Гражданское дело. Главы 21-23

                21
          
            Весть о беспрецедентном  «подвиге» учительницы Весниной Ольги Николаевны  по поводу её героического  способа «добывания» нужных документов разлетелась по поселку мгновенно. Всевозможные толки и пересуды, естественно, разделили общество на её  сторонников и противников. Больше, конечно, было сторонников.  Однако в числе  ярых противников оказались представители поселковой «элиты». И в первую очередь, конечно, директор школы. Узнавши о произошедшем, он немедленно отправил  техничку  школы за учительницей.
     -Что вы себе позволяете! – набросился директор  на Ольгу Николаевну.
     -Извольте разговаривать со мной уважительно! – потребовала учительница.  – А в таком тоне разговаривайте со своей женой, если она вам позволит.
     -Да ладно, ладно! Подумаешь, какие мы впечатлительные! -  заметно понизив тон, примирительно  сказал директор.
     -Вы обязаны разговаривать со мной корректно! – опять заявила Ольга Николаевна.
     -Ну, чего вы добиваетесь, не могу понять? -  совсем уже нормально поинтересовался директор.
     -Я добиваюсь  истины и  справедливости, - ответила Ольга Николаевна. – И поэтому прошу предоставить мне отпуск за свой счет сроком на три дня. Конкретно,  с  четверга до понедельника, поскольку в среду мне необходимо вылететь в районный центр.
     -Да вы соображаете, о чем вы меня просите? – опять взорвался директор. Но  тут же сбавил тон. – Не могу я вам предоставить отпуск в учебное время. И не надейтесь. А уедете самовольно, уволю за прогулы.
     -Ну,  положим, не уволите, - уверенно возразила Ольга Николаевна. – Я знаю свои права. В общем, я предупредила о своем отъезде, чтобы поставили замену.  – С этими словами Ольга Николаевна и покинула директорский кабинет.
              Потом отправилась в медпункт к своей приятельнице,  единственной в поселке представительнице самой гуманной профессии на земле.
     -Кира, дай мне, пожалуйста, больничный лист! – сходу попросила Ольга Николаевна.
     -Что тебя беспокоит? – спросила  фельдшерица.
     -Я умираю от боли в поджелудке. Просто спасу нет! – болезненно поморщилась.
     -Ой, Олька, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты досконально  обследовалась! – принялась  Кира укорять. – Так, нет же, все нам некогда!  Загнешься ты когда-нибудь на своей работе. А у тебя, я считаю, не только поджелудка  не в порядке. Там еще, наверняка,  и с желчным у тебя проблемы, и с желудком.
     -Ну, ты лекции мне не читай, - перебила  Ольга Николаевна. -  Больничный дашь?
     -Да дам, конечно! Но  только  вместе с направлением в поликлинику на обследование. Дай мне слово, что на этот раз ты точно поедешь в район!
     -Даю самое честное слово! Завтра же обязательно поеду в район! Давай больничный и  что-нибудь обезболивающее.
            В среду утром Ольга Николаевна показала больничный и направление в поликлинику завучу школы.
     -А директор сказал, что вы  прогуливать собираетесь, чтобы Закировых вытаскивать - удивилась завуч.
     -У него богатая фантазия, - сказала Ольга Николаевна. – Своих проблем у меня, что ли, нет?

