполнение домашних дел, покупки, готовки, да тут еще дополнительные заботы о приеме Машиных гостей, которые для меня всегда утомительны и идут с подсознательным надрывом. Я совершенно нелогично и несправедливо обиделась на Машу, из-за которой из одних чужих в доме я плавно перехожу в прием других, не имея возможности отдохнуть. В этой обиде было 90 % лжи перед самой собой: и не так уж много я суетилась перед гостями, другие бабы успевают и делают куда больше моего и при этом не жалуются, к тому же именно Маша, загруженная в своем институте не меньше, а может, и больше чем я на работе, сделала уборку в квартире и была готова сама накрыть на стол и нарезать овощи к салату. В общем, я во всех отношениях была не права в своем очередном взбрыкивании, и уже в тот момент это сознавала, но какой-то черт управлял мною. Я с поджатыми губами и злым лицом что-то буркнула девчонкам, вероятно не только удивив, но и обидев Олю, которая мне очень симпатична, зачем-то резко оделась и ушла на улицу. У меня болели ноги, я так хотела полежать полчасика во время фильма и посмотреть серию, повтор которой мне не светил, но действуя по принципу «назло батьке отморожу себе уши», я зачем-то поплелась в Лысый парк, села там на скамеечке возле церкви, и ужасаясь самой себе, просидела там до конца фильма.
Стыдно сказать, но если бы не мое нездоровое взбрыкивание, я не имела бы счастья увидеть в этот вечер нежные краски опускающейся на город белой ночи, отражение в воде новой, недавно выстроенной церкви Георгия Победоносца и ее нового, строящегося предела, не увидела бы купания в воде очаровательного пса, пришедшего сюда со своей хозяйкой, не порадовалась бы красоте молодого парка, который сейчас Маша и ее друзья зовут «лысым», а в перспективе он когда-нибудь станет удивительно красивым и тенистым. Точь-в-точь, как мой Парк Победы, который в годы моей юности, тоже казался нам с Сыпой лысым с его молодыми деревцами. А еще я увидела наше питерское небо, с его благородными оттенками серого и голубого цвета, с ощущением его высоты и необъятности – символом Бога, к которому нужно только воздеть глаза, чтобы вспомнить о своем истинном, реальном Я, не замутненном мелкими обидами и глупыми настроениями эгоизма и себялюбия, вспомнить о божественной природе нашей души и о источнике, ее породившей, который именно там – на Небе, в Космосе, высоко над головой. Я уже не жалела, что пропустила серию – сладкий наркотик и дешевое удовольствие плоти, крадущие мое время и привязывающие к дому. Думать о встрече с Машей мне было стыдно. Я была не права, необъяснимо не права и не очень знала, что мне с собой делать. Пытаясь выплеснуть что-то болезненное, страдающее и злое из самой себя, «отморозить себе уши», т.е. сознательно лишить себя того, чего мне в тот момент больше всего хотелось – комфорта и отдыха, я снова причиняла боль тем, кого люблю, кто этого не заслуживал, и этим вдвойне «морозила» себя. Мне ужасно жаль Машу, которой досталась такая психованная мать, невозможная во многих отношениях.
Почему-то пришел на память эпизод из давно ушедшей в прошлое моей жизни с Валерой. В тот раз мы во время выходных, проведенных на даче, в очередной раз из-за чего-то поцапались, видимо, я снова пыталась совершить невозможное - изменить его, заставить смотреть на мир моими глазами, например, научить Валеру считать нашу дачу, «Нашей», а не «Вашей», в противовес даче его отца в Васкелово. Впрочем, повод для ссоры в памяти не сохранился. Был воскресный вечер, время возвращаться в город. Валера подготовил машину, и мама, бабушка и маленькая Маша, уже сидели в салоне наших «Жигулей». Я, заведенная обидой на Валеру, ехать в машине отказалась, заявив, что вернусь электричкой. Мамины уговоры не помогли, Валера, чьих уговоров я видимо, больше всего и ожидала, был немногословен. Это не означало, что ему было все равно, просто коряковская порода свои внутренние эмоции наружу не выллескивает и, уж тем более, не умеет проявлять инициативу, ее излюбленная тактика – терпеть, выжидать, страдать молча. У меня, наработавшейся за день, болели ноги, это еще больше подогревало меня – «чем хуже, тем лучше, видит Бог, как я страдаю из-за твоего поведения!».
Нагрузившись сумкой, я в одиночестве шагала по нашей лесной дороге. Вскоре меня догнали «Жигули», это Валера, упрошенной моей мамой, остановил машину и в очередной раз попросил меня занять место. Я была тверда и неумолима. Мне кажется, что мое упорство в отказе только бы возросло пропорционально силе уговоров: нечто, что сильнее меня и выше моего понимания самой себя, превращает меня в упрямого осла, который готов спрыгнуть с обрыва в пропасть на глазах у зрителей, но не только сдать своих позиций. Уговоры иссякли, родичи мои уехали, а я поплелась одна по дороге, одновременно радуясь своей «стойкости» и неподкупности и осознавая, что мои выходки, более присущи подростку переломного возраста, нежели тридцатилетней женщине с ребенком от второго брака.
Потом я зачем-то намеренно долго ехала в электричке, выходя пару раз из поезда и садясь на следующий – все для того, чтобы как можно позже после их возвращения вернуться домой, всем своим усталым видом показав им свое одиночество. Кому им? Я прекрасно знала, что Валера – такой внешне правильный и неэмоциональный, просто молча ляжет спать и не заметит моего появления в доме, а по-настоящему переживать из-за меня будут только мои мама и бабушка, которые ни в чем не виноваты, и чья боль ни в коем случае не даст мне удовлетворения. Все произошло так , как я уже предполагала еще по дороге домой, но я почему-то, закусив удила, снова вовсю «морозила себе уши назло батьке», снова делала явную глупость и страдала от этой глупости.
Я много еще могу вспомнить похожих ситуаций, случившихся как много раньше этого эпизода – с Толиком, с Вероникой, отчасти даже с совсем уж ранними товарищами моих детских игр, так и много позже его, например с Николаем. Была ли, например, глубокая причина и необходимость в моих истериках в полном одиночестве в копне сена на нашем поле, оставившая неизгладимое впечатление на Николая, тем не менее согревшего себе чайник в процессе его переживания?
Мне не забыть тот стог из сена,
Тот взгляд чужих, холодных глаз,
А теплый чайник, как измена,
Как кошка черная меж нас…
Что это - страшное и дикое, периодически накатывает на меня и неотвратимо разрушает мою жизнь, оставляя странное и весьма неблагоприятное отношение ко мне в моих прежних, настоящих и, возможно, будущих знакомых? Что убивает меня наповал, не дает возможности одуматься и выйти из этого наваждения, а потом, возвращаясь в воспоминаниях, удивляет меня своей необъяснимостью, ненужностью и странностью? Может это неудовлетворенная потребность в любви и понимании? Эгоизм, воспитанный в детстве страстной, но неразумной любовью ко мне мамы? Психическое отклонение? Проверка судьбы на прочность или подведение меня к мысли о бессмысленности и тщете жизни, если пытаться искать в ней какой-то прямой смысл и цель, к мысли о «невозможности объяснить жизнь в терминах себя самой» и, как результат, поиск духовного пути? Вопрос пока еще не нашел своего ответа.
ПИСЬМО 3 18.07.00
Обычный рабочий день. Я стою возле нашего стеллажа с личными делами сотрудников «Спектрэнерго» и открываю его стеклянную дверцу. В ней на какое-то мгновение появляется отражение профиля незнакомой мне женщины – полноватой, с короткой шеей и сутулой спиной, с нелепым курчавым затылком короткой химической стрижки и крупным славянским носом, смахивающим на картошку. Неожиданно я понимаю, что эта, далеко не молодая дама – сама Я, Я, которую я в таком ракурсе и со стороны себя никогда не наблюдала, поскольку и трельяжа не имею, и любительницей стоять перед зеркалом не являюсь. Мне показали образ женщины, о котором я до сих пор не думала: моя душа привыкла ощущать себя совсем в другом теле, в теле неоперившейся, угловатой и стеснительной девчонки, только физиологически являющейся женщиной. Увы, это незнакомое отражение, не доставившее мне ни малейшего удовольствия, - мое отражение, а я – это я, зрелая и малопривлекательная дама, Светлана Александровна., как все меня на работе упорно величают, а вовсе не Светка, Светлана, Светунчик, как когда звали меня друзья, которых уже практически не осталось.
Нужно ли мне видение таких отражений? И, уж тем более, может ли мне доставлять радость лицезрение отражений моих внутренних, а не внешних образов, которые, вероятно, также, как и нашу внешность, мы не способны разглядеть со стороны под некоторыми углами. Мы не знаем себя в этих ракурсах, не узнаем и наполовину выдумываем. Какая страшная, ненужная нам вещь – Зеркала! Как быстро наступает время, когда они перестают нас радовать, ведь на собственное отражение мы всегда смотрим более придирчиво, чем на чужие. К чужим мы привыкли, они не кажутся нам уродливыми, а свое повергает в ужас: подсознательно мы ждем от своего изображения чего-то большего, хотим видеть себя красивее, моложе, лучше и умнее других. Это – о наших внешних, физических Я. А как в случае с внутренними? Внутренние Я других кажутся нам тоже лучше, чем они есть, по крайней мере в первое время. Люди с детства привыкли на виду играть «правильные» роли, скрывать, не выпячивая на обозрение, собственные слабости, настроения и глупости. Мы живем в своих защитных оболочках, как в броне, старательно внушая себе и другим свою «правильность». Это вводит нас и других в заблуждения, но не делает нашу истинную природу лучше. Иногда все же что-то мерзкое, нелогичное и болезненное вырывается из нас наружу, мы конфузимся, расстраиваемся, не столько тому, что оно в нас есть, сколько тому, что было замечено другими, и снова спешим загримироваться, подыграть, лишь бы не выбиться из толпы, не подвергнуться презрению и осуждению. Мы все хотим, чтобы нас любили, полагая, что любят только «правильных». Эта привычная игра не делает нас новыми, она только сглаживает углы и помогает выживать, притупляя наше сознание. На самом деле мы такие, какие есть: в чем-то безобразнее, чем кажемся в себе, а в чем-то совершеннее.
ПИСЬМО 4 25.07.00
Большое спасибо за отзыв, я прочитала его с большим интересом, более того, я в восторге от той четкости, ясности и логики изложения, которой давно, если не сказать никогда, не находила у людей, с которыми мне приходилось общаться. К сожалению, крайне редко встретишь человека, умеющего грамотно, на хорошем русском языке излагать свои мысли, кто владеет даром писать письма, а главное, умеет видеть суть, не цепляясь за посторонние мелочи. Очень приятна и сама форма письма – с хорошим подчерком, прекрасным оформлением. Искренне благодарна за потраченное Вами личное время и внимание, с которым моя довольно длинная и, вероятно, скучноватая книга была прочитана. Сразу приношу извинения, что ответное письмо я пишу не с помощью ручки, а на компьютере – сие техническое устройство, недавно появившееся в нашем доме, сделало из меня страшную лентяйку по части выписывания букв, кроме того, мой почерк не радует ни меня, ни тех, кто его лице зреет.
Каждому «писателю», каким бы дилетантом он ни был, нужны читатели. Не для славы и не корысти ради, а для того, чтобы каким-то образом воспринимать реакцию других на свои труды, видеть «отражение» своей деятельности. Число моих читателей до сих пор не перевалило за десяток, из них только очень немногие сумели дать интересную и развернутую оценку написанного, поняли то, что я хотела сказать в этих книгах, - правда, выразили это лишь только на словах. Эти оценки очень важны для меня, но мои мозги устроены так, что лучше воспринимают написанное, чем услышанное, а писать письма наш народ катастрофически разучился. Вы – приятное исключение из правил, я рада за Машу, что у нее есть такой умный друг, и по-хорошему ей завидую.
А теперь о главном. «Мы страдаем, когда теряем иллюзии», пишете Вы в качестве эпиграфа своего письма. Точнее и не скажешь. Вся моя «Комедия жизни» - это история рядового человека, женщины, история потери одних ее иллюзий и приобретения других. Наверное, это и не хорошо, и не плохо, так устроена жизнь, она и дана нам для того, чтобы мы методом «тыка» и страданий постигали ее смысл. Цель этих пяти книг – во-первых, изложение реальных событий, случавшихся с автором, и уже только во-вторых – осмысление происходящего. Первая книга – самая неумелая, читая ее сейчас, досадую – многое изложено коряво, местами скучно. Сейчас я не то что бы расписалась, но процесс изложения пошел легче, главной целью стало записать все мысли, которые временами идут потоком неизвестно откуда. Полностью согласна с Вашими оценками героев: хотя материал писался по реальным дневниковым записям, но по прошествии лет ни к кому из них не осталось ни обид, ни претензий, разве что к себе, которая, к сожалению, за это время не так уж и изменилась: делаю те же ошибки, попадаю под влияние своих отрицательных эмоций, остаюсь такой же нетерпимой и беспокойной. Если вначале это можно было списать на возраст, то теперь списывать уже не на что, и это грустно. Молодые всегда думают, что те, кто старше – умнее в том смысле, что они знают, как надо поступать. Это ерунда. В душе человек до самой смерти ощущает самого себя глупым, робким и сомневающимся подростком, который разве что только набрался от других гонору высказывать сомнительные истины поучительным тоном, а сам был бы рад подсказке постороннего мудреца на тему, что делать и как жить дальше. По крайней мере, так со мной. Очень понравился термин «гиперопека» и диагноз причины ее появления. Мне было приятно обнаружить в другом человеке точное понимание «корней» моих последующих проблем. Вероятно, у каждого человека эти корни формируются еще в детстве.
После «Комедии жизни», которая мне самой помогла во многом разобраться, постепенно пришло новое понимание своего прошлого. Многое, что вспоминалось болезненно (а многое, как оказалось, было бы забыто напрочь, не будь этих археологических раскопок!), перестало быть таковым: после изложения на бумаге я вдруг смогла о многом говорить вслух, не стесняясь. Думаю, что в этом есть особая терапия собственной души, Вам, как медику, этот способ исцеления может пригодиться.
После «Комедии» я взялась еще за одну книгу, под условным пока названием «Зеркала». Первый том – «Кольцо Соломона», мне очень хочется дать Вам для ознакомления, если конечно, на это есть желание и, особенно, время. Поводом для этого послужила фраза Вашего письма «взглянуть на события не только с исторической, но и с психологической точки зрения». Именно психологию, а не историю жизни я стала считать главной темой «Зеркал», не знаю только, насколько это получилось. Я всегда была немного помешана на философии, а в последние годы пришла к выводу, что для того, чтобы познать мир, точнее понять космический смысл нашего существования, причину нашего появления на Земле в форме человека, надо прежде всего познать самого себя. Внутренний мир подобен внешнему, является его отражением, и наоборот. Между тем, именно самих себя мы и не знаем, вернее, только думаем, что знаем, но на самом деле не подозреваем, как поведем себя в неизвестных обстоятельствах, в чем причины наших подсознательных настроений, поступков, решений, какие «персоны» руководят нами в тех или иных обстоятельствах.
Увидеть самих себя нам позволяют зеркала – то внешнее, что отражается в нас. Как оно отражается – зависит от того, что заложено в нас, как и почему оно реагирует таким образом, кстати, у каждого совершенно индивидуальным способом. С одной стороны, мы все скроены по одному подобию – даже разный жизненный опыт может оказаться созвучным собственному, поэтому-то мы и читаем романы и учимся на них. С другой стороны, все мы живем в разных мирах, которые во многом творим своим воображением, и эти миры несовместимы. Мне захотелось увидеть себя со стороны, увидеть ложь в самой себе, свое воображение, противоречивость, слабости, нелогичность. А поскольку главным в «Зеркалах» – продолжении мемуаров «Комедии жизни», являются уже не события, а оценка себя в событиях, оценка, как мне кажется, полезная не только для меня, но и для других, я, хотя и пишу там все так же от первого лица, но моя героиня уже не Алла, а Светлана Успенская, – так мне легче оторвать себя от конкретности и посмотреть на событие со стороны. Зеркал у каждого человека много, и все они разные. Во-первых, это отражение общих, исторических событий – интересно пронаблюдать за своей оценкой того, что происходит в стране и в городе. Во-вторых, зеркалами являются образы тех людей, которых мы встречаем на своем пути. Не так уж они случайны, как кажется, может быть, мы притягиваем к себе как раз тех, которые либо чем-то похожи на нас, либо чему- то учат нас, создавая проблемы, необходимые нашему развитию? В третьих, зеркалами являются те, кого мы любим, к кому привязаны. Это самые болезненные зеркала и … самые кривые, потому что к тем, кого мы любим, мы не можем быть объективными. Самое важное зеркало – это наше Я, которое на какое-то мгновение становится способным отделить себя от целой толпы разных мелких Я, живущих в нас и паразитирующих в нас - Наблюдающее Я. Хотелось бы думать, что это Я является автором книги, или вернее, ее главным редактором.
Мне интересно с Вами общаться, особенно на бумаге (увы, мне всю жизнь легче писать, чем говорить!), буду рада любой форме переписки, если она покажется Вам интересной. Разница в возрасте тут совершенно ни при чем, наши души не имеют возраста, вернее их возраст измеряется не годами прожитой жизни.
«Кольцо Соломона», как мне кажется, дает некоторые ключи к тому, что было написано в «Комедии жизни», поэтому и хочу показать Вам сначала именно эту книгу. Не пугайтесь в ней некоторых нудных мест с заумными фразами и философствования - это всего лишь следы работы одной из моих Персон, которая любит все усложнять и «мудрствовать». Я вовсе не такая, во многих отношениях моя Маша, например, гораздо умнее, мудрее и старше меня, и в этом нет ничего удивительного. Если мое предложение Вас заинтересует, я готова поделиться всеми своими «трудами» и принимаю любые формы письменных дискуссий. Мне почему-то показалось, что несмотря на то, что медик – материалист по определению, в Вас тоже есть интерес к психологии и к поиску смысла жизни, не лежащего в одной только материи.
ПИСЬМО 5 02.08.00
В июле у моих уток в пруду Парка Победы родились утята – довольно забавное зрелище. Впрочем, к настоящему времени они уже подросли, и я теперь не особо отличаю малышей от родителей. А мы, Спектрэнерго, в очередной раз готовимся к переезду на территорию, которую собрались выкупать, там у нас будет и офис, и производственная площадка.
Наступил август, мой самый любимый месяц. И хотя еще нет никаких примет осени, но сегодня я впервые почувствовала в воздухе ее запах. Всего на всего завяли листья на поваленном ветром стволе старой липы, - июльские ураганы понаделали много бед в нашем городе, но даже этот, вызванный искусственными причинами запах напомнил мне о радости встречи с августом. Надеюсь, в этот раз осень не готовит мне новых перемен, а лишь знаменует собою начало нового трудового года в своем коллективе. Я чувствую себя в этом коллективе на удивление хорошо, несмотря на многие проблемы, о которых поведаю дальше. Но сейчас во мне живут совсем другие персоны, чем были в администрации. Я почти раскована, склонна к шуткам и остротам, я чувствую себя здесь старожилом и в какой-то степени знатоком текущих вопросов, я не боюсь шефа и даже могу спорить с ним по служебным делам, я, воспринимаюсь им как неглупое и во многих вопросах полезное для фирмы приобретение. С уходом Юли, я опять по совместительству секретарствую, но делаю это уверенно и творчески, а в промежутках по-прежнему исполняю свои инженерные обязанности. За совместительство мне к моем окладу приплачивают половину Юлиного, - это не бог весь что, но все равно приятно. Грядет новое штатное расписание, впрочем, оно уже год как грядет, а пока мы де юро сидим на картотеке (закрыт расчетный счет в банке за отсутствием поступлений от наших должников-заказчиков), а де факто все же получаем зарплату непосредственно из рук Шефа, который где-то берет деньги, несмотря на картотеку, и еще занимается ремонтом выкупаемого нами нового офиса на улице Крупской. Деньги получают не все, а только те, кто не стал «предателем» – не подал заявление об уходе. Таких много, причем, люди, самые нужные для производства, хотя и не оправдавшие наших надежд в качестве предприимчивых руководителей, готовых костьми лечь за процветание фирмы. Это и оба моих Васи – технический директор и начальник производства, это и Рыбкин – начальник сервисной службы, не выдержавший обвала на него прежде чужих обязанностей и «барского гнева», готового прорваться в любую минуту. Это и последний оставшийся у нас инженер-технолог – Донской. Он тоже попал под гнев Хозяина и, не выдержав его претензий, свалил от нас в более высокооплачиваемую, а главное, лучше обеспеченную средствами и постоянными кадрами организацию. От шефа бегут, бегут постоянно и стремительно, едва успевая вовремя унести ноги, но не получая своевременно расчета – бегут те, кого мы, оставшиеся, одной половиной своих Я считаем предателями, бросившими нас в тяжелый час, а другой половиной им завидуем и понимаем их ситуацию. Каждый потенциально готов стать следующим на выход, разве что кроме меня, которая до сих пор не уверена в своих силах, а главное, очень уж не хочет еще раз проходить болезненный этап вживления в новый коллектив, освоения новых обязанностей, мучительного запоминания незнакомых имен, лиц, порядков и технологий. Это стопроцентный признак старения, даже не смотря на то, что здесь, в Спектрэнерго, где я уже освоилась, во мне энергии хоть отбавляй, а идей и инициативы даже побольше, чем у молодых. Правда любая моя инициатива рано или поздно становится наказуемой и заканчивается моим разочарованием. Такова жизнь.
