День 13. Париж. День второй

День 13. 4 октября, четверг
МАРАФОНСКИЙ ЗАБЕГ

Наш отель расположен между двумя станциями метро - Porte de Montreuil и Porte de Bagnolet. Обычно мы уезжали с Порт де Монтрей, а сегодня удобнее оказалось с Баньоле. Мы доехали до Шатле, там пересели на другую линию и вышли на Сен-Мишель. Первым местом, куда мы сегодня собирались, был Музей средневекового искусства, или, как его чаще называют, Клюни (по имени бывшего аббатства Клюни, где он находится). Честно говоря, в наших планах изначально его не было, но Аня из Берлина очень советовала его посетить, и за это мы ей не раз сказали спасибо.

Музей совсем небольшой, занимает всего 1 этаж. Входной билет стоит 4 евро. Несмотря на маленькую экспозицию, музей роскошный. Что ни предмет, то шедевр. Очень долго можно рассматривать средневековые эмали, инкрустации, предметы из слоновой кости, золота, драгоценных камней. Среди них золотая роза и раннесредневековые вотивные короны, найденные в археологических раскопках в Испании.

Но самое удивительное в этом музее – серия из 6 гобеленов «Дама с единорогом». Круглый затемненный зал напоминает уединенный остров, где время течет по-другому, и в полном одиночестве и покое, никем не потревоженные, в пышных цветущих садах, среди усыпанных плодами деревьев и ручных животных проводят свои дни героини гобеленов, благородная дама и девушка. Сюжет каждого из гобеленов иллюстрирует какое-то чувство: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Самый загадочный шестой гобелен, на котором вытканы слова Mon seul desir («Мое единственное желание»), по-видимому, должен обозначать шестое чувство, интуицию. Перед этим залом расположена маленькая выставка, рассказывающая о культе единорогов в истории и в современном мире.

Невозможно было уйти просто так и из музейного магазина. В который раз восхищаюсь умением европейских музеев зарабатывать деньги. Все они работают по нехитрому, но эффективному принципу: посетителям, которые только что увидели нечто бесценное и вышли в потрясении, предлагается купить все, что угодно, от открытки до футболки, платка или сумки, со впечатлившим принтом. И покупают, еще как. Даже такие малобюджетные туристы, как мы, не смогли уйти без нескольких открыток со сценами из «Великолепного часослова герцога Беррийского».

Осмотр музея занял не так много времени, как мы планировали. Мы были готовы к новым подвигам. И сначала, раз уж мы в Латинском квартале, пошли посмотреть на Сорбонну и Коллеж де Франс. Здание Коллеж де Франс оказалось совсем небольшим, особенно рядом с огромной Сорбонной. Во внутреннем дворе – мемориальные доски с именами известных профессоров.  Снаружи скверы, которые носят имена Клода Бернара и Мишеля Фуко. Еще в одном сквере бюст Пьера Ронсара («Пойдем, возлюбленная, взглянем / На эту розу, утром ранним / Расцветшую в саду моем...») и выбитые на постаменте барельефные портреты и имена поэтов «Плеяды».

Очень позабавило, что на карте Коллеж де Франс обозначается аббревиатурой CDF, до боли знакомой нам по Грайфсвальду (там это Каспар Давид Фридрих). Мы смеялись, что CDF и здесь нас настиг.

