Клио

Ни для кого не секрет и не удивление, что молодые люди 19 века любили погадать на судьбу. В Петербурге это было настолько популярно, что почти везде в городе можно было встретить салоны загадочных ворожей, где они предсказывали судьбу одиноким и заблудшим молодым повесам или отчаившимся прекрасным девушкам. Обычно заядлые игральщики посещали сие заведения с целью узнать исход игры, ставки и благосклонность удачи. Однако самый частый вопрос всегда касался дел сердечных: к гадалкам часто ходили за советом, просили помощи и поддержки. Так и наш несчастный Дмитрий ехал со своим другом с теми же намерениями: узнать, суждено ли ему претендовать на руку любимой девушки. Борис же всю дорогу был молчалив и задумчив, что заставляло Дмитрия ещё больше нервничать, но он быстро взял себя в руки. Кучер энергично гнал лошадей, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, проезжая дома и улицы, оставляя позади засыпающие переулки и тихие площади. Летняя ночь была прохладна и светла; половинка луны ярко горела на темнеющем небе, освещая усталым и взволнованным путникам дорогу.

Вскоре Дмитрий заговорил первым:


— Ночь нынче дивная, верно, Борис? Как вы считаете?


— Да, хорошая... Вы взволнованы? Поэтому хотите поговорить?


Дмитрий раздражённо поморщился. Не любил он, когда его товарищ бил в самую правду. Эта чёртова способность смотреть в самую суть часто раздражала Дмитрия, но иногда и очень помогала: когда он не мог чего-то сказать, друг всегда угадывал то, что он чувствует. Но сейчас была не та ситуация.


— Да, верно. Поговорите со мной!


— Хорошо. Собственно, Дмитрий Алексеич, как зовут ту особу, что мы собираемся посетить?


— Она назвалась всем Александрой Киргхоф, но некоторые зовут её просто Клио.


— Интересно... А откуда она?


— Никто не знает, Борис Александрович... Говорят, что она появилась из ниоткуда, но кто она и где раньше жила – одному Богу известно.


— Куда ни глянь, кругом одна мистика и неизвестность, Дмитрий Алексеич! Знаете, теперь она заинтересовала меня ещё больше!


— Меня тоже. Но, на мой взгляд, это не самое главное.


Борис приподнял бровь.


— Главное, конечно же, то, что она нам скажет. — продолжал Дмитрий. — Забавно, однако, но мне вспомнилось, что в народе её ласково прозвали Александром Македонским.



— Это ещё почему?


— Видите ли, она по батюшке —  Александра Филипповна, вот наши-то местные и сравнили её с полководцем — оба тёзки, и отцы у обоих Филиппы. На этом сходства вроде бы кончаются.



— Довольно символично... — нахмурился Борис. — А вы неплохо подготовились. — улыбнулся он.


— Я же должен знать, к кому иду и кому вверяю свою судьбу, Борис! — воскликнул Дмитрий.



Тем временем кучер резко остановился на окраине города возле рядка небольших домов.



— Приехали, Господа. — каркнул он.


Борис медленно повернул голову в сторону домишек, в одном из которых обитала их желанная дама. Но выходить не торопился. В то время, как Дмитрий уже вышел, Борис продолжал сидеть и думать над странным чувством, которое появилось внезапно и явно не собралось его покидать. Волнение, страх? Нет... Это было что-то другое, более глубокое и решительное, точное и непоколебимое... Шестое чувство? Вполне может быть, но всё же любопытство было сильнее даже этого сильного предупреждения. Борис со вздохом вышел, тут же подавляя в себе желание закурить, и последовал за другом.