В списке моих читателей неожиданно появился еще один – Машин друг Саша Доронин. Он уже прочитал две из моих книг (1-ую и 6-ю) и пишет довольно интересные и умные рецензии на них. Мне опять зачем-то захотелось его разговорить (точнее расписать), мало того, обратить в свои единомышленники по линии «Четвертого пути»; крючок заброшен, но в успех верится с трудом. Боюсь его утомить своим занудством, еще больше - остаться не понятой. Глупо надеяться заинтересовать целями, лежащими вне жизни, того, кто еще не только понимания бессмысленности жизни, но самой жизни не вкусил. Тем не менее, он для меня – подарок: с позиций Жизни, его ход мысли безупречен, не чета многим другим моим читателям, хронически страдающим отсутствием логики мышления и времени. К тому же, есть тайная мысль подключить к нашей с ним переписке и Машу хотя бы в роли читателя, к чему кажется охотно тянутся и сами Маша с Сашей. Словом, игры продолжаются.
ПИСЬМО 6 8.08.-15.08.00
«Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи, вверх, до самых высот!» Это эпиграф к одной из самых удивительных книг братьев Стругацких – «Улитка на склоне». Десять лет тому назад, приобретя ее в каком-то книжном магазине, я долго не могла заставить себя дочитать повесть до конца (всего-то - 187 страниц!): текст казался мне то ли скучным и бессмысленным, то ли, наоборот, слишком наполненным непонятным мне смыслом, которого я катастрофически не улавливала. Потом вдруг пришло осознание, и все «странности» книги встали на свои места. Повесть заговорила со мной настолько ясным и четким языком символов и фантастических интерпретаций нашей абсолютно реальной, вечно современной действительности, что показалось удивительным, что же непонятное я находила в ней раньше. В то же время, загадка все равно оставалась, – с каждым новым прочтением книги я отыскивала все новые намеки, идеи и аналогии, которые проглядела раньше. Я люблю такие «многослойные» книги и фильмы. К сожалению, их совсем немного, тех, что при каждой новой встрече приоткрывают новый смысл и новое содержание, ничего общего не имеющее с самым верхним, внешним сюжетом, считываемым нашим умом автоматически, без усилия разглядеть его внутренний подтекст.
Итак, попытаюсь написать «отзыв» на сие произведение, а заодно и изложить свои собственные соображения, на которые меня навела эта книга.
В повести два героя - Перец и Кандид, оба из которых относятся к разновидности «белых ворон». По разным причинам они не вписываются в свое окружение, оказываются чужаками, пришельцами. У Стругацких очень часто герой относится к этой разновидности людей, что не умеет «просто жить», не понимая зачем и почему, не замечая явной бессмысленности существования, взятого в чистом виде, а не как средства для чего-то другого. Все герои Стругацких, подобно мне, больны тоской по пониманию. «Увидеть и не понять – это все равно что придумать. Я живу, вижу и не понимаю, я живу в мире, который кто-то придумал, не затруднившись объяснить его мне, а может быть и себе. Тоска по пониманию, вдруг подумал Перец. Вот чем я болен – тоской по пониманию». Объектом поиска смысла для обоих героев «Улитки» служит Лес – загадочная территория, покрытая органическим скоплением внеземной жизни, живущей по собственным законам, не считающимся с нашими придуманными. Фантастический Лес повести по сути есть символ жизни вообще, которая, так же как и Лес, нами не понята и не понимаема, чего мы даже не замечаем, не задумываясь об этом. «Вокруг шевелился лес, трепетал и корчился, менял окраску, переливаясь и вспыхивая, обманывая зрение, наплывая и отступая, издевался, пугал и глумился лес, и он весь был необычен, и его нельзя было описать, и от него мутило». ….«Самым невообразимым в этих зарослях были люди. Они делали вид, что не замечают леса, что в лесу они, как дома, что лес уже принадлежит им. Наверное, они даже не делали вид, они действительно думали так, а лес беззвучно висел над ними, смеясь и ловко притворяясь знакомым, и покорным, и простым. Пока. До поры до времени…».
Оба главных героя на протяжении всей книги ищут выхода, мечтая сбежать: один (Перец) – из Управления, изучающего лес, куда он приехал в надежде лично попасть в этот лес, другой (Кандид) – из леса, однажды захватившего его в свои сети в результате аварии вертолета.
Перец всегда жаждал встречи с Лесом, для него это пространство не существовало и не должно было существовать как ничто заведомо простое, ясное и бесспорное. « Ваше мнение о лесе. Кратко. - Лес – это… Я всегда… Я его … боюсь. И люблю».
Перец до тех пор, пока не приехал в Управление, где занимались проблемами леса, даже поначалу не был убежден в его существовании. Ему важно побывать в самом лесу. Не сверху, а внутри, где он не наблюдатель, а участник. Но именно Перцу пропуска в лес и не давали. Жизнь всегда создает препятствие тем, кто ищет истину, она дает проблему, в которой прячется дар, обычно не замечаемый теми, для кого проблемы не существуют, и кто считает, что по определению все должно быть простым и ясным. «Тебе туда нельзя, Перчик. Туда можно только людям, которые никогда о лесе не думали. Которым на лес всегда было наплевать. А ты слишком близко принимаешь его к сердцу. Лес для тебя опасен, потому что он тебя обманет. Что ты будешь делать в лесу? Плакать о мечте, которая превратилась в судьбу? Молиться, чтобы все было не так? Или, чего доброго, возьмешься переделывать то, что есть, в то, что должно быть?».
Управление, в которое приезжает Перец, это пародия на нашу до перестроечную жизнь с ее бюрократией, ложью, слежкой и мнимой загруженностью государственными делами. Впрочем, несмотря на окончание советских времен, я не вижу особых примет утраты актуальности этих описаний. Как бы мы ни назывались, что-то глубинное в нашей жизни, не изменилось, мы все еще живем в том же «Управлении», с таким юмором описанном Стругацкими. Управление, созданное непосредственно для изучения леса, фактически этого леса или не замечает, или замечает его только в рамках своего выдуманного представления о нем, или «отношение к лесу определялось служебным долгом». Разве не такова же природа отношений с миром, в котором мы живем, подавляющего большинства людей?
Только находясь на обрыве, - достаточно опасном для рядового обывателя месте, можно было увидеть лес. «Из Управления лес был не виден, но лес был. Он был всегда, хотя увидеть его можно было только с обрыва. В любом другом месте Управления его всегда что-нибудь заслоняло». Заслоняло не только в буквальном, поверхностном смысле, но и в переносном - от сознания людей. Мы всегда смотрим на мир только с одной, узко направленной и прагматической точки зрения, говорим о том, чего до конца не знаем, и используем это в своих целях. «Другие приезжают в лес, чтобы обнаружить в нем кубометры дров. Или написать диссертацию. Или получить пропуск, но не для того, чтобы ходить в лес, а просто на всякий случай. А предел поползновений – извлечь из леса парк, чтобы потом этот парк стричь, не давая ему снова стать лесом.
…Я тоже там никогда не был, но прочел о лесе лекцию и, судя по отзывам, это была очень полезная лекция. Дело не в том, был ты в лесу или не был, дело в том, чтобы содрать с фактов шелуху мистики, обнажить субстанцию, сорвав с нее одеяние».
Обратимся ко второму герою повести – Кандиду. Он тоже - белая ворона в стае странноватых лесных людей, потому что попал к ним из другого мира, занимающегося «искоренением» и «проникновением» – приобретением власти над лесом. Кандид то ли потерял память, то ли способность к логическому мышлению, в лесу ему невыносимо трудно сохранить ясную голову, «не дать себя заболтать, занудить» бесконечным повторением одних и тех же простых мыслей. Кандид пробирается по лесу, не зная ни дороги, ни правил игры, по которым существует лес. Этих правил не знают и лесные жители, но это их не сильно заботит: они слишком привыкли подчиняться всему, что происходит вокруг, не сопротивляясь.
Кандид, как и Перец, озабочен поиском смысла. Он хочет выбраться из Леса, где он ведет дремотный, даже не первобытный, а попросту растительный образ жизни с тех пор, как его вертолет рухнул в болото. Он упорно ищет и находит Город, о существовании которого узнал от местных жителей, но так и не понимает ни его природы, ни назначения. Городом оказалось Нечто на вершине холма, периодически засасывающее в органическую клоаку, окутанную лиловым туманом, все живое, и через определенный промежуток времени извергающее из себя новые формы жизни, устремляющиеся в Лес. « Может быть, это и есть Город? Только в чем его смысл? Зачем эта странная деятельность?»
Кандид пытается найти в мире, в который он попал, источник разумной деятельности или хотя бы Хозяев, которые помогли бы ему вернуться к своим. Тем же и в это же самое время занят и Перец: он ищет в Управлении Директора, который помог бы ему уехать «на материк». Перец тоже не понимает смысла и не может вписаться в нелепицу жизни Управления, где он «никому не нужен, абсолютно бесполезен, но его оттуда не выпустят, хотя бы для этого пришлось начать войну или устроить наводнение». В повести постоянно идут параллели между героями – людьми и нелюдями, озабоченными, тем не менее, одними и те ми же вопросами - поисками смысла и нахождения своего места в окружающем их мире. Даже искусственные механические приспособления Управления, созданные людьми и бесцельно томящиеся в запакованных контейнерах, время от времени устраивают побеги из своих «тюрем». Так же, как и люди, они больны тоской по пониманию, так же, как и они, механические игрушки не находят смысла в существовании существ, отличных от их природы – людей. «Сколько раз я уже думала, зачем они существуют? Ведь все в мире имеет смысл, правда? А они, по-моему, не имеют. Наверное, их нет, это просто галлюцинация».
То, что недоступно пониманию и не находит практического применения, подлежит уничтожению. К этому выводу рано или поздно приходят все жители фантастического мира «Улитки», за исключением Кандида и Перца. Может быть, потому, что оба они - не от мира сего? «Если они – для нас, и они мешают нам действовать в соответствии с законами нашей природы, они должны быть устранены», - утверждает Механическое Существо. «…Слабые челюсти… Переносить не может и поэтому бесполезен, а, может быть, даже вреден, как всякая ошибка… чистить надо…», - принимает решение Хозяйка Леса, умеющая «делать живое мертвым». На Кандида, как на существо более примитивное и слабое, она взирает свысока, почти не замечая его присутствия. «Они гниют на ходу и даже не замечают, что не идут, а топчутся на месте… с такими работниками Одержание не закончишь… Выражение лица у нее было такое, будто она разговаривала с домашним козлом, забравшимся в огород».
Не только Хозяйки Леса, не только Механические игрушки, но и Люди из Управления не могут понять потребностей других существ, например, лесных людей, чей образ жизни не укладывается в их представления. Для них Лес – не более, чем место для эксперимента. «Создается впечатление, что они в нас совершенно не заинтересованы… Мы пытались одеть их по человечески.. Один умер, двое заболели... Я предлагаю отлавливать их детей машинами и организовывать для них специальные школы…»
Постепенно к наиболее думающим жителям мира, в котором живут герои Стругацких, приходит грустное осознание, что смысла жизни, как такового, не существует и смысла поступков тоже. «Мы можем чрезвычайно много, но мы до сих пор так и не поняли, что из того, что мы можем, нам действительно нужно». «Необходимость необходима, а все остальное о ней придумываем мы». «Мухи воображают, что они летят, когда бьются о стекло. А я воображаю, что иду», - отмечает Кандид.
Герои «Улитки» живут в мире, где ничего не происходит, где никто и ничто не меняется по сути и, подобно мухе, бьющейся о стекло, не может куда либо убежать, уехать, изменить нелепицу окружающей жизни. Это подобно океану, воды которого остаются в своем ложе, сколько бы внешних течений и бурь ни происходили на его поверхности. На протяжении жизни человечества мало чего изменилось по существу, если только у нас хватает мудрости не считать существом то, что наш ум почему-то называет прогрессом – изменение внешних форм и способов приспособления к жизни. Жизнь – не для того, чтобы ее менять, и даже не для того, чтобы делать ее (опять же для нас!) лучше. Она для того, чтобы изменялись мы сами, чего-то осознавая. «Люди не умели и не хотели обобщать, не умели и не хотели думать о мире вне их деревни», – размышляет Кандид. «Думать – это не развлечение, а обязанность», – заключает Перец. Только им двоим в повести удается посмотреть на Лес, на Управление, на самих себя со стороны. Уже поняв, что «все есть глупость и хаос, и есть только одно одиночество», что истинный контакт не только с негуманоидами, но и с людьми невозможен, и Перец, и Кандид остаются верными самим себе. «Это не для меня. На любом языке – не для меня!» Они продолжают идти вперед в одиночку, медленно, но неутомимо, как улитка, поднимающаяся по склону горы.
«И все будет полно глубокого смысла, как полно смысла каждое движение сложного механизма, и все будет странно и, следовательно, бессмысленно для нас, во всяком случае для тех нас, кто еще никак не может привыкнуть к бессмыслице и принять ее за норму».
ПИСЬМО 7 18.08.00
Приближается день рождения Моны, он же – Духов День (православный праздник Дня сошествия Духа Святого), он же – годовщина событий неудавшегося путча 19 августа. Седьмой день весь мир живет в тягостном ожидании спасения 118 российских подводников, лежащих на дне Баренцева моря в затонувшей подводной лодке «Курск». Впрочем, за весь мир не поручусь, даже за всю Россию и большинство знакомых мне людей не поручусь, но сама я не нахожу себе места и все время о них думаю. Моя мама на даче, вероятно, тоже, в этом мы с ней удивительно похожи.
У моряков кончается кислород, все семь дней они живут (если еще живут!) без радио связи и электроэнергии, в кромешной тьме, тишине и холоде (надеются, что там хотя бы есть +6 градусов) и медленно ждут либо смерти, либо чуда. Ужаснее пытки для них и особенно для их родных, не придумать. Спасательные работы идут всю неделю, но без особого успеха, с нашей техникой никак не удается состыковаться с подлодкой. Что-что, а уж качество нашей техники по состоянию еще 80-х годов я себе могу представить, учитывая, что за эти годы она не только не обновлялась, но ужасающе старела из-за отсутствия в наших ВС средств даже на горючее. Глубина – 108 м, там сильные течения, видимость почти нулевая, а море на поверхности постоянно штормит. На четвертый день катастрофы наши наконец решились раскрыть страшные военные секреты перед НАТО и согласиться на помощь Англии, которая с самого начала первая и искреннее всех нам сочувствовала и эту помощь предлагала. Помощь придет только после 19- го (два дня их подлодка идет к месту затопления), но смогут ли они помочь, никто не знает, ибо, по словам наших, размеры входных люков у нас не совпадают. Все говорит за то, что земляне, по крайней мере, западный мир, даже находясь в противоборствующих лагерях, все же должен совместно унифицировать любую технику, если мы все - действительно христиане, а не только играем в эти игры.
Наше православие, которое только что провело Вселенский Собор, канонизировавший святость последней царской семьи, всем составом этого Собора и во всеуслышание совершило молебен за спасение моряков. Патриарх Алексий прислал в ВМФ особую икону во спасение, во всех церквях постоянно идут молебны, о чем еще более постоянно сообщают на всю страну журналисты. . Казалось бы, когда такие силы наисвятейших подключились к делу, чудо могло бы уже произойти, но то ли вера у нас не та, то ли грехи наши велики. А у меня опять проскальзывает крамольная мысль по поводу православия: конкретно в моей жизни все мои мольбы к Нему, которых было не так уж много и не по пустякам, в конечном итоге заканчивались прямо противоположным результатом. Видимо, я сама не знаю толком, что есть для меня благо, и прошу у Него всегда не о том. Но я никак не могу сжиться с мыслью, что эти 118, далеко не самых худших наших русских парня через день- два медленно и мучительно умрут на глазах у всего мира, так громко кричащего о своем прогрессе и техническом развитии и выбрасывающим миллиарды средств на пошлые и эгоистические удовольствия для избранных. Эти избранные живут, уверенно и изощренно, правдами и неправдами укрывая своих детушек от призыва в ВС, пока другие – русские, честные и по представлению первых – глупые в своем патриотизме, ждут смерти на дне моря. Я все больше ненавижу наш «демократический» мир новоявленных космополитов, разваливших далеко не слабую страну в считанные годы и при этом уверяющих, что жизнь (их собственная, разумеется) ценнее всех патриотических идей. Православный Христос, не захотевший услышать наши мольбы за спасение моряков, видимо, тоже не на стороне этих «наивных» и несчастных исполнителей военной присяги. Со мной, наверняка, можно поспорить, даже догадываюсь, какими аргументами, но мне спорить не хочется. У меня просто болит душа за Россию, как это ни смешно.
В целом по стране вновь прокатилась волна взрывов – «чеченский след», как нам объясняют журналисты. 54 жертвы в московском метро, взрыв в Риге (почему вдруг Риге, где так любят чеченцев?). Мы снова усиливаем бдительность и запираем чердаки и подвалы, сообщая в милицию о подозрительных пакетах и сумках, как правило, с не вынесенным вовремя на помойку мусором. Впрочем, взрывчатку и оружие тоже находят постоянно. Осень. Как и в природе, в истории наших всеобщих бед, жутких событий и тер. актов есть определенная сезонность и повторяемость.
Вчера по телевизору показывали мой любимый фильм Карена Шахназарова «Город Зеро». И хотя он – фантастическое, гротескное изображение нашей жизни, он нисколько не постарел, а сам город по-прежнему – абсолютно узнаваем. Герой, прибывший в город в командировку, попадает в мир, где все и обычно, и парадоксально одновременно. В концентрированных дозах он получает то, что составляет «загадку российской души» для человека со стороны, «нормального» по западным представлениям. На экране типичная наша действительность с ее парадоксальным, политизированным и извращенным мышлением, въевшимся в подсознание запуганностью перед государством, коллективным (общинным) сознанием и чисто русским идиотизмом, одинаково покорно реагирующим на любые нелепицы, странности и господствующие в верхах доктрины. Что запрет рока, что повсеместный рок – все жителями города «Зеро» принимается к исполнению без удивления и со священным трепетом.