Посмотрели мы на высшие учебные заведения, позавидовали парижским студентам, вздохнули: «Эх, где ты, молодость?», и пошли в книжный магазин Gibert Joseph, который обнаружили еще вчера. У меня были планы устроить еще одну книжную оргию. Кроме этого нужно было купить подарок Стасу. Магазинов игрушек нам до сих пор не попалось ни одного. Здесь, в Латинском квартале, мы видели магазин под названием Jeux Descartes, украшенный портретом великого философа, но игры там предсказуемо были слишком интеллектуальные, Стасу пока непонятные. Решили купить ему обычный набор лего, но и это оказалось не так просто. Только в том огромном книжном мы нашли лего-модель подводной лодки. Кроме этого я купила два недостающих тома из трилогии Марселя Паньоля, книгу современного исследователя истории Парижской коммуны (книг на эту тему была целая полка, и я била себя по рукам, чтобы ограничиться только одной), и еще книгу автора, которого очень много читают в парижском метро – Катрин Панколь. Это, я так понимаю, французская Даниэла Стил. Когда-то давно знакомая голландка, с которой мы общались на ломаном французском, мне говорила, что для изучения языков лучше всего подходят дамские романы по причине их простого языка и понятной фабулы – хочу проверить, так ли это :)

Потом внезапно и сильно захотелось есть. Ехать домой и терять время мы не хотели, стали думать, как бы здесь поесть побюджетнее. И тут я заметила нескольких мужчин, по виду рабочих, которые шли откуда-то с бутербродами и коробочками фруктовой нарезки. Я сказала: «Ой, манго! Тоже так хочу!» Мы пошли в том направлении, откуда выходили парижские пролетарии, и наткнулись на магазин «Marx&Spenser Food». У нас этот бренд продает только одежду, не знала, что у них есть и продукты. Там продают в том числе готовую расфасованную еду, которую можно съесть прямо в магазине за столиком. Не сказать чтобы совсем дешево, но явно дешевле любого кафе даже в Латинском квартале. Съели по сэндвичу, по коробочке фруктов, а Юра еще и выпил бутылку английского пива (французский "Кроненбург" ему совершенно не понравился, тем более, после Германии), и довольные, мы пошли дальше.

Теперь наш путь лежал на Правый берег, в музей истории Парижа – дворец Карнавале. К сожалению, тут нам не повезло, он на капитальном ремонте. Видимо, еще не скоро откроется.

Мы посидели в симпатичном саду Отель де Санс, пересекли площадь Вогезов и посовещались, куда пойдем дальше. Здесь Маре, здесь рядом еврейский квартал, который нам тоже советовала Аня, но мы решили, что пойдем другим путем. И повернули на восток, в сторону площади Бастилии. Дальше мы намеревались пешком дойти до кладбища Пер-Лашез.

Идти было не так уж далеко, а мы ходоки уже опытные. Часов около 16 мы туда пришли. Пер-Лашез – место очень интересное. Даже тем, кто не любит кладбища, стоит там побывать. Это и город мертвых с улицами и домами-склепами, и огромный парк. Некрополи знаменитостей иногда выглядят совсем неприметно по сравнению с расфуфыренным «особняком» для останков какого-нибудь банкира или генерала.
Юра хотел побывать на могиле Джима Моррисона, а мне было все равно, там в какую сторону ни пойдешь – кого-то знаменитого найдешь. Обойти все огромное кладбище невозможно, и мы решили двигаться по восточной стороне. Видели пышное надгробие Абеляра и Элоизы, могилу Шопена, некрополь семьи Кювье, могилу Эдит Пиаф. Нашли, разумеется, и Моррисона. Его могила огорожена из-за фанатских нашествий, и фанаты теперь изливают свою любовь на близлежащие предметы: например, дерево рядом с могилой все облеплено жеваной резинкой.   

На Пер-Лашез было очень уютно. день выдался теплый, даже жаркий. Синее-синее небо, яркие деревья, в кронах снуют попугаи. Аллеи, террасы, площади, надгробия, склепы, памятники. Пока Юра возвращался назад и искал оброненную крышечку от объектива, я как раз отдыхала на площади с памятником Казимиру-Перье (не президенту, а другому, дипломату и депутату), загорала под осенним солнышком и слушала экскурсию какого-то пожилого экспансивного француза, который вел толпу туристов и выкликал могилы знаменитостей голосом рыночного зазывалы. Благодаря ему я узнала, что тут, в районе этой площади, похоронены также египтолог Жан-Франсуа Шампольон, расшифровавший египетскую письменность, математик Гаспар Монж и революционер Распай, который провел полжизни по тюрьмам. На памятнике женская фигура под покрывалом олицетворяет его жену, которая умерла от тоски и горя во время его очередной отсидки. Так говорил экскурсовод; по-моему, это больше все-таки история «вечного узника» Огюста Бланки и его жены Амелии, но спорить с французами не буду, они, наверное, лучше знают. А неподалеку от этого места похоронен инженер Фердинанд Лессепс, который построил Суэцкий канал. 

