продолжение...

Во мгле, в невежестве  тумана,   сидел на кочке  горбясь, в стороне его сосед –Демьян кудрявый… сверкая лысиной  на утренней заре. Он тихо напевал: « Таганка…зачем сгубила…» За ним вестимо суетился  Хряка зять.
Антон Павлович не стал ему мешать …налил себе еще, и  лихо выпил.
 В наклон, чуть отвернувшись  от стрекочущей сороки, стал размышлять…разматывать свои, чужие мысли, строки,   смакуя в широте альянс.  В   душе рождались свежие потоки… Диану юную представил на волнах… она его предмет для обожания, витает образно, - представьте в  высоте.
Представил: - она выходит из тумана… Туман рассеялся , пред Хряком на виду, в воде,  танцует  чудовище «Родена»…отражаясь… я пью , и  не в одном   глазу… Из трех коряг , и на одной ноге.  Вертелась женщина, как  черт на кочерге, метлой волны касаясь…Гипнотизируя его, притягивала рюмку. Для кого? Прищурился прикрыв свой правый глаз. Нет показалось. Это трактор движется в тумане  по утренней росе. Где мои очки?… пошарил…-вот, они в кармане… достал и в окуляры посмотрел… так и есть… это на тракторе гусей пугает Петин шурин. Пьяный видимо, или дурачится с похмелья… моих гусей ….свят, свят не подавил бы… уж я ему устрою. С ним нет покою. Как жинка с ним живет…  я помню ее в покос, на водопое…как она затрепетала , когда ее я положил в копну…Жаль , опростоволосился , не получилось. Мальчишка , ее сын выстрелил тогда в меня с рогатки. На заднице осталась метка. И  осколок в остроте граненый от битого в заряд чугунного горшка.  Он в мякоти застрял … в больнице с ним расстался. Да. Были времена… теперь блажь, тишь и рюмка водки на подносе, на ковре.   Расчувствовался, сопли  потекли, как будто я в котле…
Вишь  притомился, -жарко. 

Антон Павлович покачивался,   маятник в глазу… шептал  словесно  заклинание,- нес  явную белиберду….«Ловись рыбка, мала и велика!»  твердил  и ждал;- какое наказание…, уж пол часа прошло , но ни  в одном глазу и ни одной поклевки…  лишь тяжесть для зрачка.  Леса  провисла, лежит, сложившись змейкой  мило  на воде. Перед  женой неловко… а зять рыбачит в стороне. Его  туманом скрыло, не видно, но удилище   зримо, -мелькает часто нервно в вышине. Размеренно  , надменно…а  эхо плещется ,ныряет в омут круто , играет  с карпом, в прятки в глубине. И время в тяжесть…  на плечах хомутом…
И как веслом по глупой  голове … удар! Всплеск,  выстрелом  гремит, в раскате грома   мат.  И грохот, чтоб не встать… Как будто дьявол едет на арбе, или чудак  грохочет на дыре.
И снова тишина и полное безмолвие…
Хряк, чувствовал себя  ничтожеством -червем, вертелся, извиваясь ударялся в куст плешивым -лысым  лбом… метался рыбой   на стальном крючке… мечтал о сне. Ночью не сомкнул он око, готовил тесто в темноте. Он захмелел, Ошпарено  подпрыгивал, когда внезапно поплавок течением от Хряка отнесло. И замирал на время … ему и невдомёк , что там в глубинной тишине, старик, усатый сом ,играет с ним … и поделом.. червя тихонько тянет  до сэбэ.
Нет клева,- Хряк  в ударе. Разочарованно  Антон Павлович взирал на поплавок. Смотрел, внимая тишь и божью благодать  - чуть успокоился.  И неожиданно зевнул,… как старый мерин, соседа мысленно лягнул не литературным словом…  глаза слезились ,наклонился , ракурс смотровой сменив…    зевнул  разок , другой, и задремал не чувствуя подвоха. Который преподносит  иногда , нет не сорока , а сама, -жизнь сама. Не каждому  фортуна.
У бобровой  брошенной избушки…хатки… играли мыши в прятки…  Хряк встрепенулся, снова  клев в уме.  Пар-   испарение  земли … без клева, от тоски , глаза
навылет,- пятаки… Хряк  щелкал  желтыми зубами, икал и бога «славил»…   Попробовал в охотку  холодца. Еда для мертвеца… чуть- чуть себя без пальца не остался… указку надкусил.
Шершавым  языком плаката, он брил соратников  в  округе, пощипывая   власть…
всю нечисть, всех и вся…выбрасывал за рамки…сейчас   сидя у бобровой хатки…сморкаясь , перетирал события в муку.  Прикармливал при этом ; -сома и карася.
Сидел и вперив в поплавок морщинистые  глазки… тер , мял  события ,  себе давал зарок.
 Как   грешник я, -там,  в аду. Поник, размяк, взираю на реку – зевнул, немного подремав,  уснул.
Во сне, у    тихонькой,  заболоченной речушки, среди коряг …и камышей, он чувствовал себя хозяином , без баб и ворожеей, без  идолов  идей.