                22

              Очень удивилась Ольга Николаевна, когда, выйдя из  аэровокзала, она увидела Федора Петровича.
      -Я беспокоился, что вы не приедете! – сказал он, явно обнаруживая признаки чрезвычайного волнения.
      -Что-нибудь случилось? – встревожилась Ольга Николаевна.
      -Пройдемте в машину, - предложил он. – Я смотрю, что вы уже основательно промерзли.
      -Да, есть немного, - согласилась Ольга Николаевна. – Похоже, что мороз крепчает.
      -Вы сделали документ? – спросил прокурор, когда они уселись на заднем сидении «Волги», обслуживающей районную прокуратуру.
      -Да, - ответила Ольга Николаевна. И вдруг почувствовала что-то неладное. – Что-нибудь случилось, Федор Петрович?
      -Видите ли, Ольга Николаевна, дело в том, что Закирова Лина сбежала.
      -Как сбежала! – воскликнула Ольга Николаевна так громко, что даже шофер машинально тормознул. – Вы же  сказали мне по телефону, что она явилась в инспекцию.
      -Совершенно верно, явилась! – подтвердил прокурор. – Инспектор её встретила. И потом сообщила мне, что девочка на месте. Я-то, дурак, решил, что на месте – это значит, в детском приюте. Я же  прямо в руки инспектрисе выдал предписание, чтобы она отправила девочку в приют. Мне бы в понедельник сразу же  надо было проверить исполнение предписания, а я все спустил на тормоза. Знаете ли, процесс нелегкий был. Потом, после суда поехал на происшествие. В общем, устал, как собака. Во вторник после  разговора с вашей председательницей позвонил  инспектору, чтобы та доложила о положении дел. Тут она и созналась, что девчонка сбежала от неё.
       -Что же, она сразу  не отвела Закирову Лину в приют?
       -В том-то и дело, что не отвела.  Сама она ничего вразумительное не говорит, кроме того, что не успела отвести. Но вместе с Закировой в тот день в детской комнате находились трое малолетних пацанов. Они рассказали, что  инспектор продержала Закирову  у себя больше полдня. Сначала о чем-то говорила с ней в кабинете. Потом отправила в детскую предварилку, где эти пацаны и познакомились с Закировой. Между прочим, они сказали, что вела себя Лина спокойно, угощала  подростков бутербродами и конфетами. А к вечеру инспектриса опять  увела девчонку  к себе в кабинет. Из этого кабинета Закирова и рванула.
      -Как?
      -Через окно. Эта дура заперла девчонку в кабинете, а сама пошла ужинать.  Вернулась, а кабинет пустой.
      -Нашли  девочку-то? – спросила Ольга Николаевна.
      -В том-то и дело, что еще не нашли. Подняли, конечно, на уши все службы. Но пока безрезультатно.
      -Что же, ребенок – иголка в стоге сена? За два дня в таком маленьком городе, не имеющем практически никаких транспортных связей с большой землей, да еще зимой не найти человека? Чем эти ваши службы занимаются? Да ведь за это время ребенок погибнуть может! – отчаянно  возмущалась  Ольга Николаевна.
             Прокурор тяжело вздохнул. Потом взял в свои ладони кисть руки Ольги Николаевны::
     -Успокойтесь, пожалуйста, Оленька! Ну, найдем мы вашу девочку! Непременно найдем! И с инспектором разберемся. Не волнуйтесь! Очень прошу!
             Машина подрулила к гостинице. Прокурор помог Ольге Николаевне выйти из машины и проводил ее в гостиницу.
     -Прокуратура бронировала «люкс» на имя этой дамы, - сказал прокурор администратору.
     -Только не тот, в котором мы были! – воскликнула Ольга Николаевна.
     -Ну, естественно! – согласился прокурор. – Одноместный с телефоном  свободен?
     -Да-да, -  поспешила сообщить администратор. – Надолго?
     -Пока до понедельника, - прикинул прокурор.
             Ольга Николаевна удивленно уставилась на своего покровителя. Но прокурор не обратил особого внимания на этот взгляд. Взял ключ, подхватил саквояж своей спутницы и понес его к  гостиничной лестнице, ведущей на второй этаж.