В северо-восточном углу кладбища находится Стена коммунаров, самый горький и трагический, существующий по сей день памятник Парижской коммуне. 28 мая 1871 года правительственные войска расстреляли у этой стены больше 70 последних защитников баррикад.

Рядом похоронен один из активных участников Коммуны, мэр революционного Парижа, поэт-песенник Жан-Батист Клеман, автор песни «Le temps des cerises». Именно эти слова на его надгробии и написаны. А еще в этом же углу обнаружился некрополь французских коммунистов - политиков и литераторов. Там генсеки ФКП Марсель Кашен, Морис Торез, Жак Дюкло, Жорж Марше, поэты Поль Элюар и Жорж Вайян-Кутюрье.

Там, на Пер-Лашез, я еще раз убедилась, насколько у меня голова забита французской культурой и историей, сколько имен на увиденных мной хотя бы здесь памятниках говорят мне хоть что-то. И что делать со всеми этими сведениями, кому они нужны, кроме меня, для чего я их коплю – сие неведомо...

В шесть вечера кладбище закрывалось, служители ходили и громко звонили в колокольчики, выгоняя посетителей. Мы пошли домой пешком - это наш 20-й округ, до отеля довольно близко, а кварталы эти при дневном свете выглядят уютными и безопасными.

По дороге домой купили немного сыра на подарки домашним и для себя. Пришли, поужинали. Уже темнело, ноги гудели, нам надо было собирать вещи, - ведь завтра был наш последний день в Париже. Но провести этот последний вечер в номере было немыслимо. И мы решили, что теперь пришло время для «попсовых» достопримечательностей, на которые можно смотреть и днем, и в сумерках. Мы поехали на Елисейские поля.

Наш вечер завершился на Елисейских полях (прогулялись до Триумфальной арки в разноязыкой толпе туристов) и у Эйфелевой башни. Подходить к ней мы не стали, смотрели на нее, нарядную, в огнях, с другого берега. Чем-то это напомнило наши вечера на набережной в Ла-Рошели, только без вина. Было хорошо и так. Сидели, смотрели на воду, в которой отражались огни, на людей, на проплывающие речные трамваи - bateaux-mouches. Понимали, что мы уже полны нашим путешествием до краев, оно состоялось, оно хоть на немного, но изменило нас, мы его уже никогда не забудем.

– Пожалуй, пора домой, – вздохнула я, поднимаясь на ноги и имея в виду не только отель.  На нашем шагомере была 31 тысяча шагов - 17 километров.

– Да, пора уже посидеть и подумать над увиденным, трофеи разобрать, – согласился Юра.

В отеле нас ждала купленная еще перед Елисейскими полями бутылка бургундского, и это было лучшее из всех возможных завершений не только вечера, но и нашей поездки. Завтра у нас еще целый день до самолета, однако это уже совсем не то, чем когда ты сидишь, смакуешь вино, никуда не торопишься, и еще целая ночь впереди. Собираться мы пока не стали, у нас выселение в 12, и на ресепшен согласились завтра приютить наш багаж до 7 вечера. Не спеша допили наше бургундское (уже знаем, чего нам будет из съедобного не хватать дома больше всего – отнюдь не сыра!), пожелали, чтобы следующая наша поездка во Францию состоялась все-таки не через 20 лет, и рухнули спать.

Следующая заметка: http://proza.ru/2018/11/30/645