Красавцем ведь он был. Расхаживал  бывало по селу Добрыней. Его боялись, не пинали щепкой. Теперь  рыбак, зануда и  пердун в окалине незрячий… с  застарелостью и  шерстью поросячьей, и якорем на  тыквенной груди. В сон утонул.
Там в свистопляске плескались караси. Хряк мирно  созерцал свой   сон.  Видение его в зерне, разнообразны, рыбацкие по видимому страсти теснили все.
С  прекрасной удочкой шестиметровой, шаговой длинны… смотрел во сне на поплавок и хлопал пятерней о новые штаны, давил  огромных  пьющих его кровь, сосущих кровососов.   В воде сияли зайчики восхода … вода в разлив души  в тумане амбры  цвета, виденье  исчезало, явь   расширялась  в ширь и ввысь.    Стиралась  грань, на линии ресниц ,  вода, земля  и небо,  акварельной красоты кумыс… теснились искры света   в гранях хрустального стакана... радуга на дне, дугою  вниз.
Течение Коряги омывает , их шевелит, в тумане образы лихие возрождает…То лешие, то богатыри, нежданно промелькнули упыри  в тумане… ах боже , как все театрально,  с неба  опустились декорации,  с фантазий  инсталляций  -танец от истинных фантазий   болеро  от Лема… как хорошо…-  вот только клева нет… -пустая  тема. В тумане слышен голос зятя… Вот это батя и рыбище!  Давно такую не ловил… Опять клюет:- по росту с голенище …сорвался  гад! И оторвал себе губищу… Наверно крупный карп. Опять клюет,  Но этот не сойдет…
Антон Павлович, от разочарования , плюнул с горя… на все, расслабился –очнулся… вокруг тишь – блажь не слышно даже зятя.  Взял в руки удилище, подергал- продолжил в тишине  дремать.  А в голове гуляет ветер… колокола заутреннюю бьют… в глазах салют и рябь  от выпитого вся сила   в дышле.
Природы  блажь  в её вольере в дреме и карась, .  В какой-то мере , Антон Палыч  положился  на авось. Дремал , дремал – уснул. Очнулся , он средь камышей,  вода подходит к горлу … картуза нет. Что происходит? Кто меня толкнул. Не черт ли?  Иль конь меня лягнул. Кто   же  за удилище в воду  тащит … и прямо рвет…-  мелькнула мысль … да это же должно быть  сом!
 О   котором, еще сказывал  когда-то,  Сардина…-   дед Пахом.
Удар, толчок и А.П. изрезанный осокой  скользил меж кочек  явно не к себе.  По  уши в грязевой  воде и в ряске… возможно даже он Тримаскин, в непонятке , пытался осознать; Он кто? И где? Неведомая сила безбожно вырывало удилище скользкое   из рук. А  зятю недосуг, орет, как сумасшедший;  «Батя! у тебя, меня , клюет!»  А рыба, рыбака Антона к краю тащит…  Неужто сом? Дед сказывал; еще до той войны его мальца чуть под корягу сом не утащил до днища.  Здесь  глубина такая, ох большая.  Коряг  невидимо -не счесть… деревья в полный рост стоят в воде . Вершин  рогатины торчат  лишь из воды…запруду сделали еще в двадцатых… откуда сом? Ума не приложу. В речушке их ведь  не было тогда ведь…  куда он тащит? Куда же я лечу.…