ПИСЬМО 8 21.08.00
В очередной раз наша страна показала миру свое ничтожество. В эти выходные, на 7-ой день после затопления подводной лодки «Курск», мы все, каждый час ловящие новости о работе спасателей, вдруг неожиданно узнали, что с огромной долей вероятности живых подводников на лодке нет. Еще 12-го августа на «Курске» произошел взрыв, в результате которого первые 4 отсека – основная масса экипажа, погибла в первые же минуты, остальные вероятнее всего исчерпали запасы кислорода к 18 августа, да и то лишь при самых благоприятных предположениях. Об этом нам сообщили за несколько часов до подхода иностранных спасателей, которые, при всем желании российского руководства, видимо, не смогли бы не заметить жутко разрушенного корпуса нашей подлодки. Верхушка ВМФ все эти дни ведет себя достаточно странно: постоянно что-то замалчивает, врет, тянет с принятием помощи, предлагаемой нам Норвегией и Англией, противоречиво и каждый раз совершенно по-разному представляет миру картину случившегося. Семь дней нас зачем-то жестоко питали заведомо ложными байками о живых моряках, медленно умирающих в заточении лодки, чего при той картине, которую давали миру мы, не исключали и наши зарубежные партнеры. Иностранную помощь наши всячески оттягивали, словно ставили целью сначала избавиться от живых свидетелей, а потом уже дать буржуям на эту лодку проникнуть. И в итоге мир все равно увидел, насколько мы отстаем от Запада в своих технических возможностях - не убивать мифического противника громадой и мощью наших плохо управляемых торпед, а спасать и обеспечивать жизнеспособность людей, даже просто иметь в штате и оплачивать работу хорошо экипированных глубоководных водолазов, которых у нас оказалось на три наших флота всего два человека! На сегодняшний день норвежцы все еще пытаются проникнуть внутрь затонувшего корабля, чтобы извлечь оттуда трупы и окончательно «успокоить» родственников, которых зачем-то всю неделю держат в мучительных ожиданиях конца, одновременно раздувая в них надежды, рассказывая о чудесах выживания, которые имели место в мировой истории. Самое непонятное, что именно наши больше всего тормозят и замедляют активность иностранных спасателей, чем несказанно их удивляют. Впрочем, как все происходит на самом деле мы, может быть, узнаем много лет спустя, если узнаем вообще.
Престиж Путина за эти дни значительно упал: и журналисты НТВ и ОРТ, и весь мир резко осуждают поведение наших высших руководителей и этот наш «второй Чернобыль». Также, как и катастрофа с АПЛ, пожар на ЧАЭС в свое время тоже был покрываемым тайнами и враньем на протяжении нескольких недель, что в итоге не помогло спасению нашего престижа, но увеличило количество жертв. Наша страна слишком привыкла считать себя самой сильной и лучшей и, слепо защищая эту идею, роняет себя в грязь все больше. Впрочем, мне понятны эти чувства, я сама – слишком «советская», выросшая из ВПК, чтобы не чувствовать сейчас боль за поруганную честь российского мундира с не меньшей силой, чем боль за тех, кто бесполезно и мучительно затоплен или удушен нашим государством на дне Баренцева моря.
Во всех православных храмах по-прежнему продолжают служить молебны и литургии во спасение моряков. Несчастье с подлодкой случилось как раз в дни проведения Вселенского Собора, на котором канонизировали в качестве святых более 1000 новомучеников 20 века. Точно так же, как я не понимаю логики происходящего в нашем государстве, я не понимаю и «логики» высших сил, не услышавших молитв такого огромного количества людей и все же забравших к себе как раз к канонизации еще 118 душ невинных новомучеников.
Впрочем, я опять лгу. На самом деле я понимаю, что и почему происходит в России, где имперская спесь насмерть борется с непрекращающейся телесной нищетой, процветающей в результате наших вековых привычек к расхлябанности, воровству и возвышенному юродству. Там, где другие народы в поте лица трудились ради живота своего, мы всегда постоянно витали в заоблачных высях ради всеобщего блага, страдали, молились и надеялись на чудо, считая себя «вместилищем царства Божия на земле». Даже если этим «царством» мы и бывали, хороших Домохозяев из нас решительно не получается. А всякий перекос в материальную ли, в духовную ли сторону чреват тем, что имеем – страданием.
Я понимаю глубокий, высший смысл принятия этих 118 душ в мир иной – это жертва искупления и еще одна возможность вразумления для живущих. Но что-то внутри меня смущенно отворачивает глаза, когда я вижу по телевизору публичные молебны и иконы в руках епископов, словно стыжусь этой детской игры взрослых, образованных людей, словно заранее знаю, что надежды молящихся не сбудутся и не должны сбыться. Эти церковные ритуалы не только временно успокаивают душу молящихся, но и продлевают их страдания (обрезание хвоста частями!), уводя от обязанности думать. Чудо совершается не объединенными усилиями собрания высших церковных чинов, кстати, не более духовных, чем остальные люди, а может быть, и менее чистых, поскольку они находятся на вершине и давно не знают личной нищеты, убожества и страдания. Чудо не таково, каким мы себе его представляем, и совершается оно не по заказу, не по молитве, а по осознанию внутри самого себя непростой истины, открывающейся не в житейских, земных представлениях о добре и зле, страдании и наслаждении, а на понятиях духовного вреда и блага, недоступных для понимания большинства.
30.08.00
Тоска по пониманию – состояние, мало знакомое большинству людей и даже большинству моих собственных Персон. Что именно мне не понятно? Откуда идет эта странная маята? Не наиграна ли она моим подспудным желанием быть не такой, как все?
Когда мы видим жизненный узор непосредственно перед глазами – ползем по нему, словно муха по обоям, то из-за близости изображения мы вообще не различаем какого-либо рисунка, мы отождествлены с этим узором, находимся непосредственно в нем, и даже не догадываемся о том, что мы чего-то не понимаем. Нет загадки в том, чего мы не видим. Стоит подняться немного вверх, узор жизни становится различим – вот идут какие-то странные линии, меняются цвета, форма, но зачем все это? Чему служит и для кого предназначено? Почему вдруг такие нелепые изгибы и сочетания? Непонимание причин и странность логики происходящего с нами становятся очевидными только при наблюдении жизни со стороны, когда мы поднимаемся над нею. В самой жизни загадки нет, поскольку в нас нет видения целого.
Изменение нашего сознания рождает тоску непонимания, заставляет ставить вопросы, но не дает ответов и не раскрывает смысла происходящего в мире. Мы только лишь начинаем догадываться о том, что еще ничего не знаем. Понять, зачем и почему выткан отдельный фрагмент узора можно только поднявшись над ним так высоко, что изменится масштаб нашего видения, а узоры, ставшими на высоте маленькими, образуют общую картину мироздания, о которой все мы пока еще не ничего не знаем.
23 августа в стране объявили траур по погибшей подводной лодке «Курск». Даже норвежцам, подоспевшим к месту трагедии только 21-го, спасти никого не удалось, во всех отсеках лодки оказалась вода. Как выяснилось впоследствии, о том, что большая часть экипажа погибла от взрыва и утонула еще 12 августа, а совсем незначительная часть людей – 14-го, в крайнем случае, 15-ого числа, наше командование знало с самого начала, поэтому, вероятно, и не спешило принимать иностранную помощь, уже ставшую бесполезной. За эту страшную неделю ожиданий наши СМИ сумели довести до предынфарктного состояния половину населения, имеющего в своем распоряжении телевизоры, а заодно и сплотили наш народ в едином порыве горя, гнева и боли за свою ослабевшую в техническом отношении и нелепую в своих поступках страну. Деньги на компенсацию семьям погибших подводников собирали всем миром, не жалея. Правда, от этих щедрот у меня оставалось чувство неловкости перед не менее пострадавшими, но обойденными таким вниманием семьями затонувшего «Комсомольца», семьями других наших погибших подлодок, родственниками бесчисленного множества военнослужащих, погибших, исполняя свой гражданский долг в Чечне, Афганистане и во множестве других мест планеты. Тогда еще у журналистов не было столько возможностей ставить правительство на дыбы, открывая народу страшную правду и сея ради сенсации разные непроверенные слухи, что стало для нас одновременно и проклятьем, и спасением. Припертое к стене своим позором перед миром и страданиями родственников, измученных долгой пыткой ожидания, наше государство наметило акцию по извлечению из лодки трупов, чтобы предать их земле по христианскому обычаю. Цена этой акции – 5 миллионов долларов, не считая мелких брызг, что почему-то никому не кажется странным и диким. Повсюду продолжают трагически умирать люди, чья гибель по случайности оказалась не так «красна на миру», как в этом случае, а не залатанных дыр - усилий и средств, незамедлительно требующихся другим, пока еще живым людям, - у нас немыслимое количество.
Август снова проявил в нашей стране свою мистическую сущность. Спустя ровно год после затмения 11 августа 1999 года, случившегося на фоне транзитного креста планет и предсказанного еще Нострадамусом, окончательно сработала запущенная тогда небесная пружина возмездия. За что и почему это произошло с людьми, менее всего заслуживающих страданий, – это уже другой вопрос, ответ на который виден только при «большой высоте подъема над жизнью». Хотя даже с близкого расстояния очевидно, что люди слишком далеко ушли от своего Пути, и спасти их могут не грешники, возможно уже безнадежные в проводимом над нами космическом эксперименте, а святые, те, через которых идет искупление, кто, преждевременно умирая на земле, рождается для новой жизни. Даже на более низком, земном уровне можно заметить, что гибель подводников более, чем все другое, помогла оставшимся в живых обратить внимание державных персон к своему положению.
А теперь немного мистики. В начале августа 2000 года в Москве, в часы пик, произошел террористический акт в подземном переходе метро. Пострадавших - более 60 человек. Взрыв бомбы (стихия огня) принял в жертву жизнь людей в подземном переходе (стихия земли). Еще не стихли журналистские страсти по поводу этой трагедии, как 14 августа мы услышали об аварии «Курска». Взрыв в носовом отсеке АПЛ (стихия огня) забрал в жертву жизнь 118 человек на дне моря (стихия воды). 27 августа в России случается новая трагедия, снова переключившая наше внимание, привязанное к подлодке: неожиданно вспыхивает пожар (снова стихия огня!) на телевизионной Останкинской башне в Москве, на высоте более 300 м (стихия воздуха!). Пожар длится сутки, погибает четверо, но после него более, чем на неделю, в Москве отключаются все телевизионные каналы. Снова возникает необходимость огромных вложений на восстановление башни, снова имеют место людские жертвы и героизм пожарников, снова - боль и горечь за страну, где почти десять лет все разворовывалось и медленно умирало без государственной поддержки. В пожаре на Останкино трудно не увидеть мистический знак. Космос (или Создатель?) отлучает нас на время от того, что слишком часто и намеренно лгало, откуда постоянно на нас идет информация, погружающая сознание в сон и отождествляющая нас с социальной суетой. В преддверии новой осени на всех уровнях, во всех трех стихиях бытия – в воде, в земле и в воздухе, начинает действовать очистительный огонь, забирающий в жертву души-искупители и через это, в конечном итоге, совершается благо для всех.
Это и есть тот самый узор, который не виден нам с близкого расстояния как значимый рисунок, но который каждому время от времени полезно попытаться разглядеть, поднявшись на высоту, возможную для его теперешнего состояния.
ПИСЬМО 9 4.10.00
Последние месяцы я наслаждаюсь красотой осеннего Парка Победы: скоро нам предстоит переезд в новый офис на улице Седова, на нашу недавно приобретенную собственность. А осень на диво хороша в эти дни – многоцветие красок осеннего убранства деревьев, отражение золота, зелени и багрянца в холодной воде пруда, шуршание недавно упавших листьев липы под ногами и неподражаемые запахи осени! Для меня это время – всегда начало, а не конец, период, наиболее насыщенный полнотой, новизной и неожиданностями, еще одна возможность подняться на одну ступень вверх или, в крайнем случае, набить себе новую шишку при падении. И снова, как этой весной во время цветения нашего сада в Пери, я смотрю и не могу насмотреться на это очарование природы, впитать его в себя, сохранив в памяти.
Я сочувствую тем жителям нашей планеты, у которых их местная природа не так разнообразна, как наша, кто не имеет и не наблюдает резких смен времен года, в наших краях таких разных, непохожих друг на друга и каждая совершенно по-своему прекрасных. Природа – это мой главный и единственный Храм, место моего общения с Богом. Никакой иной храм не кажется мне равноценным этому, поскольку является лишь рукотворной игрушкой и надуманным изобретением людского ума, который у нас тоскует, оказываясь не загруженным.
Эта осень принесла мне новую и неожиданную встречу с еще одной эзотерической школой – тибетской йогой. Ее место и значение в системе эзотерических школ да и на моем жизненном Пути, мне пока еще до конца не ясно. Более удивительно то, что меня каким-то образом в эту группу занесло и там задержало, что, вероятно, не случайно и необходимо моему развитию. Это те самые занятия в актовом зале Лицея в Выборгском районе, на которые вот уже третий год ходит Олег и бездарно, как и все, что он делает, мне рекламирует.
Несмотря на эту его антирекламу, я пришла в зал. Впервые это случилось 31 августа 2000г и, как и в случае с Сантош, неожиданно там задержалась, не планируя такого. Ездить на занятия мне по-прежнему очень далеко. Лицей располагается всего в нескольких остановках от Университета Б.К., где ведет занятия Сантош. Но это еще не повод для отрицания школы. В принципе, мы всё должны принимать без отрицания, как данность, плавно разворачиваясь по принципу айкидо в сторону от наскока и этим возвращая силу удара пославшему его.
Группу ведут двое – Сергей и Лена, молодые, русские монахи буддийского толка, внешне ничем не примечательные. Сергей – небольшого роста, очень худой, коротко подстриженный, с ввалившимися глазами и несколько изможденным, не отмеченным красотой лицом. Он напоминает мне Голодного духа – сущность буддийской мифологии одного из шести их миров. В Голодного духа может легко переродиться всякий из нас, кто ведет неправедный образ жизни и не занимается духовной практикой ради лучшего воплощения после смерти. Голодные духи вечно голодны и вечно не способны удовлетворить желание поесть за отсутствием у них для этого физических возможностей.
Данная йога более, чем другими проблемами, озабочена вопросами смерти и перехода в лучший мир после смерти, чтобы не растерять знания этой жизни в посмертном шоке и в бессознательности не переродиться в каком-нибудь неподобающем мире. Для этого надо упорно тренироваться в практике медитации при жизни, накапливать заслуги – быть сострадательным к другим и помогать им, и сжигать свою ранее накопленную дурную карму. Лучший способ для последнего – личные страдания, которые буддист делает «своей радостью», терпение перед болью и трудностями, являющимися иллюзорными и временными, и стойкость духа. Чем более мы способны терпеть, тем быстрее мы очистимся и выше поднимемся в своем развитии.
На этих идеях построено все занятие, длящееся три часа и практически лишенное пауз, приятных телу – расслабления и удовольствия. Мы либо часами сидим в позе лотоса, превозмогая боль и стараясь не сосредотачиваться на ней, либо выполняем тренинг ветра - статическое «ката» с чисткой каналов праны, состоящее из неподвижных 12-18 поз, выполняющихся при интенсивной концентрации и специальном дыхании. Затекают руки, болят мышцы, выступает холодный пот, иногда кружится голова – все это нормально и хорошо: таким образом у нас пробиваются и очищаются наши забитые каналы, помогая прохождению праны. Чем быстрее мы освободимся от наших энергетических загрязнений, от нашей дурной кармы, тем лучше для нас. Главное перетерпеть и не упасть духом. Принцип постепенности, так свято мной почитаемый в классической йоге, особенно по отношению к новичкам, здесь игнорируется. В этой школе асана не должна доставлять удовольствия по определению, она должна делать свое дело. Пауз с расслаблением и отдыхом практически нет, напряжение одной стойки сменяется напряжением в другой, эта смена и снимает нагрузку. В принципе, это достаточно эффективно и совсем не плохо – после завершения комплекса усталости и боли нет. Упражнения уже не кажутся трудными, а общее состояние – блаженное, как после выхода из ледяной проруби, когда все страшное уже позади, а ты горда способностью к преодолению и полна энергии. Внутри комплекса, каждый раз достаточно разного, Сергей вставляет несколько знакомых мне асан, которые мы выполняем не синхронно и без учета гармоничности переходов из одной асаны в другую. Это меня, привыкшую к другим принципам ведения занятия, немного злит, но тело все равно радуется знакомому занятию, а еще больше - тому, что мощная энергетика зала (и занимающихся здесь старожилов) помогает чрезвычайно: я чувствую себя молодой и гибкой, как в старые добрые времена, что весьма удивительно!
Итак, данная система, полностью противоположна моим сложившимся представлениям о йоге, но несомненно действенная. Я действительно чувствую здесь энергетику, мне удаются упражнения с концентрацией, и я понимаю, что в моем теле происходит и как, даже несмотря на то, что сами стойки и порядок движений мне еще не знакомы и на автомате не идут. Сергей и Лена часто поправляют меня. Они постоянно подходят к занимающимся, корректируя их позы, что весьма полезно.
После тренинга ветра мы снова садимся в лотос, и начинается «крутая» пранаяма или долгая медитация с чтением мантр. Буддийскую философию, хочу я этого или нет, в меня вталкивают постоянно, воздействуя как на сознание, так и на подсознание. Как могу, я противлюсь отождествлению, считая его игрой, на каком-то этапе мне полезной пока я помню свою цель и саму себя. Все эти упражнения не безвредны, в свое время я остерегалась давать их в зале, где есть новички, ибо высшие ступени практики требуют достаточной очищенности занимающихся, чтобы не навредить им. Но я, по крайней мере, на физическом плане, все равно охотно отдаю себя воле этих Учителей, надеясь, что они знают, что делают и за что берут на себя ответственность. Состояние после занятий отличное, всю неделю от четверга до четверга я полна энергии и уверенности в себе, а то, что мои, резко растянутые длительным сидением в лотосе связки ног отбросили меня в моей практике на месяц назад (я сейчас с болью сижу даже в позе со скрещенными ногами, хотя в первое занятие без тренировки села в полулотос!) это остается на совести моих гуру. Поживем - увидим, возможно, их система тоже имеет право на существование. Во всяком случае, многое из того, что я уже ощутила в этой группе, у Володи, при его щадящем и гармоничном отношении к комплексу, мне было недоступно.
С Олегом, который привел меня в группу и с которым мы там встречаемся, мне трудно. Я ничего не могу с собой поделать, но он раздражает меня полным отсутствием внешних проявлений интеллекта и стадностью. То ли это дурацкая игра, то ли он и впрямь такой же, как Рашид. У последнего хотя бы были твердолобые сомнения, здесь же – только слепая готовность подчиняться и терпеть «как велено». При этом полная невозможность услышать от него, что он сам думает или чувствует. Мне совсем не интересно стало с ним говорить, и это ужасно. Либо я слишком сильно его в свое время придумала, либо, наоборот, принимаю его белое за черное, сама находясь на ужасающе низком уровне развития. Наша переписка с ним развалилась окончательно.
На работе мне достаточно интересно. Я сама нашла себе нового секретаря – опять Юлю, 33-х лет, по всем показателям не похожую на прежнюю. Она крайне исполнительна, трудолюбива, несколько необтесана и плохо знает Word, но это поправимо. Я веду кадровые вопросы, направляю ее работу и занимаюсь своими – инженерскими делами. Меня это устраивает. От Литвинова уходить не собираюсь, по -крайней мере, по своей инициативе. Почему-то верится, что мы со «Спектрэнерго» выплывем и даже когда-нибудь разбогатеем, хотя проблем у нас еще - выше крыши.
С новым начальником производства – Фоломеевым Валерием Егоровичем, тоже не просто. О его «отражении» на мою судьбу, а так же о Яковлеве – нашем новом директоре по общим вопросам, напишу в следующий раз, это – совершенно особая тема.
Новых сотрудников в нашем «Спектрэнерго» появилось много, из старожилов остались лишь Сладкая Парочка, Тесов, Шумилова и Ларин, да еще мы с Мишуниной, пришедшие на фирму почти одновременно. И это из 30 человек нашего штата! В этом параде моих постоянно обновляющихся коллег, видимо, есть какой-то особый смысл, мистика. Либо меня носит по чужим коллективам, либо мимо меня проходят новые люди, а я отрабатываю и усваиваю новые приемы взаимоотношений, вглядываюсь в отражения, мелькающие в зеркалах моего Я и приобретаю необходимый опыт. Смысл приходящей информации мне до конца не ясен. Как из окна поезда, передо мной мелькают новые пейзажи, но поезд несется дальше, а я даже не знаю, куда он мчится и где остановится. Надо ли это знать? Думаю, что нет.