Дмитрий вёл приятеля всё глубже в переулок, пока не остановился возле самого крайнего дома. Несколько секунд он колебался, но потом решительно постучал. Дверь открыла молодая девушка в лохмотьях: в темноте горницы увидеть даже её лицо было невозможно; тонким ласковым голоском она пригласила гостей войти, справилась о том, кто они и попросила подождать в соседней комнате, которая была как раз напротив обители Клио. Дмитрий охотно согласился и так же быстро покинул коридор, а Борис не спешил за своим другом. Его привлекла чёрно-белая маленькая картина, висящая прямо около комнаты ворожеи. Из-за толстого слоя пыли разглядеть содержимое портрета было трудно, но Борис, даже не убрав пыль, понял, что на ней по пояс изображён мужчина. Сдунув с картины белую пелену, он повнимательнее рассмотрел портрет. На нём был человек лет тридцати в чёрном пальто с торчащей возле шеи половинкой воротника, широкоплечий и хорошо сложенный, с тёмными волосами и необычайно грустными карими глазами. Взгляд его был подавленный и тусклый, усталый и разочарованный. Отчаяние и боль отражались во всём его лице, растрёпанные тёмно–каштановые волосы застыли в мёртвой и вялой позе. Он смотрел прямо на Бориса, прожигая насквозь своей отчаянной мольбой. На минуту гостю показалось, что портрет живой, что заставило тело покрыться мурашками. Борис, как зачарованный, смотрел на незнакомца, словно ожидая, что он что-нибудь скажет. Вдруг уголки его губ торжествующе поднялись, а глаза зажглись демоническим огнём. Борис мгновенно отошёл назад, с ужасом наблюдая за происходящим. Портрет ожил и теперь уставился ему прямо в глаза, сверкая своими в полумраке коридора. Безмолвно и радостно портрет смеялся над Борисом. Ему казалось, что незнакомец сейчас выпрыгнет из картины и убьёт его, настолько злыми и жаждущими крови были его глаза. Но этого не произошло. Незнакомец продолжал насмешливо улыбаться и смотреть прямо на Бориса, куда бы тот не двигался. Словно по щелчку, Борис очнулся от немого оцепенения, увидев неподалёку тряпку. В ту же секунду портрет кинул взгляд на полотно, а потом вновь перевёл глаза на свою жертву, которая, как хищник, застыла, выжидая благоприятный момент. С молниеносной скоростью Борис схватил тряпку и бросил её в портрет, тяжело дыша. Он уже хотел кинуться к двери, к чёрту оставив Дмитрия и его тёмную колдунью, как вдруг из соседней комнаты раздался знакомый голос:


— Борис, где же вас носит?! И не надейтесь уйти отсюда раньше меня!


— Вот чёрт! — выругался он про себя. Тряпка же медленно сползала с портрета, вновь обнажая своего «заключённого». Борис напрягся всем телом, готовясь схватить его, но тут послышались быстрые и нервные шаги.


— Полно, Боря, перестаньте сходить с ума! — раздражённо прошипел Дмитрий. — Что у вас здесь? Картина? — Он снял полотно. — Господи, и что же здесь такого страшного и интересного? И почему вы весь бледный и в холодном поту? Что-то случилось?


— Слишком много вопросов, дорогой. — застыв в дрожащей позе и не моргая, глядя на портрет, произнёс Борис. — Ваша колдунья уже заждалась. Ступайте к ней.


— Вы же прекрасно знаете, что без вас я никуда не пойду. — начал настаивать Дмитрий. Портрет же, когда Дмитрий пришёл, принял своё первоначальное и неживое обличие, и теперь лишь просто висел, как пыльный и ненужный предмет интерьера. Но Борис не мог так быстро расслабиться и свести это всё на «просто показалось». Это точно было не так.


Дмитрий тем временем что-то говорил, но его друг совсем его не слушал.


— Борис? Борис, вы слушаете меня? — с неожиданным беспокойством спросил он. — Вы неважно выглядите. Глаза выпучены, как у змеи перед броском, оттенок кожи близок к трупу, дышите тяжело и прерывисто, да ещё и замерли в какой-то непонятной позе, прижавшись к стене. Что вы увидели?


— Я вам потом, может быть, расскажу, если мы выйдем отсюда живыми. — Борис улыбнулся. — Да и вы мне не поверите. Ладно. — Он отстранился от стены, поправил волосы и повернулся к другу. — Пойдёмте же!