Сказывают селяне,  отродясь. Карпа – как гомна… с Кривцовского пруда  тысяч сто молоди к юбилею  запустили.
Машин… самосвала  три …сюда весной спустили… -еще когда …
Вот и я по морде веткой схлопотал .За что? Что рот разинув, раззявой задремал- уснул. Фортуна дура… хлопнула меня хвостом…не балует , жестко так,  при том. С носа капает  холодная вода, в кочку уперся головой. О боже !Помоги ничтожеству подняться. Упершись  левою рукой,  пристав на правое  колено, - приподнялся. Удилище скользкое выскользнула из его дрожащих, мокрых рук… исчезла в глубине…

Дед сказывал:
На воду плюнь, иль щепку брось. Глазищи белые увидишь, страх,- мороз по коже. Уж больно он ужасен и огромен. В два метра порося, усищи – корни от коряги. Сельчане  недосчитывались  к вечеру утят, гусят…  а природа  чаек. Недавно утопил и утащил щенка… прожорливый китаец… а почему сома зовут китаец – он этого не знал…
От мата поперхнулся ,привстав на правое колено, языком локтя  коснулся – сплюнул… и выражая гнев промолвил на распев: Воотт  Чудддо - Юдддо … каак я нееее успеел… приподнялся, встал, его качнуло , упал плашмя на металлический  торчащий из воды огрызок арматуры.  Его   пронзила адская в подбрюшье боль , огнем ожог у сердца, игла  в три ярости застряла и в мозгу…
Успел лишь крикнуть: Миша !Зять! спаси, я умираю!Зять не расслышал, тащил на берег карася , иль карпа. Хряк восседал на небесах, его собрат и тень чуть ниже.