ПИСЬМО 10 12.10.00
Тибетская йога утверждает, что мы должны научиться с безразличием относиться к настоящему, к тому, что с нами происходит. Оно – всего лишь след наших прошлых поступков, наша карма, которую следует изжить, не набирая новой. Накопление кармы создает наша личная привязанность к происходящим событиям, как отрицательная, так и положительная. Успенский это же самое называет отождествлением себя с происходящим – сном сознания. Это теория. На практике все происходит не так, как следовало бы, я отождествляюсь постоянно, хотя в последнее время с другими по знаку эмоциями.
Совсем недавно у одной из моих коллег, Антонины Васильевны, на работе случился приступ пилонефрита. Несмотря на обилие других сотрудников, она позвала на помощь именно меня. У меня же, тоже неведомо откуда, вдруг хватило умения вызвать скорую, сделать больной энергетический и точечный массаж, укутать ее в теплую одежду и даже поддержать ее настрой шутками и спокойным, уверенным тоном. К приезду врачей, моей «пациентке» значительно полегчало. Может и правда, есть теперь в моих руках добрая энергия, во что я упорно не хотела верить раньше? Несмотря на трагичность события, я в тот день почувствовала прилив радости – впервые за много лет я оказалась нужной, полезной и … «своей» на работе, а фирма, дела которой мне не безразличны, - стала «моей» фирмой.
22.10.00
Добрый день, Александр! Мне очень понравился Ваш отзыв на остальные четыре тома моей «Комедии жизни». Нравится четкий, не допускающий двойственности понимания, ход изложения мысли, нравится стиль языка – грамотного, литературного и точного, нравится сконцентрированность на одной конкретной теме – никакой «воды», длиннот, не имеющих смысла отступлений. Глубоко симпатично Ваше умение владеть письменной речью и логическое мышление. Но это не главное достоинство письма. Как я уже говорила, мне, как автору дилетанту, крайне важно было увидеть «отражение» своих трудов в читателях: способна ли я выразить свои мысли так, что бы они были поняты другими так же, как я имела в виду. Судя по Вашему отзыву, выходит, что способна. Это радует и даже вдохновляет.
Для пояснения своих впечатлений о письме я дальше буду говорить о себе в 3-ем лице, так легче. Портрет героини «Комедии», описанный Вами, полностью соответствует моему представлению о ней. Хороша она или нет – другой вопрос, в данном случае, не существенный. Она – такая. Ее требования к другим, действительно, неоднозначны и противоречивы, а то, что каждому своему спутнику (спутнице) жизни героиня предлагает «прокрустово ложе», абсолютно верно, более того – наблюдательно и точно подмечено! Интересное (абсолютно верное!) наблюдение и то, что героиня «или рационально мыслит, но эмоционально реагирует, или эмоционально мыслит, но рационально реагирует»! Самое забавное (не это ли ее главная особенность и проблема?), что у нее почти никогда не происходит совпадения, ум и сердце – в постоянном раздоре. Отсюда, наверное, и причины постоянного конфликта с миром, «в котором она всегда остается виноватой».
«Нет находок в области схожести себя с остальными»? Несколько неожиданное для меня наблюдение. Мне казалось, что есть, но, или я об этом не писала, подсознательно считая это не важным и не интересным, или это так и есть, и стоит того, чтобы об этом факте задуматься.
Емок и, как мне показалось, лестен данный Вами психологический портрет главной героини: «человек, замкнутый в своем внутреннем мире, наделенный рациональным и цепким интеллектом, обладающий максимализмом и повышенной требовательностью по отношению к окружающим и к себе, честный и прямолинейный во взаимоотношениях (иногда слишком прямолинейный). Искренняя личность, находящаяся в постоянном поиске. Проблемой является не четко развитые коммуникативные способности».
Итак, первый мой вывод по Вашему письму – саму себя так, как я себя понимаю, я сумела описать для читателя, «отражение» получилось адекватным. С эзотеризмом вышло хуже. Была задумка описать мой путь на этом поприще достаточно просто и популярно, чтобы у читателя, далекого от философии йоги и тому подобных интересов, то есть, получающего информацию с чистого листа, не было бы затруднений в понимании, чтобы ему эта тема стала бы интересна, как ранее незнакомая. Умеют же талантливые популяризаторы науки рассказывать легко и интересно о самых, на первый взгляд, скучных и сложных научных проблемах! Но этой цели я, видимо, не достигла.
Подведем итоги. Задача – адекватно рассказать о своем опыте, выполнена. Вторая задача книги - изменить себя, поняв свою суть, пока остается открытой. Боюсь, что для этого мне не достает достаточно сильного желания. Хочу ли я на самом деле быть более коммуникабельной и менее замкнутой? Боюсь, нет. Уже не ищу ни друга, ни партнера, как в молодости, а на кого-то, не удовлетворяющего моим требованиям, жалею тратить свое время. Например, на мало значимые для обоих светские контакты, на вежливые разговоры, без которых можно обойтись, на взаимные «поглаживания». Цена таких усилий велика и не оправдывает самих усилий. Хочу ли я стать менее требовательной к другим, более терпимой, женственной? Тоже, наверное, нет. Хотеть этого умом, сознавая, что такой-то тип поведения более правилен, и хотеть этого сердцем – не одно и то же. Какие-то мои Я хотят изменения (у них есть для этого свой корыстный интерес), какие-то Я – нет, им нравится мой портрет вместе со всеми его недостатками. Наши разные Я постоянно чего-то хотят и, причем, всякий раз разного.
Третья, наиболее важная цель книги, ее сверхзадача – разбудить своего читателя. Чтобы он захотел посмотреть на свои отражения и задумался, а какой у него накоплен опыт? В чем его проблемы? Зачем он здесь, в этом времени, месте? Почему здесь? Почему он такой? Какой именно? Зачем вообще Человек? Зачем этот мир? И так далее… Тут возможны варианты. 1) Читателя моё шизофреническое занятие не увлекло, и он, добросовестно написав отличный отзыв, занялся своими делами. 2) Читателя это несколько увлекло, но он не имел в виду свои мысли записывать. 3) Читателю просто сейчас некогда, хотя, в принципе, его могла бы увлечь тема. 4) Читатель дозреет позже, когда это ему будет нужно (Автор дозрела лишь на четвертом десятке лет!). 5) Читатель дозрел и увлекся, но не планирует отражать это в письмах Автору, даже при наличии свободного времени. Словом, все варианты законны и достойны уважения. Автор постоянно забывает, что мир, на который она смотрит, совершенно по разному выглядит для разных наблюдателей: каждый находит в нем то, что ему нужно, к тому же, в свое особое время.
Шутки в сторону. Спасибо Вам, Саша, за Ваше внимание и письмо, оно (они) мне были очень полезны. Всего наилучшего!
ПИСЬМО11 12.10.00
Мои друзья-эзотеристы – «братья по разуму», как я их люблю называть, часто бывают озабочены вопросами устройства мира, его «планами», «мирами», способами человека проникнуть в них, обретя там для себя лучшую возможность существования. Они многое знают о «буддийской Вселенной», о Вселенной Ломовцева или Гурджиева, об индийских Пуруше и Пракрите, о структуре Поднебесной китайских даосистов и конфуцианцев. Конечно, знают не все и не обо всем, но почти никто из них не интересуется картиной мира, наиболее доступной для нашего европейски образованного ума и, вероятно, наиболее истинной и парадоксальной. Я, конечно же не имею в виду картины мира Библии и Евангелия – самые примитивные из всех. Я имею в виду современные открытия фундаментальной физики. На чтение трудов физиков, даже в самом популярном изложении, у моих, в основной своей массе образованных друзей, постоянно нет ни времени, ни желания, ни интереса. И это несмотря на то, что язык этих книг нисколько не сложнее замысловатого, нелогичного и сдобренного искусственно придуманными понятиями языка иных «Посвященных» и «Инициированных», учения которых мы так охотно читаем в своем кругу уже не одно десятилетие. Например, тех, лекции коих мне предлагают сейчас читать в группе «тантра» йоги С.А., куда я хожу с большим удовольствием. Я читаю их книги, но гораздо больше доверяю не им, а тем идеям, о которых поведаю ниже. Впрочем, при различии терминологии, в них немало общего.
Важнейшее открытие 20 века состоит в том, что окружающая нас Вселенная существовала не всегда. Ученые не говорят впрямую о ее сотворении, но только слепой и ленивый не придет к этой мысли, сопоставив факты. Высоко упорядоченная и тонко организованная Вселенная образовалась в результате «отвердения» бесформенного однородного сгустка, рожденного Большим взрывом. Любая фундаментальная структура окружающего нас мира – это реликт, то есть окаменелость начальной фазы. Чем примитивнее объект, тем древнее эпоха, в которой он выплавлялся (творился?). Согласно новейшим представлениям физиков переход Вселенной буквально из ничего в физическую реальность произошел самопроизвольно. Исследование спектра далеких галактик (по Гурджиеву - миров 6-го уровня в Луче Творения) помогло установить, что наша Вселенная в каждой ее точке находится в состоянии расширения. Но, если наш мир расширяется, то в прошлом он должен был находиться в сжатом состоянии. По расчетам ученых это имело место 15 млрд. лет назад. (По индуистским понятиям – век Брамы, маха кальпа, интервал между абсолютным Ничто и абсолютным Все, миром Непроявленным и миром Проявленным). Итак, наша Вселенная в ее проявленной форме в результате Большого взрыва явилась или возникла 15 млрд. лет тому назад. Многообещающее начало?
Чем был вызван Взрыв для ученых все еще остается тайной. Ныне стали вырисовываться первые наброски научного объяснения Большого взрыва, основанного на действии Суперсилы (БОГА?), сгустка энергии, из которого со временем выделились четыре фундаментальных, известных нам сейчас взаимодействия – гравитации, электромагнетизма, сильного и слабого ядерных взаимодействий. Обретя существование, управляемая Суперсилой Вселенная начала эволюционировать. Выявить и описать природу Суперсилы – одна из увлекательных, до сих пор не решенных задач современной физики.
Конечная цель физики заключается в том, чтобы объяснить, из чего построен мир, что скрепляет его части и как он действует. Конечная цель существования в мире человека – понять себя, как часть мира, ему подобная, а заодно и решить конечную цель физики. Если бы это было не так, то природа дала бы нам, людям, не разум – достаточно коварный, не приносящий нам счастья и безопасности инструмент, а нечто более примитивное, но более надежно защищающее нас от жизни и привязывающее к жизни. Человек же на определенном этапе своего бытия рано или поздно всегда начинает искать путь к чему-то, что вне жизни и над жизнью.
Физики убеждены, что Вселенная в большей мере продукт закономерности, нежели случая, что она обладает единством и гармонией, несущими отпечаток целенаправленного действия, а физические законы не бессистемны, а содержат элемент целесообразности и … красоты. Уточняю: так утверждают физики, а вовсе не «Посвященные». Но и те, и другие единодушны во мнении.
Едем дальше. Физики утверждают, что материя имеет иерархическую структуру. Из кварков состоят протоны и нейтроны, которые в свою очередь формируют ядра атомов. Атомы комбинируются в молекулы или кристаллы. Из последних состоят тела, окружающие нас и соизмеримые с нами. Двигаясь вверх по шкале масштабов, мы придем к планетным системам, звездным скоплениям и галактикам, галактики организованы в сверхгалактики. (Чем не описание Луча творения или структуры буддийских миров, плотных и тонких?) По мнению физиков, люди находятся где-то посередине этой иерархии: наши размеры соотносятся с размерами атомов примерно так же, как размеры звезд с нашими собственными. Эзотеристы оказались скупее на оценку человека, все они отводят ему место в нижних этажах мироздания, хотя и с возможностью подняться, изменив себя.
Физики, в отличие от эзотеристов, оставляют место неизвестному, указывают на загадки мира. Поэтому их и читать интереснее (мне, во всяком случае). Только глупый не имеет сомнений и считает, что ему известно все. Загадок в современной физике более, чем достаточно. Припомню некоторые. Ученым давно известно, что вещество не вечно, оно возникает и исчезает, превращаясь в энергию. Это наводит на мысль, что до Большого взрыва все вещество было заперто в энергию. Рождение вещества в лаборатории уже стало обыденным, но его образование всегда влечет образование античастицы – антивещества. При столкновении последнего с веществом происходит их аннигиляция – взаимоуничтожение. Встает вопрос, каким образом первоначально возникло вещество без эквивалентного количества антивещества? Почему Вселенная не аннигилировала?
Физики ищут закономерности в мире. Но с появлением новой физики выяснилось, что в микромире все неопределенно, а здравый смысл – ненадежный проводник. Наглядно представить себе некоторые открытые явления оказалось трудно даже физикам – профессионалам. Например, поведение электрона, который ведет себя так, будто одновременно находится в нескольких различных местах или ощущает окружающий его мир. Или астрофизика – еще одна область, где терпят крах земные понятия. Что, например, такое, гравитационные волны? Они переносят энергию и импульс, но не связаны с веществом, они – просто колебания пустоты! Нет материи, способной поглощать гравитационное воздействие! Квантовая физика и теория относительности подрывают здравый смысл во многих аспектах. Физики ищут этот смысл в материальных понятиях. Эзотеристам проще – они давно уже поверили в существование нематериального мира, живущего по иным, непривычным нашему уму законам. Гурджиев вводит понятия уровня плотности материи, на вершине которого – тонкий, нематериальный мир.
В мире микрочастиц индивидуальность частицы полностью стирается. Она одновременно находится всюду. Размыто не только положение частицы в пространстве, но и самому пространству присуща размытость. Пространство-время может растягиваться и сжиматься, изгибаться и скручиваться. Более того, нет смысла говорить о времени вообще и пользоваться термином «теперь», поскольку само время зависит от скорости перемещения наблюдателей, от кривизны пространства, где течет это время. Невольно на ум приходят эзотерические идеи о внешних, тонких (каузальных) телах человека, существующих вне времени, пространства и единых для всех («Я есть все»).
Основное понятие буддизма есть пустота. Пустота, которая содержит в себе Все. Исследуя атомы, ученые обнаружили, что они представляют собой в основном пустое пространство. Ядро занимает одну триллионную часть объема, остальное пространство занимает облако эфемерных электронов, расположенных «ни тут, ни там» (вспомним даосизм!) - пульсирующий сгусток мимолетных частиц. Что такое электрон – волна или частица? Каждое из этих представлений соответствует ясному мысленному образу, но их нельзя связать в единое целое, которое было бы «и тем, и другим» (снова даосы!). Пространство обычно ассоциируется с пустотой, а как представить себе искривление пустоты? Как ни крути, существует реальность, выходящая за пределы, доступные созерцанию. Мир не разложим на простейшие составные части, по которым можно понять целое, созерцая его составную часть, как это предлагают делать нам в раджа и джнани- йоге, и как делали ученые на протяжении нескольких столетий. Мир может быть понят только целостно. Как выяснилось, при рассмотрении явлений в масштабе микромира две изолированные частицы, разделенные большим расстоянием, тем не менее, ведут себя согласованно. Ничто нельзя рассматривать в отрыве от окружения. Электрон каким-то образом получает информацию о сравнительно обширной окрестности и ведет себя соответствующим образом.
Только подход к системе, как к целому, дает возможность познания свойств микромира. Для нового физика Вселенная – это не совокупность объектов, а единая, подвижная ткань, состоящая из всплесков энергии, и ни одна из частей этой ткани не существует независимо от целого, причем, это целое включает и …наблюдателя!
А почему это распространяется только на явления микромира? Индусы давно (4 тысячи лет до нашей эры) утверждали, что мир един, что наши высшие, самые тонкие тела занимают объем, равный всему миру, то есть, у нас у всех одно на всех высшее тело. В свете таких представлений чего удивляться таким явлениям, как телепатия, ясновидение и перемещение в астрале с получением любой информации?
Ученые материалисты прошлого считали, что разум – это активность головного мозга, представляющая собой серию электрохимических процессов. Для эзотеризма разум – свойство, присущее самой материи, одна из форм материи. Новая, квантовая физика тоже утверждает центральное положение разума в природе. Акт наблюдения в квантовой физике является не побочным обстоятельством, а средством получения информации, уже существующей в мире. Наблюдение вызывает определенное изменение в физической системе. Здравый смысл сложил оружие перед лицом подобных заключений, но во Вселенной, какой рисуют ее последние достижения физической науки, снова нашлось место для человека как для сущности, предназначенной для познания, для которой акт наблюдения и осознания - не внешняя, случайная функция, а сущность. В свете этих идей практика суровых буддистских отрешений от жизни, ухода от нее, торопливого бегства к освобождению любыми способами, лишь бы побыстрее и навсегда, есть дезертирство и эгоизм. Махаяна, в отличие от буддизма хинаяны, проповедующая путь аватаров – добровольных возвращенцев в этот мир для того, чтобы увеличить на Земле количество все тех же дезертиров, ничуть не лучше хинаяны. Человек, как инструмент, как сгусток уже существующей в природе мыслящей материи, призван делать то, для чего он родился в данном ему теле, месте и времени – познавать, творить и стремиться к единению с Творцом, к подобию ему, что означает совершенствование всех его тел и возможностей во всех мыслимых и немыслимых (пока!) направлениях. Именно это есть его цель, а отнюдь не ускоренное бегство в нирвану. Тот, кто желая выскочить из колеса перевоплощений вне очереди, сорок или пятьдесят лет своей жизни просидел в одиночестве в пещере, медитируя, - в моем понимании – грешник. Он дурно распорядился предоставленным ему телом, временем и жизнью, решив, что знает лучше Творца, что ему нужно, а что – иллюзия. Столь же спорен для меня выбор, на что правильнее потратить свободный вечер: на 3-х часовое сидение в темной комнате в позе лотоса или на просмотр «Севильского цирюльника» - фильма, при всех его недостатках дающего неплохой толчок для размышлений и для творческого синтеза собственного жизненного опыта.
Вернемся к науке. Величайшим научным открытием всех времен следует считать осознание, что законы природы можно записать в виде математического кода. Часто совпадение свойств природы с конкретными математическими выражениями оказывается совершенно неожиданным. Причина этого нам неизвестна, но сам факт кодирования явлений позволяет понимать и предсказывать ход природных процессов. Невообразимое нагромождение фактов, имен и определений обретает изящную простоту при использовании адекватной математической модели. Еще более удивительно то, что природа предпочитает «красивые» решения некрасивым и усложненным. Может быть, все дело в том, что мы – часть этой природы или, вернее, и есть сама природа, и то, что кажется «красивым» и гармоничным нам, не может не быть выбранным как материал для творчества природой (Творцом?). Познавая себя, мы познаем мир, а заодно и Творца, как нашу же, наиболее совершенную и всеобъемлющую форму.
Поговорим о симметрии. Творениям человеческих рук умышленно придается симметричная форма как из эстетических, так и из практических соображений. В природе симметрия также встречается в изобилии. Человеческое тело приближенно обладает зеркальной симметрией относительно вертикальной оси. Многие законы природы также симметричны в том смысле, что описываемые ими силы не изменяются при повороте системы вокруг оси. Более того, симметрии таинственным образом запрятаны в математическом аппарате, который аналогично описывает совершенно разные, на первый взгляд, движения или явления! Благодаря интуитивно подмеченной физиками симметрии в описании явлений оказывается, что силы природы, кажущиеся различными, в действительности оказываются проявлениями объединяющей их силы. (Как, например в случае уравнений поля Максвелла!). По всей вероятности, симметрия в разных ее формах заложена в самой природе, поэтому поиск новых симметрий помогает физикам открывать новые законы, явления и понимать мир. Изящная абстрактная теория подсказывает новые пути развития науки, которые никогда не были бы найдены, если бы мы познавали мир только путем наблюдений.
В природе заложена гармония и красота, и это – не субъективные понятия. Разве это не удивительно, не наводит на мысль о Творце, обладающем разумом, волей и способностью к творческому синтезу, подобно нам, людям? Опыт учит нас, что красота влечет за собой полезность. При этом, красивые теории красивы не потому, что эффективны, а потому что наделены внутренней симметрией и экономичны с точки зрения математики.
