Гость с Протогора

               

    Владимир Андреевич стоял в гостиной и отдёрнув лёгкую ажурную тюль, смотрел в окно. День сиял чистотой, прозрачностью, безветрием и даже небольшие редкие белые облака висевшие в бледной голубизне не могли испортить общего погожего настроения. А на асфальте, на земле около деревьев местами лежал тонкий как пыль первый снег. Если это можно было назвать снегом. А от проникающей яркости преломлённого света на поверхности оконного стекла виднелись пылинки, какие-то точки и призрачное, нечёткое, колышещееся от его руки отражение тюли. Он так ещё стоял, смотрел на ясную холодеющую улицу, как неожиданно, за своей спиной услышал какой-то непонятный шум. И когда оглянулся то увидел посреди комнаты маленького бородатого мужичка одетого в ситцевую рубаху, цветастые портки и тёмно-вишнёвые мягкие тапки. В правой руке он держал веник, а в левой синий пластмассовый совок. Его большие серые глаза смотрели открыто и весело. Русые волосы вместе с бородой слегка курчавились.
    - Агафоша! - узнал, обрадовался хозяин квартиры. - Какими судьбами?! Давно не виднелись.
    - Вот! Решил принести тебе радостное известие. К нам прилетает гость.
    - Что за гость? - сразу же заинтересовался Владимир Андреевич.
    - А сейчас увидим! - и Агафоша махнул веником, встряхнул совком, да легонько ударил веником по совку.
    Сначала ничего не произошло, но тут вскоре послышалось занудное зуденье вместе со свистом и в комнату, непонятно откуда, выскочил какой-то мужик. Ростом чуть за метр семьдесят, возрастом от семидесяти до восьмидесяти, но всё же ближе к восьмидесяти. Вида в общем-то обычного. Шапкой взлохмаченные серо-седые волосы, прищуренные бледно-серо-голубые глаза, нос, который уже потерял форму и висел сливой, тонкие бесцветные губы, да небритое, всё в морщинах лицо. Одет он был в помятый тёмно-синий костюм, за которым виднелась светлая рубашка с раскрытым воротником. На ногах поблёскивали чёрные туфли. Гость стоял рядом с Агафоном и смотрел на Владимира Андреевича. Пришелец ещё некоторое время разглядывая хозяина квартиры, посмотрел и на Агафона, а затем представился:
    - Меня зовут Фантон Клисович. Я к вам прибыл с планеты Протогор звезды Ахернар созвездия Эридан. Здравствуйте!
    Владимир Андреевич помолчал, понял, что ни одно название, которые сообщил Фантон Клисович, ему не знакомо, но всё равно, пригласил инопланетянина благожелательно:
    - Здравствуйте! Рад Вас видеть на планете Земля звезды Солнца на краю галактики Млечный путь.
    Агафон просто сказал:
    - Здравствуйте.
    - Прошу пожалуйста пройти на кухню, принять участие в небольшом торжественном банкете по поводу встречи двух цивилизаций, попить чаю, - продолжил землянин.
    И Владимир Андреевич пошёл первым показывая путь Фантону Клисовичу. Они прошли на кухню и хозяин усадил своего гостя возле окна. Который сразу же принялся разглядывать пейзаж за стеклом. Напротив инопланетянина уселся Агафон. А Владимир Андреевич оставил себе табуретку посередине. Небольшой стол был покрыт клеёнкой с нарисованными разноцветными фруктами. Хозяин включил и зажёг электрической зажигалкой газ. Поставил на него зелёный эмалированный чайник с водой. И тут же достал из кухонного шкафчика и расставил на столе печенье, маленькие булочки, шоколадные конфеты в коробке. Сахарницу. И перед каждым  по кружке с блюдцем и из нержавеющей стали блестящей чайной ложке. А Фантон Клисович сказал, что их жизни очень похожи. Потому что на Протогоре есть такие же дома, улицы, машины, печенье, кружки и чайные ложки. А когда Владимир Андреевич стал разливать кипяток и чай по кружкам, то инопланетный гость начал рассказывать про свою жизнь.