В зарнице зайчик подмигнул, как будто кто-то промелькнул, его спугнул. Вороны  расселись на ветвях, раскаркались  в этот час на фоне мельницы, в волнах.  А сатана толкает  тень Хряка в бок, нашептывает тихо… «Налей любезный мне чуток напитка коньяка и не забудь себя браток.…какое утро… прекрасный выдался  денек.» Антон Павлович был на это ухо глуховат и просьбу не расслышал. Налил себе из собственных запасов,  махом выпил…хлебцем  домашним закусил, два раза крякнул...вспомнил Петровну и её коньяк. Пошарил в сумке вытащил бутылочку, вот она, по рецепту Петровны… надо бы опробовать… плеснул немного, к носу преподнес, понюхал, приятно пахнет, сделал маленький глоток… во рту почмокивал,немного подержал, как истинный знаток во рту  по булькал… проглотил.  Вот  это да! Коньяк в пять звездочек,  с ним рядом не стоял… как девясил… Не самогон- нектар… как хорошо пошло , внутри все обожгло, в ушах не к месту заскрипело, в мозгу мысль  скрипочкой запела…тараканы забегали взад вперед …глаза осоловели…  взревел мотор, послышались слова иных миров. Он огляделся. Себе задал вопрос ;-Кто он? И кто с ним рядом…тут?
Я тут!
 Кто я?
 Я от него,  пока тебе  невидим. Налей себе еще и мне плесни, я ведь людьми обижен… не любите я вижу вы меня.  Давай   Антошенька   выпьем… напомню ,увидишь и меня. Хряк плеснул на палец в граненый  стакан и на два пальца в кружку. Не чокаясь,  с оттяжкой выпил…зачерпнул водицы ладонью наклонившись промеж ног, со смаком чуть отпил,- остальное вылил. В мозгу «прояснилось», давало знать Петровны, Соломонихи приправа, скорей отрава,- щепотка белены. И он его увидел: Сам   сатана восседал бобром  на гребне перед ним , на маковке бобровой хатки…хлопал по небу хвостом… резцами грыз подошву , Хряка.
Уймись, я босым не хожу, и доложу, не дам портить рыбацкую резину. Скажу ; нет худа без добра.
Шубу бобровую снимай, садись со мною, пора , кружку подержи .  Я  наливаю до глотка.
Выпили, запенилась река , сорока стрекотала у виска… трещоткой  шелестела береста … Сам дьявол  задавал нелепые  загадки. «А где сейчас твоя жена? Дома? Иль в охапке?»
У Хряка  зазвенел будильник в голове, спиралька  механизма развернулась, с вращением стала удалятся, бельмо как будто появилась на глазу. Плюнул на пальцы,  глаз в прищур  протер… не вышло… туманом обложило все вокруг… чуть – чуть прояснилось, он подтянул пальцами за влажную  ресницу…  глаз один прикрыл… как будто  сатана  один… Приоткроет глаза… их двое… одинаковы, что новобранцы… и лысые совсем.
Из водной пены выползали  раки… клещами клацая, щипали Хряка за нос,  и щекотали ляжки пытаясь снять с левой ноги резиновый  сапог. Вырастая  в рост слона, нагло клещами  тащили его -рыбака с высокой  кочки в воду. Голова его, как огромный мыльный пузырь расширилась в размере… и лопнула. В пространство полетели реалий имена, и женщины… они летели низко, грудью едва касаясь водной глади, вертя хвостом.… из водной пены, как богатыри выходили упыри и фыркая, отряхивая тину , ряску… тянули лапищи свои к граненному  стакану. Повторяя; Дай нам  коньячной белены. Не будь Иуда скрягой. Одного он признал. Да это же я сам… о боже, правый, какой я страшный. А кто те, рядом? Признал; - какие имена; Иван Чалдон, Алешка Заяц, Перфил  пердун и Коля Спицын… сгорбленный паяц… У каждого огромный  рот забит ершами… А сзади  кто? Не водолаз , «Пятровна»   с Хведором  в сиянии оправе… Она глаголет: Водочки плесни , оглоблю заведи … вишь я жива, не на погосте.
Почувствовал тычок  в три кулачища в правый бок, не усидел на кочке , плюхнулся меж кочек в воду… мгновенно охладившись, пришел в себя. Это факт. Он именинник иль дурак? По адресу ли истинный вопрос.? Средь осоки ,жужжания стрекоз он возлежал как ржавый гвоздь в портянке. От белены немного разомлев, водицей охладился. Он в миг прозрел:- неужто … эта баба- чечевица, рецепт дала не тот? Ноги  ватные, и в голове огромный гвоздь… капуста и горчица… кто то правомерно, равномерно забивает  в лобешник кривой гвоздь, и  не спросясь, сует мне в уши швабру.
Эффект каков. Ах баба б….дь, семь сисек по кривой… скопытила меня… как мне теперь до дому, не обделавшись   добраться. Придется с нею поквитаться… Пьян и одурманен, а смекнул, что баба за бездействие его  щепоткой  наказала. Перед глазами пелена , все поплыло… так прежде не бывало… Огромный гусь его за щеку ущипнул. Хряк даже от испуга крякнул. Собачкой радостно затявкала ворона на суку. Упершись  о коринфский рог, с трудом поднялся, на кочку мягонько  присел. В мозгу осиротел, махнул рукой,  смахнул с руки в три пяди комара , махнул и на рыбалку. Внезапно выросли огромных два крыла, в рост неба камышей , взлетел, на уровень седин, в ступнях поднялся , пролетев три четверти пути, с крыльями  ангела небесного расстался, шатаясь, направился домой. Три  раза переплыл у дома своего мутную с мочою лужу. Протиснулся в щель под забор, взобрался на крыльцо. От  грязи отряхнулся, в замочную скважину с трудом пролез, ступил с болотной тиной на бровях в свой дом.
Сияет боженька в углу, свеча сожженная в золу. Крест отраженный на панели, а в зеркале он Антон Павлович Хряк с петлей на шее. Он разговор с собой ведет; Кто в этом доме здесь живет? Кто восседает на коне? Кто здесь гарцует в крест в седле?