Дмитрий с энтузиазмом кивнул и постучал в дверь ворожеи. Низкий, приглушённый голос разрешил им войти.


В комнате горели лишь две свечи, стоял круглый стол, пару стульев, два шкафа, ещё один стол, но поменьше. Помещение было невелико, но и не слишком сдавливало ощущения. Борис стал внимательно рассматривать комнату, стараясь в этом слабовато-обильном свете свечей выловить какие-нибудь детали, угрожающие безопасности гостей.


Но как не пытался, ничего подозрительного приметить не сумел. Комната, как комната, убранство скудновато, мебели маловато: круглый стол, стоящий в углу напротив большого, чуть приоткрытого окна, четыре стула строго вокруг него, маленький квадратный столик в правой части, стоящий вплотную к стене, и два шкафа, маленький и большой, находящиеся почти возле «квадратика». Тёмные шёлковые занавески лениво приподнимались в такт веяния ветра, создавая ещё более мрачную обстановку. Однако Дмитрий чувствовал себя вполне комфортно, с детским любопытством и восхищением глядя на окно и... на Неё. Борис, так сильно увлёкшись комнатой, совсем упустил из виду её хозяйку. При всей своей наблюдательности Борис был временами очень рассеян и невнимателен, что всегда мешало ему замечать самое главное. Иногда детали не представляют из себя ничего интересного, хоть и по ним можно кое о чём судить. Странно, однако, что комната была плохо обжита, учитывая то, что Она здесь обосновалась не так уж недавно. Но этот вопрос Борис припас на потом.


Киргхоф стояла к ним спиной, находясь между большим столом и занавесками, глядя в окно. Она словно оттягивала момент знакомства и первого впечатления, глубоко задумавшись о чём-то своём. Борис раздражённо засунул руки в карманы брюк, а Дмитрий замер, еле дыша, как будто перед ним творилось самое настоящее волшебство. Он всегда был чересчур впечатлительным.
Несколько долгих, томительных секунд тёмная фигура была заворожена окном и ветром, дующим ей в лицо, а потом ровный тонкий стан медленно повернулся в сторону гостей. Борис прищурился. Александра Филипповна загадочно склонила голову набок и улыбнулась, рукой подзывая молодых людей к столу. Рассмотреть её в такой темноте пока было невозможно, свечи стояли с противоположной стороны. Дмитрий нетерпеливо зашагал к ворожее, Борис неторопливо последовал за ним, не вынимая руки из карманов. Его не покидало ощущение недоверия и подозрения по отношению к колдунье, несмотря на её внушающе красивый облик. «Все они, ведьмы такие.» — тут же шепнуло его сознание.


Киргхоф принесла две свечи и поставила их на стол, на котором уже лежала колода карт, что Борис заметил только сейчас. Теперь свет в комнате сконцентрировался на «круге» между тремя людьми, один из которых всем сердцем жаждал узнать свою судьбу. Дмитрий нервно ёрзал на стуле, не в силах больше терпеть эту томительную тишину. Александра молчала, внимательно смотря на Бориса, словно это он пришёл за ответом на жизненные вопросы. Борис так же внимательно смотрел на неё, рассматривая лицо женщины, хранившей в себе много тайн. Она не была особенно молода, но и не слишком стара, обыкновенная особа лет тридцати, с молодым и свежим ликом. Тёмные собранные волосы госпожи Александры отливали медным оттенком в свете свечей, бездонные карие глаза впились в Бориса, а тонкие бледно-розовые губы надменно улыбались, считывая все его секреты. Борис, прищурив глаза, уверенно, с достоинством выдержал этот взгляд, играя с ней. В её глазах вдруг забегали озорные искорки. Эти двое так увлеклись друг другом, совсем забыв о бедном Дмитрии, который с волнением и улыбкой смотрел на происходящее, совсем перестав ёрзать на месте. Однако Александра Филипповна нарушила эту идиллию:


— Добрый вечер, Господа. — в первый раз за весь вечер взглянув и на Дмитрия, произнесла она. — Что привело вас ко мне?