Лично для меня заигрывание большим количеством имен, понятий, уточнений, мифов и чисто человеческое пристрастие к мелочному описанию подробностей (всегда настораживает. Я имею в виду структуру миров Шаданкара у Даниила Андреева в его «Розе мира», усложненный и запутанный язык книг Е. Блаватской, подробное описание миров страстей у буддистов с их обилием деталей при описании перехода в мир иной в «Книге мертвых» и т.п. Чем сложнее и мелочнее, тем дальше от истины, либо сама истина в этих описаниях излишне запутана личными, чисто субъективными образами очередного Пророка, которые непременно примут совсем другую форму у других практикующих.
На меня всегда производит сильное впечатление взаимосвязь законов природы друг с другом, вынуждающая поверить, что за этим что-то есть. Физическим миром явно управляют рациональные принципы. Логически Вселенная совершенно не обязана вести себя подобным образом. Можно представить себе Космос, в котором царит хаос, более того, этого следовало бы ожидать, учитывая, что энтропия (тенденция к беспорядку, разрушению) всего наблюдаемого нами склонна увеличиваться. В мире хаоса поведение вещества и энергии было бы произвольным и случайным. Однако реальный мир не таков – он упорядочен и гармоничен. Разве один этот факт не заслуживает удивления и восхищения? Свойственная миру рациональность, взаимозависимость и упорядоченность настолько вошла в наши представления, что даже не замечаются нами. Нам проще выдумать себе запутанную теорию о 6-и мирах страстей и заселить мир богами всех национальностей и обличий, чем заглянуть в школьный учебник физики, почитать хорошие книги умных и хорошо образованных людей, задуматься над ними и удивиться.
Удивительна не только упорядоченность природы, но ее неожиданная гармония и согласованность, несмотря на то, что Второй закон термодинамики утверждает, что из беспорядка не может самопроизвольно возникнуть порядок. От вывода, который напрашивается отсюда, становится не по себе. Вселенная разумна? А как насчет вывода Ю. Сквайрса, британского специалиста области математической физики: «Вселенную, в которой в том или ином виде имеется химия (жизнь), нельзя построить на основе взаимодействий и полей с более простыми свойствами, нежели у тех, которые нам известны»? Кто и как сотворил жизнь? Успенский (не только эзотерист, но и физик и математик по образованию) вывел эзотерический закон о 3-х силах, творящих новое явление. По этому закону для получения результата творения необходимо участие силы, более высокого уровня, чем получаемый результат, то есть сила, приходящая с более высокого уровня. На самом верхнем этаже Луча Творения такой силой, давшей толчок нашему проявленному миру, является сам Абсолют. Вот вам и материалистическое обоснование существования Бога, правда, не столь примитивного, как его представляют себе разные религии и Учения.
Едем дальше. Известно, что при отсутствии приложенной силы тело двигается прямолинейно и без ускорения. Откуда телу известно, по какой траектории ему следует двигаться? Как возникает прямая? Тела подчиняются «принципу ленности» – следуют вдоль путей, которым соответствует минимальная активность. Но у микрочастицы нет траектории, тем более прямолинейной. Каким образом можно придти к прямолинейному движению макроскопического тела, если движение составляющих имеет случайный, квантовый характер?
Если лучшим умам мира с трудом удается вскрывать глубинные проявления природы, то как можно думать, что они порождены бессмысленной случайностью, слепым случаем? Говоря о кроссворде, нам никогда не пришло бы в голову предположить, что слова составляют согласованную взаимно пересекающуюся систему совершенно случайно. Однако мы часто встречаемся с точно такими же суждениями, когда речь идет о явлениях природы, куда более сложных, чем кроссворд – о строении нашего мира, о возникновении человека!
Когда не знаешь, как поступить, поступай естественно. Когда не знаешь, как объяснить, объясняй проблему наиболее простым способом, то есть подводи ум к поиску основных, самых общих и всеобъемлющих законов мироздания. Именно этим я когда-то и занималась в процессе переписки с Тилопой .
Например, эти странности можно объяснить так. Физики подметили, что сложные состояния неустойчивы. (Так же как и сложные умственные теории!) Физические системы стремятся занять положение с минимальной энергией – это, видимо, универсальный закон природы (и убедительное обоснование существованию нашей лени!) Если система первоначально обладает избытком энергии, то включаются всевозможные механизмы, стремящиеся освободить ее от этого избытка. Отсюда, возможно, следует пространственный порядок, как общее свойство мира. Временной порядок или регулярность явлений следует из Закона цикличности ли периодических колебаний – самого распространенного порядка в мире. Волнообразные колебательные движения составляют существо всех квантовых движений. Пространственные и временные порядки – не случайные особенности мира, они присущи фундаментальным законам природы. Один и тот же набор законов обусловливают и простую форму кристаллов и возникновение живых организмов.
Новая физика и новая космология пытаются объяснить возникновение всех физических систем во Вселенной исключительно за счет естественных процессов. Но хотя наука в состоянии объяснить их, остается еще дать объяснение самой науке. Законы, обеспечивающие спонтанное возникновение и существование Вселенной, рождены каким-то остроумным планом. Если физика – продукт такого плана, то у Вселенной (и у человека?) должна быть конечная цель. Вся совокупность открытий современной физики достаточно четко убеждает меня, что эта цель включает в себя и наше, человеческое существование.
ПИСЬМО 12 31.10.- 01.11.00
Ну, что, Тилопа, ты сумел еще раз доказать мне, что я в тебе ошибалась, думая, что ты безнадежен, как собеседник. Неожиданный поток твоих новых записок-размышлений меня откровенно порадовал. Беру свои слова обратно: у тебя есть критический ум, собственное, интересное для меня, мнение, трезвая и наблюдательная оценка учений, свалившихся на твою голову. Я, как максималист, все равно жду от тебя еще большего (чего конкретно – см. в конце моего письма). А пока начну с цитирования тех мест из твоих блокнотов, которые показались мне наиболее яркими и что полностью совпадают с моей оценкой школы «Тантра»-йоги, как они себя называют. Думаю, что никакая это не тантра и даже не буддизм, а так, одна из многочисленных сект европейско-азиатского буддизма, смешавшего в своих постулатах много разного - божеского и людского, истинного и наивного, надеюсь, не слишком чернушного. По крайней мере, практическая часть у них великолепная. Мое тело тянется к Серегиным самоистязаниям, как пчела к нектару, и, хотя с непривычки постоянно болят мышцы, но во мне прилив сил и уверенности такие, каких давно в себе не ощущала.
Благодарна тебе за твои записи и за неожиданную помощь – для полноты отражения моих жизненных приключений я охотно воспользуюсь твоими цитатами, чтобы охарактеризовать новый Путь, к которому недавно подключилась.
«Не верю в бессмыслицу попадания человека после смерти в ады разных типов, где нас режут, топят, жгут и издеваются. И здесь мук достаточно, куда больше-то? И еще было бы понятно, если бы сознание менялось с неверного на верное. Говорят, что время пребывания в муках определяется накопленной плохой кармой. Накопил карму – отдал карму, какой-то механицизм. Я все-таки настроен, что во всем есть смысл. Смерть катастрофична, но только для тех структур, которые мы сами не можем изменить, хотя надо бы. Надо ли еще в жизни проходить элементы смерти? Кто готов – пусть проходит. А надо ли тем, кто не готов? Пусть сами придут к этому. Не надо их тащить. Свобода – общий принцип. Иначе опять получается механичность: привели, позанимался, помучился, избавился от желаний, от желания жить. Не дорожащий жизнью, видящий во всем заблуждение, страдания, бессмысленность - получает бессмертие, отрицающий красоту, смысл, порядок вдруг становится признающим высшую красоту и смысл? Наверное, все это должно идти через понимание. Надо найти глубины смысла».
«Мне тоскливо. Миры С.А. и миры В.Л. – они разные. Свобода выбора заменена беспрекословным служением учителю. Трансформация за счет энергии учителя. Отрицание чувств, а не их утончение, расширение, как у В.Л. И, если честно, нравится ли вам кто-нибудь из достигших? Слышали ли вы от них что-нибудь, кроме слов катехизиса или буквального повторения библейских, апостольских посланий? И «кто не с нами, тот против нас», «не общайтесь с теми, кто не поддается агитации». Хотите жить в таких системах? Много общего скорее в практике, чем в сущности – непривязанность, отход от физического тела, развитие других своих тел, критический подход к себе».
«Повторяем молитвы тех людей, что жили две тысячи и более лет тому назад. Как будто все стоит на месте. И одежда, и слова, и мысли, и чувства. Живые люди стоят, современные, и запросы у них современные. Как же оно? Пробивается живое сквозь эту завесу? Да, в виде бледненьких ростков. Основная масса заглушена. Общественное погружение в мантру, усыпляющую мозг. Не лучше ли его, мозг, расширять, а не тупить? Разбираться в своей жизни, думать вместе и порознь. И создавать новые отношения и условия для них. Общество сидунов не получается, - взгляните вокруг и сами убедитесь».
Лучше не скажешь. Кто бы мог подумать, что мы с тобой, Тилопа, такие единомышленники? Давай разбираться в своей жизни – и порознь, и вместе! В этом деле я всегда в твоем распоряжении!
«Что надо искать? В каком слое жить? Стремиться к чистоте и гармонии или разрушать и уплотнять? Конец один у обоих направлений – тело будет разрушено, а что дальше – это может быть разным».
«Опять эти разные миры по С.А. Много и других святых людей все это иначе представляют. И книг на эту тему просто тысячи. После смерти элементы тела возвращаются по своим домам. Куда душа пойдет, вот что интересует. Только и это не суть. Жить надо, как святые советуют. Чтоб меньше потреблял и больше проку чтоб от меня было. Много обид, много страхов, много сожалений, грусти, досады, злобы. Много боли. Все эти много не дают уму остановиться и посмотреть с полным сознанием на сиюминутную проблему. На ее связь со всем миром».
Тилопа, ты опять взлетел в моих глазах на вершину. Ты ли это писал? Может быть, тебе еще раз дать почитать двухтомник Николла, тогда мы с тобой окончательно поймем друг друга? Я его уже пятый раз перечитываю и каждый раз делаю новые открытия, нахожу иные слои смысла. После Ломовцева он тебе как родной будет! Продолжаю цитировать твой неподражаемый стиль.
«Разбор говорения Сергея. Тренинг ветра пробивает какие-то нарушения в теле. Потерпишь, но зато назавтра лучше телу. Но причем тут карма, которая уходит якобы? Не позанимайся 5 дней, и снова все болит – так что, опять набрал карму? Опять, к примеру, кого-то убил? Что я каждую неделю убиваю кого-то?»
Карма тут, если и причем, то не в том смысле, какой нам предлагает Сергей. Позволю себе описать свои соображения на эту тему. Убивать можно не только людей. Мы все – часть органического мира, все участники одной цепи питания, начинающейся с Солнца. Мы все кого-то едим, и все в данной цепи являемся пищей для кого-то. Есть разные формы сознания в разных уровнях материи, поедать растение – тоже убийство! Но оно необходимо для поддержания условий игры, не нами придуманной. Грех не в том, что мы едим мясо, а в том, что животные, ставшие для нас мясом, были нами, людьми, превращены в продукцию для нашей утробы, лишены нами свободы и права борьбы за свое существование, что были убиты на скотобойне, на конвейере, в муках и без возможности что-либо предпринять. Отсюда переход их кармы мучений и обиды к нам и наши страдания. И еще. Не то отвратительно, что человек убивает, а то, что убивает не ради пропитания. Не то мерзко, что он ест мясо животных, а то, что его мясо не становится пищей других. Люди умирают во множестве и не менее мучительно, чем животные, но их мертвые тела никому не дают жизни. Даже кладбища не служат плодородию почв – на них не принято сажать овощи и злаки. Человек откололся, не принял условия игры органического мира. Мы бесполезная, паразитическая сущность, если оценивать нас глазами Органической жизни. Но и свою альтернативу – жизнь в роли мыслящей материи, мы не приняли. Единственное оправдание нашего существования на Земле – данный нам разум, который мы крайне редко используем по назначению. Мы либо делаем его только средством для биологического выживания (наш заменитель клыков и копыт), либо вовсе не развиваем его по лени или (что наиболее отвратительно) по религиозным соображениям – отрекаемся от него, считая себя правее Создателя.
«…Нет уж, этот тренинг карму не снимает. Снимает ее понимание своих неправильных мыслей, чувств, поступков или достаточное количество правильных, то есть понимание, которое мы реализуем». Умница, Тилопа, я тоже так думаю.
«О критике нашей жизни говорилось: жизнь ради денег, накопления лишена смысла. Надо при жизни приобретать мистический опыт других миров – только это имеет смысл. Мои возражения Учителю:
Жизнь не может быть лишена смысла – это как бы недоверие к Богу. Наша жизнь много страшнее, чем сказано в этой критике, но она не лишена смысла. Страх в полном подчинении наших жизней чужой воле меньшинства. Нас программируют, но мы об этом даже не подозреваем. Наше спасение не в опыте других миров, а в поисках контакта с Богом. Порывание с миром ужасов, в котором мы живем… Мы, его часть, должны с ним порвать – не слабо? Хотя опыт других миров не помешает подъему энергии, но ставя его на первое место, мы рискуем в реальной жизни остаться на задних рядах».
Тилопа, я тебя обожаю, потому что ты, оказывается, очень умный! И остроумный, чему примером следующий твой афоризм: «После ужина вспомнил о непривязанности ко всему, что видим, слышим, чувствуем, думаем. Это, конечно, облегчает жизнь, и смерть, говорят, тем более».
«Отойти от потока информации через закрытие глаз на него. Увы, неумно. Когда-то придется вернуться. Остается переработка информации. Собственно, чем мы все и занимаемся».
Тема разбора и сравнения школ С.А. и В.Л. меня заинтересовала меньше. Вспомнила себя 10 лет назад, во времена моих «теоретических семинаров» для группы, когда меня так же волновали вопросы сходства и различия путей. Только я подходила к этому иначе – не занималась умозрительными рассуждениями, а шла в библиотеку, к друзьям за литературой и конспектировала. Пыталась посмотреть на каждую школу шире – в свете ее истории, истоков, ответвлений от мировых религий или основных эзотерических путей. Ты опираешься на свои ощущения и на «услышанное». Это раскрепощает ум, но может дать узкий, фрагментарный взгляд на предмет. А сейчас мне уже кажется, что все эти сравнения – не суть. Истина – «и то, и это одновременно». Мой любимый режиссер А. Тарковский, самый интеллектуальный из всех известных мне творцов искусств, основное внимание уделяет не столько объяснению мира, сколько объяснению человека. Проблема совести, проблема выбора личного пути, анализ своих поступков при «космическом» подходе ним – вот главные темы его фильмов. Я рада была заметить, что в твоих записях этого года ты тоже стал рассуждать о духовном, преломляя все проблемы через проблему совести. У «Сталкера» Тарковского есть чудный эпизод. Почти добравшись до заветной точки путешествия в Зоне, главные герои присели возле колодца. Один из них бездумно бросил в него камешек. Ничего не произошло. И только когда брошенный камень был почти забыт, неожиданно раздался звук падения. «Вот и еще эксперимент!» - глубокомысленно заметил герой. Тарковский не удосуживается ничего к этому добавить. Он вообще не любит давать скучных комментариев – кто понял, тот понял. Нашу собственную душу – бездонный колодец, не познаешь в одночасье и предсказуемыми путями. Мы ищем пути в заветную комнату, исполняющую желания или избавляющую от страданий, а решения проблем в нас самих, в бездонном колодце нашего я, подобному бесконечному миру, который этот колодец отражает. Критерии добра и зла, блага и вреда, хотим мы этого или нет, нам придется определить самим, опираясь на свою интуицию и совесть. Не исключено, что они у каждого чуть-чуть свои, поскольку наши души имеют разный кармический опыт, разные частные задачи, разные возможности. От целого мира мы можем отразить ровно столько, на сколько подготовлены.
При всей искренности твоих записок, в них по прежнему не хватает одного, самого главного шага, требующего наибольшего мужества: от расписывания общих, не причиняющих душевных мук тем, повернуться к наблюдению себя, к описанию своих поступков и чувств, о которых и говорить то другим не хочется, не то, что писать о них. У нас у всех их более, чем достаточно. Не стоит нести их в следующую жизнь не проявленными. Только это болезненное действо нашу ошибочную карму стирает, мне кажется. Высказывания и намерения типа «надо научиться любить всех» или, как стала часто повторять одна моя знакомая – Майя, «надо помогать всем», не вызывают во мне интереса. Сначала надо научиться любить себя. Любить – значит понимать, поняв себя – мы поймем других, и тогда любовь случится. В нашей помощи (намеренной и запланированной в нашем понимании о благе) вообще никто не нуждается. Надо просто делать каждое свое дело, как последнее в жизни и принимать каждое «сейчас» судьбы, как самое нужное и значимое для нас. Это совсем не просто. Думаю, что до умения любить и действительно помогать другим мы еще не созрели. Для меня это - пустые слова, если я не хочу лукавить.
ПИСЬМО 13 17.11.00
Отсутствие компьютера на рабочем месте существенно подрывает мои возможности описать то, что я наблюдаю и чувствую, о чем размышляю. Сколько интересных и весьма не симпатичных моих персон за последнее время промелькнуло в моем сознании и уже бесследно улетучилось, не оставив следа на бумаге. Думала, что познакомилась уже со всеми, ан нет – череда их типов не иссякает. Вот только что я возвращалась с работы с четким намерением пропустить занятия йоги, а в это воскресение уехать на дачу, отказавшись от плана выбраться за город с одним из моих друзей. Последний в очередной раз обидел меня неопределенностью своих планов, а точнее – низким приоритетом, который он присвоил моей персоне в ряду его других намерений. Прошло всего ничего – полчаса, за которые я успела перекусить, как во мне уже поселилась персона с другим настроением. Она с удовольствием пошла на занятия и между делом подумывала: почему бы не поехать в лес, если подвернется компания? В конце концов, удовольствие побывать в лесу несравненно важнее потакания неудовольствию от получения мелких уколов по самолюбию и моим претензиям к характеру человека, который мне не муж, не сват, не брат, и даже едва ли друг – уж очень мы с ним разные!
Хотя… (вот и еще одна Персона со своим мнением!) такие ли уж разные? Разве я порой не становлюсь такой же преданной буквоедкой, не рвусь в продвинутые, не желая оставаться в тени, не живу чужими, приобретенными мнениями, не проявляю свое умственное убожество по причине лени думать, читать, развиваться, практиковать услышанное и на собственном опыте узнавать ему цену? Конечно, все это можно отнести и ко мне! И если бы у меня неожиданно подвернулся знакомый, более интересный мне или более жаждущий общения со мной, чем этот, мой колеблющийся приятель, разве бы я тоже не присвоила ему более низкий приоритет? Конечно, так. Так в чем же дело?
Во мне постоянно имеется очень много претензий к другим. Мало того, к миру вообще. Но мир для меня – не наказание. Вопрос Тилопы «нас сюда послали или мы упали?» для меня решается однозначно – послали. Но даже в этот глагол я вкладываю другой контекст, чем Тилопа. Я не считаю, что земное, человеческое бытие для нашей души есть нечто вроде места поселения для провинившихся. Слишком велика здесь, на Земле радость открытий, узнавания и приобретения опыта, который наша душа получает в теле в страданиях, а иногда и только благодаря страданиям. Я совершенно не представляю себе мир вечного блаженства, который якобы естественен для нашей души в ее бестелесной форме. Что она в этом мире делает? Чему радуется там, где радость нескончаема и постоянна, что узнает, если все знание уже заключено в ней? Совсем немного времени требуется для наступления пресыщения этим вечным блаженством. Мы находимся в упоении, достигнув вершины, к которой шли долго и трудно, но более суток никто на этой вершине не захочет жить. Экстаз притупится, и нам снова захочется одоления новых вершин, получения новых, неизведанных впечатлений. Нас конечно сюда послали, но не в наказание, а на работу, равно необходимую и нам, и тому, кто нас сюда послал, ибо Он –это мы, а мы – частица Его. Это его Игра, его Воля, его Желание исследовать мир, который Он сотворил, мир, получивший благодаря его замыслу способность развиваться самостоятельно и даже непредсказуемо.