                23

             В четверг, 18 ноября 197… года, кассационная жалоба  на решение районного суда по делу о лишении родительских прав гр-ки Закировой Р.М. была принята в Тюменском областном суде.
             В понедельник, утром  22 ноября, провожая Ольгу Николаевну в аэропорт, прокурор  рассказал ей о том, что только что ему сообщили: разыскали беглого отца Закировых. А вместе с ним нашлась и его дочь Лина. Она у него же и оказалась. Короче,  выбравшись через окно из кабинета инспектрисы, Лина прямым ходом двинула искать отца по адресу, который мать  сунула ей перед отъездом в город.
             Через месяц,  а точнее, 17 декабря 197… года Тюменский областной суд отменил решение районного суда о лишении гр-ки Закировой  родительских прав и направил представление в районную комиссию по делам несовершеннолетних, чтобы означенная комиссия рассмотрела вопрос о воспитании и содержании детей. Комиссия во главе с председателем Гущиным П.О. на своем  последнем заседании в этом году рассмотрела этот вопрос с участием всех заинтересованных сторон и в присутствии прокурора района и учительницы Весниной Ольги Николаевны, и пришла к выводу, что гражданка Закирова Р.М. пошла на путь исправления, что в настоящее время  условия для воспитания и содержания детей в семье являются удовлетворительными, а потому нет никаких оснований  дело направлять  в суд. Кстати, на этом же заседании  заведующему РОНО было предъявлено предложение о наложении административной ответственности директору Таловской 8-летней школы за самоуправство и превышение полномочий.
            А через семь месяцев, то есть летом следующего года, районный прокурор принес домой сильно потрепанную и заштампованную со всех сторон почтовыми штемпелями небольшую бандероль.
            Федор Петрович долго топтался у порога, не решаясь вручить эту бандероль жене, которая, встретивши его, радостно целовала его и что-то там ворковала. Наконец, собрался с духом и, пройдя в комнату, обратился к ней, протягивая пакет:
     -Оленька, тут на твое имя, вот, кое-что… Ну, в общем, ты, пожалуйста, слишком уж не принимай к сердцу! Умоляю, солнышко! Тебе сейчас совсем нельзя волноваться, душа моя!
     -Ты нашел это в почтовом ящике? – спросила жена, осторожно осматривая бандероль со всех сторон.
     -Нет, - ответил Федор Петрович, - мне доставили пакет в прокуратуру. Прости, Оленька, но я обязан был его вскрыть, поскольку отправитель… видишь?  Тем более, секретарь зарегистрировала почтовое поступление…
     -Да я понимаю, Федя, - отозвалась жена, всматриваясь  в адрес казенного штампа.
              Бандероль содержала одну книжку и два листа бумаги, вложенные в неё. На одном листе машинописным текстом извещалось:
      «Уважаемая Веснина Ольга Николаевна! Сообщаем Вам, что учащаяся СпецПТУ №… Закирова  Л.В. 15 апреля сего года после учиненного ею в общежитии училища дебоша с дракой и покушением на жизнь воспитателя  отряда покончила жизнь самоубийством путем   выпадения из окна. В личных вещах Закировой Л.Р. была найдена данная книга с вложенной в неё письмом покойной, адресованном Вам. Книгу и письмо отправляем  Вам. Следствие по поводу случившегося ведется следственной комиссией Читинского горотдела УВД».
             В книге, которая называлась «А зори здесь тихие…» автора Б.Васильева, лежал еще один листок, исписанный почти еще детским почерком.
             Дрожащими от волнения пальцами  развернула Ольга Николаевна письмо и прочитала:
      «Дорогая Ольга Николаевна! Я все время хотела написать Вам, но боялась. Мама рассказывала мне, что Вы здорово помогли нам. Спасибо Вам за все! Отец меня выгнал. То есть отправил в Тюмень к  своему брату. Сказал, что дядя поможет учиться.  А он полез ко мне. Сказал, что я все равно уже не девочка. А мымра его забрала у меня Ваше платье, которое Вы мне подарили. Ну, я  взяла у них деньги, чтобы вернуться домой. А меня заловили.   Сейчас я в училище, которое находится возле Читы. Здесь такой мрак! Вы правильно говорили, что колония – это «дерьмо». А воспитатели хуже ментов: издеваются, как хотят и шмонают, если кому-нибудь пришлют из дому что. Книжку Вашу я прочитала. Тут её даже другие девчонки читали. Я рассказывала им про Вас. Мне всего два года сидеть. Как освобожусь, сразу же к Вам приеду. Привет Вам от мамки и сестренок! Ваша ученица Лина».
       -Как же так, Федя? Как же так можно? – заплакала Ольга Николаевна, опустившись на стул. – Что же мы с детьми-то нашими делаем, Федя?!
               
     Конец                1975 г

Спасибо всем, кто прочитал это произведение!