    - Я человек женатый, мне восемьдесят лет. Мою жену зовут Капатрой Отеповной, ей семьдесят восемь лет. Мы ушли на пенсию как и положено, женщина в пятьдесят пять лет, а я в шестьдесят. Но однажды у нас в столице проходил торжественный парад войск на котором присутствовало много ветеранов войны и вообще ветеранов труда. И войска и нас объезжал на машине президент страны и всех поздравлял с праздником. А следом за президентом ехал неожиданный сюрприз для народа в виде премьер-министра. Который проезжая, имея в себе очень мощную внутреннею силу, с лицом полной воли и доброты, одним взглядом делал всех ветеранов на несколько десятков лет моложе. Внешне они оставались такими как есть, а внутренне чувствовали небывалое омоложение. И эта  волна молодой радости прокатилась по всей стране. Руководители сказали, что мы стали жить дольше и соответственно молодость расширила свои границы. В общем, на следующий день увеличили возрастной рубеж выхода на пенсию для женщин в восемьдесят лет, а для мужчин в восемьдесят пять. Молодость никуда не спрятать — молодость всем видна. Таким образом получилось, что моей жене надо было ещё два года доработать до заслуженного отдыха, а мне пять. Мы конечно же пошли сразу же устраиваться на работу. Сначала нас нигде не брали. Но потом, всё-таки, нас один частный предприниматель принял на работу на место уборщицы с хорошей достойной зарплатой. Вдвоём. И оклад поделил соответственно пополам: мне три с половиной тысячи рублей и моей супруге, соответственно три с половиной тысячи рублей. Но территорию выделил в два раза больше, чем предыдущей уборщице. Потому что он бизнесмен и должен уметь делать деньги. Перед этим, премьер-министр сказал, что по стране средняя зарплата составляет тридцать пять тысяч рублей. Слово и дело. Премьер-министр — слово, частный предприниматель — дело. Потому что средняя — это значит средняя. Среднего ещё нужно найти и спросить.
    - У нас премьер-министр не столь мощный. Он смог омолодить только на пять лет. Женщины уходят на пенсию в шестьдесят лет вместо пятидесяти пяти, а мужчины в шестьдесят пять лет вместо шестидесяти, - в волнении вставил своё слово землянин.
    При этом они добродушно пили чай, ели печенье, булочки, конфеты. Агафон же молча слушал и смотрел. А протогорец скушав конфету и запив чаем, продолжил.
    - В новой молодой жизни у нас с деньгами получилось не очень густо. И тут моя жена и говорит: «Если мы молоды, то может ребёночка ещё одного родим». Но родить у нас не получилось. Жена стала искать выход. Молодость же надо как-то применить. Вспомнили старые народные средства. Найти ребёнка в капусте. Посадили и вырастили. Но детей там не оказалось, совсем. Остались с одной капустой. Ещё, детей могут принести аисты. Но для этого нужно ехать в область. Они там гнёзда делают. Мы поехали. Нашли гнездо на столбе, с аистами. Попросили их, чтоб они нам принесли детей. Пытались их отблагодарить, - накормить капустой. Но её так и не добросили в гнездо, ни я ни моя жена. Аисты едят капусту?
    - Я не знаю, - сказал Владимир Андреевич.
    - И я не знаю, - последовал за хозяином Агафон.
    - Но мы на не достигнутом не остановились. Пошли дальше. Оказывается есть ещё капуста кольраби, цветная и пекинская. Кольраби курирует святой Николай. Но моей жене сказали, что она слишком старая, святой Николай приходит к тем, кто помоложе. Вы не знаете, что значит: он приходит.
    - Нет, я не знаю, - удивился землянин.
    - И я не знаю, - последовал за ним Агафон.
    - Ну ладно, как всегда. Как на пенсию, так молодая, а как деньги и ребёнка — так старая. Но у нас есть ещё цветная капуста! Там, правда, дети разные получаются: и чёрненькие, и красненькие, и беленькие … Но дети — есть дети. Всё равно радость. Пекинская капуста. В которой может получиться столичный китайчёнок! Сейчас это очень модно и к деньгам. В общем, у нас ещё всё впереди. Но правда не знаем, вдруг наш премьер-министр сил наберётся и сделает омоложение на девяносто - сто лет. Дорогие мои друзья, силы перемещения в пространстве во мне заканчиваются. Я вас вынужден покинуть. До свидания. Счастья вам и благополучия.
    И Фантон Клисович только поднялся от табуретки, сделал два шага от стола, как послышался нервный зуд, свист, и он исчез.
    - Ну, домовой. Интересного ты гостя привёл. Спасибо тебе за общение, - сказав  так, Владимир Андреевич погладил по маленькому плечу Агафона.
    - Да уж не за что. И мне в радость было поговорить с новым человеком. Ну, извиняйте если что. И я покидаю тебя дорогой мой хозяин, - и тоже растворился в воздухе, только тихо да бесшумно.
    А совок с веником остались на полу лежать.
    Владимир Андреевич прошёлся по квартире: по комнате, по коридору, заглянул в кладовку, в ванную, да вернулся на кухню. «Да, - подумал он, - такие дали и такой дух к бессмертию, что у наших правителей, ещё больше у их».