Заржала в подворотне баба в ступе. Заквакала  лягушка, прянув в лужу…в небесной выси  облака в штанах и баба на метле…метла дрожит… живой мираж,- она летит…
Соседка плюнула, с вывертом крутясь  на пятке,  в его огород…. Поправила резинку от трусов… плюет уж целый год …  безумную заела зависть, трусы на бюстгальтер  натянула…сделала резинкой  предательский щелчок. Речь с матом ровная…возможно по погоде…на зависть всем, кто мат впитал,- дар   моде. Через  реку, в обратной стороне, женщина  топилась в омуте. Кричала, Помоги… те…     Туман осенний слышно далеко, хотя не зги не видно.
И что же с  ней случилось? Что произошло?
Воды в пространстве много. Но не глубоко. В  селе народу много, а рядом никого… некому курицу из лужи вверх  за перышки…волосы  тащить.. запамятовала девка ,.. заилился родник, а с ним и омут… женщина , она по звуку, арфа ,… флейта. Мужчина контрабас. Хряк слышит его бас, он видно православный: Куда тебя дуру занесло? Хочешь топиться? Да здесь не глубоко. Нырни лучше к Пупсику в колодец, вниз головой... не плачь, постой…Дай поцелую в щечку и отнесу домой. В  тумане, слышен гул, зубная дрожь… и щелчок ..-это поцелуй… за ним, как будто бы в гармони нажали ноту  «ЛЯ» со свистом.…поцелуй наверняка в засос надолго, не капризно- наверняка не больно.

Не галльского разума- ума. Понятно , от чего тоска… весь мир померк перед глазами…жена обнажена, в просвет меж образами, голый , толстый Алаверн с горящими глазами. Свеча моя погасла… А курочка от счастья раскудахталась- пред ним снеслась… в моих глазах упала, оголив свинячий зад. Разгоряченный Алаверн- петух. Как истинный самец петух… штыком ширяет в зад..Жена от счастья воет. И это называется любовь? Осмелюсь доложить;- мне шепчет чей-то голос. Сам   дьявол её блудливость восхваляет… и оды ей поет. Поэзия, Ох,вдох! Конь на кобыле сдох!
Извиняюсь, что случилось? Поэма?- жизнь оборвалась? Душа попала в клетку… Что со мной ? какая кошка когтями под ребром, каверзник  скребет… аж, простите, тошно. Иному  невдомек, кто ближе к краю. Заманчивое дельце, я слышу соло…а  в партитуре? –ложь, измена и мнимая любовь.
Он  явно слышу вздохи, охи. Стенание не омолаживает кровь . При виде в мираже манящих линий форм. Наваждение, иль в суматохе дней попал он в ад? Туманен рай. А где же истина? Вставай! Отец вставай! Кто теребит меня и тащит в жизни омут…он разговаривает с кем? По моему «Пятровне» обьясняет, что и как.

От автора:
В сффумато летнего сафьянового утра  я видел, как спешит Антон Павлович Хряк домой. Конь резвый, в масть каурый  семь метров под ногой. В  миг, резво  вынес себя к ограде  дома…калитка приоткрыта слава богу… а где его жена?  Взлетел орлом  он на  дубовое крыльцо… вошел в свой дом… его и  понесло…
Под ним сконфузилось  седло … в лице не свет а мина.  Он  рвал одежду , оголив плечо , мне бросил ксиву. И повторяясь объяснял «Пятровне», все, как есть.