Во мне много противоречий. Я возражаю тем, кто этот мир не любит и отвергает, как иллюзорный, грешный, ошибочный и лишенный смысла и, в то же время, имею к этому миру массу претензий. Гораздо больше, чем все те, кто меня окружают. Временами я настолько его ненавижу и хочу убежать от него, что совершаю поступки, внешне смахивающие на пассионарные. Таковы ли они на самом деле? Не знаю.
Еще одно противоречие моих персон - это, с одной стороны, болезненный патриотизм, ненавидящий космополитов и яро защищающий русские корни, с другой стороны, мой явно западный тип мышления и бытия, для которого абсолютно неприемлем как раз русский способ жизни – широкий, расхлябанный, ленивый, бесхозяйственный, непредсказуемый, расточительный и пьяный.
У меня масса претензий к людям, меня окружающим, а ведь они, если не сливки, то, по крайней мере, выжимки из более или менее культурной петербургской среды, худо-бедно образованной, занятой конкретным общественно-полезным делом, малопьющей, весьма относительно, но все же начитанной, живущей в Петербурге, где сама архитектура и климат способствуют поднятию общего уровня. Я все время забываю о той части населения, которая тоже есть вокруг меня и которая в общей массе людей составляет большинство. Это та самая часть «простого народа» из провинции или из нашего города, чьи обрывки разговоров я слышу в вагонах метро, на улицах, в магазинах и в электричках или с кем я встречалась на моих бывших приемах инспектора по жилищным вопросам в районных администрациях. Эти люди еще не самые низы – с низами я практически не сталкиваюсь, с массой бездомных, наркоманов и хронических алкоголиков, от которых так плохо пахнет, что я убыстряю шаг и отворачиваюсь, стараясь не пускать в свое сердце жалость к ним по причине ее полной бесполезности. Этих, к счастью, не большинство, большинство живет в той, вышеотмеченной среде, стоящей на одну ступеньку ниже моей. Но и в этой «народной» среде я едва ли была бы способна ужиться. В ней можно только родиться с самого начала, чтобы потом не замечать ее убожества. А ведь она как раз то самое «русское раздолье», которого не объять умом западному человеку.
Сейчас я читаю Людмилу Петрушевкую, которую недавно взяла в библиотеке, чтобы познакомиться с ее нашумевшим творчеством. Впечатлений масса –самых отвратительных. В книге пьесы для театра, написанные Петрушевской в начале 70-ых годов. С безукоризненной точностью выполнена фотография жизни рядовых российских семей. Правда, для меня как раз рядовыми они не кажутся: все неразрешимые проблемы нашей семьи выглядят просто цветочками по сравнению с их образом жизни. Впрочем, опять же на мой взгляд. Они другого не знают и поэтому воспринимают свою жизнь нормально, сквозь мутное стекло ежедневных выпивок. У них в домах постоянные сборища за столом родни, соседей, дальних и ближних друзей, стихийно появляющихся и исчезающих за столом. У всех – нехватка денег, жилья, общей культуры, профессии, зато избыток детей, болезней, бывших и настоящих супругов и сожителей, случайных знакомых и обильной закуски, которая даже при острой нищете всегда на столе рядом с обязательной бутылкой. Без бутылки никакие гости в доме не появляются. Здесь воруют у матерей пенсию, здесь одалживают и не возвращают деньги, здесь берут поносить и теряют чужие вещи, здесь устраивают на ночлег случайных знакомых, здесь матерятся и совместно напиваются – и все это постоянно, беззлобно и бездумно. Они не только беззастенчиво пользуются чужим, но и раздают свое, делятся тем, что есть, не думая о завтрашнем дне. «Мой дом –моя крепость» - это не их девиз. Они легко прощают и наговорив кучу грубостей все равно жалеют своих постоянных и случайных собутыльников, примиряясь с обидами за общим застольем. Их интересы не выходят за рамки животных и бытовых, разве что перескажут друг другу услышанные по телевизору новости или чужие истории.
От чтения пьес Петрушевской меня начинает мутить, как мутило бы, попади я в подобные семьи лично. При этом, я прекрасно понимаю, что эти люди - скорее правило, чем исключение российской жизни. Больше того, они добры, открыты и бесхитростны, на них так же, как на русском «авось», держится наш мир, а в годы войны или при трудовых мобилизациях, начнись у нас снова сталинский режим, именно они все вынесут и спасут. Жалкие и серые, эти люди во многом добрее и терпимее меня, а может быть, и духовней, как это ни дико звучит. Они из тех, кто сможет подобрать на улице заблудшего и опустившегося, обогреть и опохмелить его, невзирая на собственную тесноту и нищету. А я этого не сделаю никогда, побрезговав чужим, дурно пахнущим человеком и вполне здраво рассудив, что мое благодеяние ничего в его жизни по сути не изменит, но зато еще больше усложнит мою собственную жизнь, предназначенную, как я это себе почему-то вообразила, для интеллектуального накопления опыта…
Как можно одновременно ненавидеть эту русскую широкую душу, бездарно убивающую и себя, и все вокруг в беспробудном пьянстве и серости, и одновременно ненавидеть западный прагматизм, их «правильность» и равнодушие к всеобщим проблемам в угоду личным, а еще больше не любить тех, кто сбежал из России только потому, что там жизнь сытнее и «правильнее»?
Впрочем, вот еще одно забавное наблюдение. Не мне ли было так удивительно счастливо и тепло, когда однажды я осталась с Тарбеевым после работы в его «Контакте» и «раздавила на троих» с его другом бутылочку водки, закусив простой, холостяцкой закуской прямо из горячей сковородки с его неприбранного стола?
А разве не счастливой я ощущала себя на нашем спектрэнерговском застолье после субботника в новом офисе с незатейливым столом, с бутылками и с «гонцом», посланным за добавкой на собранные по кругу рубли? Мы сидели рядышком, усталые, дружные, расслабленные и пьяные, несли какую-то чушь, пили за здоровье шефа и процветание фирмы, а я чувствовала себя счастливой, потому что все окружающие меня люди были в тот момент мною любимы… Уж не в действии ли алкоголя заключается тайна нашей русской щедрости души и извечной тяги к соборности?
Кто же я – западный или славянский тип? А может быть, – дикое, запутанное смешение того и другого? Моя беда не во множественности моих персон (у кого их мало?), а в их противоречивости и лютой непримиримости по отношению друг к другу. Отсутствие гармонии между моими внутренними Я и есть причина моей постоянной борьбы с внешним миром, моего поиска скорее отличия, чем сходства себя с другими, что так проницательно подметил во мне Доронин.
Во внешнем мире все прекрасно,
Сколь катастроф ни происходит.
Внутри – запутанно и страстно.
Не по погоде.
ПИСЬМО 14 27.11.00
Пошла последняя неделя нашего пребывания в офисе на Яковлевском пер. д.11. Без двух месяцев два года я ходила сюда на работу, разговаривала с парком, знакомом мне с детства, наслаждалась его красотой, постоянно меняющейся благодаря течению времени и смене сезонов, и не могла ею налюбоваться. Бывало я шла по парку, погруженная в свои мысли и отождествленная с ними, а потом, спустя некоторое время с сожалением обнаруживала, что и на этот раз большую часть пути я находилась в состоянии «сна» – не видела ничего вокруг и не сознавала ни себя, ни окружающего мира. Но парк помогал мне желать пробуждения, я хотела впитывать его облик в себя, наблюдать его, в отличие от, например, зрелища переполненного вагона метро по дороге на работу. Там у меня обычно не возникает сожаления о провале сознания, хотя это, конечно, не правильно. Сон сознания в любой обстановке – наша потеря.
Многое изменилось во мне за эти два года. Целая вереница новых лиц прошла перед моими глазами – многих уже нет в нашей фирме, а те, кто пришли сюда после меня, по незнанию считают меня одной из «старожилов»: еще бы, ведь я помню то, о чем они понятия не имеют! А прошло ведь всего-то – два года! Те же два года, проведенные в Петроградской администрации, постоянно сохраняли во мне состояние «новенькой» и крайней. Наша главная беда в Спектрэнерго – отсутствие преемственности. В данный момент здесь никто ничего толком не знает, от беспризорности теряется наша документация, собиравшаяся разными людьми, у большинства не сформировано чувство «наше», и это ужасно. А у меня здесь оно неожиданно появилось. Возможно, это произошло благодаря контрасту с тем, что было со мной прежде – с прежней моей неприкаянностью, неуместностью и ненужностью в чужом мне, хотя и хорошем коллективе. Я и там писала стихи к дням рождения моих коллег, но читали их на праздниках почему-то другие, да и не нужны они были никому. Я вносила свои дурацкие инициативы, но они всегда оказывались лишними – все любили то, к чему привыкли «насмерть», а мои улучшить их сложившийся порядок всех только раздражали.
Теперь я нахожу себя в иной роли, переместившись в зеркальный мир, где я -раскованная, уверенная и даже излишне болтливая, влезаю во все дела, где ко мне часто обращаются по разным вопросам, а я почему-то злюсь, что «вечно в каждой бочке – затычка». Я высказываю свое недовольство, но разве это не счастье – видеть и чувствовать, что без тебя ни одно дело не обходится? Я ведь ни за что не хочу вернуться к тому, от чего настрадалась - к ситуации, когда все без меня прекрасно обходятся! Судьба постоянно переносит нас в зеркальные миры: исполняется то, о чем мы настойчиво думали и устраняется то, против чего протестовали, но мы снова не рады этому. У нас не хватает терпения дождаться этого переноса, а, дожидаясь его, помнить, что в настоящем есть не только минусы, но и плюсы, которых не будет в том, что придет ему на смену. Мы не умеем жить сегодняшним днем, наслаждаясь его положительными моментами.
Я слишком часто возражаю против дел, которые мне поручают – разовых, «не моих», забывая о том, что каждое новое дело дает мне новые впечатления и умения, которые могут пригодиться мне со временем. Как тяжело давалась мне когда-то секретарская работа – теперь я исполняю ее шутя и даже ревную к Юле, которая раздражает меня своей заурядностью и неразвитостью. Как мало совсем недавно я понимала в работе инженера по планированию, – теперь я лихо и все более и более осознанно составляю планы работ на месяц. Меня уже не страшат технические переводы на английский язык, которые мне дают переводить для наших партнеров из-за «бугра». Пусть я каждый раз думаю, что ни за что не справлюсь с переводом, но, посмотрев, как их делают якобы владеющие языком, я с удивлением обнаруживаю, что их язык – крайне примитивен, русифицирован, а часто и содержит грамматические ошибки.
Впрочем, кое в чем я продолжаю чувствовать себя тупой и непоследовательной, что меня крайне удручает. Наша семья почему-то всегда ставит себе завышенную планку требований, отсюда – наши вечные комплексы, неудовлетворенность собой, опасения, что мы не соответствуем, перерасход сил, усталость и… срывы на ближних. На самом деле – все гораздо проще, все люди далеко не так строго относятся к своим обязанностям, как это требуется, они меньше тревожатся и меньше устают. Я помню, как мама, еще работая в своей технической школе, вечно тратила массу энергии на качественное исполнение ее служебного долга, на внесение новшеств и улучшение организации дела. Мне очень нравится это мамино качество, приносящее ей немало хлопот – большинство людей не тратит нервы на то, чтобы что-то придумать, навести порядок там, где веками все шло рутинно и глупо. Эта же черта передалась и мне, а теперь и Маше – она с утра до ночи сидит над подготовкой к урокам, отшлифовывает пособия, пишет конспекты занятий и уже старается придумать, как подать материал интереснее. В результате у нее под глазами черные круги и вечная нехватка времени на то, чтобы выспаться. Но именно за это я уважаю и люблю ее, хотя и уговариваю не повторять моих ошибок и «жить проще». Наша семья проще жить не умеет и не любит.
Итак, до переезда в новый офис осталось три дня, и мне грустно. Я никогда больше не приду в эти стены, не сяду за этот секретарский стол, открывший новую страницу в моей жизни. Никогда при желании не смогу вернуться домой пешком. Ну что ж, пусть так: держась за прошлое, мы мешаем войти на это место будущему, в котором обязательно будут свои преимущества и новые, полезные для меня впечатления.
31.12.00
Страшно подумать: но вот и наступил последний день 20 века и второго тысячелетия! Время никогда не возвращается назад, хотя и ходит порой похожими дорогами. Но это мысль принадлежит только одной из моих Я, другая Я по-прежнему ничего особенного не ощущает. У нее не сложилось привычки жить настоящим, она только прошлое время может воспринимать адекватно.
До Нового года осталось четыре часа. Ждем гостей – Пашу Добрусина и его бабушку Антонину Николаевну, с которыми мы собираемся вместе встретить 3-е тысячелетие. Паша приехал к Маше на рождественские каникулы. Ребята еще практически не отдыхали: Маша только-только разделалась с курсовиками, с зачетами, с педагогической практикой. Наш бедный кавалер подстраивается под ее режим, по первому требованию дает ей время заниматься и еще помогает по хозяйству. Лучшего зятя не придумаешь, но, увы, хорошей тещей я смогу им быть только, если дам полную свободу, а еще лучше, если буду жить отдельно от них, что при наличии во мне генов моей мамы трудно выполнимо. Словом, о будущем думать не хочется.
Между тем будущее уже стучится в наши двери, наступает 21-ый век. Очень быстро пролетел этот год, нулевой год, я даже не заметила, как он завершился и вот-вот уйдет навсегда.
ПИСЬМО 15 8.01.01
Бывает ли любовь продажной? Нет, если, это – любовь. А вот ее суррогат люди продают очень часто. Если это делает женщина и за деньги, то такое явление называется проституцией. Я отношусь к этому … никак. Здесь обе стороны – и покупатель, и продавец, знают условия игры и принимают их, следовательно, они не могут иметь претензий к происходящему. Я не люблю другой вид торговли - безденежной. Очень часто женщины имитируют чувство, предлагая себя мужчине на время или навсегда ради карьеры, ради продвижения своих интересов, ради получения каких-то благ. Если ты кокетничаешь с высоким начальством – оно к тебе благоволит, и это в итоге отражается на твоей зарплате. По сути это хуже, чем проституция, хотя не так заметно и даже не осуждается. Более отвратительно наблюдать подобное поведение со стороны мужчин. Иной раз молодой и верткий мужик легко и умело вводит даму, не подходящую ему ни по возрасту, ни по развитию, в иллюзию, что она им, если не любима, то обожаема и желанна. Он морочит ей голову, обласкивает словами и приятным обхождением, и все это лишь для того, чтобы поиметь от нее что-то полезное – рост по службе, хорошую репутацию перед руководством, к которому эта дама более близка, чем он, нужную информацию или, например … возможность побега из тюрьмы. Последний случай взят из вновь показанного по телевизору фильма «Тюремный роман», где актриса Неёлова, исполняющая роль главной героини, так легко засасывается в бездонный омут женской потребности любить и быть любимой. Как же омерзителен мне ее избранник, так умело разыгравший ради своего спасения роль любящей жертвы и влюбивший в себя женщину, используя самые слабые и самые лучшие струны ее души!
Нечто подобное я совсем недавно наблюдала и в нашем Спектрэнерго. Есть у нас один сварщик - молодой, рослый, достаточно интересный и развитый парень Андрей, не так давно принятый к нам на работу. Я познакомилась с ним на праздновании в нашем новом производственном помещении шестидесятилетия Алексея Баранова – старейшего работника котельной, мастера на все руки. Мы прибыли тогда его поздравить небольшой группой. Вскоре высокое руководство уехало, а я осталась, чтобы поддержать компанию, желающую как следует выпить за здоровье юбиляра, поскольку женщин было всего две: я да уборщица Галя – простая тетка из народа 53-х лет. Мы включили музыку и устроили танцы, на которых я, по причине отсутствия выбора, оказалась ужасно популярной.
Я не переоцениваю своих достоинств. В тот день я много танцевала, танцевала легко и с удовольствием, я кокетничала и легко поддерживала общую беседу. Чувствуя к себе симпатию мужчин – наших рабочих, я впервые за много-много лет была счастлива. Куда делись мои всегдашние скованность, неуклюжесть, косноязычие! Состояние легкого опьянения не мешало мне слышать и понимать происходящее правильно – увы, работяги видели во мне не только женщину, но и начальника отдела кадров, «полпреда» директора, выкупившего эту котельную в собственность, даму, от которой, как им казалось, зависят их заработки и отношение ним начальства. Тем более, что, как выяснилось, они уже были обо мне наслышаны от Шефа, который достаточно часто хвалил меня перед ними. Насколько я знаю, Литвинов неплохо ко мне относится, уважая за обязательность, организованность и, смею надеяться, считая меня умной женщиной. В тот день я чувствовала их действительно искреннюю симпатию ко мне, но навязанная мне роль «дамы, близкой к руководству и потому опасной» меня не радовала. Я никогда и нигде еще не играла эту роль, всегда бывая или стараясь быть в коллективе «человеком из народа», а еще лучше - «своей». Как могла, я в тот день старалась приблизить себя к этим работягам
– простотой, откровенными высказываниями, открытостью и искренней симпатией к ним, что не было моей игрой – мне было с ними легко и счастливо, даже несмотря на примитивность их разговора, интересов и бытия – гораздо легче, чем в более привычном мне коллективе управления. Андрей активно за мной ухаживал, кружил и прижимал к себе в танце, говорил комплименты, а потом поехал провожать до дому. За мной давно уже никто не ухаживал, и, даже понимая суть и типичность происходящего, я чувствовала себя легко и молодо, мне было вполне достаточно того, что было - маленького праздника среди скучных буден.
Этот счастливый день (11.09.00) сыграл важную роль в моем последующем восприятии нашего нового офиса на улице Седова, куда все мы в настоящее время уже переехали. Мне сейчас нисколько не мешает факт удаленности нового места работы от дома и смена близкого мне, любимого Московского района на чужой и неуютный Невский. Я приняла и полюбила новый офис сразу же и бесповоротно, с самого начала ощущая себя на этой территории «без скорлупы», своего рода хозяйкой общего дома. Состояние – зеркальное тому, что я имела в ПРА. Может быть, оно случилось и записалось в мое подсознание благодаря тому счастливому дню?
Мы даже не замечаем, насколько управляемы жизнью, как многое в нас происходит на уровне рефлексов. Мы появляемся в определенном помещении, и наша подсознательная память воскрешает в нас образ состояния, в котором мы находились в этих стенах в первый раз, когда все вокруг еще ложится на чистый лист памяти. Если мы тогда были счастливы и раскованы, то отсвет этого ощущения будет еще достаточно долго отражаться на наших последующих состояниях, испытываемых в данном месте. Именно так случилось со мной. Я другая в этих новых для меня стенах, я иначе себя здесь веду, иначе чувствую, я играю другую роль – гораздо больше устраивающую меня, но это, к сожалению, не моя заслуга. Это дело случая, счастливым образом повернувшего мои персоны и мое ощущение себя на новые рельсы. Я всегда знала, как правильно было бы себя чувствовать, как следует себя держать и как думать, как относиться к происходящему, но это знание не управляет мной, я чувствую себя лишь так, как это предлагает мне жизнь, дергая за ниточки моих персон извне. Жизнь управляет нами по своим законам, а мы только пыжимся и теоретизируем, думая, что можем что-то реально изменить в своих внутренних состояниях. Ведь именно наши состояния, через призму которых мы воспринимаем события, определяют качество нашей жизни, а отнюдь не сами события и даже не внешние обстоятельства.
Итак, вернемся к теме любви, женской потребности в ней и к «бесплатной проституции». За три месяца, прошедшие с того памятного дня, мы встречались с Андреем раза три, когда он заходил в старый офис. Неожиданно для самой себя, я заметила, что отмечаю его присутствие, что заглядываю в зеркало и прихорашиваюсь, что стала вдруг любить и ждать наши рабочие застолья и дни рождения. Это ли не зеркальное отражение моего отношения к подобным мероприятиям в ПРА? Мы вообще не вправе говорить о себе : «я не люблю то-то и то-то», потому что это - не просто наше субъективное мнение, но и еще и очень частное мнение. Оно относится не к нам, а лишь к одному из наших мелких Я, засланных в нас на время извне то ли по воле Случая, то ли по плану Сил, нам неведомых.