— Дела сердечные. — начал Дмитрий. — Мне определённо необходимо узнать, суждено ли мне быть с одной девушкой.


— Так-так, — нахмурившись и начав раскладывать карты, медленно ответила Киргхоф. — Что ж, это можно узнать. Вы говорите, хотите жениться на ней?


— Так точно, Александра Филипповна. Люблю её безумно, хочу жениться, а она – взгляд воротит, будто совсем не мил ей. Быть может, есть у неё уже жених, и опоздал я...


— Никогда не поздно повернуть ситуацию в выгодном для себя свете. — Тут же перебила его женщина, одновременно гадая. —Можете вздохнуть облегчённо, нет у вашей избранницы жениха. Пока что. — специально добавила Киргхоф. — Однако берегитесь соперников, Дмитрий Алексеич... — ворожея показала на карту, на которой был изображён темноволосый парень в благородной одежде. — Ваша рыжая бестия не принесёт вам счастья... — сказав, она вытащила из-под карты с валетом рыжую даму, а Борис с Дмитрием взволнованно переглянулись, удивившись не сколько самому вердикту, а сколько тому, что ворожея не ошиблась с цветом волос. — Она не ваша судьба. Эта девушка принесёт вам только беды. — повторила женщина. — Берегитесь её.


— Но почему? — не понимал Дмитрий.


— Потому, что вам грозит гибель из-за неё... — глядя на ряд карт, задумчиво проговорила она. — Вы умрёте. — Александра резко  подняла голову, показывая карту с виселицей. — Причём очень скоро. Если не прекратите ухаживания. —
глаза Дмитрия округлились. — Вы умрёте не своей смертью, — она скорбно опустила голову, словно это уже произошло. — Вы погибнете от чужой руки. Насильственной смертью... — закончила ворожея.


— Не может быть... — растерянно бормотал Дмитрий.


Борис сочувствующе хлопнул его по плечу, собираясь сказать, что это всё чушь несусветная, но тут же сдержал себя. Он скажет это за пределами этого дома.


— Помните о том, что я вам сегодня говорил, мой друг. — тихо сказал он Дмитрию. — У каждого своя правда.


Дмитрий грустно кивнул. Александра Филипповна тут же вскинула голову:



— А вы, Борис Александрович, не хотите погадать на судьбу? — с издёвкой спросила она, видя, что тот ей не поверил.


— Я, пожалуй, откажусь, Александра Филипповна. — в той же манере ответил ей Борис. — Не верю я в предопределённость судьбы. Чушь всё это.


— Весьма интересно... — весело ответила Киргхоф, нырнув в карты. — А если я вам скажу, что в ближайшие дни вы встретите своего лицейского товарища, и он предложит вам хорошую работу в журнале, где вы сможете наконец показать свету свой талант, то что вы на это скажете?



— Хм... — приподняв бровь, задумчиво произнес он. — Это мы с вами проверим.


— Буду ждать ваших извинений. И вашего визита. — самодовольно улыбнувшись, бросила вслед Киргхоф.



— Да-да, обязательно. — взяв под руку друга, торопливо прощался Борис. Наглый тон ворожеи почти вывел его из себя, но он ещё держался и спешил покинуть и эту комнату, и этот дом. — Благодарю за помощь.



И не оглянувшись, быстро вышел из комнаты, то и дело пихая всё ещё потрясённого Дмитрия.



«Вот же чертовка!» — злился Борис про себя. — «Чтоб я ещё раз к ней пришёл!»


В порыве гнева Борис пролетел по коридору, даже не заметив того злосчастного портрета.


В то время как тот внимательно провожал его взглядом.


Дмитрий потерянно волочился и, подгоняемый Борисом, через пару мгновений уже вышел из дома.


Сев в коляску, запряжённую двойкой лошадей, друзья поехали домой, думая о неприятном предсказании.