Я люблю тебя, жизнь

Я люблю крепчайший младенческий сон с красочными сновидениями, когда физически вымотался, тяжело трудясь с раннего утра и до позднего вечера.
Люблю целовать в мягкую морду свою серую как туман кошку и наблюдать, как от этого она зажмуривает свои изумрудно-зелёные глаза.
Люблю подолгу распеваться, играя тембром голоса, а потом протяжно голосить в обители печальные песни, будто плакать навзрыд, будто изливать пред Богом молитву.
Люблю отчаянный звон гитары у чеченского солдата, когда струны натянуты до предела как тетива, а поэт с Кавказа возвышает голос о чести и войне.
Люблю серьёзность более смеха, комедии предпочту драму, дому веселья - дом печали.
Люблю слово за его наличие, за покатость формы и могущество содержания, за цепкость афоризма и сокрытую в знаках премудрость.
Люблю атмосферу принятия трапезы после длительного поста: эту воспитанную воздержанием размеренность при вкушении пищи даже в сильный голод; эту благородную неспешность пусть преломляется лишь обыкновенный хлеб.
Люблю направление стезей Господних, когда ответом на воззвание к Небесам решаются проблемы, способные привести кого-то к помешательству, а возносящий прошения ко Всевышнему охраняется в благоденствии и мире.
Люблю детский "движ", когда ребятня лепечет без умолку перед родителями о своих открытиях и достижениях; когда детвора танцуют перед куклами словно перед зрителями или играется в забавы с тем, что попалось под руку, будь то картонная коробка или горсть галышей; люблю трогательную непосредственность, если вдруг, обидевшись на погорячившегося отца или маму, они укрываются в своих "халабудах" - что просто накрытые простынями столы - как в неприступных крепостях.
Люблю спагетти с томатами и красное донское вино: эти темно-рубиновые тона в блюдах, и именитый хмельной напиток цветом живительной жидкости в наших венах, точно в бокале кровь виноградных гроздей.
Люблю внезапные пробуждения ночью перед грядущим рабочим днём, когда, взглянув на время в надежде, что можно ещё поспать, обнаружить пару-тройку драгоценных часов для отдыха и, кутаясь в уюте теплой постели, вновь провалиться в сон - великое утешение трудящегося.
Люблю книги, сочетанием слов будто набором заклинаний пленяющие внимание от начала абзаца и стремглав уносящие ими к финалу главы; текст - будто свободными каменщиками вытесанные блоки воздвигнутого храма, которые укладывали, трудясь, потом и кровью добывая достойную оценку читателем.
Люблю разудалые чувства максималиста, отрицающего пределы и рвущего мышечные связи в рвении покорить новую вершину; чту того, кто влюблен в горизонт и до предела стремиться достичь его, не веря в невозможность осуществления своей мечты.
Люблю ночные перекусы - эту трущобную романтику питания по Коупленду: я наспех собираю в тарелку оставшиеся от позднего ужина ломти бекона, пару отварных картофелин и рублю репчатый лук, лью в тарелку растительное масло, а по кайме рассыпаю крупную соль, ломаю буханку пшеничного хлеба и, усевшись в ночной тиши, пропитанной умиротворением спящих домочадцев, насыщаюсь не только плотью, но и духом некоего бытового волшебства. Я в глуши, в ночи и покое, в перерыве сражений с миром за счастье, среди тех о ком забочусь, ем свой паёк в цокольном этаже, что для меня - блиндаж, а по утру отправлюсь в будни словно в бой...и значит жизнь не только материально-бытовые хлопоты, но мной собственноручно творимый героический эпос.