Было ли это странное состояние внимания к Андрею влюбленностью? Оно было очень похоже на нее по внешним проявлениям. И оно стимулировало меня. Большего я не только не хотела, но и решительно не желала. На фига попу гармонь?
Самое счастливое состояние в любви - это состояние, когда мы еще вполне искренно можем напеть:
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не поплывет под нашими ногами…
Я не согласилась бы с этим утверждением, будь я в возрасте моей дочери, и так же, как и она сейчас, не поняла бы его, но мои теперешние Я прекрасно знают, о чем идет речь. Я уже испытала, как бывает тяжело, когда «шар земной плывет под ногами», даже при том условии, что ты еще молода и имеешь возможность и право ждать любви и взаимности. Я уже знаю тяжесть состояния, когда груз накопившихся со временем обид и собственных непоправимых ошибок отравляет существование и незримо разрушает то хорошее, что еще возможно между мужчиной и женщиной. Я знаю, что помимо радости любви существуют и другие радости, ради которых стоит жить. Радость быть влюбленной перевешивает плату за любовь – необходимость подстраиваться под чужого тебе мужчину, разрываться между ним и твоими близкими, которым это твое чувство создает проблему, видение его несовершенств, а главное – видение несовершенств собственных: стареющего тела, нездоровья, трудного характера и отсутствия свободного времени, которое придется (и захочется ли?) отдать этому чужаку. Эта плата так сильно завышена, что хочется любой ценой подольше оставаться в состоянии «больна не вами», легко пожертвовав и им: хорошего не должно быть много! Спасибо и за то, что появился вкус к жизни, ведь это состояние неведомо каким образом делает нас более притягательной для других.
Потом был еще один праздник на работе – встреча Нового года и новоселье в новом офисе. Вечер прошел прекрасно, поскольку роль, исполняемая моими новыми персонами, мне нравилась. Еще не прошло 2 лет моей работы в «Спектрэнерго», а большинство окружавших меня за столом людей, пришедших к нам после меня, считали меня аксакалом, составляющим душу коллектива. Вероятно, так оно и было. Я пришла к этому выводу, когда готовила стол к празднику, когда расшипелась на Юлю, не умеющую резать колбасу и накрывать на стол, – совсем как моя мама на меня! Не такая уж я, оказывается, безрукая и бесхозяйственная, как я это себе внушила, если сравнивать с теми, кто вокруг! Все относительно. А потом Литвинов пел под гитару, а мы пели, и вдруг оказалось, что слова всех его песен я знаю и неплохо их пою, что мои туфли на высоких шпильках мне не обуза, а новый наряд с блесками к лицу. Потом мы все танцевали, и меня часто приглашали наши мужчины, а мой ровесник Анатолий Павлович даже обхаживал меня со всех сторон, твердил о любви и целовал в шею во время танцев. А я не возражала – потому что «есть время разбрасывать камни, а есть – собирать». Тогда было время разбрасывать - все мы были пьяны, веселы и счастливы, всем хотелось любить друг друга. Андрей, чье присутствие я все еще бессознательно отслеживала, наконец тоже пригласил меня, но я уже больше не была им больна. Он танцевал постоянно, и я видела, как все наши женщины от него тают. Но меня, как можно было ожидать, излечила не ревность. Опьянев, я легко слабею телом, но не способностью видеть и осознавать происходящее. Андреем, в его умении сделать приятное женщинам, руководила не столько страсть или женолюбие, сколько наработанное умение продавать суррогат любви в обмен на отношение к себе нужных ему людей. Например, Шефа, пение которого Андрей, ловко создавая видимость несуществующего родства поколений или душ, стимулировал многозначительным «а теперь нашу – гвардейскую!» Я наблюдала самый настоящий вид бесплатной мужской проституции, не имеющей ничего общего с феноменом Казановы, который так легко прощают и втайне любят все женщины.
Есть люди, похожие на собак, а есть – на кошек. Кошка привыкает к месту, а не к человеку, и живет так, словно человек – жилец в ее доме. Она дарит свою любовь и только, если ты этого заслуживаешь с ее, кошачьей, точки зрения. Это не означает, что кошка – плохой друг, просто сначала нужно заслужить право быть ее другом. С собаками все наоборот. Для нее всякий хозяин – свет в окошке, она любит его не потому, что он хорош, а потому что он – вожак в ее стае. Собака предано ему подчиняется и идет туда, где он собираешься жить, невзирая на территорию. Она любит человека, а не место. Мне всегда казалось, что у меня кошачий характер. Готовясь к переезду в новый офис, я заранее жалела о Парке Победы, по аллеям которого мне не придется больше ходить каждый день. Обычно я накрепко привязываюсь к месту.
Великий переезд в новое помещение состоялся 1 декабря 2000 г. Произошел он чисто по-русски: за один день мы наспех покидали в коробки книги и документы, связали в бесформенные узлы все, на что коробок не хватило, и вместе с мебелью погрузили на длинную авто платформу без крыши. Под коробками хлюпала вода и грязь, сверху поливал мокрый снег. Привезли все мокрое и грязное, а главное – не разобранное, вместе с тем, что можно было бы и выкинуть. При этом все же оставили в старом офисе с полтонны бумажной макулатуры, на сдачу которой (на первую выпивку бы денег хватило, если бы заранее побеспокоились!) времени у нас не нашлось. Большей бесхозяйственности и разгильдяйства я еще не видела. Наша семья, судя по всему – не русская, так как, пережив за свою жизнь множество переездов с квартиры на квартиру, я ожидала, что мы, как это было у нас, будем готовиться к этому переезду не меньше, чем неделю и столько же выходить из него. Моя мама даже на воскресную поездку на дачу собирается, словно в Китай на год – все тщательно пакуя, удобно завязывая и долго укладывая. Видела бы она, как лихо это происходило у нас! Ничего, выжили.
В итоге, подрастеряв по дороге то, чему не судьба была доехать, мы очень уютно устроились в наших маленьких комнатках, некогда оклеенных собственными руками на субботнике. Все как-то нашлось и расставилось по местам, и начался новый отсчет времени для нашего общего хозяйства: длинного коридор и 10-и небольших комнат в офисе на втором этаже, огромного, но пока не благоустроенного производственного помещения, старой котельной с 2 котлами ДКВр, собственного двора за высоким забором, сторожки, охраны да приблудной собаки Найды – овчаро-дворянских кровей. Чувство родного дома присутствует: все же, как никак, – наша собственность! Как водится, мы все вместе посидели, обмыли переезд – в тесноте, да не в обиде! Хорошо!
Спустя две недели мне понадобилось по рабочим делам навестить нашу крышную котельную, что находится недалеко от старого офиса. Я снова шла по заснеженному Парку по знакомым аллеям и мимо знакомого дома, где мы арендовали наше прежнее помещение. Я силилась высветить в себе «кошачье» чувство преданности и тоски по оставленной территории. Вопреки ожиданиям его не было. Пустой офис, с которым у меня связано столько хороших воспоминаний, сам по себе душу не грел. Все те, к кому я прикипела сердцем, находились уже в другом доме и в другом районе. Дом на Яковлевском стал теперь только а house (дом как сооружение); место, про которое я могла бы сказать at home (дома) переместилось на улицу Седова. Привычные люди привязывали меня к себе больше, чем привычное место. Уж не приобрела ли я собачий характер?
ПИСЬМО 16 01.01.01
Доброго Вам здоровья, отец Василий! С грядущим праздником светлого Рождества Христова! Дай Вам Господь долгих лет жизни, много сил и жизнелюбия, чтобы еще многие годы Вы могли помогали людям жить праведно и чисто, следуя пути истинной веры.
Я живу в Московском районе и обычно исповедуюсь в Чесменской Церкви, что недалеко от нашего дома. Впервые я увидела Вас два года назад, когда пришла на Вашу службу по совету Вашей прихожанки Нины Малютиной, вместе с которой Вам довелось побывать в Ватикане и в Баре. Нина рассказывала мне удивительные вещи о чудодейственной силе, которой Вы помогаете ближним в трудное для них время. Тогда у меня на душе было тяжело: я потеряла работу и надежду ее обрести, переживала, что оказалась оторванной от общего дела, от жизни.
В огромной толпе прихожан, осаждавших Вас в храме, мне тогда удалось лишь на минуту приблизиться к Вам, чтобы испросить благословения на поиск новой работы. Вы, как мне тогда показалось, едва ли заметили меня в гуще верующих, протягивая мне руку с крестом, к которому я приложилась губами, но и этого оказалось достаточно. Спустя всего несколько дней мне подвернулся неожиданный случай, и я, доверившись Богу, устроилась в организацию, о которой ничего толком не знала.
Сейчас все в моей жизни наладилось, я обрела новых друзей и пристанище, освоила новую профессию и даже выросла в ней. Я постоянно вспоминаю Вас с благодарностью за то чудо, которое в тот день Господь послал мне благодаря Вашей помощи. Да воздастся Вам сторицей за все то добро, которое Вы несете людям! Дай Вам Бог доброго здоровья и благополучия на Вашем Пути!
С Новым 2001 годом! С Рождеством Христовым!
ПИСЬМО 17 28.01.01
«Вся наша жизнь состоит из стрессов». – Такими словами начал одно из своих занятий по буддийской йоге Серей Логинов. Я изложу его теорию оздоровления тела, дополнив ее своим пониманием природы болезни, взятым на вооружение из школы Успенского. Стресс – это реакция на возникшее в нас желание, которое мы по разным причинам не смогли удовлетворить. Стресс – это выход из равновесия и причина будущей болезни. Мы или подавлены, чувствуя себя лишними и ненужными, или, наоборот, возбуждены, вообразив, что все вокруг создано для нас и нуждается в нашем личном присутствии и вмешательстве. На самом деле оба состояния ошибочны, внешний мир не плох и не хорош, и он прекрасно обходится без нас, а мы, отождествившись с внешними событиями, делаем их своей целью, тогда как они - только средство, только обучающая нас игра. Наши отрицательные эмоции (не обязательно плохие, но обязательно зашкаливающие, созданные нашим воображением и потому лживые), загрязняют наши энергетические каналы «нади», по которым уже не может свободно проходить наша жизненная энергия - прана. В местах, где поток праны застревает, мы чувствуем физический дискомфорт – боль, усталость, болезнь.
Чтобы предупредить болезнь, надо избавляться от отрицательного восприятия жизни, которое в любой ситуации не только бесполезно, но и всегда вредит. К сожалению, это неосуществимо, кроме того, мы уже успели достаточно много нагрешить раньше – накопить загрязнения, от которого надо как-то избавляться. По словам Сергея, жизнь постоянно сносит нас вниз, и мы должны постоянно делать усилия, чтобы каким-то образом замедлить процесс собственной деградации, должны всячески избавляться от накопленной нами дурной кармы. Мы обязаны не только копить заслуги, но и платить по старым счетам – своими физическими усилиями, преодолением себя, терпением, страданиями тела. Если христианство в качестве спасения предлагает нам только покаяние и молитву, то буддизм дополняет эту практику работой над телом – специальными физическими упражнениями, очищающими наши каналы. Этим и посвящены Сережины занятия.
Без привычки довольно трудно в течение двух минут неподвижно стоять в одной из внешне простых поз «Тренинга ветра»: например, подняв вверх развернутые друг к другу ладони или в весьма неустойчивой для длительного стояния позе тигра перед прыжком. Уже через несколько секунд начинают затекать мышцы, поза становится неудобной, потом возникает боль, головокружение. Нам нестерпимо хочется сменить позу, избавиться от боли, возникает внутренний протест – «ну сколько можно, пора заканчивать!» Та или иная поза (у каждого своя) почему-то начинает особенно не нравиться – «это не для меня!» Помогает только концентрация: пока взгляд неподвижен, а ты держишь мысль, прикованной только к внутренним ощущениям движения потока энергии, к потеплению и вибрации в определенных точках тела, подсказанных Сергеем, время идет незаметно, а поза почти не утомляет. Стоит только пожалеть себя, перевести взгляд в другую точку или начать глазеть по сторонам, – поза становится мучительной и теряет смысл. Зато преодоление и умение перетерпеть всегда вознаграждается с лихвой – вместо усталости и боли наступает прилив сил и радости! Сразу же без передышки начинается новая поза и постепенный натиск новой боли – уже в другой точке тела! И так – более часа.
Еще сложнее заставить себя свернуть свои переставшие быть гибкими ноги в позе лотоса: кажется, что это невозможно, что сейчас непременно что-нибудь сломается. Идут мысленные протесты типа: «мне и со скрещенными-то ногами сидеть больно», «уж куда в мои годы!», «мне нельзя - у меня и так суставы больные» и т.д. Первую минуту сидишь, превозмогая свое нежелание страдать, терпя боль, тошноту и активный протест, подкармливаемый собственной мысленной критикой теоретической базы учения: наш ум всегда ищет и находит повод оправдать свое нежелание мучиться и платить по счетам! Сергей именно так понимает эту практику: асана – это не то, что доставляет удовольствие, а то, что помогает телу избавиться от нашего же груза ошибок. Ничего другого, кроме нашего же, к нам не возвращается. Чтобы пробить канал, нужно перетерпеть боль, ведь, как утверждают суфии, «выход – там же, где и вход»! И хотя мой ум протестует против теорий Сергея, но уже спустя две минуты, тошнота и боль исчезают, а еще через пять минут оказывается, что в лотосе сидеть не только можно (даже в мои-то годы!), но и приятно: это наиболее естественная поза, перекрывающая утечку энергии в ногах и эффективно очищающая наши верхние каналы!
Занятия Сергея не кажутся однообразными. Только свыкнешься и начинаешь любить какой-нибудь более или менее освоенный набор поз, как Сергей подключает новый – пока еще нелюбимые мной пранаямы – дыхательные упражнения, и бандхи- внутренние замки - сокращения мышц, сопровождающие длительную (до предела) задержку дыхания. Время от времени нам предлагается «Тренинг война», где приходится две долгие минуты стоять на одной ноге «ласточкой», раскинув руки в стороны. Кажется, что этого невозможно вытерпеть - плечи сводит судорогой, икра болит, равновесия не удержать и ужасно хочется сделать себе поблажку – опустить ногу вниз. Но мы стоим, а впереди ожидает стояние еще и в симметричной позе! Потом начинаются дзен-упражения, сгоняющие с нас семь потов и заставляющие выкладываться до конца: динамичные бойцовские стойки с прыжками и боксирующим ударом руки с выкриком «Хей!» - очень красивые позы и движения, как, впрочем, и все остальные здешние стойки. И все это происходит под буддийскую музыку, под пение мантр или чистые астральные мелодии, настраивающие сознание на контакт с Небом.
Идти на занятие хочется далеко не всегда. Далеко ехать, лень собираться, всегда находится дело, кажущееся более значимым: на самом-то деле телу просто не хочется трудиться и преодолевать себя! Ведь каждый новый день и новый «лотос» – пока еще все такое же испытание! Трудно поверить, что на прошлом занятии я сидела в нем пять минут – снова мои ноги отказываются в это поверить! Но я опять еду и снова заставляю себя перетерпеть, о чем никогда не жалею. С каждым разом упражнения получаются чуть иначе, лучше, появляются новые ощущения, дается новый мистический опыт, доставляющий ни с чем не сравнимое удовольствие, а в повседневной жизни возникают ситуации, которые я ничем другим, кроме знаков судьбы, объяснить не могу.
Во мне стало значительно больше энергии, на работе я не только раскована и уверена в себе, но, наоборот, стала излишне темпераментна, неравнодушна, что, кажется, становится уже поводом для шуток в мой адрес. Мои коллеги стали звать меня «душой коллектива». Мне это нравится, хотя это мое неравнодушие чревато тем же, чем мои прежние хандра и скованность – состоянием отождествления. Все не так плохо, и не так хорошо, как нам кажется. Все случается единственно возможным для нашего состояния бытия способом, а тот факт, что я вплыла в светлую полосу своего полосатого жизненного пути, лишь должен напоминать мне, «что и это пройдет». Я должна быть бдительной, созерцать и отслеживать свои реакции, чтобы быть готовой принять все, что будет мне дано, и принять это без возражения. Но, чтобы жизнь не сносила меня, надо каждый раз брать выше – жертвовать и накапливать заслуги, сжигать свою карму и приучать свое тело к смирению, чтобы будущие невзгоды оно встретило бы с меньшим грузом страданий. В этом грузе нет ничего, кроме моего же собственного.
В последние годы шальная пуля судьбы все чаще бьет наотмашь по моему поколению. Внезапно посетившая болезнь кардинально меняет у многих моих знакомых не только планы на жизнь, но иногда и обрывает саму жизнь. Суровое испытание всех заставляет многое пересмотреть, передумать, и (если успеваем) переделать. Часто для этого уже почти не остается времени.
У буддистов есть дивная притча о лошади, запряженной в повозку. Возница, желая заставить лошадь бежать быстрее, стегает ее плеткой. Умная лошадь замечает взмах плетки по ее тени на земле и убыстряет ход. Ее не приходится стегать. Глупая - дожидается удара. Самая глупая и упрямая подчиняется хозяину только окровавив свои бока многочисленными ударами. А ведь в итоге все лошади делают то, что от них требуется.
Может быть, не стоит дожидаться часа, когда суровое испытание жизни поставит нас на грань выживания и заставит осмыслить свое предназначение в этом мире, подтолкнет нас к необходимости «брать выше, чтобы жизнь не сносила?» Может быть, стоит преодолеть себя, заранее нагрузив тело трудной практикой, помогающей нам оплатить по собственным счетам?
Почему же большинство моих знакомых, кому я когда-либо предлагала присоединиться к моим «странным» увлечениям, всегда отговаривались своей загруженностью самого разного рода? Все мы, включая и меня, всегда легко и убедительно находим такие веские причины «не убыстрять свой ход», пока плетка Хозяина еще не коснулась нашего тела. Но в самой необходимости «бежать быстрее» нет других причин, кроме тех, которые мы накопили в себе сами.
ПИСЬМО 18 7-10. 02.01г
Многие явления становятся более понятны, если смотреть на них с высоты, с более высокого уровня организации органической материи. Например, планету, на которой мы все живем, считать отдельным живым и сознающим себя организмом, живущим в своем, особом пространстве и времени. Земля – это действительно разумный организм. Так же, как и Солнечная система. Так же, как и вся Вселенная. Так же, как и отдельный человек. Все различие только в масштабе.
Понять процесс жизнедеятельности Земли нам еще не дано, но вполне очевидно, что за последние десятилетия планету что-то сильно разволновало: и недра, и погода, и даже наша техника разбушевались. Статистические данные за много лет указывают на места, где чаще всего возникают центры циклонов и антициклонов . Воздушные вихри будто бы гвоздями прибиты к одним и тем же районам. Рельеф местности тут ни при чем: воздух закручивается и над полями, и над морями, и над горами. И эти же зоны словно магнитом притягивают к себе беды – не только землетрясения, но пожары, аварии, провалы грунта… Недра земли, точно кровеносные сосуды, бьются особым пульсом. Известно, что поверхность Земли сообщается с ядром вертикальными каналами. Глубина их – около 3-х тысяч километров, а выходы на поверхность очень часто совпадают с зонами, где происходят катастрофы.
Что же беспокоит нашу планету? Представим себе, что мы – люди, для живого тела Земли нечто вроде бактерий, вирусов, сожителей ее организма. Здоровое тело и микробы мирно сосуществуют. Но вот неприятность – организм загрязнился и заболел. Прежде незаметное его население начинает беспокоить Землю насморком, температурой, головной болью. Земля это терпит до поры, до времени, а потом либо подключает собственные резервы для борьбы с недугом, либо принимает антибиотики. И этим губит надоедливых микробов.
Продолжая эту аналогию, можно представить, что возросшее космическое и солнечное излучение, озонные дыры и мало ли что еще неизвестное – это тот самый антибиотик, а пульсации земного вещества в структурных узлах Земли – ее внутренние резервы. Мы взрываем тело планеты и отравляем все вокруг отходами нашей жизнедеятельности, а Земля борется с нами, как может, отнимая у нас жизненную энергию. Причина стихийных бедствий и природных катаклизмов в нас самих? А почему бы и нет? Когда чаша наших грехов наполняется до отказа, происходит бедствие, забирающее жизни людей – плату за содеянное. То, что грешат одни, а платят другие – не имеет значения. Накопленная карма часто срабатывает с опозданием и может идти из наших прошлых воплощений. По другой гипотезе – лес рубят – щепки летят. По третьей – мы все едины, а кажущиеся разделения на отдельные тела и отдельные жизни справедливы только для определенного уровня рассмотрения явления.
Уж не помню в каком трактате я однажды вычитала любопытную теорию. Чтобы оплатить энергетический урон, причиненный вследствие негармоничного поведения нашего мира по отношению к миру более высокого порядка, мы должны время от времени приносить жертву – отдавать свою энергию жизни. Умирая, наши тела возвращают энергию, массовые смерти в катастрофах в какой-то степени восстанавливают нарушенное равновесие, сохраняя жизнь оставшимся в живых. Чем грязнее, противоестественнее мы живем, тем создаем больше причин для жертвоприношения – для массовых катастроф и страдания, отдачи своей энергии другим мирам. Говоря словами Успенского, нам необходимо питать Луну и удобривать собой почву, на которой появляется возможность вырасти чему-то более совершенному, что способно подняться вверх по Лучу Творения.
Совсем недавно в Индии, в штате Гуджарат (недалеко от штата Раджастан, где находится г. Маунт-Абу – штаб-квартира Университета Брахмо Кумарис), произошло землетрясение, в результате которого был полностью разрушен целый город. Число жертв достигает ста тысяч. Индия, страна наиболее зрелая по своему духовному опыту, принесла великую жертву. К сожалению, об этой трагедии говорили у нас недолго и скупо, многие даже не в курсе этих событий. Каждому народу только собственные беды видятся под увеличительным стеклом, и с этим ничего не поделаешь. Интересно, как и что говорила об индийском землетрясении Сантош? Надеюсь, не со светлой радостью за своих соплеменников, встретившихся наконец с Баба в вожделенном Парадхане?
Закон жертвы действует на всех планах. На занятиях по буддийской йоге мы совсем недавно обсуждали проблему правильного взаимоотношения между людьми. Наши отношения строятся по законам Подобия и жертвы. Мы притягиваем к себе энергии, подобные нашим. Любовь вызывает ответную симпатию, ненависть и критика - гнев и сопротивление. Если мы хотим, чтобы люди дарили нам свои лучшие чувства, нам необходимо жертвовать – давать им лучшее, не требуя ничего взамен. Такой бескорыстный дар всегда окупается и оказывается «выгоден». Если только мы действительно искренне хотим давать, а не брать, если мы любим.
Я давно уже не писала о любви: состояние влюбленности навсегда ушло из моей жизни. А может быть, просто любовь приняла во мне другие формы - любовь к дочери, к матери, к стране. Любовь есть там, где имеется желание давать. Но с этим не все просто. Очень часто мы отдаем другим не то, что им нужно и о чем они мечтают, а то, что или нравится нам самим, или кажется нам необходимым для объекта нашей любви. В лучшем случае, мы просто не знаем и не понимаем того, кого якобы любим. В худшем, не хотим соглашаться с чужими интересами и пристрастиями и прячем подальше в свое подсознание понимание, что мы не хотим потворствовать желаниям нашего объекта любви и стараемся переделать его на свой лад. В самом худшем – мы дарим другому то, что нам самим не нужно и не жалко – дарим, чтобы только соблюсти ритуал дарения по случаю какого-либо торжества. Во всех трех случаях любовь здесь не присутствует.
Я с грустью и с радостью вспоминаю свой Юбилей, к которому давно морально готовилась и ожидала со страхом. Все оказалось и лучше, и хуже, чем планировалось, и гораздо менее остро, чем ожидалось. Я так и не решилась заранее пригласить в дом гостей, понимая их разношерстность, несовместимость, а главное – не желая делать в столь значимый для меня день то, что совсем не люблю – заниматься гостями.
Вечер 18-го января – свой Юбилей, я провела на занятиях в группе йоги. По счастливой случайности (случайности ли?) он выпал на четверг – день Юпитера, в который я родилась, и на день наших занятий. Мне хотелось провести этот вечер именно там: этим поступком я словно давала своим небесным водителям окончательный ответ на вопрос, что для меня значимее – земля или небо. Ведь я всю жизнь мечусь между этими полюсами, находя недостатки в каждом из крайних положений. Мне не достает сферического взгляда на явления: истину нельзя найти, используя одну точку зрения, из нее видна лишь часть истины. В тот вечер я выбрала «Небо». И отметила это событие покупкой подарка для Сергея – нецкэ, маленького китайского бога по имени Хотэй, исполняющего самые заветные желания и меняющего судьбу: мне понравилось его доброе, улыбающееся лицо и поза – точь-в-точь наша из «Тренинга ветра», где мы «держим небо» на поднятых вверх ладонях. Вручение своего подарка, который с самого момента его покупки приносил мне хорошее настроение и оттого влюбил в себя с первого взгляда, я сопроводила словами благодарности Сергею за то, что встреча с ним стала в моей судьбе значимой. Так по сути и было – я вновь чувствую себя вернувшейся в Дом, из которого я так надолго ушла, подобно Блудному Сыну. А тот, счастливый Хотэй остался у меня: по совершенно мистическому стечению обстоятельств в тот исторический вечер перед занятиями Сергея я снова оказалась у того же прилавка, где меня поджидал двойник Хотэйя, словно специально для меня оставшийся не проданным.
В день рождения у нас принято получать подарки. Я в свой день постаралась изменить традицию: перенесла праздничное застолье на работе на другой день, а в свой - одаривала сама: маму и Сергея, моего теперешнего духовного наставника. Карма тут же выдала мне свою противоположную волну: в мое отсутствие мама с дочкой соорудили мне в подарок компьютерный столик, собственноручно принесенный ими из магазина и собранный собственными руками. Празднование на работе произошло удивительно хорошо. Мужчины даже шашлыки в мою честь изготовили, что у нас происходит только по самым торжественным случаям! А на своем рабочем столе утром 19-го я обнаружила потрясающую корзину цветов. Во всем этом была немалая заслуга Шефа, который вложил в празднование не только много своих денег, но и души – гораздо больше, чем я могла себе представить! Да и все остальные коллеги поздравили меня неформально – я с радостью обнаружила, что мое несовременное неравнодушие к делам фирмы, мое рвение к работе и привязанность к коллективу не пропали даром. Все, что человек сеет, обязательно прорастает.
Там, где не сеяли, не следует ждать урожая. Так вышло с моими друзьями. Я не «сеяла» в них очень давно: отреклась от тех, кто был со мною прежде, не искала с ними встреч, ограничиваясь телефоном, не заводила новых знакомых. В результате получила то, что заслуживаю.
В субботу ко мне «на пирог» пришли те, кого я не звала заранее, но пригласила в ответ на их телефонный звонок по принципу, кто вспомнит, тому и рада. Олег захотел придти с младшей дочерью, от чего я его отговорила со свойственной мне беспардонной искренностью: «не можешь – и не переживай!». У Олега нашлось время всучить мне ненужные мне книги Жорж Санд перед занятиями, но не оказалось возможности и желания хотя бы в этот день пойти со мной до метро, покинув ради меня свою всегдашнюю компанию буддистов. Тем более – для того, чтобы написать мне письмо, честное и откровенное, а не обычное его формальное пережевывание чужих прописных мыслей. У моего «друга», как и всегда, не возникло потребности жертвы - желания хотя бы в такой день сделать то, что хочется мне, а не то, что хочется ему и что только соответствует принятой форме социальных «поглаживаний» и ритуалу события. Его поздравление было тем, что я называю «отпиской», тем, что я терпеть не могу: уж кому, как не Олегу, прочитавшему все мои рукописи, этого не знать, впрочем, при условии, если у него есть желание это знать! Желания никогда не было, и потому его торопливое поздравление показалось мне скорее горьким, чем радостным. Впрочем, мое изложение этого мелкого эпизода мне самой кажется спорным: что бы я ни пыталась описать, оно при пристальном рассмотрении всегда оказывается ложью, ведь с существующих других точек зрения (моих точек!) моя претензия к Олегу неправомерна, смешна и надумана: скорее я - плохой «Домохозяин», чем он – плохой друг.
Итак, в субботу дома за праздничным столом, кроме мамы и Маши, со мной были Валера, Вероника и Галя Ш.. Все прошло нормально: мы были сыты, пьяны и говорливы, но мое дурацкое желание видеть в каждом явлении не его формальную сторону, а истинную природу, портило мне впечатление от вечера, оставившего в итоге неприятный осадок в душе. За столом шел общий, непринужденный разговор, но во всем этом мне виделась общепринятая социальная игра: у меня не было подлинного единомыслия и душевной близости ни с кем из присутствующих, кроме разве что сентиментальной нежности воспоминаний о совместно прожитом прошлом. Ни один из присутствующих не принимался мною до конца, и ни один не понимал меня – мы все были жителями разных миров. Меня не волновали их сугубо утилитарные желания обустройства быта и накоплений, а я казалась им странной и заумной со своими претензиями жить, не как все, и при этом желать понимания от других. Тем более, что на своем «духовном» пути я не преуспела, не обрела на нем ни покоя, ни гармонии, не изжила убивающих меня своих претензий к другим, не освободилась от точно такой же, как и у них, привязанности к материи, жадности, накопительства и лжи, которые я осуждаю в них.
Самое неприятное впечатление у меня оставили подарки, которые принес мне в тот день каждый из присутствующих. Даже учитывая спонтанность нашей встречи (впрочем, так ли уж спонтанен 50-летний Юбилей, если этот Юбилей твоего друга?) и ограниченность возможностей каждого, меня неприятно поразило полное несоответствие даримого моей природе. Ни в ком не увиделось желания найти для меня то, что было бы действительно для меня дорого или желанно, зато, как по сговору, мне приготовили именно то, что именно мне было не нужно: куклы, которых я не люблю с детства, сладости и предметы мебели, к которым я равнодушна, книги, оказавшиеся лишними в их доме и совершенно не соответствующие моим интересам, предметы одежды, которые я вряд ли когда-нибудь одену, поскольку они плохо сочетаются с моим стилем и моей далеко не идеальной внешностью… Меня не знали и не понимали.
Я, конечно, максималистка. Мне нужно или полное понимание и любовь, или ничего. Я ненавижу иллюзии, видимость отношений, вежливые поглаживания. Так ли это? Кажется, я опять лгу: без этих формальностей мне было бы еще хуже. Без них я начала бы страдать от истинного одиночества, от мысли, что до такой степени разогнала всех своих попутчиков, что осталась совсем одна... Не приди ко мне эти люди, я бы стала мечтать о хотя бы иллюзии друзей, о том, чтобы стать «как все», не хуже всех… Правильно говорят буддисты – во всем, что нам дано в этом мире, заключено страдание, и в хорошем, и в плохом. Человек никогда не бывает удовлетворен, его желания и претензии к миру неистощимы, и они - источник его боли. Вот почему я так тянусь к йоге и к буддизму, так неожиданно вошедшему в мою жизнь. Там нам помогают отрешаться от своих претензий к миру и отмыть свою карму - наш неправедно и неправильно нажитый капитал жизненного опыта.
Но вернемся к теме любви. Любовь – это не только, когда присутствует желание давать. Иные в определенном состоянии ума готовы всучить постороннему человеку даже свою десятирублевку (я вспоминаю вполне конкретные случаи), будучи уверены, что действуют исключительно из любви к ближнему. При этом они никогда не принимают в расчет чувства того, кому они всучивают эту десятку! Мы вообще крайне редко бываем способны понять состояние другого, особенно, если мы еще не побывали в его шкуре. Любовь – это прежде всего знание другого человека, понимание его чувств и, главное, желание удовлетворить его потребности, интересы, желания, а не те, которые нам кажутся важными или желанными. Любовь есть потребность давать то, что является счастьем для другого, а не нашим счастьем. Это очень сложно, но только это – любовь, и она - немыслимая редкость и сокровище в нашем мире. Все остальное – суррогат любви, от которого мне порой бывает горше, чем от откровенного отсутствия любви. Нет обещаний, нет и разочарований.
Следует признать, что в моей жизни любви не было. Я любила только выдуманные мной образы мужчин (А.П., С. Л., С.Г., очень недолго – В.К.). Меня не любил никто. Те, кому казалось, что любит меня, меня совершенно не понимали и волей или неволей навязывали мне свои благодеяния, думая, что «делают мне хорошо». Все мы любим прежде всего образ себя любви к ближнему, чем самого ближнего. И снова на память приходит идея о сферической точке зрения. Знаю ли я, что для меня хорошо, что делает или сделало бы меня счастливой, чего я хочу и в чем нуждаюсь, ведь хочу я в разное время разного, и всегда не того, что имею? Если каждый из нас не побоится честно заглянуть в самого себя и перестать лгать, он, возможно, обнаружит, что и с ним - та же история…
Как грустно, что мы не просто Машины, но и еще машины, в которых нет постоянного устройства управления – то одна программа в нас действует, то другая. Без хозяина дом сирота. Без руководителя плохо не только Машине нашего Я, но и, например, нашей фирме. Давно пора осветить и эту сторону моих блужданий по дорогам жизни. Тем более, что «Спектрэнерго», кажется, оказалась знаковой остановкой моего Пути. Совсем недавно, как раз к моему Юбилею, мне пришла по почте открытка от Отца Василия (Ермакова), того самого, что благословил меня на поиск работы незадолго до моего прихода в «Спектрэнерго». Батюшка, в ответ на письмо с благодарностью за помощь, оставленное ему мной в Серафимовском храме, поздравил меня с Новолетием и с Рождеством. Лучшего сюрприза к моему Юбилею трудно придумать!
Сюжеты, которые в настоящее время разыгрываются в «Спектрэнерго», поражают меня узнаваемостью. Все происходящее до боли напоминает мне то, что уже было однажды. Те же действующие лица, позы, жесты и драматические развязки, - только актеры другие. А я все еще не зритель, а участник спектакля: все так же я вскакиваю со своего места в зрительном зале и ору на актеров, дурно играющих свои роли. Я снова забываю, что перед глазами не жизнь, а сцена, с которой меня развлекают и учат, совершенно не обязывая так сильно переживать происходящее, все принимая близко к сердцу.
То, что я наблюдаю, наводит меня на мысли о трех возможных причинах: 1) это – глупость руководства; 2) это – шоу, за занавесом которого прячется хитрый расчет и выгода, которой я не улавливаю; 3) это – результат деятельности Машин, которые не могут быть иными, чем есть, ибо такова их природа.
Так что же я наблюдаю? Шеф снова лежит в больнице – на этот раз с трещиной в ноге. Вместо него уже в знакомой мне роли технического директора, которую прежде исполнил Шамраев, выступает наш новый директор Анатолий Сергеевич Горбунов, пришедший на смену изгнанному Яковлеву. Горбунов приблудился к нам с «Чайки», у которой мы выкупили нашу собственность. В поисках лучшего места (хорошо там, где нас нет), он простодушно проглотил байки Литвинова о лазурных перспективах нашей фирмы и сейчас верит в это больше всех нас, вместе взятых. Горбунов пока на подъеме: весь в трудах и хвалит перед Заказчиками результаты нашего труда так, словно сам все это смонтировал и сдал. Он не глуп, энергичен, работящ и организован – совсем как Шамраев в первые месяцы своей деятельности. Как и при Шамраеве в то лето, когда шеф лежал с инфарктом, у нас опять нет ни начальника производства (пьяницу и лентяя Фоломеева, сменившего нашего Васю, мы уволили месяц назад), ни начальника службы эксплуатации, поскольку Андрей Меркулов, работавший в этом качестве аж целых три месяца, ушел сам, обидевшись на нас и не пожелав тяжко и в поте лица работать, а не просто зарабатывать деньги.
Товарищей, которых громадье наших планов и немеренность работ («с территорией, как две Франции») прельщает и удерживает больше, чем конкретный размер заработка, я давно уже не встречаю. Из всех пассионариев на нашей фирме осталось только двое – я да Литвинов. И то, если забыть, что ежемесячный личный заработок постоянно болеющего и давно уже ничего, кроме рекламы, для фирмы не производящего Шефа по самым прозрачным подсчетам превышает мой собственный в 6 раз. О теневой стороне этого сравнения я могу только строить догадки. Как можно заниматься производством при постоянной смене коллектива и полном неумении (нежелании? ) удержать рублем тех, от кого может быть польза делу, я не понимаю. Кадровая политика Подруги, которую именно она незримо проводит, ставит меня в тупик. Именно она наводит меня на мысль о хорошо спланированном шоу, только внешне кажущимся глупостью. Ведь в случае финансового краха, к которому мы время от времени подходим с завидным постоянством, меньше всего пострадает только Сладкая Парочка, у которой все необходимое для жизни уже приобретено и запасено. Стареющий Шеф войдет в славную летопись города в качестве заслуженного энергетика-альтруиста (о чем он более всего сейчас и печется), Подруга, с ее деловой хваткой, молодостью и массой полезных знакомых, легко найдет себе новую хорошую работу, а все мы пойдем туда, откуда пришли – на улицу. Есть ли смысл растить и удерживать постоянных работников, с которыми потом придется делиться?
Ввязавшись в проблемы эксплуатации наших котельных (ни одна приличная фирма не связывается сейчас с этим убыточным делом!), наше Спектрэнерго постоянно не получает вовремя денег от Потребителей тепла, из-за чего мы принуждены вечно изворачиваться с выплатой собственной зарплаты. Не имея свободных денег на счете, мы по воле Шефа продолжаем этот свой странный мазохистский бизнес, работая почти без прибыли и при этом именно от Шефа выслушиваем упреки за отсутствие в нас самоотверженности и вечной, бесплатной готовности к подвигу. Единственное, что идет у нас хорошо, это реклама: благодаря стараниям, личным контактам и полезным знакомствам Шефа, со стороны фирма выглядит очень прилично, а его искренние и зажигательные речи о реформировании энергетики зажигают не только посторонних, но и меня, дуру. Шеф активно зазывает к себе новых специалистов, запудривая их мозги грандиозностью перспектив и при этом легко теряет старых - не худших, чем новые, пришедших к нам от беды и вскоре уходящих от нас не на лучшее место в поисках легкого счастья.
Елена Евгеньевна Литвинова (Подруга) с недавних пор – мой непосредственный начальник. Я теперь экономист по сбыту тепловой и электрической энергии, без приказа, без ясно оговоренного оклада (чистыми я в последние месяцы получаю порядка 2600 рублей, исходя из непонятно каких расчетов). К моему великому удовольствию я сейчас нахожусь в постоянной активной работе с 9 до 18 часов,без перерыва и перекуров, не считая ежедневных двух часов в транспорте на дорогу и множества местных командировок по всему городу в течение дня, необеспеченных оплачиваемым проездом. Работа мне нравится, она разнообразна и приобрела наконец конкретные и практические очертания. Подруга относится ко мне хорошо: никогда не кричит и претензий по работе еще не высказывала. Несмотря на все это, я прекрасно понимаю, что ни я, ни кто-то другой здесь, не представляет для нее особой ценности и не даст повода для ее грусти при расставании. Любой из нас легко может быть заменен на нечто подобное. Приходишь – спасибо, уходишь – прощай! При той скорости, с какой перед глазами Подруги сменяются кадры, такая несентиментальность объяснима. Я и то уже теперь не дергаюсь, оформляя документы на увольнение. Выживем. Главное, самой не попасть в их число, ведь для меня здесь все пока не только приемлемо, но и интересно, учитывая мой возраст, характер, жизненные ценности, потребности и опыт прошлого. Я учусь жить сегодняшним днем и с интересом смотреть спектакль, на который меня пригласили.
Часть 5-1. 2-я Линия Работы. 2000-01
© Copyright: Маша Стрекоза, 2018
Свидетельство о публикации №218113001407
Свидетельство о публикации №218113001407
Рецензии